Спящие секреты

Евгений Прядеев, 2022

Когда мы мечтаем – мы позволяем себе многое. А когда спим, то вообще способны сравниться с супергероями. Во сне мы такие, какие есть на самом деле. Мы храним здесь самые большие секреты и самые страшные тайны… Вот только мы не знаем, что кто-то может прийти в наши сны и тогда самое тайное обязательно станет явным…

Глава 4

Латунин

Очень сильно хотелось пить.

Пересохшее горло даже не пыталось выдавить из себя хоть какие-нибудь звуки, а какофония маленьких молоточков в висках настойчиво требовала жидкости.

Ощущение, что внутри головы сидит маленький трудолюбивый гномик, который решил развлечься игрой на нескольких барабанах сразу. Если попытаться расслабиться и прислушаться к череде непонятных звуков в голове, то может сложиться впечатление, будто бы гномик виртуозно исполняет мелодию какого-то бравурного марша.

Мы будем бить! Бить! Бить!

Нам дайте пить! Пить! Пить!

Мелодичное течение ручья мигрень напоминала мало, а вот жидкости с каждой секундой хотелось всё больше. Хоть какой-нибудь… И таблетку от головной боли. И поспать. Но сначала всё-таки попить, причём неважно чего, хоть воды из-под крана.

Александр Петрович прекрасно помнил то злосчастное утро, когда при пробуждении выяснилось, что в квартире отключили воду. Какая-то авария на линии, в кране пусто, а в холодильнике только чёрствый кусок засохшего сыра. Стыдно сказать, но вид сливного бачка от унитаза, полного желанной влаги, привёл тогда Петровича в неимоверный восторг.

«Животный восторг!» — поправил себя мужчина и, легонько охнув, отправился к холодильнику. Он уже давно был немолод, поэтому прекрасно осознавал, что ведёт не самый праведный образ жизни. Выражаясь русским языком, он просто катится вниз по наклонной плоскости, медленно убивая свой организм регулярными возлияниями.

Так часто бывает, когда у человека пропадают нравственные и физические ориентиры. У Петровича они исчезли. Не все сразу, постепенно, но все.

Допустив ошибку однажды, Петрович старался не наступать на такие же грабли повторно, поэтому теперь, покупая в магазине бутылку крепкого спиртного, всегда брал ещё и пакет однопроцентного кефира. Или даже два, как вчера вечером.

Весь жизненный опыт мужчины говорил о том, что лучше кисломолочного напитка при похмелье средства ещё не придумали. По крайней мере, рассол Петрович не любил с детства, а вода после обильных возлияний ему вообще не помогала.

— Синька зло, но пить не брошу, — пробормотал Латунин, рывком принимая сидячее положение на диване. Судя по всему, гномику в голове такая физическая активность совсем не понравилась, потому что боль не утихла, а, наоборот, усилилась. Пространство перед глазами качнулось в разные стороны, но затем глаза всё-таки сумели сфокусировать взгляд на таком знакомом натюрморте.

Чёрный массивный шкаф, под которым притаились гантели. Стул с небрежно брошенными спортивными штанами и компьютерный стол с ноутбуком. Гладильная доска с пыльным утюгом и табуретка.

Больше рассматривать было нечего. Впрочем, избытка мебели в квартире Александра Петровича не наблюдалось уже очень давно. Ну не считать же предметами интерьера криво прикрученные к стене полки, которые хозяин квартиры смастерил в лёгком алкогольном угаре из найденного недалеко от подъезда листа фанеры?

Сам Латунин считал свою однокомнатную квартиру исключительно тем местом, где можно принять душ и поспать в более-менее комфортных условиях, а значит, и морочиться с покупкой золотого унитаза и занавесок необязательно.

