Свет и Тьма

Евгений Щепетнов, 2014

Сын проклятого народа ардов, вчерашний найденыш Нед, всю жизнь обреченный быть рабом, избежал этой участи. Теперь он сержант, маг и счастливый муж. Правда, с двумя последними обстоятельствами возникли проблемы. Магических способностей Нед лишился, случайно впустив в свое тело демона, а с любимой женой Сандой ему пришлось на время расстаться. И в довершение всех неурядиц Нед умудрился вляпаться в многоходовую дворцовую интригу, которую затеяли адепты тайного братства Ширдуан. Впрочем, ему не впервые приходится выбирать между светом и тьмой…

Глава 2

— Вы сделали все, как сказано? — шелестящий голос человека был бесплотен, лишен интонаций, как будто дунул холодный ветерок с гор.

— Да, Великий Атрок, все. Мы не смогли. — Мужчина с неприметным лицом — такое лицо не запоминается — виновато наклонил голову, будто подставляя ее под удар палача.

— Тогда почему ты до сих пор жив? Твои товарищи, твои подчиненные умерли, выполняя мое задание, а ты жив? Почему?

— Я… я… — человек рухнул на колени, белея, как снег. — Простите, Великий Атрок.

— Я не прощаю. Я не милую. Все это может только наша госпожа — Смерть. Она получила пятерых слуг. Шатрии радуются, сидя в ее чертогах, и пьют вино из черепов убитых ими жертв. Ты — не окажешься в ее чертогах. Сейчас ты умрешь. И умрешь в муках!

Не вставая с кресла, человек шипящим голосом выкрикнул непонятную фразу на забытом языке, и в воздухе вдруг прошла череда запахов — от неприятных, похожих на запах падали и выгребной ямы, до ароматов цветущих плодовых деревьев и дорогих благовоний. Воздух сгустился, почернел, и над провинившимся повис темный сгусток, бесформенный, похожий на грозовое облако, каким-то чудом спустившееся с небес. Сгусток метнулся вниз, втянулся в коленопреклоненного шатрия, и тот дико вскрикнул, раздираемый страшной, ужасающей болью. Его будто ели изнутри.

Тело шатрия еще подергивалось, разъедаемое демоном, когда Великий Атрок обвел взглядом стоящих перед ним атроков и бесцветным голосом произнес:

— Вы плохо воспитываете своих шатриев. Они забыли, кем являются. Оставшихся в живых подчиненных этого слизняка казнить на глазах у товарищей. Пусть они тоже принимают участие в казни. И пусть те, кто провинился, умирают медленно и страшно. Задание не выполнено. А оно должно быть выполнено. Еще срыв — и вы будете наказаны. Вы, а не ваши подчиненные. Приказ не отменяется.

— Повинуемся, Великий Атрок! — люди в комнате встали на одно колено и поклонились темной фигуре, укрытой до глаз бесформенной тканью. Великий Атрок дотронулся до стены, и она бесшумно открылась, освобождая проход, в котором тот и исчез. Когда атроки подняли голову, в комнате уже никого не было — кроме изувеченного демоном трупа, источающего запах нечистот и крови.

* * *

— Господа! Мы собрались здесь, чтобы…

Дверь приоткрылась, в библиотеку вплыла женщина лет тридцати, довольно красивая, с пышной грудью, не вмещавшейся в тесное платье с низким вырезом декольте. Она оглядела присутствующих, мужа, стоявшего перед столом, и кокетливо спросила:

— А что за собрание без меня? Дорогой, ты устраиваешь какие-то заговоры и не посвящаешь в них свою супругу? Тебе не кажется, что это несправедливо?

— Анита, выйди из комнаты! — лицо Хеверада исказилось, его глаза метали молнии, и Зайду, сидевшему к нему ближе других, показалось, что генерал сейчас ударит свою жену.

Полковник Зайд отметил: женушка Хеверада стала еще красивее и еще глупее, чем была. Говорят, что она переспала со всей гвардией дворца, но Зайд в это не верил — ну не с несколькими же тысячами, в самом деле? Но с несколькими сотнями — это точно. О ее похождениях ходили легенды, и, если бы она была не из влиятельной семьи потомственных аристократов, ей, по мнению Зайда, следовало бы устроить несчастный случай, чтобы она не позорила мужа. Тварь еще та… впрочем, как и сынок Хеверада — бесполое существо, посвятившее свою жизнь изысканным, извращенным развлечениям с такими же жеманными хлыщами, как и он сам.

Поговаривали, что парнишка был не от Хеверада — Анита нагуляла его еще до свадьбы, а выскочила за Хеверада по решению отца, давшего за ней огромное приданое. Хеверад сразу стал довольно богатым человеком. Впрочем, насколько Зайд знал, генерал уже много раз пожалел о своем решении. Не зря он виделся со своей супругой раз-два в год, испытывая к ней искреннюю ненависть, как, впрочем, и к ее папаше, продвигавшему Хеверада по службе. Вот ведь какая забавная штука — люди, ненавидящие друг друга, держатся вместе и вынуждены помогать друг другу. Боги выкидывают и не такие шутки…

— Почему это я должна выйти? — надменно спросила женщина, оглядывая присутствующих цепким, пристальным взглядом, словно запоминая на будущее, кто присутствовал при скандале. — Это и мой дом тоже! Ты забыл, что этот дом был куплен на папины деньги? Кем бы ты был, если бы не он? Майоришка, офицеришка в заштатном городишке! Смотри-ка, как поднял голову! Мой род Амунских в родне с королевской семьей! А твои предки вообще непонятно какого рода! И ты…

Женщина не успела договорить — генерал молча шагнул вперед, схватил ее за руку и вытолкнул из комнаты так, что она не успела даже взвизгнуть, вылетев будто мяч. Затем генерал захлопнул дверь и задвинул мощную стальную задвижку, установленную когда-то по его распоряжению. В библиотеке сразу стало тихо и спокойно — тяжелая дубовая дверь не пропускала визга и ругани разгневанной супруги.

Генерал обернулся к присутствующим, скромно отвернувшимся и делающим вид, что ничего особенного не произошло, и тяжело произнес:

— Простите, господа. Забыл запереть дверь, и вот… простите. Зарвалась тварь. Итак, переходим к делу, ради которого мы собрались. Свободно располагайтесь, берите вино, сок, печенье. Дело важное, поэтому, возможно, обсуждение его затянется. Не хочу, чтобы вы испытывали какие-либо неудобства. Кто будет говорить первым?

