Так гласят легенды

Евгений Холмуратов, 2019

«Теперь ты увидишь, что все боги, кроме нас Пятерых, ложные». С этих слов началась вторая эпоха Нэннии. Эпоха героев, что умирают за идеи. Эпоха войн, что не заканчиваются. Эпоха подвигов и предательств. С приходом Пятерых мир изменился. Теперь рядом с людьми соседствуют эльфы и фоморы, старый Бог-Олень забыт, и в каждом уголке Нэннии происходит что-то важное. Степные кланы воюют с людьми, королевства объединяются, появляются новые герои и угрозы. И каждый ребенок должен знать о произошедшем, ведь так гласят легенды…

Вопрос веры

Верховный друид Фрей стоял на коленях, опустив взгляд в траву, когда в небе появилась трещина, внутри которой зияла бездонная пустота. Из нее на землю спустились пять фигур. Фрей увидел трех женщин и двух мужчин. Все стройные, крепкие и высокие. Головы их увенчаны белыми волосами, в руках сияют слитки серебра. Они ступили на траву так, словно боялись примять ее.

К Фрею подошла женщина с волосами до талии, первая из Пятерых. Она сорвала цветок и вплела его себе в косу, а из серебра в руках сотворила ожерелье.

— Меня зовут Эл’Ари, и я первая из Пятерых, — сказала она друиду. — Я ищу место, где природа достигает пика силы. Есть ли здесь такое?

Фрей кивнул и указал ей на запад. Там стояло святилище, где всякий мог помолиться Богу-Оленю Талуриану. Эл’Ари коснулась рукой щеки друида и была такова. Следующим к Фрею подошел старший из мужчин. Он низко поклонился и спросил:

— Где я могу найти место, в котором собраны все знания этого мира?

— Вам нужна Иллиатская библиотека, в которую превратили дозорную башню на юге. Но бойтесь варваров, что вам могут встретиться по пути. Они нападают без жалости и готовы убивать даже детей, — ответил Фрей. Та библиотека едва ли не касалась облаков, и трем тысячам строителей пришлось бы работать без устали целый год, чтобы построить башню выше нее.

— Спасибо. Если ты кому-то будешь рассказывать о нашей встрече, то меня зовут Ши’Ен, второй из Пятерых, исследователь и сказитель.

Ши’Ен снова поклонился, а из серебра в руках создал цепь, которой сразу подпоясался. Скоро прямо перед Фреем предстала самая молодая девушка из собравшихся. Друид почувствовал, как страх перед незнакомцами немного отступил, а его сердце наполнилось надеждой. Он поднялся с коленей и улыбнулся девушке.

— Меня же зовут Ри’Ет, и я третья из Пятерых, — сказала она. — Где на этой земле более всего открыты к доброте, надежде и любви?

— Вам придется пройти на восток. Людям там нужна надежда.

Ри’Ет нежно поцеловала Фрея, и тот не заметил, как в ее руках оказался серебряный гребень.

Сразу за Ри’Ет к друиду подошла и последняя девушка. У нее были пышные волосы и прямой нос. От ее взгляда друид сразу сник и вновь упал на колени.

— Мое имя тебе ничего не даст, — сказала она. — Но я хочу знать, какие земли до сих пор не удалось завоевать?

— Идите на север, через земли Артана, и дальше, где говорят на других языках. За равнинами и перевалами вы найдете дикие степи. Их никто не занимает, ведь в почве там глина.

Незнакомка с пышными волосами сжала зубы, а из серебра создала себе длинное копье.

Наконец, на поляне остался только Фрей и последний из сошедших с небес, пятый из Пятерых. Стоило отвести взгляд от его белоснежных волос, как сразу казалось, что они становились черными. Его глаза, такие теплые и понимающие, горели проклятым огнем. Улыбка, способная очаровать каждого, вызывала не только спокойствие, но и тревогу.

— А чего ищите вы? — спросил Фрей.