Хотя множество книг на этом образце выставки достижений народных ремёсел повергали в шок каждого, кто только получал возможность прикинуть их общее количество. Ещё общее удивление вызывали названия, выдавленные на корешках. Физика, математика, криптография, программирование…

Интересы Александра Петровича выдавали в нем крайне эрудированного и разностороннего человека, хотя поверить в это окружающим сейчас представлялось достаточно сложной задачей. Последние десять лет, почти сразу после развода, Петрович активно катился по наклонной плоскости вниз.

Из когда-то красивого подтянутого молодого человека, с лёгкостью завоёвывавшего девчат на московских дискотеках, мужчина быстро превратился в не самого прекрасного представителя человеческого общества. В какой-то момент падение удалось затормозить, за что огромное спасибо надо сказать работе и непосредственному начальнику Петровича.

В один прекрасный день подполковник Морозов приехал к Латунину домой и прочитал целую лекцию о вреде алкоголя для мужчин среднего возраста. С учётом того, что накануне Александр Петрович в очередной раз позволил себе «лишнего», лекция включала в себя множество многоэтажных матерных конструкций, а также сопровождалась уборкой квартиры, выкидыванием мусора и периодическими тычками в район почек и печени Латунина.

— Нравится быть говном? — орал на подчинённого Морозов. — Что ты нюни распустил, как студень протухший? Не хочешь жить — разберись с этой проблемой! Только сам, без долгих рассусоливаний! Без отравления жизни коллегам и соседям!

— Обязательно, — обиженно хрипел Латунин, потирая поясницу после очередного тычка. Морозов был человек кручёный, неплохо подготовленный, поэтому воспитательные усилия начальника отдавались болью во всём теле. — Вот допью и тут же начну разбираться.

— Шутишь?! — в очередной раз взревел подполковник Морозов. — Здоровый мужик! Руки-ноги на месте! А ты работать не хочешь! Тебя для чего родина учила? Чтобы ты на себя руки накладывал? Чтобы бухал без продыху? Ты специалист, каких больше не делают, а ведёшь себя как маленький ребёнок! Ну сдохнешь ты, неважно — сам или от водки, а работать кто будет? Я один, что ли?

Латунин в очередной раз потирал бок и уныло кивал в такт крикам своего начальника. Не очень, конечно, хотелось признаваться, но слова Морозова падали на вполне благодатную почву. Александр Петрович действительно являлся крайне востребованным специалистом в своей специфической сфере деятельности.

В общем, поставленной цели Морозов добился. Латунин завязал, причём сам, без клиник и капельниц. Получил карт-бланш на самостоятельную работу и пять лет демонстрировал более чем выдающиеся результаты. Даже парочку госнаград заработал, несмотря на ярое сопротивление кадровиков и прочих бюрократов, помнивших загулы Петровича в особо тяжёлые жизненные периоды.

А потом Морозов умер. Вот так просто взял и «сгорел» на рабочем месте. Разговаривал с кем-то по телефону, положил телефонную трубку на стол и уронил рядом голову. Вскрытие показало обширный инфаркт, противоядия от которого медицинская наука пока не придумала…

Первый глоток кефира принёс мужчине воистину райское наслаждение. Петрович даже постоял пару минут с пакетом в руке, разглядывая причудливые разводы грязи на оконном стекле и прислушиваясь к ощущениям в организме. Уже почти полностью рассвело, но солнце пряталось где-то далеко за низкими серыми тучами, отчего создавалось впечатление, что день никак не хочет вступать в свои законные права.

Спешащие на работу люди в утренних сумерках выглядели сонными мухами, упорно ползущими к известной им одним цели. Прошедший вчера ливень оставил после себя большое количество луж, поэтому пешеходам непроизвольно приходилось выстраиваться в затылок друг другу.

Почему-то Петровичу это зрелище напомнило колонию трудолюбивых муравьёв, способных целыми днями напролёт таскать с места на место веточки и камушки. Куда, зачем? Сие муравьям неведомо, в их жизни все равно ничего больше нет, кроме этого бестолкового перетаскивания мусора.