— Я. — Зайд кивнул, сделал попытку встать и после нетерпеливого жеста Хеверада остался сидеть на месте. — Здесь собрались те, у кого болит душа, кто переживает за будущее страны. Не секрет, что Замар находится на пороге гражданской войны. Король при смерти, если уже не умер, у руководства страной стоит неизвестно кто, а когда смерть Иунакора будет зафиксирована официально, начнется дележ трона. Кто станет королем? Его сын, который не показывается нигде и, возможно, уже лежит в дворцовой усыпальнице? Или смелый человек, который осуществит мечту подданных Замара и наведет порядок в стране? Пусть даже и жесткими методами. Кто это может быть? Кто — кроме генерала Хеверада? Итак, предлагаю — воспользоваться моментом и возвести генерала Хеверада на трон Замара. Я все сказал. Теперь пусть выскажутся другие.

— А чего тут высказываться? — прогудел лекарь Жересар. — Нулан, ты просто обязан взять власть в свои руки. Вот только как это сделать? Вы над этим думали? Нет, я согласен с тем, что более достойного претендента на трон короля у нас нет, но как вы удержите власть?

— А что нового придумали по этому поводу? — усмехнулся полковник Эвор. — У нас в руках все вооруженные силы Замара. Да мы растопчем любое сопротивление!

— Господа! Это все хорошо, конечно, — включился в разговор кузен Хеверада, дворянин восьмого класса Эстон Кортон, — но Жересар верно сказал. Как вы удержите власть? И на основании чего вы к ней придете?

— Что за ерунда? — удивился Зайд. — Двинем войска и снесем сопротивление тех, кто будет против Хеверада!

— Вы, надеюсь, не сомневаетесь в моей искушенности? Я пять лет занимаю должность председателя городского суда столицы и кое-что понимаю в законах, не правда ли, господа? — вкрадчиво спросил Кортон. — Так вот: у вас… у нас — два пути. Первый — залить кровью столицу, страну, вырезать всех, кто недоволен нашей властью, под корень и таким образом утвердить генерала Хеверада на троне. Заставить жрецов храма Создателя короновать генерала на власть, угрожая их жизни. Будет невероятно кровавая и долгая гражданская война, результат которой непредсказуем. Возможно, придется драться на два фронта — Исфир не преминет напасть именно в тот момент, когда страна ослаблена до последней степени. Казна будет пуста — во время таких событий налоги обычно не собираются. Часть войска не подчинится, науськиваемая вашими… нашими врагами. То есть в нашем распоряжении останется лишь Корпус Морской Пехоты и несколько преданных нам подразделений.

Мужчина замолчал, налил себе вина и аккуратно, до половины хрустального бокала, разбавил его водой. Отпил и помолчал, делая драматическую паузу.

Зайд не выдержал:

— Ну чего томите, Эстон! Второй путь?

— Второй путь, — Кортон аккуратно промокнул губы белой салфеткой, отчего на ней остался розовый след, будто судья только что пил кровь из несчастного подсудимого, — второй путь — найти повод, законный, для того чтобы иметь право взойти на трон. Или же посадить на трон того, кто имеет на это право, а потом дергать за веревочки, управляя им, как куклой. Тогда количество пролитой крови уменьшится в разы, а вероятность победы будет выше.

Судья замолчал, и в комнате воцарилась мертвая тишина, не прерываемая ничем, кроме стука дорогих каминных часов, маятник которых медленно и важно раскачивался, сияя позолотой в свете многочисленных свечей.

— Еще кто-то хочет высказаться? Полковник Броган? Может, вы хотите что-то сказать?

— Не надо так официально, Нулан, — поморщился Броган, — ты знаешь меня, я никогда не лез в политику и в дела своего братца тоже. Я солдат. Надеюсь, хороший солдат. В чем ты уже мог убедиться не раз. И я за тебя. Считаю, что стране нужны такие, как мы, солдаты — прямые, жесткие, честные, а не эти подонки-политиканы, такие, как мой двоюродный брат Иссарк Броган. Мы в родстве с королевской семьей, как вы знаете. Но не можем претендовать на трон — доля королевской крови слишком мала. Но у меня для вас есть очень важная новость: не знаю, известно ли вам, что у Иссарка есть претендент на королевский трон. Вернее, претендентка. Дочь короля.

— Какая дочь?! — недоуменно переспросил Эвор. — У Иунакора нет дочери! У него сын, которого никто не видел уже давно!

— Вероятно, он имеет в виду бастарда короля, — кашлянув, пояснил судья. — Я слышал что-то подобное, был такой слух, проходил по городу. Но конкретно ничего не знаю, кроме… да, есть такая бастардка, и ее происхождение зафиксировано в документах. И она как-то связана с Броганами.

— И чего ты молчал? — сердито буркнул Хеверад. — Сказать не мог? Эстон, ты спятил? Все наши планы тогда летят к демонам!

— Вот и не летят, — хитро усмехнулся судья, — то, о чем нам сказал полковник Броган, очень важно. Очень. И нужно. Полковник, расскажите нам о ней — все, что вы знаете.

— Да я, в общем-то, все рассказал, — виновато развел руками Броган. — Я и узнал-то случайно, когда посетил брата после прибытия в столицу. Когда был в его доме, увидел, как из его кабинета выходила очень красивая девица. Первая мысль военного — это наложница, — полковник усмехнулся. — Я и донимал брата этой девицей, пока он не позвал меня к себе в кабинет и не сказал пару слов по поводу этой красотки. Так-то мы с ним всегда были в хороших отношениях, хотя и расходились во взглядах на место мужчины в этом мире. Я считал, что мужчины изначально защитники отечества, военные, а он…

— Полковник, ближе к делу, пожалуйста! — прервал судья. — Не забывайте, зачем мы тут собрались.

— Ну да, да… так вот, он пояснил, что эта девица бастардка, плод любви женщины из Броганов, дальней ветви, с Иунакором, нашим королем. И то, что факт родства с королем зафиксирован многими свидетелями, записан в главном храме Создателя и так далее. И что она, эта девица, может реально претендовать на трон королевства. Вот и все. Большего он мне не сказал, кроме того, что занимается этим делом.

