Уроки ведьмы. Книга вторая

Евгения Высоковская, 2021

Продолжение истории про ученицу ведьмы, слишком любопытную, чтобы действовать всегда мудро и рассудительно. Встав когда-то на путь светлого ведовства, она шла вперед с сердцем, открытым для добра. Но не каждому под силу сохранять баланс белого и темного, и границы между добром и злом слишком размыты. К тому же, темные силы часто предстают перед нами в обаятельных и соблазнительных образах.

Глава 4. Магия немагического

Я вошла в кабинет и с любопытством огляделась. В первые секунды меня накрыло разочарование, потому что это место совершенно не было похоже на те, что я видела в кино. Обычно я представляла себя просторное помещение с огромным книжным шкафом во всю стену, заставленным множеством книг по психологии и близким к ней областям. У шкафа должен был стоять массивный письменный стол, за которым психотерапевт вел прием, а потом он приглашал меня на другой конец комнаты, где под большим окном располагались диван, кресла и низкий столик. При желании можно было поднять жалюзи и впустить в помещение свет или, наоборот, приглушить лампы и задернуть шторы, чтобы создать расслабляющую обстановку.

Здесь все оказалось не так. Кабинет был маленький и вытянутый от двери. При входе с левой стороны ютился приземистый шкафчик с застекленным верхом и детскими игрушками на полках, а справа — стол с каким-то большим деревянным ящиком с невысокими бортиками. Мне показалось, что ящик наполнен белым песком, в котором увязла парочка крошечных игрушек. Напротив входа находилось небольшое окно, под ним стоял низенький столик, а по бокам — дерматиновые кресла: одно справа и два слева. Стены были оклеены бежевыми обоями с едва заметными золотистыми вкраплениями. На потолке поблескивала изящная классическая люстра с пятью абажурами. В принципе, если не сравнивать с киношными кабинетами, вполне уютное место.

Светлана Николаевна, которая выходила меня встречать в вестибюль здания, где располагался ее кабинет, и затем привела сюда, распахнула передо мной дверь и пропустила вперед.

— Проходите, садитесь, где вам удобно, — ласково сказала она.

Я посмотрела на коричневые кресла. Они были совершенно одинаковые, и я даже не представляла, в каком из них мне будет удобнее. У правой стены рядом с песочным ящиком стояла еще парочка стульев.

— А зачем песок? — спросила я, чтобы оттянуть момент рассаживания.

— Это для песочной терапии, — дружелюбно пояснила психолог. — Ну, это с детишками такую проводим.

Я прошла вперед и выбрала место слева, поближе к окну. Светлана Николаевна расположилась в кресле напротив.

— Ну что же, Нина. Давайте начнем, — сказала она. — Если хотите, я налью вам воды или чаю.

Я отказалась.

— Я посмотрела анкету, которую вы заполнили. Вижу, вы многое пережили. Хорошо, что в итоге решили не справляться с этим в одиночку, а обратиться к специалисту. Я очень постараюсь вам помочь.

Я молча кивнула.

— Может быть, вы что-то еще хотите сказать в дополнение к анкете?

— Ну, да, есть кое-что. Я потеряла способности… — я замялась. Психолог с сочувственным интересом выжидающе смотрела на меня. Я медленно подбирала слова, чтобы держаться ближе к правде. — То есть я кое-что умела, у меня было… хобби, любимое занятие. То, что очень хорошо мне удавалось делать. И вот как будто разучилась. Больше не получается.

Светлана понимающе кивала и слушала. Слова, поначалу дававшиеся мне с трудом, вдруг начинали литься легче и легче.

— В общем, я словно потеряла часть себя, — продолжала я. — Как будто целый пласт жизни куда-то ушел, смысл пропал. Это было очень важно для меня. И на этом месте теперь пустота, и еще мой любимый, там тоже пустота…

Я замолчала, чтобы собраться и не расплакаться. Я впервые рассказывала это кому-то, кроме себя в пьяных монологах.

— Простите, что я спрашиваю, но мне нужно знать. Он умер? Это про него вы писали в анкете?

Я закивала. Взгляд Светланы был настолько понимающим и теплым, что даже не вызывал сомнения в своей искренности.

