Как 9-й «Б» школьную комиссию встречал, или О вреде чтения

Евгения Александровна Скорикова

«…Итак, мы наконец приблизились к тому дню, когда все завертелось с неимоверной силой. Суббота 2019 года. Ярко светило солнце, громко пели птички, асфальт размывало водой после очередного дождя (плохая была весна в том году), люди утопали в грязи по вышеуказанной причине, а я с одноклассниками бесцельно шаталась по школьным коридорам в поисках кабинета, в каком можно было отсидеть последний урок…»

© Евгения Александровна Скорикова, 2021

ISBN 978-5-0050-3859-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Все события, описанные здесь, являются целиком и полностью выдумкой автора. Любое совпадение считать случайным

Глава 1. Мы познакомились с тобой позапрошлой весной…

Наконец-то я окончила школу и уехала из города, и теперь могу со спокойной душой, не беспокоясь о своем благополучии, рассказать эту историю. Не сказать, конечно, чтобы я была рада открывшейся мне перспективе вначале и даже подумывала над тем, чтобы бросить все это к чертовой матери… Но теперь, когда я нахожусь на достаточно безопасном расстоянии от родного города, когда повзрослела и переосмыслила свои поступки, то начинаю понимать, что история, в которую я по нелепому стечению обстоятельств была втянута, не была столь ужасной, какой казалось мне тогда… Блин. Кого я обманываю? Это. Было. Круто.

Но давайте обо всем по порядку.

Мое имя Елизавета Брагинская. Думаю, не имеет смысла Вам рассказывать, кто я такая на данный момент, ведь речь пойдет о моих школьных годах…

Мне было пятнадцать лет, я с родителями и старшим братом жила в маленькой лесной провинции. У нас был аккуратный симпатичный двухэтажный дом с кучей ненужных комнат и маленьким, но от того не менее ненужным, двориком. Ненужными вышеупомянутые удобства были потому, что наш дом располагался, грубо говоря, в лесу, и большую часть времени я с братом проводила на природе.

Если у Вас это сообщение не вызвало абсолютно никаких эмоций, то мне очень грустно: никакие мегаполисы с кучей аттракционов никогда не смогут заменить прекрасных вечеров здесь. Жители больших городов никогда не узнают, каково это: просто сидеть на крыше дома и бесконечно долго смотреть на мириады звезд, настолько ярких, что под ними можно читать (так и угробила себе зрение). Сидеть так, с кружкой чая и музыкой в ушах, на крыше, долго-долго, пока на небе не покажется огромная луна и тактично не напомнит о позднем времени суток. Когда внезапно совпадает музыка, время и место, и ты начинаешь чувствовать себя неотъемлемой частью жизни. Тихая музыка с горными мотивами и вкраплениями норвежского фольклора одновременно с песнями сверчка и шелестом листвы, что идеально дополняют друг друга, едва уловимый запах свежести, росы и хвои, приятный холодок от спокойного ветра, ласково треплющего волосы, прикосновения холодных пальцев к горячей чашке и я, как неотъемлемая часть всего этого.

Пожалуй, жители маленьких городов имеют гораздо больше, чем больших…

Лично я в свое время не представляла свое существование без таких вот ночных посиделок. Это сейчас я уже стара стала, да немощна. А десять лет тому назад… Мешала мне только мама, которую не устраивало мое времяпровождение, и с наступлением темноты она, угрожая мне продажей лестницы, с помощью которой я забиралась на крышу, загоняла меня домой. Это меня огорчало, но не останавливало. Как большинство подростков своего возраста, вместо здорового сна я предпочитала сидеть ночами за компьютером в поисках какой-нибудь online головоломки уровней так на две тысячи с лишним. Если таковая не находилась или очень некстати заканчивалась посреди ночи, то я просто слушала музыку или шла на кухню пить чай. Правда, там я чаще всего заставала старшего брата Игоря в обнимку с чайником. Вот с братом у меня особая атмосфера: бывалый панк, он запросто шпрехает на четырех языках, жить не может без кислого, имеет острый, как бритва, язык (моя школа) и скверный характер. Лет десять, наверное, он хотел завести себе декоративную крыску только для того, чтобы выбесить меня. Сейчас он ее, конечно, завел (теперь я к нему захожу крайне редко в гости), а в те светлые времена, когда мы жили в одном доме и ежедневно нещадно лупили друг друга сковородками и вениками, его останавливал риск быть изгнанным мною и мамой из дома. Хотя Игорь и без того был довольно часто на грани изгнания за пределы отчего дома. Ибо вышеупомянутый отче страшно не любил, когда Игорь все деньги, которые он ему давал на карманные расходы, проигрывал своим одноклассникам в карты и каждый вечер приходил к нему с просьбой вновь дать денег. Занятно, что отца больше беспокоила судьба картежника сына, чем дочери-хакера. А ведь последнее — уже практически полноценное преступление. Нет, я, конечно, не взламывала какие-нибудь секретные сайты с материалами государственной важности, но все же… Вообще я освоила это весьма специфическое умение только для того, чтобы взламывать себе игры и делать в них все, что захочу. Такое, по мелочи.