— А почему вы нам это рассказали? — подозрительно спросил судья. — Глава клана Броганов — ваш брат. И вы пойдете против него?

— Я давно уже откололся от Броганов, — миролюбиво пояснил полковник. — Мой клан — армия. И я уважаю генерала Хеверада. Считаю, что он может править страной и принести ей процветание. Эти гражданские ослы не умеют управлять. Нужна твердая рука военного, и не скрою, при генерале я рассчитываю занять достойное положение. Хватит мне прозябать на задворках королевства — я достоин большего.

— Хм… понятно, — кивнул судья. — Каждый имеет право на амбиции.

— Эстон, не тяни, я вижу, твой крючкотворный ум уже придумал, что нам делать, — буркнул Хеверад и весело добавил: — Видите, господа, не зря я предлагал привлечь Кортона к заговору — умнейшая голова! Давай, давай, рассказывай!

— Итак, что мы имеем: есть генерал Хеверад, с поддержкой армии, с мощными воинскими соединениями. Они побывали в боях, не боятся крови. Имеется власть в королевстве, которую можно взять в свои руки, при достаточном умении. Но для того, чтобы взять эту власть, нужен законный повод — генерал Хеверад должен быть законным претендентом на трон. Где-то есть бастард с правом на трон, этого претендента поддерживает Броган, который сам хочет им управлять. Броган — большая сила, деньги, влияние. Но — слабее генерала Хеверада по воинской мощи. Если генерал пожелает помешать Брогану возвести на трон бастардку, то сумеет это сделать. Но пользы от этого не будет никакой. Тупик, да?

— Говори, говори! — нетерпеливо крикнул Хеверад, возбужденно поблескивая глазами. — Придумал ведь, выкладывай!

— Придумал. Нужно объединить усилия. Объединиться с Броганом, — пожал плечами судья, — у него бастард, у тебя сила. Договориться о разделении власти и усадить на трон девчонку. Потом вертеть ею, как нам надо. Вот и все.

— Бред. Не пойдет на это Броган, — уверенно отрезал Хеверад. — Ерунду ты придумал. Беру свои слова по поводу твоей умной головы назад. Полковник, пойдет твой брат на соглашение?

— Скорее всего, нет, — задумчиво произнес Броган, — если только не зажать его горло. И все равно потом вывернется и обманет. Он хитрый, изворотливый и беспринципный. Как и положено жителю столицы и придворному. Он использует нас всех: будет улыбаться в глаза, а как отвернешься — воткнет нож в спину. Только под угрозой смерти можно с ним что-то сделать. Кстати, а вы не задумывались о том, что девчонка может и не согласиться с вашими планами вертеть собой как куклой? Взойдя на престол, она может выбросить такой финт, что только ахнете. Может ведь?

— Может, конечно. Но, наверное, Броган как-то обезопасился на этот счет, — пожал плечами Хеверад, — и вот еще что. Скажите, а если эта девица выйдет замуж до вступления на престол, сможет она занять трон?

— Ап! Брат, ты голова! — уважительно помотал головой судья, — а я ведь и не подумал об этом. Ты считаешь, что Броган готовит девицу под себя?

— Почему нет? Представь, как хорошо: она, будучи дочерью короля, восходит на престол, а он уже ее муж. Согласно законам Замара, жена, принимая хозяйственные и финансовые решения, должна спросить мнения мужа и без его разрешения не имеет права отчуждать имущество, что-то оплачивать и всякое такое прочее. Это я знаю точно — со своей сучкой столько раз ругался по этому поводу! Дай ей волю, она все состояние пустит по ветру. Как и сынок… Если бы не этот пункт закона — она бы даже имение продала. Не может. В этом отношении — отличается ли закон касательно королевы от закона в отношении обычного подданного королевства?

— Сейчас посмотрим… Вон у тебя на полке свод законов. Ага… так… так… затер ты его, Нулан. Почитываешь частенько, да?

— Жизнь такая. Того и гляди разорят или обворуют любимые родственники, — криво усмехнулся Хеверад, — приходится знать законы.

— Ага, вот… нашел.

Судья минут десять читал, перелистывая толстые желтоватые страницы здоровенной книги, пока заговорщики пили вино, сок, обменивались короткими фразами, вполголоса обсуждая события в городе.

Наконец Кортон громко сказал:

— Я готов. Внимание, господа.

Разговоры затихли, и судья продолжил:

— Да, бастард может взойти на трон, если доказано, что он… если она действительно дочь короля. При этом она должна быть девственницей — если не замужем. Если она замужем, то ее муж становится соправителем, без разрешения которого она не может подписать ни одной бумаги!

— Вот это да! — выдохнул Зайд. — А мы тут голову ломаем, как взять власть! А надо всего лишь жениться на бастардке, потом втащить ее на трон и… править. Скажите, а если бастардка, будучи возведена на трон, умрет? Тогда что?

— Тогда коронуют ее мужа, — отрезал судья, — прецеденты были. Теперь вы поняли, что задумал Броган?

— Еще бы не понять, — кисло протянул Эвор. — Где бы нам взять такую бастардку и… хм… Нулан женат. Развестись ему никто не позволит — Амунские его с дерьмом сожрут, прежде чем он успеет что-то сделать. В общем, дело дрянь.

Все замолчали, переглядываясь друг с другом, потом Жересар не выдержал и, шумно вздохнув, сказал:

— Я один подумал об ЭТОМ? Господа, я против. Нулан, ты что, на самом деле готов ее…

— Уже десять лет готов, — яростно прервал генерал, — сплю и вижу, как я сжимаю ее прекрасную шейку до хруста! Мерзкая тварь!

— Ну-ну… — растерянно пробормотал лекарь, — одно дело ругаться, а другое…

— А если от этого зависят жизни сотен тысяч людей? — возразил судья. — Если это предотвратит гражданскую войну? На весах жизнь одной мерзкой бабы, которая отравляет жизнь своему мужу, и тысячи жизней людей, которые могут принести благосостояние королевству. Что выберем?