Когда-то он жил так же, втискиваясь по утрам и вечерам в переполненную электричку, торопясь на службу в родную контору. Служба наружного наблюдения романтично выглядит только в книжках, а на деле это такая же муравьиная рутина.

Петрович успокаивал себя тем, что неплохая на общем фоне зарплата и некоторые социальные льготы дают его семье стабильность, а значит, есть ради чего жить и мучиться, но в одно прекрасное утро оказалось, что он ошибался. Жене хотелось чего-то большего, поэтому, вернувшись утром домой после ночной смены, Петрович обнаружил пустые шкафы и записку на кухонном столе.

«Саша, ты, наверное, хороший, но я устала!»

Записка до сих пор висела на холодильнике, прикреплённая магнитом с фотографией сына. Сейчас ему уже шестнадцать.

Петрович почувствовал, как к горлу подкатывает комок, и торопливо допил кефир. Трудолюбивый гномик в голове никак не хотел успокаиваться, хотя чувствовалось, что силы его значительно поиссякли.

— Синька дно, но мы в калошах, — пробормотал мужчина, а затем начал приседать. Никогда в жизни Петрович не следил особенно за своей физической формой. В молодости вполне хватало здоровья, подаренного природой, а в более зрелые годы — аргумента, что сотрудник «наружки» не должен привлекать внимания накачанными бицепсами. Особенно если чаще всего работает в образе бомжа или уличного забулдыги.

Но сегодня Александр Петрович очень хотел показать себя во всей красе, по крайней мере, насколько это будет возможно. Как-никак первый рабочий день. Да и работодатель, признаться, более чем удивительный.

На это объявление он наткнулся абсолютно случайно. Первым ощущением вообще было опасение, что это розыгрыш бывших коллег. По крайней мере, Петрович поначалу думал именно так.

«Частному детективному агентству требуется специалист в области наружного и технического наблюдения с опытом работы». И телефон.

Молодой женский голос, отозвавшийся на звонок, тем более уверил Петровича, что кому-то из приятелей стоит основательно начистить физиономию, но действительность перевернула всё с ног на голову.

Нет, поначалу всё выглядело именно так, как и положено в передаче «Розыгрыш». Недорогой офис в новом жилом комплексе, полупустая комната, в которой наблюдался самый минимум уюта, и симпатичная девушка с очаровательной улыбкой.

Всего этого оказалось вполне достаточно, чтобы Петрович непроизвольно начал озираться в поисках скрытых видеокамер. Он даже заготовил и мысленно отрепетировал оправдательную речь, дескать, всё понял сразу и просто хотел немного подыграть шутникам. Впрочем, от идеи начистить кому-нибудь физиономию он тоже не отказался.

Не дождавшись конфетти и криков «Сюрприз!» в первые две минуты, Латунин немного расслабился и решил, что основное действие начнётся чуть позже, с появлением нового актёра. Петрович даже предвкушал, что в дверь войдёт актёр с классической внешностью Клинта Иствуда времён расцвета. Волевое обветренное лицо, колючий взгляд, трёхдневная небритость. Шрам через всё лицо тоже, по идее, не помешал бы, но, скорее всего, от него реквизиторы откажутся.

Петрович осмелел настолько, что плюнул на все приличия и буквально потребовал себе чашечку кофе. Помирать — так с музыкой.

А вот дальше пошли сплошные удивления. Во-первых, кофе ему не дали. Причём сопроводив отказ словами, что он на бодрящий напиток пока не заработал.

Во-вторых, хрупкая стройная девушка, встретившая его на пороге офиса, оказалась и в самом деле директором детективного агентства. Самое смешное, что она к тому же была его единственным работником. Впрочем, на скромный взгляд Петровича, это было смешно, но неудивительно. Кто пойдёт работать к девочке, ничего не смыслящей в деле, которым она решила заняться?

Ну а в-третьих, Петровича взяли на работу. И даже аванс заплатили, что вообще уже ни в какие рамки не лезло. Именно поэтому Латунин позволил себе вчера небольшой банкет, а теперь судорожно пытался привести организм в порядок.