«Ух ты, было бы прикольно пообщаться с тобой!» — должно быть, думаете Вы (скорее всего нет, но вдруг…). Но спешу Вас разочаровать: дружить со мной крайне небезопасно. Во-первых, не факт, что мы вообще подружимся — я еще тот социальный аскет, и те немногие люди, какие прорвались в мое близкое окружение, по праву считаются избранными. А во-вторых, я отличаюсь обидчивостью, хорошей памятью и изобретательностью. Улавливаете связь? Рано или поздно я понесу возмездие во имя Луны, и не найдется в мире героя, способного остановить меня…

И понесу я его, похоже, рано, так как Игорь любит бессовестно злоупотреблять моей добротой, неумением сказать «нет» и способностями хакера. Очень часто, когда он в очередной раз проигрывал однокласснику в карты, он с моей помощью заходил на страницу новоиспеченного неприятеля и от его лица писал, мол, ладно, забудь, я тебе прощаю долг. Продолжалось сие великолепие вплоть до того момента, когда он не попал на человека, прекрасно разбирающегося во всех хакерских штучках. Он сразу сообразил, что это взлом, и дал Игорю люлей. А я ему еще и помогла в этом. А потом опробовала себя в роли коллектора, отняла у брата имеющиеся в наличии деньги и отдала их союзнику, ничего не требуя взамен. Коллектор-альтруист… Звучит страшно.

Как у всех братьев и сестер, у нас дня не проходило без какого-нибудь приключения — то кота под пуделя пострижем, то чайник на плите сожжем, то умудримся сломать кухонный нож о… картошку. Весело, одним словом.

Но по-настоящему весело жилось даже не нам, а нашим родителям. И вовсе не потому, что они были вынуждены жить в этом хаосе, а потому что они — ученые, и постоянно отбывали в командировки. Поэтому наши родители всегда думали, что мы спокойные дети. Ведь они не видели и половины наших героических походов, потому как к их возвращению я и Игорь убирали разбитую посуду, покупали новый чайник вместо убитого старого, заменяли порванные шторы, замазывали штукатуркой трещины на стенах и встречали родителей с абсолютно безобидными лицами, невинно хлопая глазками.

Кто же в таком случае за вами присматривал, спросите Вы? А присматривал за нами папин младший брат Константин — на тот момент двадцатипятилетний полицейский, все приветствия которого начинались со слов: «Делайте, что хотите, только не забывайте про уголовный кодекс!». Не до конца позабывший все прелести детства, он сам часто забывал про собственные напутствия и проворачивал с нами всякие авантюры. Возможно, некоторые истории, произошедшие со мной и Игорем, так и не случились бы, если б не дядя Костя.

Я, конечно, и в этой истории, какую буду рассказывать далее, могла бы обвинять дядю Костю, но, увы, здесь он был совершенно ни при чем. Вина за случившееся целиком и полностью лежала на нас. Итак, начнем…

***

Нет, этот день, как любят показывать некоторые творцы, не предвещал какую-то беду. Небо с самого утра не было затянуто набухшими серыми тучами, совсем рядом с вышками не полыхали молнии, а дома не сотрясались от сильнейшего грома. Ночью собаки не срывались в страхе с цепей и не выли отчаянно на полную луну, пребывающие в паническом состоянии лошади не убегали, сломя голову, в поле, а люди не ворочались в своих постелях с боку на бок от непонятного чувства тревоги. Вещих снов, где ангел-хранитель предупреждал бы меня о грядущих неприятностях, тоже не было. Был самый обыкновенный апрельский день, воскресенье, и оно ничем не отличалось от всех остальных. Но все же он не задался. И я даже не знаю, почему. Возможно, виною тому стал противный мелкий дождичек, моросящий целый день, и ранний подъем в четыре утра из-за стаи бродячих собак, которые почувствовали острую необходимость прямо перед нашим домом устроить битву не на жизнь, а на смерть. Но это такое дело, житейское, а вот на Игоря я была действительно обижена: в обед ему позвонили одноклассники и пригласили играть в покер, и Игорь, захватив с собой сотку, умчался в город. Вот ничему его жизнь не учит… Родители с утра уехали в очередную командировку, а дядя Костя обещал приехать только поздно вечером.