— Ну ладно, прибили вы эту бабу. А дальше? Где вы возьмете еще бастардку, чтобы Нулан на ней женился? И, кроме того, — почему вы решили, что Броган так просто уступит место вашей бастардке и не станет бороться за трон? — не сдавался Жересар. — Ерунда какая-то. Мы впустую перемалываем воздух, серьезно обсуждая сказочные планы. Нулан, где у тебя тут туалет? Я что-то сегодня многовато пива выпил — наружу просится…

— Вон там, видишь дверь? — генерал указал на дальний конец библиотеки, — Туда. Очень удобно — я часто сижу в библиотеке по целому дню, чтобы только эту сучку не видеть. Пишу, работаю. Пришлось сортир тут сделать. Возьми фонарь — уже темно.

Жересар кивнул и, сотрясая пол шагами, прошел через библиотеку и исчез за дверью. Мужчины проводили его взглядом, потом судья негромко спросил Хеверада:

— Ты зачем его сюда притащил? Какой он, к демонам, заговорщик? Он лекарь! Он всего лишь лекарь! Не понимаю тебя…

— Он мой давний друг, — вяло ответил генерал, — он не предаст. Он тоже дворянин, не смотри, что он лекарь. Ну да, всего лишь четвертого разряда — ну и что? Он хочет королевству добра. И если его убедить, что нужно сделать резкие шаги, — он поддержит и сделает то, что надо. Его уважают в Корпусе, его многие знают, знают, что он не будет поддерживать нечестное дело. Так что…

— Зря, зря… — снова покачал головой судья, и остальные согласно покивали. Хеверад не стал протестовать, он и сам уже начал сомневаться в правильности своего решения. Но что теперь делать? Что вышло, то вышло.

Жересар вернулся, и все замолчали, отчужденно глядя в сторону. Лекарь уселся на жалобно заскрипевшее под ним кресло — Жересар был высок ростом и могуч, как бык. Растолстевший бык. Впрочем — лишний вес и круглый живот не мешали ему двигаться быстро и точно. При желании он мог бы выбросить в окно каждого из заговорщиков и даже не запыхаться при этом. Но при этом он был добродушным, хотя и горячим человеком, способным обложить крепкими словами так, что даже у видавших виды сержантов уши сворачивались в трубочку от виртуозных оборотов речи.

— Если без этого никак, значит, надо делать, — тяжело вздохнув, заявил Жересар. — Она и вправду противная баба. Я бы такую сам давно прибил.

— Тебе-то чего… — завистливо протянул Хеверад, — твоя Эльза настоящее золото! Гад ты, Коста, увел у меня ее… такую женщину, такую женщину…

— Мы это уже обсуждали, — довольно хохотнул лекарь, — она сама выбрала! Давайте к делу. Моя жена к делу не относится — она не бастардка. И слава Создателю!

— А жаль, — туманно выразился Хеверад, посмотрев на лекаря долгим взглядом, и тряхнул головой, отгоняя грешные мысли. — Значит, так: нам нужна бастардка, чтобы я мог на ней жениться и взойти на трон. Где ее взять? У Брогана, конечно. Вот только как заставить его отдать девчонку? Кстати, а кто она вообще такая? Вы знаете, откуда она взялась?

— Вроде как откуда-то с побережья… из провинции, — пожал плечами полковник Броган. — Ее прятали до поры до времени, а когда понадобилась — вытащили из забвения. Мой брат отличается умением спланировать такие долговременные операции. Умница. Переиграть его сложно.

— Ну что же, придется, — вздохнул Хеверад. — Переиграть, договориться с ним или… уничтожить. Другого пути нет.

* * *

Великий Атрок улегся на скромное, вышитое шелковыми нитями покрывало и закрыл глаза. Его тонкие губы тронула улыбка, и он с удовольствием вспомнил все те мешочки и мешки с деньгами, что несли в казну общины заказчики, желающие избавиться от конкурентов или надоевших, зажившихся родственников, от всех, кто им мешал и кто, по их мнению, заслуживал смерти. Глупцы! Лишь Великий Атрок знал, кто заслуживает смерти, а кто нет. И кого нужно убить через сутки после заказа, а кого через полгода. Конечно, в конце концов они все должны были умереть — ведь не зря богиня Смерть внедрила в голову заказчиков мысль о том, что пора бы некому человеку умереть. Но лишь Великий Атрок, служитель Смерти, решает, сколько еще проживет на белом свете тот или иной объект. Сладко. Очень сладко знать, что в любой момент ты можешь щелкнуть пальцами, и нить жизни некого мужчины или некой женщины прервется. И так сладко смотреть в потухающие глаза, в которых застыл немой вопрос: «За что?»

А нет ответа. Не отвечают людям боги. Если решила богиня Смерть взять себе душу человека, сделала так, чтобы он умер, не суждено людям узнать причину этого решения. Нужно воспринимать все спокойно и весело — все когда-нибудь умрем. Вот только Великий Атрок собирался жить подольше, чем его потенциальные жертвы.

Деньги? Ну да, деньги нужны. Иначе как поддерживать деятельность школ шатриев, как обеспечивать общину снаряжением? Без денег — денег не сделаешь. Но деньги не самоцель. Власть — вот главное! Слаще нее нет ничего на свете. А скрытая, невидимая власть приятнее всего.

Вот идет по миру некий паренек и думает, что он сильнее, умнее всех, что его невозможно победить, что он самый, самый, самый… что ему нипочем десяток шатриев, или даже атроков. И не понимает, что жив он до сих пор только потому, что ему позволяют жить. Укол отравленным шипом, стрела арбалета, стрелка из духовой трубки — и вот он уже не двухметровый красавец, а трясущийся жалкий тип, гниющий заживо, еле ковыляющий на подгибающихся ногах. Как тот паренек положил новоиспеченных шатриев — приятно было смотреть. Он великолепен!

Великий Атрок улыбнулся, вспоминая парня, — высоченный, широкоплечий, красивый — мечта девушек! Жалко уничтожать такую красоту. Но заказ? А что заказ? Да, Нед Черный должен исчезнуть. Умереть? А кто сказал, что он должен умереть? Сказано — исчезнуть. У него будет шанс. Шанс присоединиться к своим соплеменникам, своей общине. Если он не примет этого шанса, не поймет его — умрет. А пока… пока пусть живет. Пока живет. Наступит день, и будет задан вопрос: ты с кем? И от ответа парня будет зависеть его судьба.

* * *

— Куда?