— Я ищу человека, — ответил незнакомец чарующим голосом. — Я хочу найти человека, который поверит.

— Поверит во что?

— В нас. Меня зовут Мал’Ра, и я бог теней. Кто здесь имеет право общаться с богами?

— Я — верховный друид Фрей. Если боги и явятся кому-то в этом мире, так это мне.

— Очень хорошо. — Мал’Ра обошел вокруг Фрея. — Ты веришь в другого бога. В иного. Кажется, я с ним незнаком. Ну и пусть. — Бог теней сделал два шага назад. — Теперь ты увидишь, что все боги, кроме нас Пятерых, ложные.

Мал’Ра поднял руки к небу, и то затянуло тенями. Не просто тучами, что собой закрывают солнце, а непроглядной чернотой. Словно день внезапно стал ночью, но звезды и луна забыли появиться. Бог теней смеялся. Он водил руками так, будто бы небо было полотном, а тьма — его краской.

Фрей поежился. Он схватил серп, что висел у него на поясе, но тут же выкинул его.

— Я служил Талуриану двадцать лет. Я верю в него и не отступлюсь от своей веры только потому, что с неба явились пятеро белоголовых!

— Значит, моя мощь тебя не убедила? — спросил Мал’Ра и улыбнулся. — А что за эти двадцать лет сделал твой бог, друид? Чем он наградил тебя за годы службы? Дал тебе женщин? Дал золота? Может, дал сил, чтобы нести его слово каждому, кто готов слушать? Где же твой бог, если он существует? Ведь я показываю тебе истинную силу и оспариваю его право повелевать этими землями. Люди, которых ты видел тут, — мои названные сестры и брат. Ши’Ен — бог историй и легенд; Ри’Ет — богиня надежды и веры; Эл’Ари — богиня природы; Нид’Фаэль — богиня войны. И я. Вместе мы персты на ладони жизни. Только вместе мы правим и когда-нибудь вместе уйдем, если мир умрет.

— Я не муха, чтобы ты, словно паук, окутывал меня паутиной! Есть только один бог, и имя ему Талуриан!

— Твоя вера сильна. И все же я дам тебе стимул. — Мал’Ра коснулся указательным пальцем лба друида. На коже Фрея выступило темное пятно, словно бы синяк, и тут же исчезло, впитавшись в его голову. — Теперь ты увидишь, верховный друид. Теперь ты поймешь.

— Я понимаю, — ответил Фрей, словно бы завороженный. — Я вижу, о Мал’Ра, бог теней, младший из пяти. Ты дал мне знания, которых нельзя найти в книгах или молитвах. Теперь я буду нести эти знания, буду говорить каждому, кто захочет слушать.

— И каждому, кто не захочет, воздастся тысячекратно! Жги упоминания Талуриана, ломай его идолы, ищи сторонников. — Мал’Ра сжал в руках серебро и создал из него посох. — Если кто-либо усомнится в моей силе, ударь этих посохом по земле. Тогда тьма станет твоим оружием, как и моим. Иди же, верховный друид Фрей. Неси мое слово: Пятеро спустились и теперь живут среди смертных. Поклоняйтесь нам, любите нас, и награда будет щедрой.

* * *

Эл’Ари нашла Святилище Талуриана. Вокруг него самые искусные строители воздвигли каменную стену, по которой медленно поднимался мох. Богиня природы поцеловала цветы, выросшие прямо у порога Святилища, опустилась на колени и стала рыть землю. Она лепила из нее небольшие скульптуры, отдаленно напоминавшие людей, а когда их стало больше сотни, прокусила палец и на каждого из них капнула кровью.

— Вы дети этой земли. Вы кровь моей крови. Вы дети богини природы, и богиня вас не оставит. Вы эльфы. Восстаньте же. Возродите расу своей богини как свою собственную. Станьте лучом надежды для Пятерых, что потеряли свой дом и свои семьи.