Так что, думаю, мое плохое настроение было вполне обосновано, и знаком свыше я его величать не собираюсь. Погулять тоже не представлялось возможным: дождь я любила, но не такой мелкий и не такой продолжительный. К тому же, мои любимые джинсы были постираны и теперь меланхолично покачивались на бельевой веревке в ванной. Я же сидела на подоконнике, обхватив колени руками, и тоскливо глядела в окно. Другие джинсы я одевать не хотела, так как все эти блесточки и бусинки меня мало привлекали, и одевала я их только тогда, когда мы шли к кому-то в гости, или на праздники. В безразмерных теплых штанах мне было жарко, а потому я сидела в одной лишь длинной, мне до колен, черной толстовке, подаренной мне Игорем непонятно за какие заслуги перед Родиной. Правда, вещь была на меня слишком большая, что в очередной раз подтверждало мою гипотезу о том, что Игорь меня совсем не знает, и болталась на моем костлявом теле, как мешок. И вообще я в ней выглядела как в смирительной рубашке (кажется, я догадываюсь, почему мне ее Игорь подарил). А так толстовка была хорошая, я ее очень любила и выбросила только тогда, когда она окончательно выцвела, превратившись из черного в серый, и рисунок стерся. Она была непроницаемо-черного цвета, с абстрактным рисунком из переплетающихся друг с другом треугольников и квадратиков, золотого цвета. Черный и золотой… Всегда любила это сочетание.

Но даже любимая вещь не подняла мне настроения. Мне было не с кем поговорить, а это для меня — одно из самых худших состояний. В моем распоряжении были только овчарка Шайтан и кот Яшка. Но, так как всегда понимающий и слушающий Шайтан обитал на улице, а выходить туда у меня не было никакого желания, я осталась один на один с заносчивым, ослепленным собственным превосходством, котом. Слушать мои жаркие речи Яков решительно отказывался, и я быстро оставила его в покое. Просмотр фильма в обнимку с вышеупомянутым шерстяным чудовищем тоже вечер не особо развеял. Хотя это понятно. Как можно поднять себе настроение фильмом «Брат»? Разве что добавить к меланхолии тихую злость на брата Данилы, и поплакать над очень близкой мне темой брата-сволочи. Кота, что ли, покормить?..

Встав с дивана, я, с котом под мышкой, отправилась на кухню. Пол был довольно холодным, и мои босые ноги замерзли уже тогда, когда я дошла до лестницы, ведущей на первый этаж. Спускаясь по этой же лестнице, я пришла к выводу, что на первом этаже где-то открыто окно, и открыто оно давно, если уличная прохлада успела распространиться по всему дому. Но искать это окно мне было лень, да и холод мне не мешал, поэтому я решила сначала пойти на кухню. Правда, когда я туда зашла, оказалось, что источник холодов находится именно здесь. Единственное, но большое окно было открыто нараспашку, отчего широкий подоконник, на который можно было запросто сесть или даже лечь без риска навернуться на пол, был влажным от дождевых капель. Здесь было холоднее всего, и я невольно поежилась, переступив с ноги на ногу. Яша сдавленно мяукнул, когда я неловко сжала его черно-белое пузо.

Опустив кота на пол, я направилась к холодильнику, дабы найти что-нибудь съестное для кота… Ну, или же для себя. Закрывать окно я, разумеется, не собиралась. Все равно капризного и замерзающего от любого дуновения ветерка Игоря дома не было.

И тут вдруг Яков, названный в честь Якова Штольмана, героя одного очень хорошего сериала, вдруг встрепенулся и выпрямил спину. Осторожно потянув носом воздух, мой обожаемый питомец вдруг ломанул в открытое окно.

— Яша, не-ет! — со всем трагизмом, на какой только была способна, взвыла я и вылезла в окно вслед за котом. В одной толстовке. Под дождь.