— Мне нужно заглянуть в дом пекаря… — растерянно сказал Нед, пытаясь оторваться от Харалда, уцепившего парня за рукав.

— Чего ты там потерял? А! Понял! Девицу ищешь? — хитро подмигнул приятель. — Небось толстая, розовая — этакий поросеночек, а? Вы, деревенские, должны ведь таких любить — чтобы было за что подержаться. Это мы, городские извращенцы, ищем утонченных, худых, немощных. Вы знаете толк в женщинах!

— Тьфу на тебя, Хара, — неожиданно для самого себя рассмеялся Нед. — Почему это поросеночек? Очень даже симпатичная девушка должна быть. Мне нужно с ней переговорить.

— Ну и пошли, переговорим! — бодро сказал Харалд, рубанув воздух рукой. — Может, и мне чего-нибудь обломится… нет, не хмурься — не от твоей пекарки! Я не претендую на плоть подружек моих друзей! У меня все-таки имеется честь, как ни странно. Может, у нее подружка найдется или даже две… Ты не пробовал сразу с двумя? Нет? А с тремя? И я нет. Честно сказать, мне как-то не до того было… тренировки, занятия… нет, нет — не подумай чего, я не девственник! А то скажешь — «болван какой-то»! Были у меня девушки, да. Но как-то все на бегу… за деньги. Вжик-вжик — готово? Вали отсюда! А вот так, чтобы для души… не было.

— Не поверю! — Нед недоуменно скривил губы. — Ты аристократ, победитель турнира — и чтобы вокруг тебя не вились девушки? Да ни в жизнь не поверю! Это я, найденыш, непонятно кто — какие у меня девушки? Кроме шлюх… А ты-то? Красавчик, здоровенный, как буйвол, — и без подружки? Что с тобой такое? Почему?

— Не знаю, — удрученно вздохнул Харалд, провожая глазами попки двух служанок, бегущих по улице с закрытыми корзинками, — видимо, ходили в лавку за покупками и припозднились к обеду. — Прислуги у нас мало, да и то все мужчины — бывшие дедовы сослуживцы. Времени на ухаживание нет, да и тем более — не больно меня принимают в богатых домах. Обедневший род… Знаешь, такое ощущение, будто бедность — это болезнь и они боятся заразиться. Шлюхи? Они тоже денег стоят. Да и зараза… болезни… дед будет потом ругаться и высмеивать. Опять же — деньги нужны будут на лечение. Кто остается? Крестьянки? С черными пятками и клешнястыми руками? Или кто еще?

— На улице полно девушек — взял бы да познакомился, — пожал плечами Нед, осматривая дома и решая, куда идти и где разыскивать дом пекаря.

— Хм… не умею я так. Подойти и сказать: «Девушка! Не хотите ли в постель со мной?!» Эдак можно и по роже получить.

— Ага. Но можно и постель получить! — хихикнул Нед, и Харалд следом за ним стал заливисто смеяться — так, что у него выступили слезы.

После того дня, когда они сошлись в дуэли, Нед и Харалд крепко подружились. Они сидели вместе на занятиях, вместе ходили в столовую, обсуждали любые темы. Харалд оказался хорошим собеседником, образованным и умным, у него имелось мнение на все случаи жизни. Он, как и Нед, был в школе неким изгоем — вроде и дворянин, но одновременно нищий, не способный позволить себе хорошую лошадь, дорогую одежду и посещение балов с прекрасными дамами. То, что он на первом же году обучения выиграл школьный турнир, ничего не значило — он как был, так и остался выходцем из обнищавшего дворянского рода, почти простолюдин.

После дуэли они попытались узнать у сына директора школы, кто и зачем хотел убить Неда, почему их стравили. Но тот лишь хлопал глазами, делал невинное лицо и повторял одну лишь фразу: «Я ничего не знаю, отстаньте от меня, будете приставать — я пожалуюсь отцу и вас исключат».

Неду уже было плевать на исключение. Ну не вышло из него офицера — и хрен с ним! Добьет срок контракта и поедет к Тиразу — будет учить детишек в его школе единоборств, народят с Сандой детей, заживут, как надо. Дом у него в городе есть, деньги кое-какие водятся, красивая жена, уважение — что еще надо человеку, чтобы прожить спокойную жизнь? У него уже давно исчезло чувство, что ему обязательно нужно стать офицером, — после того, как сущность Юрагора распалась, оставив Неда в покое. Видимо, все-таки именно Юрагор настаивал на военной карьере.

Зачем? Хотел выбраться наверх, подмять королевство — зачем еще-то?

Харалд попросил не трогать сына директора: если Неду плевать на учебу, то Харалду — нет. Дед вложил в него последнее, все средства рода Шороканов, и Харалд не хотел его огорчить. Видно было, как Харалд любит своего деда, — Нед даже позавидовал, и его сердце не раз колола иголочка сожаления: как бы он хотел, чтобы у него были родственники — такие, как дед Харалда! Чтобы о нем, Неде, помнили, заботились, не забывали… Но чего нет, того нет. Он один. Если не считать Санды…

Ох, Санда! Она снилась Неду каждую ночь — ее гладкое, упругое тело, бархатные глаза, ее тихие, исходящие из души стоны… ее дрожь, любовные судороги, когда ногти девушки до боли вонзались в спину мужа, оставляя на ней красные полосы, предмет подшучивания сослуживцев… Нед даже стал стесняться мыться в общем душе — сразу начинались шутки о страстных девицах и просьбы поделиться впечатлениями о проведенных с молодой женой ночах. Где она теперь, Санда?

Нед тосковал по ней, но… странное дело, ее образ, слегка померкший от времени и множества испытаний, выпавших на долю парня, смешивался с обликом той, другой, которая едва не лишила его жизни.

Совершенно разные девушки — одна домашняя, нежная, как домашняя кошка, веселая и суматошная, как ветерок над лугом.

И другая — сильная, резкая, жесткая, как стальной клинок, звенящая, как металл колокола, — что между ними общего?

Лишь одно — Нед их обеих хотел. Думал о них. Мечтал о них. Две совершенно разные девчонки, и обе такие желанные и такие недосягаемые. Впрочем — почему недосягаемые? До Санды надо просто доехать и привезти ее сюда. А вот вторая… вторая поближе.

«Улица Красная, дом пекаря», — врезалось в мозг навсегда.