— Да, он погиб. Несколько месяцев назад. После этого у меня и пропали… после этого я перестала заниматься своим делом. А вместо этого я стала, — я глубоко вздохнула, потому что произнести это было нелегко, — я пить стала. Не думаю, что я уже прям совсем алкоголичка. Но такого никогда со мной не было, и это тоже меня беспокоит. В общем, все навалилось! — Я махнула рукой и, наконец перестав сдерживаться, заревела.

Светлана быстро достала с нижней полки столика коробку с салфетками и пододвинула ко мне. Я выудила одну салфетку.

* * *

Я лежала в постели и тщетно пыталась заснуть. Сна не было ни в одном глазу. Я находилась в смешанных чувствах. С одной стороны, очень радовалась, что отважилась в конце концов на поход к психологу. Одновременно с этим мне казалось, что меня заваливает со всех сторон лавинами песка, и из него невозможно выбраться.

Дело в том, что я, хоть и вкратце, но рассказала обо всем, что меня мучило и беспокоило, и наконец сама осознала, под каким гнетом я живу. Мне даже показалось, что Светлана Николаевна была слегка шокирована, хотя, я уверена, она за время своей практики повидала немало. Но когда я все написала в анкете, а потом озвучила и дополнила, мне безумно стало жалко саму себя. Я была такой несчастной!

Про предательство подруг я тоже поведала, разумеется, не вдаваясь в подробности. Рассказывая о всех своих злоключениях, я почему-то вдруг вспомнила первого кадавра Выбегалло из повести Стругацких, который назывался «модель человека, полностью неудовлетворенного». Прямо про меня. Он там, кстати, почти сразу издох. Вспомнив кадавра, я прямо на сеансе посреди своего же рассказа начала смеяться взахлеб, а потом залилась слезами. Светлана принесла воды и терпеливо пережидала мою истерику.

Так прошла первая часть нашей встречи. Затем, когда я немного успокоилась, мы продолжили. От Светланы я узнала, что существует такое понятие как «запрос». Это то, с чем мы будем работать. И на каждом сеансе он у нас будет один. Поэтому из всех своих бед и проблем мне надо выбрать ту, которую я хочу разобрать первым делом, с которой хочу справиться в первую очередь. Это и будет мой запрос. И, только проработав его, мы перейдем к следующему.

Надо сказать, это меня не то чтобы ошарашило, но расстроило. Я все-таки надеялась, что есть быстрое решение. Что психолог успокоит меня, скажет, как поступить и куда двигаться, как побороть тоску, как перестать мучиться из-за Антона. Что она сделает нечто, после чего мне не потребуется справляться с горем с помощью вина.

На деле все оказалось намного сложней. От меня, оказывается, тоже требовалось немало усилий, вплоть до выполнения каких-то домашних заданий, что мне показалось совершенно абсурдным. Но эта женщина мне нравилась, я ощущала необъяснимую приязнь к ней и доверие. При этом я видела, что сама она сомневается в моих словах, не полностью верит им, чувствуя, что я хожу вокруг да около. Тем не менее, она не давила на меня, и я решила, что попробую. Всегда ведь можно отказаться.

С запросом в этот раз я определиться не смогла, и Светлана предложила мне поразмышлять дома, что для меня сейчас является самым важным и с чем я больше всего хотела бы справиться.

Под конец она достала карты. В первый момент я чуть не подскочила: мне показалось, что выстроенный между нами мост понимания и доверия сейчас рухнет, как карточный дом, и плевать, что получился каламбур. Но она, увидев возмущение в моих глазах, поспешила успокоить, сказав, что это никоим образом не относится к гаданиям и эти карты вовсе не мистификация, а разговор с подсознанием.

— Нина, не волнуйтесь, это просто ассоциативные картинки. Иногда вы не можете что-то рассказать, и даже не потому, что скрываете, а так как сами об этом не знаете. Но когда посмотрите на картинку, у вас возникнет ассоциация. И это может оказаться тем, что вы прячете даже от самой себя. Не я буду говорить, глядя на карты, что вас ждет. А вы сами будете описывать то, что видите тут. И это совершенно не имеет отношения к магии. Это просто очень хороший инструмент для работы психолога.

