Воспитанник орков. Книга первая

Евгений Шалашов, 2020

Мы уже привыкли к тому, что орки – злобные существа, которые норовят уничтожить людей. А если все обстоит совсем не так? А может ли так случиться, что люди и орки сражаются плечом к плечу против общего врага? Юному Дануту, сыну Таггерта, пришлось убедиться в этом.

Оглавление

Глава первая

Лесные хлопоты

Последняя борть оказалась пустой — только сухая пчелиная шелуха с паутиной. Может, померзли пчелы за зиму, а может, умерли от какой-нибудь болезни или завелся у них паразит, поедающий тельца изнутри? Был бы отец, сказал бы точно. Данут вздохнул — зря только костер разводил и напрасно лазал на дерево, хотя в глубине души парень и был рад — за две недели, что провел в лесу, удалось набрать столько меда и воска, что дай-то Единый дотащить все до дома.

В это лето отец отправил парня в лес одного, решив, что сын сам должен справиться. И, чего не справиться? Лось здоровый, семнадцать лет стукнуло. Столько раз ходил вместе с отцом на охоту, за медом, знал и свои борти, и чужие и, вроде бы, научился отличать собственных пчел от диких. В этом году даже не пришлось обматывать лицо тряпками — не то привык, не то пчелы стали кусать не так больно. Людей в лесу тоже не стоило опасаться. Свои не страшны, а чужие сюда не заходят. В самом начале, когда они только-только начали собирать мед, отец опасался, что их борти может кто-то «почистить». Но за все годы такого ни разу не случалось. Не принято было брать чужое — ни борти, ни сети, ни ловушки. Были, конечно, иные любители дикого меда — медведи, но они к ставленым бортям не подходили, предпочитая добывать сладости в дуплах. А коли, придется пересечься с лесным хозяином, так можно рогатиной отмахаться (а не поймет, так можно на ту рогатину косолапого и насадить), а волки по летнему времени добрые. Был слух, что где-то живет великан — не то тролль, не то огр-переросток, но одиночка не станет пакостить в дне пути селения поморов, привычных к битью китов. Было не так давно — забежали в поселок не то пять, не то шесть одичавших гоблинов. Уйти сумел лишь один. Остальные же были быстро опутаны сетями и скинуты в море. Треске, ей все равно, кого жрать — хоть селедку с килькой, хоть гоблинов.

Парень легко соскользнул по стволу вниз, старательно затоптал тлеющие угли и, убедившись, что все потушено, зашагал в сторону зимовки — небольшого домика, построенного отцом много лет назад. За то время, что он провел в лесу, снимая медовые рамки с собственных бортей, отыскивая дикие, юноше порядком поднадоел и лес, и запах меда. Но теперь дело близится к концу. Осталось всего ничего — увязать, как следует, мед и воск, припрятать медогонку и нарубить кустов для волокуши. Да, еще надо снять с себя заскорузлые от меда и сосновой смолы рабочие штаны и рубаху. Поначалу Данут хотел выбросить старую одежду, но передумал. Не так уж много у него барахла, чтобы выбрасывать. Если не в носку, так для чего иного сгодится. Очистив, насколько смог, спрятал в ухоронку.

Переночевав, Данут начал собираться. Подумав, решил оставить половину воска в лесу — вернется за ним потом, можно не одному, а с Антюшкой, малолетним приятелем, приходившимся ему… (да, а кем приходится ему пацаненок, родившийся от родного отца, но считавшимся сыном другого?). Ну да какая разница. Своего неназванного братишку Данут очень любил, всегда заступался за него и старался чем-нибудь побаловать — сделать игрушку, отыскать замысловатый сучок в лесу или выловить красивую раковину. А уж сам Антюшка ходил за Данутом словно собачонка. Он и в лес порывался идти со старшим другом, только незадача — упал с валуна и зашиб ногу.

