Илион. Книга 1: законы алхимии

Евгений Сысоев

Илион – мир, где магию и алхимию изучают, как науки, где все живое зависит от таинственной энергии звезд. Тридцать лет назад здесь закончилась страшная война. Человечество пытается укрепить шаткий мир. Но не всем спокойствие по душе, есть те, кого не устраивает нынешнее положение вещей.Кто стоит за возмущением спокойствия, и какие цели они преследуют? Это, волей случая, предстоит узнать юному алхимику низшего ранга. Но сначала неплохо бы разрешить свои собственные проблемы и ошибки прошлого.

Глава 3

Проклятое зелье затмения мешало сосредоточиться. Обычное зрение восстановилось. Зрение алхимика — не в полной мере. Лекс планировал закончить эксперимент к полуночи, но стрелки на часах уже ползли к трем, а у юного алхимика все что-то не ладилось. Но откладывать дальше он не хотел, и так слишком долго готовился. К тому же еще этот сегодняшний случай с Рином…

Лекс стоял в середине пиктограммы, занявшей почти все место в комнате и в многочисленных узорах, формулах, разложенных тут и там, разных предметах, искал изъяны. Что-то стирал, что-то дорисовывал, менял местами.

Два месяца назад, во время учебной поездки на гору Холн, Сиону посчастливилось найти камень забвения, или, как его называют алхимики — арцит. Этот один из самых сильных и редких материалов способен аккумулировать в себе чистую энергию звезд и менять — усиливать или ослаблять свойства материи. При помощи этого камня можно достичь значительных результатов и в магии, и в алхимии. Считается, что в чистом виде его давно не существует, черно-голубой осколок в руках Лекса состоял из арцита процентов на восемь-девять.

Существует легенда, что орден Мерцающих, который основал один из первых алхимиков Ктар, построил алтарь, где вокруг гексаграммы стояло четыре пьедестала из чистого арцита. Фанатичный орден с обезумевшим главой хотел провести грандиозное преобразование — соединить Верхний и Нижний мир, создав «идеальный Илион». К счастью, этому не суждено было сбыться. Первый император Адэ объявил войну ордену. Мерцающих преследовали по всей империи. Самые преданные адепты, во главе с Ктаром, дали последний жестокий бой в святилище с упомянутым алтарем. Мерцающие были уничтожены, а алтарь погребен и запечатан. Никто не знает, где он находится и существует ли вообще. Император же объявил алхимию вне закона, и в этом статусе она оставалась почти двести лет. Затем вето постепенно ослабевало, но долгое время к алхимикам относились с недоверием и осторожностью, и только сравнительно недавно — чуть больше полвека назад, алхимию признали наукой.

Во времена Ктара алхимией мог заниматься кто угодно, сейчас же это ремесло доступно только людям обладающим зрением алхимика — способностью видеть и вычислять свойство материи. Благодаря такому положению дел (на территории империи это, вообще, регламентировалось законом) алхимия стала гораздо эффективнее и безопаснее. Хотя и по сей день со зрением алхимика связанно масса предрассудков и суеверий, его часто называют «глазами демона», а самих алхимиков нечестивыми. Между тем, способность эта практически не изучена: никак она появляется (дети со «зрением» одинаково случайно могут родиться в семьях, где родители имеют это свойство и в семьях, где много поколений подряд эта способность не встречалась), ни как она работает. На сегодняшний день, по всему миру насчитывается всего около тысячи алхимиков. Интересен тот факт, что в природе не существовало людей, имеющих одновременно способность к магии и зрение алхимика. Такой человек непременно обрел бы могущество: алхимики способны видеть энергию звезд, но не могут напрямую манипулировать ей, волшебники, напротив, могут лишь смутно ощущать энергию, но вся их магия основана на ее преобразовании. Собственно, результат соединения миров, в представлении Ктара, должен был способствовать созданию сверхлюдей, обладающих обеими способностями, и вывести человечество на новый уровень развития.

Цели Лекса были значительно скромнее, он, лишь, хотел преобразовать маленький, черно-голубой камушек в чистый арцит. Зачем? Трудно сказать. Жажда знаний, любопытство, стремление показать свое превосходство, как талантливого алхимика. Лекс и сам бы затруднился ответить на этот вопрос.