Глупо, как глупо — вдруг влюбиться в девку, которая едва не убила! В убийцу, мага-демонолога! Ну что это такое?! Опять шутки богини любви? Кстати сказать, Нед давно не посещал храмов богов. Эдак можно навлечь на себя их гнев…

— Ты о чем задумался? — прервал свой рассказ Харалд. — Ты хоть слышал, о чем я говорю?

— Слышал, — улыбнулся Нед и ловко поймал в кулак какого-то серебристого жучка, имевшего неосторожность приблизиться на расстояние вытянутой руки. Приложил к уху и с детским удовольствием послушал, как тот жужжит, пытаясь вырваться из темного плена.

«Как я, на волю хочет!» — с легкой грустью подумал Нед и, открыв ладонь, подбросил насекомое в воздух, следя, как оно уносилось, растворяясь в рыжих солнечных лучах.

— Врешь, — тоже улыбнулся Харалд, — ну что ты за человек? Я тебе полчаса рассказываю о своем романе с соседской замужней дамой, которая жаждала моего могучего тела, а ты… жуков слушаешь. И какого демона?

— Придумал ведь, — усмехнулся Нед, — не было у тебя никакого романа.

— Придумал… — неожиданно сознался Харалд и грустно подмигнул. — А может, все впереди? Будем богаты, известны, у нас будет много женщин?

«Мне бы с теми, что есть, разобраться!» — подумал Нед, но вслух сказал:

— Конечно. Все будет. Главное — не… не наступить в дерьмо, — он с сожалением посмотрел на щегольские сапоги Харалда, потерявшие свой блеск, и под раздосадованные возгласы приятеля предложил: — Может, в луже отмоешь? Не хотелось бы распугивать дам таким видом и запахом.

— Поубивал бы этих возчиков! Этих уборщиков! И вообще кого-нибудь бы сейчас убил! — с тоской в голосе сказал Харалд. — Ну что мне всегда так «везет»? Почему всегда такая непруха?

— Чего это непруха-то? — Нед удивленно поднял брови. — Кто это говорит? Ты, победитель турнира? Ты вообще как его выиграл? Как туда попал?

— Как и все, — пожал плечами парень, — это ты опоздал, а то бы точно выиграл. Каждый год при наборе нового пополнения курсантов объявляется турнир. Участвуют все желающие — и курсанты, и офицеры, только что получившие свою нашивку. Я подал заявку, поучаствовал… и выиграл. Проще простого. Дед, все дед. Он подготовил.

— Отличный у тебя дед. Рад буду с ним познакомиться.

— И он будет рад. Дед фанат единоборств, особенно мечного боя. Вот благодаря ему у меня и не было детства. И юности. И девок не было. Я как сумасшедший бегал, прыгал, размахивал железкой! — Харалд с отвращением постучал по здоровенному мечу, висящему у него на поясе. — Спасибо деду за мою счастливую жизнь.

— Перестань, — строго одернул его Нед. — Я бы все отдал, лишь бы у меня был дед. И чтобы он меня гонял. И чтобы давал советы, заботился обо мне, ждал меня… Радуйся, что он есть.

— А я и радуюсь, — через силу улыбнулся Харалд, — я, правда, его люблю. Только вот… да ладно, забыли. Давай скорее говори со своей девчонкой и пойдем к нам домой — дед будет рад.

— Кстати, а почему ты никогда не говоришь о матери? — осторожно осведомился Нед. — Где твоя мать? Она жива?

— Не знаю, — Харалд равнодушно пожал плечами, — она бросила нас. Сбежала, когда Исе было всего год от роду. Вроде с каким-то дворянином сбежала. Дед отказывается отвечать, где она и что она. Он когда-то сказал, что мать нас предала, и попросил больше о ней никогда не говорить. И теперь только смотрит и молчит, если я о ней спрашиваю. А потом гоняет в три раза больше, чтобы больше не спрашивал. Вроде как в наказание. Вот такие дела. Так мы скоро придем? Протопали уже полгорода! Надо было извозчика нанять!

— Деньги завелись? Помочь вывести? — усмехнулся Нед.

— Да они как-то сами выводятся, легко и непринужденно, — рассмеялся Харалд, — то-о‑олько появятся и рраз! Нету.

— А ты правда подрабатываешь поединками?

— Вообще-то это стыдно, — слегка покраснел Харалд, — и дед не одобрит. Потомственный дворянин — и подрабатывает поединками! Позорище! Кто из соседей узнает… впрочем, может, и знают, — задумчиво протянул парень, — может, и дед знает, да молчит. Деньги-то нужны. А я же не грузчиком подрабатываю… Да, приятель, ко мне иногда обращаются — когда нужно выставить поединщика. Заказов стало больше после того, как я выиграл турнир. Слухи-то разносятся. Ты же знаешь дуэльный кодекс — можно выставить вместо себя другого человека, это в порядке вещей. А еще — можно нанять и попросить подуэлиться. Ну как в случае с тобой…

— А ты убивал? — прервал его Нед. — Вот ты получил сто золотых, убил бы меня. А ты действительно считаешь, что жизнь человека стоит сто золотых?

Харалд обиженно замолк, потом, когда они прошли шагов сто, заговорил:

— Ты как-то все это выставил… вроде как я дешевый наемный убийца, и больше никто.

— Извини, но… разве не так? — безжалостно спросил Нед. — Тебе дают сто золотых, и ты идешь убивать человека, которого никогда до этого не видел, который ничего тебе не сделал, — это как назвать? Нет, я вообще-то понимаю, у всех свой способ заработка. И даже не осуждаю тебя… почти. Но давай называть вещи своими именами — ты наемный убийца, в рамках правил дуэльного кодекса. Пользуешься своим умением бойца, чтобы убивать людей за деньги.

— Ну зачем ты так? — холодно спросил Харалд. — А что такое офицер? Солдат? Разве он не занимается убийством людей за деньги? Кого прикажут убить — того он и убьет. Это как? Это не наемный убийца?

— Хм… что-то в этом есть, — признал Нед, — действительно похоже. Ты извини, если обидел. У меня дурацкая привычка говорить вслух то, что думаю, и мои мысли часто не совпадают с мыслями окружающих… Извини.

— Да вижу — не совпадают, — отчужденно сказал Харалд, и минут пять они шли молча.