Данут шел по едва уловимой тропке, пробитой кабанами в густом подлеске, рассчитывая, что вечером, как выйдет в поселок, успеет еще повидаться с Ластей — первой деревенской красавицей. Для нее был припасен самый-самый вкусный мед, (пчелы его собрали с цветов акации!) залитый не в кожаные меха, а в стеклянную — не зеленоватого стекла, а прозрачного — очень дорогую посудину. Эту скляницу Данут в прошлом году выменял у заезжих купцов на пригоршню речного жемчуга. Отец посмеялся, говоря, что за жемчуг в городе можно выменять десять таких посудин. Ну, так то в городе, до которого пять дней пути лесом. Да и жемчуг не стоил ничего. Подумаешь, два дня нырял. Для Ласти, например, он нырял целую неделю. Захоти — девушка могла бы увешаться бусами с ног до головы, вот только ее матушка Кастуня, по прозвищу Бельчиха, отобрала у дочери половину жемчуга и поменяла его на всякую дребедень — кувшины, горшки и, кажется, пуховую перину. Данут даже обиделся, но Ластя шепнула, что Кастуня старается не для себя, а для них — собирает приданное. Вот об этом-то Данут еще не думал. Нет, он собирался жениться на девушке — сколько можно таскаться по кустам, пора бы по-человечески, на постели, но семейная жизнь — это не только красивая женщина рядом, а еще и свой дом, хозяйство. Понадобятся и ложки, и плошки, и поварешки. А там, глядишь, дети пойдут, нужно о них заботиться. А стоит ли заводить собственный дом? Может, лучше остаться с отцом? Места хватит и Ласте, и будущим внукам, да и отцу будет легче. Милуд Таггерт, хотя и заткнет за пояс любого из рыбаков и охотников за китами, не молодеет.

Мысли перешли к отцу. Как он там? Не беспокоят ли раны? Данут очень гордился отцом, считая его героем. Еще бы! Милуд сражался в Аркалльской битве под знаменами самого Бельтрана, порубив несметное количество орков и еще больше ходячих мертвяков. В детстве Данут играл в собственного отца, врубаясь в заросли крапивы, представляя себе полчища Шенны — армии орков и мертвяков! Эх, сколько деревянных мечей было переломано в боях с лебедой… А как-то на рассвете мальчишка чуть не утащил настоящий — отцовский меч, чтобы разделаться с коварной Миррой Банши, предводительницей Холодного воинства! Клинок был так тяжел, что Данут уронил его на дощатый пол, разбудив отца.

Кто другой бы выпорол сына, но Милуд лишь покачал головой и принялся учить отпрыска боевому искусству.

Учеба была странная. Данут думал, что все сведется к маханию клинками, когда при ударах сыплются искры (красиво!), но отец заставлял его вставать спозаранок, бегать, таскать тяжелые камни и купаться в море при любой погоде. А уже после всего этого начинались тренировки. Поначалу бились на деревянных мечах (отец скидок не делал, царапин, синяков и заноз было вдоволь), потом Милуд заказал у кузнеца два тяжеленных клинка, которые Данут поначалу и поднять-то не мог. И снова — синяки-кровь, сбитые от ударов руки. И это при том, что жизнь в рыбачьем поселке была нелегкой и времени оставалось мало. Зато Данут стал лучшим в поселке гарпунером, умеющим поразить кита не на поверхности, а в глубине, отлично стрелял из арбалета, а в драке на кулаках с ним не рисковали связываться самые здоровые рыбаки. Однажды парень сцепился с выпившим моряком, из числа тех, кто привозит купцов — тому приглянулась Ластя. И, ладно бы только приглянулась. Так ведь нет — ухватил девчонку за руку, потащил. Данут, памятуя наставления отца, пытался решить дело миром, но пьяный мерзавец только хохотал. Ну, пришлось ему объяснить, что с девушками следует обращаться вежливо. Авось, когда нос встанет на место, а вместо выбитых зубов вырастут новые, скажет спасибо за науку.

Но наглецы, вроде этого, попадались нечасто. Обычно, от таких избавлялись сами торговые гости. Купцов, желающих получить редкостные товары (особенно шкуры китов, из которых в городе делают векши — кожаные лоскутки с печатями, на которые можно менять любые товары) много, а поселков вокруг моря, где жили отважные люди, не боящиеся бить китов, мало.

Данут любил, когда в поселок приплывали корабли купцов. Нравилось многолюдье, созданное на короткий срок, многоголосица, издалека похожая на птичьи крики, странные люди в незнакомых одеждах, нравились товары, привозимые издалека — оружие и посуда, тонкие ткани и вина, серебряные украшения и войлочные шляпы, благовония и зеркала. И книги! Было на что поглазеть, а что-то и прикупить.