Фигуры, заботливо вылепленные Эл’Ари, стали расти. Вот уже на их телах появилась кожа, вот на голове проступили волосы. Вскоре перед богиней природы стояли сто тринадцать эльфов, и головы их венчали белые волосы.

— Вы прекрасны, — сказала богиня. — Прекрасны, сильны. Совершенные создания. Но вы не родня мне, я это вижу. В вас сидит смерть, и хоть ей придется постараться, в конце концов, она заберет вас всех.

Эл’Ари взмахнула рукой, и в ней оказался свежий мягкий персик. Она дала его первому среди эльфов. Он принял фрукт из рук богини и медленно откусил.

— Отныне вы свободный народ. Пользуйтесь моим покровительством, знайте мое имя. Я, — богиня указала на себя, — Эл’Ари.

* * *

В тот же момент, когда Эл’Ари создавала эльфов, ее названная сестра, четвертая из Пятерых, богиня войны Нид’Фаэль тоже пыталась воссоздать свой народ. Она собрала глину в корзины, что сплела по пути в степи, рядом с ней положила листву, ветви, камни, а также кровь различных животных, на которых она успела поохотиться. Ее руки не были такими ловкими и тонкими, как у Эл’Ари, поэтому скульптуры она лепила неаккуратными. Одни были ниже других, а кто-то и вовсе напоминал животное.

Нид’Фаэль работала четыре ночи и три дня, прежде чем на пустой поляне собрались тысяча и две сотни ее скульптур. Каждая из них была смешана с дарами земли или кровью животного. Наконец, богиня войны встала и подняла руки к небу.

— Восстаньте, ибо того требует ваша мать и покровительница! Восстаньте, ибо на вас лежит ответственность! Восстаньте, будьте же частью моего народа! Возродите наш мир, уничтоженный заразой! Вы — фоморы, Дети Нид’Фаэль!

И скульптуры ожили. Но они мало походили на людей. Впоследствии их назовут гномами, кентаврами, русалками, единорогами и прочими именами, а люди станут считать их своими врагами, но сейчас они лишь, как младенцы, непонимающе смотрели на свою мать.

— Нет. — Нид’Фаэль покачала головой. — Вы не из моего народа. Нет в вас нашей силы, благородства и долголетия. И все же я ваша мать и покровительница. А значит, я должна позаботиться о вашей доброй жизни. На такой земле счастья не построишь. — Богиня повернулась на юг. — Надеюсь, у Эл’Ари получилось, ибо я собираю армию. И никто не уйдет от нее.

* * *

Уже через год ядовитые слова верховного друида Фрея разнеслись по всему континенту. Возле себя он собрал верных людей и основал Церковь Длани. Они поклонялись Пятерым, как истинным богам, но те видели в людях лишь мертвецов, отчаянно ищущих пути спасения под крылом могущества. Эл’Ари увела эльфов далеко на север, под горные хребты, где их не могла достать война. Где ее дети смогли бы жить в мире и покое. Нид’Фаэль же, наоборот, стремилась организовать армию. Такую, чтобы смести любого с лица земли. И она была близка.

И все же старшие среди Пятерых были недовольны самоуправством младшего. Мал’Ра соблазнил Фрея тайным знанием, которым нельзя делиться. Пятеро пришли в этот мир не ради власти, поклонения или завоеваний. Они просто убежали из дома, который поглотила болезнь. Пятеро не в праве требовать большего, чем возможности испечь хлеб и места, где этот хлеб вкусить.

Люди, исконные жители этого места, уже назвали появление Пятерых на их земле не иначе как началом новой эпохи. Пока они судачили, убивали фоморов и укрепляли границы, Ши’Ен все записывал. Он всегда носил с собой чернила и крепкие листы, как и в тот день, когда Мал’Ра пришлось поплатиться за свою дерзость.