Мальчик внес в пиктограмму последние коррективы, положил камень в центр рисунка и капнул на него каким-то зельем. Руны и линии вспыхнули синим светом. Лекс выпрямился, если бы кто-то видел его со стороны, то готов был поклясться, что его ярко-фиолетовые глаза излучают свет. В комнате поднялся жуткий гул. Сион занервничал, он, словно шаман, стал возиться вокруг пиктограммы, привнося изменения в ее строение, и добавляя какие-то смеси прямо в процессе преобразования.

В общежитии поднялась суматоха, никто не мог понять, что происходит в комнате, излучающей странный свет и невыносимый гул. Но Лексу было все равно, он чувствовал, что сейчас зашел по-настоящему далеко. Однако по-прежнему чего-то не хватало. Мальчик стоял в середине комнаты, нервно облизывая губы и озираясь по сторонам. И тут его осенило. Не достаёт последнего элемента — жизни. Лекс осторожно потянулся к камню, он знал — это крайне опасно, но был уверен, что удержит свою душу, отдав лишь малую часть.

Сион коснулся камня.

В глаза ударил яркий свет. Комната потеряла очертания. Все внимание Лекса было приковано к большому белому пятну в центре пиктограммы, оно, словно причудливое зеркало, отражало мальчика. Впрочем, отражение было неточным, пугающим: цвет кожи был мертвенно-белый, глаза черные без всяких признаков радужки и зрачков. Двойник протянул Лексу руку и произнес неприятным шипящим голосом:

— Здравствуй, Я. Оно ждало этой встречи. Подойди к нему, вы должны стать одним целым, — Лекс попятился. — Что такое, Я? Не стоит бояться. Оно поможет завершить преобразование.

Сион осмотрелся. Вокруг бушевал хаос. Вещи летали по комнате, словно при сильном ветре. Стоял жуткий гул. Но, несмотря на это, голос существа, говорящего о себе в третьем лице, звучал четко:

— Смелее, Я, подойди.

Лекс сделал шаг.

— Давай же.

Мальчик протянул руку.

— Ты и Оно должны соединиться, тогда ты получишь силу.

Наконец, Лекс коснулся пятна. Существо тут же схватило его за руку и, оскалив рот, в котором были, как у пилы заточенные зубы, начало тянуть его в белое пятно. Сион изо всех сил сопротивлялся. Страшный двойник уже наполовину вылез из пятна, протягивая вторую руку к лицу Лекса. Мальчик понял, что существо не хотело затащить его в зеркало, напротив, оно само пыталось выбраться. Сион подумал, что надо испортить пиктограмму, тогда все кончится, но было уже поздно. Существо впилось зубами в губы Лекса. Мальчика захватила непомерная усталость, которая заглушала даже боль. После он потерял сознание.

***

Эмилия уже минут пятнадцать находилась на платформе, сидела на скамейке, беспечно болтая ногами, и аккуратно ела мороженое. Она ожидала Лекса, который пошел за билетами. Ужасные события последних дней камнем висели на душе, но казались далекими и, произошедшими не с ней. Великая сила психологических защит. Впрочем, ее с детства обучали быть готовой к разным трудностям, в том числе, и, связанных с угрозой для жизни.

Девушка лениво смотрела по сторонам: по платформе суетливо бегали крестьяне, торгаши, бабушки с огромными котомками. Здесь можно было увидеть много разного люда. Станция находилась на пересечении трех торговых путей между Паталой, Барудой и Скитой, а потому Рапана быстро обросла небольшим городком, больше похожим на рынок. Домики и торговые палатки местились друг с другом так близко и хаотично, что городок становился похожим на свалку.

Где-то недалеко, на платформе, послышалась какая-то возня. Девушка обернулась, пытаясь выяснить причину суеты, и чуть не выронила мороженое — в ее сторону двигался отряд гвардейцев Астролда, бесцеремонно расталкивая всех попадавшихся на пути.

Вроде шли мимо, но командир патруля заметил пристальный взгляд девушки и направился к ней.