Нед клял себя, что начал этот разговор, — зачем было тыкать грязным пальцем в открытые раны парня? Он и так стесняется своих дел, самолюбие Харалда трещит по швам, а тут новый приятель влезает в душу и ковыряется там, как неловкий хирург. Эдак можно вообще остаться без друзей… Впрочем, на кой хрен друг, с которым нельзя поговорить откровенно? Который будет обижаться на неловко сказанное слово, которому важнее собственные амбиции, а не дружба! С которым надо выбирать слова — не дай боги, он обидится! Значит, нет никакой дружбы. Значит, это самообман!

— Ты в общем-то прав, — неожиданно сказал Харалд. — Одно дело солдат, выполняющий приказ, — если он что-то делает, это вина командира. А я — наемник. Но… я ничего другого не умею. Меня готовили именно к этому — убивать. Потому ты зря меня упрекаешь. Мне самому тошно. Хотя я тебя и понимаю.

— Ты извини… не надо было мне лезть тебе в душу, — виновато шмыгнул носом Нед, провожая взглядом собачонку, деловито трусящую по своим важным собачьим делам, — это все не мое дело. И я тебя точно не упрекаю. Сам-то я кто? Убийца. Самый настоящий убийца. Ты передо мной светишься белизной, как посланец богов, а я темный, как демон. Какое я имею право тебя в чем-то упрекать? Прости.

— Хороший ты парень, Нед, — улыбнулся Харалд, — хорошо с тобой. Ты вроде темный, а на самом деле — душа-то у тебя светлая. С тобой легко. Я знаю, что ты не ударишь в спину, что не предашь…

— Да откуда ты знаешь? — криво усмехнулся Нед. — Может, я подлец, каких мало? Может, продам тебя за медяк? Мы с тобой знакомы всего ничего, и ты уже сделал выводы?

— Сделал, — кивнул Харалд, — достаточно времени прошло, чтобы понять. Я ведь не дурак, хотя ты, возможно, думаешь обратное. Ладно, ладно, иногда думаешь, — рассмеялся парень, а Нед подумал о том, что вопрос «убивал ли?» приятель оставил без ответа. И зачем было спрашивать о том, о чем не принято рассказывать? Лучше оставить все как есть…

— Уважаемый, а где тут дом пекаря? — Нед попытался остановить пробегающего мимо человечка в белом фартуке, украшенном подозрительными рыжими потеками, но тот унесся, не обратив внимания на парней. — Девушка, подскажи… Тьфу! Чего они от нас как от зачумленных бегут? — рассердился Нед. — Мы что, дурно пахнем? Или у нас клыки и рога выросли?

— Мы в форме. Нас не любят, — посмеиваясь, пояснил Харалд. — Солдаты и офицеры в последнее время не очень популярны в столице, не замечал? Патрули корпуса хорошенько пошумели здесь неделю назад. Говорили, наверное, врали, мертвых телегами увозили. И ты хочешь, чтобы тебя не боялись и полюбили? Что-то мне подсказывает, что любви своей толстушки ты теперь не дождешься, друг мой.

— Я и правда как-то не замечал, — признался Нед, — мне было плевать, что, кто там обо мне думает. Плевать — и все тут…

— Этим ты мне тоже нравишься, — усмехнулся Харалд. — Ты весь в себе, и тебе плевать на всех вокруг. Кстати, многих это отталкивает. Не все, как я, могут разглядеть в тебе нежную мятущуюся душу. Они считают, что ты высокомерный болван, который лишь снисходит до разговоров с товарищами.

— Что, так и считают? — расстроился Нед. — О боги! Никого не трогаю, живу своей жизнью, сижу в норке — ну какого хрена им всем от меня надо? Чего они ко мне цепляются? Я от них ничего не хочу, ничего не требую, кроме — не трогать меня! Не лезть, не цеплять — почему они не могут этого понять?!

— Не могут они не трогать. Мне дед объяснял, молодые парни все время испытывают друг друга на прочность, ввязываются в стычки, дерутся, задираются — так выковываются вожаки, те, кто поведет стаю на охоту. Ты — потенциальный вожак, от тебя исходит ощущение силы, опасности, потому — они всегда будут тебя бояться и пытаться убрать тебя с твоего места. Кстати, такое соперничество поощряется командованием школы. Ты замечал? Постоянные соревнования, постоянные состязания — это неспроста! Должны быть вожаки, к которым все потянутся. Кстати, заметил, что ты очень вяло фехтовал на прошлом занятии, отмахивался от партнера, как от мухи. Все это видели и решили, что ты нарочно показываешь, насколько уровень паренька ниже твоего, хочешь выпятить свое умение.

— Вот дебилы! — фыркнул Нед. — Да мне было бесконечно скучно, мне спать хотелось! Он был настолько банален, настолько неумел… будто крестьянин, не державший за всю свою жизнь меч в руках, все-таки взял его и пытается понять, что с ним делать! То ли в навоз воткнуть, то ли свинью зарезать! И что я должен был делать? Тем более что я перед этим уснул только под утро — всю ночь читал трактаты по магии, что дал мне Сенерад. Спать хотелось, как… как… в общем — умирал я, так спать хотел.

— Сенерад… забавный старик, — улыбнулся Харалд, — вредноватый такой, но интересный. Много знает, с ним поговорить интересно. У тебя с ним что-то получается? Ну, насчет лечения.

— Не знаю… занятий-то было — раз, два, и обчелся. Но ты знаешь… иногда такое чувство, как будто я вот-вот уцеплю что-то, вот-вот. Знаешь, как бывает, когда ты забыл какое-то слово, имя или название, которое ты знал много лет. Ты пытаешься его вспомнить, оно висит у тебя на языке, и ты мучительно пытаешься его вытолкнуть из памяти. И… пшик! Ничего. Такое чувство разочарования охватывает, так портится настроение, что потом едва приходишь в себя. Вот что такое наше лечение с Сенерадом.

— А не тошнит? Тебя же тошнило от попыток колдовать.

— Нет, не тошнит. Впрочем, иногда тошнит, но это уже от той гадости, которой поит меня старик. Ффу-у! Гадость — вспомнить противно. Я боюсь даже спросить — чего он туда намешивает. Я даже куриное дерьмо видел у него на столе! Честно-честно! Может, случайно, конечно, но… спрашивать не решился.