Когда мои босые ноги соприкоснулись с мокрой от дождя травой, я вздрогнула от отвращения, но любовь, как правило, не знает преград. Подавив в себе неприязнь к излишней влаге, я кинулась через весь двор за котом. От дождя моя толстовка сразу же намокла, и каждое ее прикосновение к телу отзывалось во мне сворачивающимися в тугой узел внутренностями. Возлюбленного я поймала как раз в тот момент, когда он хотел перемахнуть через забор и устремиться в лесную чащу. В моей голове все еще свежи были воспоминания о событиях трехмесячной давности, когда Яша потерялся и мы всем семейством искали его в лесу в одиннадцать часов вечера, освещая себе путь фонариками аки полицейский патруль. Пытаясь отдышаться после неожиданной пробежки, я посадила Якова на плечо. Тот замурчал и потерся мордой о мою щеку, будто ничего и не произошло. И зачем, спрашивается, нужно было устраивать этот побег? Коты такие коты.

Только я развернулась и пошла к дому, за спиной послышалось:

— Девушка!

Ну девушка и девушка, мало ли тут девушек.

— Девушка! — голос стал настойчивее. Ага, таки по мою душу. Мы барышни гордые, не оборачиваемся.

— Девушка! — ну что за люди, а?.. Никакой культуры!

Я развернулась и опять подошла к забору.

— Сударь, — развернулась я резко, отчего мои влажные и начинающие кудрявиться каштановые волосы больно хлестнули по лицу. — А не изволите ли Вы изъясняться на полтона ниже?

— Прошу меня простить, барышня, — в той же манере, что и я, откликнулся неизвестный мне парень, стоящий за забором, и отвесил мне шуточный поклон. Ух ты, человек в теме!..

Кот в момент был позабыт, позаброшен. Оскорбленный до глубины души Яков спрыгнул с моего плеча и принялся требовательно мяукать, привлекая внимание к своей персоне. Я же подняла глаза на незнакомца, изучая его внешность: стройная фигура, худое приятное лицо, четко очерченные высокие скулы, намечающиеся усы, черные растрепанные волосы, высокий… Ничего такой, симпатичный. А вот глаза у него были действительно красивые: слегка раскосые, орехового цвета с янтарными искорками и необычным, как будто вытянутым, зрачком. Было в них что-то загадочное. Притягивающее.

Прошло где-то полторы минуты, когда я неожиданно осознала, что бессовестно его разглядываю. Но он, в свою очередь, так же рассматривал меня.

— Итак, — я решила первой нарушить молчание и облокотилась на забор, чуть подаваясь вперед. — Ты ничего больше не хочешь сказать?

— Ах, да! Меня Влад зовут! — парень поправил черный пиджак и протянул ко мне широкую ладонь.

— Очень приятно, я Лиза! — я в ответ протянула ему свою руку для рукопожатия.

— Мое почтение, — вопреки моим ожиданиям, Владислав галантно поцеловал тыльную сторону моей ладони.

— Кое-кто пересмотрел исторических фильмов, — с улыбкой заметила я, засовывая конечность обратно в карман.

— О, и как же ты догадалась? — Влад вскинул брови вверх, улыбнувшись краем рта.

— Было трудно, но я справилась!

Пока мы стояли и выясняли отношения, дождик сошел на нет, и сквозь тучи стали робко пробиваться нифига не греющие солнечные лучи.

— А каким же ветром, тебя, Владислав, к нам занесло? — поинтересовалась я. Несмотря на то, что мы знали друг друга от силы три минуты, мне казалось, что я знаю этого человека всю свою жизнь. Несмотря на некую высокомерность, изредка проглядывающуюся в некоторых его движениях, мне было с ним очень легко общаться.

— Ну, вообще-то, мы теперь соседи, — Влад кивнул в сторону соседнего дома, который лет восемь стоял пустой.

— Хочешь сказать, в этот дом наконец-то въедут люди? — я по-птичьи склонила голову к плечу. Несколько недель подряд я, возвращаясь со школы, видела, что у этого дома стоит огромный фургон и возле него бегают туда-сюда люди. Уже тогда у меня возникли мысли, что, возможно, у нас появятся соседи, но почему-то в тот момент мне и в голову не пришло, что Владислав — и есть этот сосед.

— Уже въехали, — внес ясность парень, скрестив руки на груди.

— Влад! — словно в подтверждение его слов, послышался громогласный клич. — Ты чего там застрял? Иди сюда, поможешь мне!

— Иду, иду! — возводя очи к небесам, раздраженно откликнулся мой новый знакомый и вновь обратился ко мне. — Честь имею!

Он изобразил рукой жест, каким раньше приветствовали дам, и аристократической походкой двинулся к своему новому дому. Я проводила его удаляющуюся фигуру долгим, ничего не выражающим, взглядом, а потом услышала звук открывающейся калитки и поспешила навстречу брату.