— Встань, деревенщина! Не видишь перед тобой королевская гвардия? — гаркнул один из солдат.

Эмилия неуверенно поднялась со скамейки, в голове ее метались две мысли: сражаться или бежать, но она не решалась делать ни то, ни другое.

— Мы ищем человека, — на этот раз заговорил командир. — Видела ее? — солдат показал девушке листок, на котором была нарисована ее точная копия.

Эмилия взглянула на командира, пытаясь понять, он сошел с ума или просто издевается над ней.

— Ты, что язык проглотила?!

— Ох, вот ты где, Аманеска?! — к компании подошёл Лекс. — Извините мою внучку, она с рождения немая.

Внучку?! Какого черта происходит?!

Но театр абсурда продолжался. Командир внимательно посмотрел на Эмилию, кивнул и показал портрет Лексу:

— Вы не встречали эту девушку?

Алхимик долго и очень внимательно изучал листовку, затем покачал головой и сказал:

— Нет, я бы запомнил.

Командир убрал листовку за пазуху, махнул своим бойцам и отряд двинулся дальше. Лекс же спокойно взял Эмилию за руку и подошел к краю платформы, к которой уже приближался поезд. Девушка неуверенно повернула голову к алхимику, но тот коротко сказал:

— Все вопросы потом, не забывай, ты — немая.

Народ не спеша стал грузиться в поезд. Какая-то бабушка, во время посадки, стала обвинять Лекса в краже кошелька и делала это так убедительно, что не только окружающие, но даже Эмилия засомневалась в добропорядочности алхимика. Один крестьянин-здоровяк хотел было заступиться за несчастную старушку, но та нашла свой кошелек (он был в другом кармане) и долго извинялась за свой поступок. Лекс принимал извинения, как, впрочем, и обвинения с добродушной и спокойной улыбкой, как будто не мог понять разыгрывают его или все по-настоящему.

Несмотря на все приключения, алхимик и графиня погрузились в вагон и, через некоторое время, поезд издал оглушительный свист и тронулся с места.

Когда все уложили свой багаж и расселись по местам, а за окнами стали мелькать луга и деревья, Эмилия начала разговор:

— Что это было?

— Особенности старости…

— Я не о том, — девушка смахнула челку с лица, вид у нее был уставший.

— А-а, солдаты? — Лекс вздохнул. — Я подлил им в чай на вокзале зелье смятения.

Алхимик замолчал, посчитав, что этого объяснения достаточно, но, столкнувшись с непонимающим взглядом девушки, продолжил:

— Зелье блокирует зоны мозга, отвечающие за распознание и узнавание лиц. На самом деле, не только, но здесь важно это. В тебе они видели самые общие черты, навеянные окружением, в данном случае, девушки-крестьянки. А я укрепил это впечатление, добавив от себя.

— Здорово! — восхитилась Эмилия, — Как странно, у тебя синий амулет. Я встречала серебряного алхимика и, по-моему, он не мог и половины из того, что можешь ты.

— Я не окончил академию, — слегка нахмурился Лекс, — меня отчислили на третьем курсе.

— Почему?

Алхимик грустно посмотрел в окно. Солнце уже вплотную подошло к горизонту, окрасив выцветшие пастбища оранжевым цветом. На еще зеленых участках травы паслись голы — большие мохнатые животные с забавными мордами, похожими на карикатуры человеческих лиц. Все за окном дышало умеренностью и спокойствием. Лекса всегда восхищало такое состояние природы.

— Так за что? — напомнила о себе Эмилия.

Лекс улыбнулся. Было забавно видеть по-детски проявлявшееся, время от времени, любопытство девушки, особенно, в сравнении с ее поведением при первой встрече.

— За ошибку. Нам еще долго ехать, поспи, завтра предстоит трудный день.

Эмилия спорить не стала. Усталость давала о себе знать: веки слипались, ноги и руки налились тяжестью. Тело не привыкло к таким нагрузкам, шутка ли — пройти почти двести километров за три дня, пусть даже, часть, Эмилия преодолела на поезде.