Она перевернула карты и раскрыла их веером, показывая мне изображения. В них не было ничего общего ни с таро, ни с гадальными картами. Действительно, просто какие-то странные рисунки, без символов и подписей.

— Я хочу попробовать эти карты, чтобы понять, сможем ли мы использовать их дальше, — пояснила Светлана Николаевна. — Есть люди, которые не могут с ними работать. Например, если совсем нет воображения. Они видят только то, что изображено на картинке, и воспринимают это совершенно буквально. Если там нарисован мальчик в лохмотьях, идущий с вязанкой хвороста, то для них это мальчик с вязанкой хвороста. Понимаете?

Я нерешительно кивнула.

— Попробуем?

Я пожала плечами и снова кивнула. Светлана показала одну из самых простых методик по трем картам. Так как пока я не знала, с каким запросом хочу работать, она предложила просто посмотреть на линию времени: прошлое — настоящее — будущее. Я вытянула наугад три карты и положила их рядом. Первая должна была показать мне мое прошлое, вторая — настоящее, третья, соответственно, будущее. Но не как гадание, а как мое понимание и восприятие событий прошлого. Как я ощущаю себя в настоящем. Как представляю себе будущее. Это было безумно похоже на простейшее гадание таро, я часто так раньше делала. Но там предсказание строилось на символах и смыслах, заложенных в самой карте. Тут мне предстояло, посмотрев на какой-то схематичный размытый рисунок, рассказать о своих ощущениях.

Я перевернула карты рубашками вниз, и передо мной легли три картинки. На первой были изображены несколько детских лиц, они вроде бы улыбались или что-то весело кричали, но рисунок был настолько неприятным, что эти лица вызывали, скорее, ужас и отторжение. Я еще не успела посмотреть на вторую картинку, как в голову мне ударила мысль:

«Ведьмы!»

Мое прошлое — ведьмы, виновницы происходящего со мной настоящего.

Я почувствовала внимательный взгляд Светланы. Похоже, она поняла, что у меня сразу возникла ассоциация. Она просила, чтобы я делилась тем, что чувствую, глядя на эти рисунки, но я не могла ей сказать про ведьм. Я буркнула что-то про предательниц-подруг, которые принесли мне много горя, и, похоже, ее этот ответ удовлетворил. Но она советовала ничего не держать в себе. Я должна была все ей рассказывать, и это было неимоверно трудно.

Вторая картинка изображала огонь, и он мне напомнил мою нынешнюю жизнь. Все сгорело, разрушилось. Все, что было дорого мне, что было необходимо. Я поразилась, как мне удалось вытащить именно эти карты, которые буквально кричали о том, что происходило и происходит со мной. И при всем при том — это не было гаданием!

На третьей карте сплелись два человеческих тела, но то не походило на любовные объятия. Мне показалось, что между этими людьми происходит борьба. Я поделилась со Светланой наблюдениями, и она объяснила, что так вижу именно я. А другой человек увидит здесь совершенно иной смысл, другие действия. Потому что это идет из подсознания. Поэтому психолог сам не может сказать, что означает та или иная картинка. Только мы сами должны понять ее значение. Это было очень интересно и ново.

— Что за борьба предстоит вам в будущем, как вы думаете? — спросила Светлана. Я покачала головой.

— Даже не представляю… Наверное, это борьба со своими страхами, плохими мыслями, зависимостью? Такое может быть?

— Конечно, может. Главное то, о чем вы подумали. Эта картинка вызывает у вас именно такие чувства и мысли. Возможно, вы сами уже готовы к борьбе со своим состоянием, хотите выйти из него, справиться. Я не могу трактовать ваши ассоциации, но сами вы способны ответить себе.

Мне понравился ее ответ. Слова о том, что я готова к борьбе. Ведь это было правдой, иначе я бы не находилась в том кабинете!

Через неделю я снова приеду к Светлане, подготовившись и решив, какой запрос для меня сейчас самый важный и первостепенный. И с которого я начну свою внутреннюю борьбу.