— Хе-хе… да ладно?! Неужто дерьмо? — Харалд звонко рассмеялся, и проходившая мимо старушка неодобрительно посмотрела на молодого курсанта, прошипев под нос что-то вроде «понаехали!».

— Вот так. Целыми днями пью дерьмовый напиток, а потом пытаюсь колдовать. Сенерад говорит, что надо тренировать способности, разрабатывать их. Что у меня внутри стоит блок и надо его расшатать. И что зависит все только от меня. И ты знаешь, я стал пробовать без вонючего напитка — меня уже не рвет, да. Тошнит — это есть. Но чтобы фонтаном после невинной попытки наколдовать слабенький фонарик — такого уже нет. Вот тебе и деревенский лекарь, вот тебе и старик. Голова, одно слово!

— Завидую тебе, — признался Харалд, — я бы хотел стать магом. Колдовать, создавать всякие волшебные штуки… Ну что толку от того, что я машу этой железкой? Так всякий сможет. А вот способности мага даются богами единицам… Потому у нас магов и не любят — завидуют, конечно.

— Знаю, — усмехнулся Нед, — слушай, мы заболтались! Время идет, а мы этого демонова пекаря не нашли! Что будем делать?

— Заложника брать, конечно! — рассмеялся Харалд. — Отлавливаем пленного и допрашиваем с пристрастием.

— Слушаюсь, господин офицер! Вижу на горизонте вражеского разведчика! Захватываю его! — Нед метнулся вперед и схватил в охапку паренька с лотком зелени, пробегавшего мимо. Тот начал яростно вырываться, поливая Неда отборной уличной бранью, в которой выражения «солдатские задницы» и «твари ослиноголовые» были самыми пристойными.

Харалд схватил его за горло, слегка придушил, так что глаза парня вылезли из орбит, потом свистящим шепотом сказал:

— Еще пара ругательств, и я вырежу твой грязный язык! А еще, видишь у него нашивку черного мага? Видишь? Так вот — он напустит на тебя проклятие, и ты будешь гнить заживо, пока не умрешь в страшных муках, распространяя невыносимое зловоние, отпугивающее даже крыс!

Парень испуганно перевел глаза на Неда и хрипло спросил, сорвавшись на писк:

— Чего… чего вам надо от меня?! Что вы пристали?!

— Нам нужно, чтобы ты показал нам дом пекаря, — терпеливо объяснил Нед. — Это ведь улица Красная? Где тут дом пекаря?

— Да вон он! Вон тот, с зеленым забором! Только там никто не живет, в этом доме. Пекарь и его девка куда-то исчезли несколько недель назад. Я раньше там булочки покупал, а теперь приходится бегать на соседнюю улицу, за пять кварталов!

— Точно это дом пекаря? — угрожающе спросил Харалд, вращая глубоко посаженными темными глазами. Сейчас он был похож на опасного умалишенного, и Нед хихикнул — парень от вида такого чудовища едва ли не обмочился.

— Точно, точно! — затрясся парнишка. — Я всю жизнь на этой улице прожил, всех тут знаю! Другого пекаря на Красной нет!

— Вали отсюда, вонючка! — Харалд презрительно толкнул парнишку и поддал под зад ногой. Тот сорвался, будто за ним гнался демон, отбежал шагов на сто и оттуда начал выкрикивать ругательства.

Харалд наклонился за камнем, чтобы метнуть в супостата и прервать поток брани, но тот уже несся дальше, улюлюкая и презрительно свистя, как кипящий медный чайник.

— Видал, какая тварь? — сердито глядя на задыхающегося от смеха Неда, сказал Харалд, — этот народ легче убить, чем сломать. Ну чего ржешь? Как теперь найдешь эту самую девицу? Куда они исчезли?

— Не знаю. Сдается мне, они сами меня найдут, — туманно высказался Нед и предложил: — Ну что, пошли к твоему деду, приникнем к источнику мудрости?

— Приникнем, — усмехнулся Харалд, — так приникнем, не захлебнуться бы! Он хороший дед, но иногда бывает нудным до отвращения. Слушай, давай все-таки извозчика возьмем, а? Я предпочитаю физические усилия на тренировках, а не на прогулках по враждебному городу. Так и кажется, что сейчас в меня кинут камнем или стрельнут откуда-нибудь с крыши или из-за угла. Ну их к демону, ловим извозчика! Да не тряси ты своим кошельком, не делай постную рожу! Я заплачу, есть деньги.

Через десять минут они уже наслаждались дорогой, сидя на кожаной скамье в закрытом возке. Ухоженная, сытая лошадь весело бежала по мостовой, кучер разгонял прохожих молодецким посвистом и длинным трехгранным кнутом, и жизнь казалась не такой уж и плохой.

Ну да, не нашел тех, кого искал. Но вообще-то Нед и не надеялся их найти. После того как Юрагор уничтожил шатриев, посланных убить Неда, Силена просто обязана была сменить место жительства. Вдруг шатрии не умерли сразу и пытками у них вытащили сведения о своей начальнице? Так что ничего удивительного. Только вот теперь нужно было снова ловить кого-нибудь из шатриев и выпытывать у них сведения. И делать это оперативно, пока секта снова не сменила место дислокации.

* * *

Мальчишка, отпущенный Харалдом, забежал за угол дома, и тут с ним произошла трансформация — с лица исчезла придурочная улыбка. Он будто сразу повзрослел, стал старше лет на пять. Подойдя к неприметному дому в двух кварталах от бывшей пекарни, он постучал особым стуком. Потом потянул дверь, и та бесшумно открылась. За ней не было никого, лишь темнота коридора, лишенного окон.

Парнишка медленно и тихо сказал в эту темноту:

— Они интересовались домом пекаря. Движутся на извозчике в северную часть города.

— Свободен, — едва прошелестел голос, и парнишка, прикрыв дверь, ушел по улице вниз, в сторону порта, тут же забыв о том, что делал. А тот, кто был за дверью, усмехнулся — решение сменить местонахождение испаса было верным. Парень не обманул ожидания.

Великий Атрок задумался: может, стоило взять его там, на месте, в доме пекаря? Но потом отбросил эти мысли — всему свое время. Нельзя торопить события. Плод должен созреть.