— Кто такая Аманеска? — все же спросила девушка, перед тем, как устраиваться ко сну.

Лекс вопросительно взглянул на нее.

— Ну, ты назвал меня перед гвардейцами этим странным именем.

— А-а… никто, просто первое, что пришло в голову.

«Первое, что пришло в голову — Аманеска? Мда…», — Эмилия забралась на сидение с ногами, поплотнее закуталась в плащ-одеяло и закрыла глаза.

На улице темнело, в вагоне утихали разговоры, многие пассажиры уже дремали. Только одна группа молодых людей увлеченно и шумно играла в какую-то азартную игру. Лекс в задумчивости крутил в руках свою синюю птицу. Низший ранг. Его присуждали неспособным алхимикам, тем, кто смог пройти только базовые экзамены. В Академии, в которой учился Сион их сдавали при переходе на третий курс. Если синие алхимики все же принимали решение заниматься своим ремеслом, то, как правило, оседали в небольших городках или деревнях и работали знахарями, предсказателями погоды, нарекателями (алхимики могут видеть истинное или, как еще говорят — духовное имя человека) или даже поварами. Красный знак — следующий ранг. Большинство выпускников провинциальных учебных заведений (хоть таких существует и немного) или юные адепты, которые сдали вторые испытательные экзамены в Академии Адэ (при переводе с четвертого курса на пятый), отличались этим знаком. Красные алхимики часто выбирали службу в армии, становились лекарями или учителями. С серебряного знака начиналась элита. Ребята, которые смогли сдать последние выпускные экзамены в Академии, после шестого курса, получали серебряную птичку. В армии они занимали офицерские должности, в гражданской жизни становились врачами, помощниками преподавателей, лаборантами, в академиях и университетах — младшими научными деятелями. После серебряного ранга идет золотой. Его имеют почти все преподаватели Академии Аде. Это серьезные научные и государственные деятели, в армии они так же занимают высшие посты. Почти все золотые алхимики, а это, лишь несколько десятков, живут в столице Аде — Мисурии. Последний ранг — платиновый. Его редко упоминают, потому что им владеют всего три человека: ректор Академии, император Аде, кто был третьим человеком, Лекс не знал.

Сион тоскливо взглянул в окно, на него внезапно напали воспоминания. О детстве, о встрече с учителем, о временах студенчества, пусть и не долгих. О его жизни после Академии. Лекс устало потер виски. Воспоминания…

Несколько часов поезд лениво рассекал дикие цветочные равнины, поля и пашни. Затем пейзаж стал меняться: за окнами чаще стали мелькать леса и болота. Начинался озерный край — территория барудского герцогства.

Эмилия вздрогнула, затрепетала веками и сладко зевнула. Затем, как бы опомнилась, широко раскрыла глаза, покраснела и, взглянув на Лекса, натянула одеяло на подбородок. Впрочем, алхимик не обратил на это внимания. Он увлеченно читал книгу, забавно хмурясь или улыбаясь, как будто вел с произведением диалог. Переворачивая страницу, он заметил, что девушка не спит.

— Уже проснулась?

— Угу.

— Хорошо, ехать осталось немного. Часа, — он взглянул на часы, — через три будем на месте.

Лекс снова уставился в книгу, а Эмилия отойдя ото сна, стала разглядывать людей в вагоне, затем поизучала пейзаж за окном, безрезультатно пытаясь понять, где они находятся. Через некоторое время девушке стало скучно, она посмотрела на алхимика с огоньком любопытства:

— Лекс?

— Мм?

— А ты всегда путешествуешь?

Вопрос показался Сиону странным, будто девушка не то хотела спросить. Закрывая книгу, он ответил:

— В общем, да…

— А откуда ты родом?

— Где родился? В Санаре. Это небольшой научный городок в Инамии.

— Да, знаю. А ты… женат?

— Женат? — Лекс удивленно приподнял брови, — нет.

— А тебя… ждет кто-нибудь? — щеки Эмилии чуть порозовели.

— Нет… — допрос обескураживал алхимика все больше и больше. — Если подумать, у меня вообще нет места, куда я могу вернуться, — он снова уставился в книгу.

