Иди в баню и не парься. 33 разговора о детях, дружбе и любви

Евгений Терехин

В книгу вошли избранные статьи из блога «Открою уста мои в притче» www.lifeismystree.com Все мы постоянно задаем себе один и тот же вопрос. Как исправить отношения с детьми, как наладить отношения в семье, как справиться с той или иной ситуацией? Нам хочется решений и ответов. Но опыт показывает, что ни одна человеческая душа не хочет, чтобы ее исправляли, – она хочет, чтобы ее видели и слышали. Когда душу видят и слышат, она чувствует себя любимой и исправляется сама собой.

Мячиком по лбу или урок имманентности

Просматриваю старые видео — 2006 года — и ловлю себя на мысли: «Что бы я отдал, чтобы вернуться туда хотя бы на мгновение и посмотреть на свою дочь, танцующей в 5-летнем возрасте?» А ведь тогда мне все казалось обычным, обыденным — ну ладно, танцует ребенок, ну и пусть себе танцует. Тогда мне не казалось, что я обладаю сокровищем. Все было повседневным.

Теперь, девять лет спустя, дочь тоже танцует, и опять все кажется обыденным. Но, просматривая старые видео, остро осознаешь одну не вполне очевидную вещь — Бог не в чем-то экстраординарном, он в ординарном. Он в обыденности. Он в повседневных мелочах. Он настолько имманентен, слит с текущим моментом, что я не могу его даже отделить от собственного дыхания.

Пророк Илия понял, что Бог не в сильном ветре, не в огне и не в землетрясении, а в тихом дуновении. По-еврейски это то же слово, что «дыхание, дух» (3 Цар. 19:12). Бог — это дыхание. Мы дышим, живем мгновение за мгновением, но не подозреваем о том, насколько он явен в эти мгновения. И только отдалившись от этих мгновений на некоторое расстояние, мы начинаем прозревать в них Бога.

Вдруг становится очевидным, что твоя компания друзей, веселящихся за столом десять лет назад, это чуть ли не рай. Смотришь и понимаешь, что я что-то упустил в те мгновения, и, наверное, упускаю сейчас. Я упускаю Бога в обыденности. А он именно здесь. Он не в потрясениях и не в землетрясениях. Он здесь и сейчас, но он слишком большой, чтобы увидеть его лицом к лицу. Он подошел к нам слишком близко, чтобы мы разглядели его глаза, нос, черты лица.

Как его узнать сейчас, когда сынишка взял теннисную ракетку и использует ее вместо клюшки, размахивая во все стороны? Ну вот, мне в лицо мячиком прилетело. Хочется строго-настрого ему что-нибудь сказать.

Уже десятый раз прерывает меня вопросом о только что просмотренном «Властелине Колец»:

— Папа, а почему у черных всадников лица не было?

— Я же тебя попросил десять минут помолчать. Я пишу.

— А, точно, извини.

Замолкает. Через минуту:

— Папа, а можно мне пострелять из лука? Я в тебя попадать не буду».

«А-а-а, — внутренне закипаю я, но где-то в подсознании все же улыбаюсь — здесь Бог, прямо здесь, прямо сейчас. Ну когда еще мой сын будет таким, как сейчас? Никогда.

Каждое мгновение — подарок, другого такого не будет. Никогда. Осознание этой «никогдашности» помогает отступить от этого мгновения на некоторое расстояние, и тогда, вдруг, проступают чьи-то черты, угадывается чей-то силуэт. Ты умиляешься и удивляешься тому, что имеешь прямо сейчас. И тогда ты слышишь ответ на свой немой вопрос:

— Где ты, Бог?

— Я не в землетрясении, не в ветре, не в огне, а в мячике, который только что прилетел тебе по лицу. Потому что, когда ты отступишь от этого мгновения и вспомнишь о нем лет через десять, тебе захочется расплакаться и сказать: «Как же я мог тебя не увидеть! Да вот же ты. Хочу обратно».