* * *

Пятеро собрались недалеко от Святилища Талуриана, которое теперь именовалось не иначе как Святилище Эл’Ари. Мал’Ра пришел последним, словно бы не он был причиной встречи. Как только младший из них появился на пороге Святилища, Нид’Фаэль кинула в него свое копье, специально промахнувшись. Серебряная вспышка пролетела мимо головы бога теней и застряла в стене.

— Ты не имел права! — крикнула она.

— Мы пришли сюда, убежав от смерти, — сказала Эл’Ари. — Мы — лишь гости, а ты вознес нас до самых высот.

— И что же в этом плохого? — спросил Мал’Ра. — Я лишь показал им, кто мы. Дома мы с вами были обычными, но здесь наша сила кажется людям божественной. Так воспользуемся же этим! Эл’Ари, Нид’Фаэль, мои любимые сестры, разве не вы создаете целые народы в попытках воссоздать наш? Ри’Ет, моя дорогая Ри’Ет! Не ты ли живешь среди смертных так, будто бы родилась в их городе? Ши’Ен, единственный брат, и мудрейший среди нас! Не ты ли записываешь историю людей, будто нашу собственную? Они нарекли нас богами, так быть посему! Пусть люди помогут нам вернуть наш народ к жизни, пусть их земля станет нашим новым домом!

— Ты лжец, Мал’Ра! — снова крикнула Нид’Фаэль. — И у нас дома ты был самым малодушным, но здесь тебя одолела гордость! Пусть люди думаю все, что им угодно, мне плевать на них.

— Ведь твои дети видят в тебе богиню! — спорил бог теней. — Что же я делаю такого, чего не делаете вы?

— Люди, что жили здесь, принадлежат другому богу, — ответил Ши’Ен. — И когда-нибудь нам всем воздастся за твое неблагоразумие. Но сейчас спорить нет смысла. Нам не исправить того, что сотворил Мал’Ра.

— И что же, мы все спустим ему с рук? — спросила Нид’Фаэль. — Я требую наказания! Требую, ибо он решал за нас всех! Больше я не назову тебя братом, бог теней.

— Какого же наказания ты требуешь, сестра? Смерти? — спросил Мал’Ра. — Даже у вас не хватит могущества убить меня. Но что же ты, моя сестра Ри’Ет, молчишь? Неужели жизнь среди людей сделала тебя кроткой?

— Нет, мой дорогой брат. — Ри’Ет подошла к богу теней и погладила его по щеке. — Я меньше всего желаю тебе смерти. Как не желаю тебе и любого наказания, но ты пересек черту, за которую никому нельзя заходить.

— Мы не станем убивать его, — сказала Эл’Ари. — Но впредь, чтобы тебя не слушались люди, мы превратим тебя в злую шутку над всем прекрасным. Никто больше тебе не поверит. Каждый, кто увидит тебя, признает в тебе врага своего и попытается убить. Это мое слово, и на правах старшей я говорю его.

Все, кроме Мал’Ра, подняли руки. В свои мысли они заточили всю злобу и обиду, весь тот гнев и отчаяние, на которые были способны. Их названный брат закричал. Его прекрасные мягкие глаза превратились в восемь маленьких красных точек; из боков вырвались четыре короткие руки и покрылись черным мехом. Кожа стала бледной, и даже волосы, оставшиеся ослепительно белыми, казались темнее. Теперь, изуродованный, он стал походить на огромного паука, злобно взирающего на весь мир.

— Иди, Мал’Ра, куда тебе вздумается, — сказала Эл’Ари.

— Я уйду, — ответил бог теней, и стало заметно, что даже его голос изменился. Он стал ниже, гуще и темнее. — Найду самую глубокую пещеру и поселюсь там, раз вы наградили меня таким обликом. Но помните! Я всегда буду где-то рядом, прятаться в тенях.

Мал’Ра сделал шаг назад и упал в тень, словно бы провалился под землю. А четыре новых бога остались в Святилище, раздумывая над тем, на что еще способен младший среди Пятерых и не совершили ли они ошибку, оставив ему жизнь.