Вначале шел крупный обмен, который вели старейшины и главный купец. Все, что было добыто поморами сообща — китовые шкуры и рыбий жир, клыки моржей, соленая и сушеная рыба — менялось на зерно, соль и железо. Зерно и соль позже делилось поровну, по числу едоков, не разбирая, кто стар, а кто мал, а железо целиком уходило кузнецу. Потом уже начинался сам торг, когда каждый житель поселка мог обменять собственные товары на городские изделия. Они с отцом степенно притаскивали куски коричневого воска, мед, шкурки соболя и выдры, речной жемчуг. В большом спросе у купцов были корни, похожие на смешных человечков. Отец как-то нашел пару хороших мест, где этих «человечков» было видимо-невидимо. Можно бы сразу их вырыть, но Милуд предпочитал носить понемногу. Как он выражался — чтобы не сбивать цену! Обычно, после того, как были закуплены самые необходимые товары — бочонок растительного масла, мешки с крупой и мешок белой муки, немного сахара, что-то там еще из провизии, запас одежды, обуви и белья (отец предпочитал покупать готовое, а не шить самому), решали, что бы еще такого купить. Иногда это было оружие или наконечники для стрел, иногда что-то другое. Отец не возражал, когда маленький Данут просил сладких фруктов и орехов, а сам иногда покупал книги. Раньше, когда их писали от руки, приобрести манускрипт было невозможно (на него ушла бы вся добыча отца и сына), но после того, как гномы из Скаллена придумали печатную машину, книги стали гораздо дешевле. Милуд любил читать и пристрастил к чтению сына, хотя кое-кто из поселка и смотрел на это неодобрительно. Но грамотеев уважали, а в долгие зимние вечера в их дом обязательно набивались земляки и просили почитать вслух.

В последнее время купцы принялись привозить книги, написанные участниками Аркалльской битвы. И, удивительное дело — чем больше проходило времени со времени сражения, тем больше появлялось участников, а то и героев. Милуд ради интереса купил одну, написанную неким Савом Ромом, а потом долго смеялся, пояснив, что автор путает аркебуз с аркебузой, а огнестрельным оружием были вооружены не орки, а люди и, он напрочь не помнит, чтобы был у них такой командир, наставляющий главнокомандующего. С тех пор Милуд заказывал купцам только книги по истории Фаркрайна, да романы, в которых главные герои — рыцари без страха и упрека сражаются со звероящерами и спасают невинных дев из лап злых магов. Иной раз купцы привозили работы по военному искусству. Милуд с удовольствием штудировал толстый том, под заумным названием «Фортификация», качал головой над «Стратегией и тактикой конного боя в условиях пересеченной и болотистой местности», определив ее автора в штабные крысы. Данут, по примеру отца, тоже ознакомился с трудами. Запомнил почти все, но понял мало. Что такое «контрфорсы» и «куртины», уяснил после того, как отец нарисовал довольно сносный чертеж крепости.

Проку от прочитанных книг было мало. Ну, зачем жителю побережья знать, как определить, не ведет ли противник подкоп? Крепости ставить не от кого, разве что, от белых медведей. Или, напротив, к чему Дануту знание того, как правильно вести тихую сапу? Ну, если только моржи или тюлени понаставят себе фортов. Они, может быть, и хотели бы, только ласты для строительных работ не годятся.

Чем ближе Данут подходил к родному поселку, тем больше его что-то смущало. Грызло какое-то странное беспокойство. Оно началось еще в полдень, когда парень проделал половину пути. Ноздри, отвыкшие от человеческих запахов, уловили запахи странного дыма. Не того, что идет из очагов (и ему бы спозаранку идти, а не в полдень). Так не пахнет ни костер путника, ни печка. Скорее, лесной пожар, куда по неосторожности попало зверье. Только, в отличие от лесного пала, этот был куда тише и меньше. Уж не горит ли поселок? Однажды в селении сгорела избушка, где проживала слепая Хигерда. Отчего случился пожар, никто не понял, но полыхнуло так, что старуха не успела выскочить, а никто из мужчин не отважился прыгнуть в огонь. Так вот, тогда пахло именно так. А еще… Из леса, призывно каркая, в сторону поселка летели вороны. Очень много ворон!

Невольно парень ускорил шаги, а выйдя к опушке, бросил волокушу и побежал….

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я