— Лекс, а то зелье… смятения. Сколько оно действует?

Алхимик нахмурился и внимательно взглянул на девушку, пытаясь понять, по какому принципу в ее голове выстраиваются вопросы, но наткнувшись на встревоженный взгляд, направленный за его спину, обернулся. В начале вагона, грубо расталкивая спящих, шествовал тот самый патруль, который Сион опоил в Рапане.

— Ну, кто же знал, что они сядут в этот поезд.

Алхимик взял Эмилию за руку и потащил к другому выходу из вагона. Командир гвардейцев заметил впереди суету и тут же узнал одного из нарушителей спокойствия:

— Вон она! Хватайте!

— Давай в другой вагон, — коротко сказал девушке Лекс.

Защелкали арбалеты. Алхимик увернулся в последний момент, как будто почувствовал затылком.

— Ах, играют всерьез, — досадливо обронил Сион, потянув руку за пазуху.

Вперед выскочил солдат с желтой лентой на мундире и в шляпе с полями — волшебник. Глаза Лекса расширились и поменяли цвет, рука дернулась в другой карман. Волшебника окружили серебреные искорки, которые начали скапливаться у его правой руки, еще мгновение, и оттуда вырвались мириады голубоватых игл. Несколько таких игл могли парализовать взрослого мужчину. Лекс выхватил из кармана хрупкий красный камень, выставил руку перед собой, сжал камешек в кулаке так, что с ладони посыпалась пыль. Все иглы растворились прямо перед Сионом, оставляя круги в воздухе, подобные тем, что оставляет капля, упавшая в воду. Другой рукой Лекс швырнул в сторону гвардейцев маленькую пробирку, вагон наполнился едким и вязким дымом.

Выбравшись в тамбур, алхимик тут же наткнулся на испуганный взгляд Эмилии. Она робко подняла руку в сторону двери, ведущей в соседний вагон. Сион взглянул в окошко. К ним навстречу двигался еще один патрульный отряд.

— Надо прыгать, — поглядев по сторонам, сказал Лекс.

— Ты с ума сошел?! На такой скорости?!

Поезд ехал по прямому участку и достиг почти семидесяти километров в час. Сион как будто не слышал последней реплики, глаза его были направлены на стену, но взгляд уходил куда-то сквозь нее.

— Не забывай, ты — волшебница, — Лекс ударил ногой по двери, она прогнулась, еще удар и перегородка, отделяющая пассажиров от улицы, распахнулась. — Все будет хорошо, сконцентрируйся.

Алхимик подвел девушку к краю, швырнул какую-то склянку на стоп-кран, от чего рычаг мгновенно расплавился, глотнул из какой-то колбы (сколько их у него?!) и они оба шагнули в пустоту ночи.

Эмилия не успевала за событиями, ее охватила паника. Ночной холодный воздух ударил в лицо. На такой скорости они точно покойники! Магия? Да! Воздушная подушка. Потоки ветра подхватили ее и на время удержали, но заклинание было соткано наспех, как попало. Эмилию развернуло и завертело. Удар. Хруст. Боль в ноге. Девушка зажмурилась, готовясь к худшему, но ее подхватили чьи-то руки, это был Лекс, за его спиной виднелась пара призрачных черных крыльев. Скорость спала, все вернулось в привычное русло. Алхимик аккуратно приземлился, его крылья тут же исчезли.

Эмилия огляделась: они стояли на краю небольшого утеса, ведущего к широкой реке. Через речку был проложен железнодорожный мост. Поезд уже проехал переправу и быстро исчезал за лесом. Девушка хотела спуститься на землю, но Лекс не дал:

— Куда ты, с такой ногой?

Эмилия возражать не стала, обхватив алхимика за шею, она дала донести себя до берега реки.

Лекс аккуратно посадил девушку на камень и стал раскладывать перед собой какие-то ингредиенты. Как только Эмилия взглянула на свою ногу, ей тут же стало плохо. Чуть ниже колена, там, где заканчивались бриджи, виднелся лиловый кровоподтек, нога была страшно разодрана.

— Не смотри, — строго сказал Лекс. — Ничего страшного. Главное — перелома нет. А это, я вылечу.

Эмилия резко отвела взгляд, она пыталась зацепиться хоть за какую-то мысль, но тут ее внимание привлекло движение в траве. Сначала девушка подумала, что из-за болевого шока ей мерещится всякая ерунда, но дальше она отчетливо видела, как из травы стали появляться странные существа. Они были похожи на яйца синекрыла (довольно крупная птица, обитающая у моря), по размерам чуть ниже колена взрослого человека, а иные еле доставали до щиколотки. Существа были покрыты густым мехом, у некоторых он был черного цвета, у кого-то пурпурный, третьи носили серые шубки. Из-под меха были видны только большие глаза со зрачком в форме креста, да маленькие птичьи лапки. Колонна из девяти существ гордо шествовала к воде, издавая забавные звуки, вроде «квок-квок».

— Чертовщина какая-то… — задумчиво сказала Эмилия.

Лекс посмотрел через плечо и улыбнулся:

— Это речники.

— Речники?

Существа по одному погрузились в воду, взъерошили свою шерсть так, что стали гораздо больше в объеме и как будто заснули.

— Что они делают? — глаза Эмилии были широко раскрыты от удивления.

— Речники — это существа, обитающие на берегах пресных водоемов, — начал рассказывать Лекс, не отрываясь от приготовлений. — В их шерсти есть специальный фермент, способный преобразовывать вредные бактерии в воде. Если возле водоема обитают речники, значит вода здесь чистая и пригодная для питья.

— Ух, ты-ы! Это же великолепно! — Эмилия находилась в непонятном для Лекса восторге.

— Хм, да. Каждое существо в природе от рождения имеет свое предназначение и несет пользу. Кроме, разве что человека, он сам должен определить свои цели и роль.

— Роль… — лицо девушки стало серьезным.

— Возможно, будет немного щипать, — Лекс уже закончил приготовления — в небольшой капсуле светилась зеленоватая жидкость.

Наблюдая за речниками, Эмилия напрочь забыла о поврежденной ноге, но, когда алхимик напомнил, боль вернулась с новой силой. Сион вылил жидкость на ушибленное место. Немного защипало, зато все царапины разом затянулись. Однако кровоподтёк остался, а нога продолжала болеть.

— Так, теперь мазь и будешь как новая, — бодро сказал Лекс, начав растирать и смешивать травы.

— Все алхимики знают так много? — неожиданно спросила девушка.

— Ха-ха, мои знания оставляют желать лучшего. Но, вообще, да, большой научный прорыв, особенно в области естествознания: биологии, физики, медицины, совершился благодаря алхимикам. Но алхимик — это, прежде всего, ученый, а я… — Лекс поморщился и неопределенно указал на меч, висевший у него на спине.

Эмилия хотела, что-то сказать, но юноша перебил:

— Не шевели ногой.

Сион начал наносить мазь. Действовал он нежно и осторожно, боясь причинить боль, от чего лицо его было крайне сосредоточено, как у ребенка, старательно выводящего линии на рисунке. Девушка невольно хихикнула. Лекс изрядно смутился, но все же закончил работу.

— Ух ты! Совсем не болит! — в подтверждение своих слов, Эмилия подняла ногу и поводила ей из стороны в сторону.

— Угу. Только постарайся без необходимости не напрягать ее.

Лекс собрал вещи, встал и уже собрался уходить, но заметил, что Эмилия пристально и грустно смотрит на речников, как бы прощаясь с ними.

— Смотри, — алхимик достал из-за пазухи какой-то кристаллик, растер его в руках, от чего тот начал голубовато светиться, и бросил речникам.

Существа разом забыли о своей экологической задаче и начали играться со светящимся предметом, выцепляя со дна своими лапками и, подкидывая в воздух. Поднялась веселая какофония.

Эмилия сначала просто улыбалась, наблюдая за происходящим, затем начала от души смеяться. Лекс стоял рядом, смотрел на девушку и тоже улыбался. Оба на минуту забыли о своих проблемах, но, лишь до того момента, пока алхимик коротко не сказал:

— Пойдем.