Александра, директор детективного агентства, сумела всколыхнуть в Петровиче какие-то давно похороненные струнки души, так что выглядеть перед ней плохо не хотелось. Особенно в первый день. И особенно выглядеть алкоголиком.

Звонок в дверь раздался в тот момент, когда Петрович уже закончил с приседаниями и пытался вспомнить, как делается мостик. Вопрос, зачем ему это надо, Латунин старался себе не задавать, понимая, что рискует таким образом потерять последние остатки решимости.

Незваный гость оказался настоящим знаком с небес, что самоистязание до добра никого ещё не доводило, а значит, нечего и начинать так развлекаться.

— Гражданин Латунин? — За дверью квартиры оказался капитан Чистяков Геннадий Геннадьевич, местный участковый. Невысокий, с аккуратным брюшком, проступающим даже через форменную тужурку, мужчина лет сорока вполне мог сойти за комбайнёра-передовика из какого-нибудь советского фильма. Почему именно комбайнёра, Петрович не знал, но, скорее всего, большую роль в этом ощущении сыграло лицо полицейского. Узкий лоб и широкие щёки украшались носом в виде картошки и глубоко посаженными чёрными глазками.

Впрочем, возможно, что Александр Петрович просто плохо знал уважаемого стража правопорядка. В конце концов, форма на нем сидела ладно, опытный офицерский взгляд отметил эту деталь машинально, а потрёпанная дерматиновая папочка наводила на мысль, что у себя в околотке полицейский не отсиживается, честно отрабатывая ножками вверенный ему участок ответственности.

С этим представителем власти Латунин до сегодняшнего дня никогда не пересекался, но по въевшейся в кровь привычке внимательно отслеживал всех должностных лиц, имеющих отношение к пятиэтажке, в которой у него была квартира.

Как зовут сантехника, какой номер у дежурного врача местной поликлиники и уж тем более — к кому бежать в случае пожара или ограбления. За последние тридцать лет эти сведения не понадобились Петровичу ни разу, но это же не повод ломать давно установленный порядок.

— Доброе утро, Геннадий Геннадьевич, — добродушно улыбнулся Латунин полицейскому. — Зайдёте?

Судя по всему, таким образом участкового встречали крайне редко. Чистяков собрался было что-то сказать, передумал и молча прошёл в квартиру мимо посторонившегося Латунина.

— Чай? Кофе? — предложил скороговоркой Петрович, но полицейский отрицательно помотал головой, ощупывая мужчину колючим изучающим взглядом.

«Почему полицейские никогда не верят в обычную людскую доброжелательность? — внезапно подумал Латунин. — Стоит, пытается сообразить, что я за фрукт, откуда знаю его имя-отчество. И подозрение, подозрение… Я уже заранее виновен во всех самых страшных и опасных преступлениях. И всё только потому, что веду себя не так, как большинство обычных людей. Что это? Профессиональная деформация или я просто преувеличиваю?»

Некоторое время мужчины с интересом разглядывали друг друга в полном молчании, а затем участковый решил нарушить его первым.

— Вы не ответили на мой вопрос, — проскрипел он донельзя казённым тоном. — Вы гражданин Латунин?

— Я гражданин Латунин, — с нажимом на местоимение ответил Петрович. — А вы?

— Ваш участковый уполномоченный. — Полицейский с готовностью продемонстрировал развёрнутое удостоверение. — У меня есть к вам несколько вопросов.

— Спрашивайте, — с готовностью согласился Петрович. — Только если можно побыстрее, мне ещё надо успеть собраться на работу.

Он улыбнулся участковому максимально дружелюбно, но ответной взаимности, к сожалению, так и не дождался. Наоборот, как и предполагалось, получил самый предсказуемый вопрос.

— И кем вы работаете? — взгляд Чистякова стал ещё более колючим.

— Сотрудник частного детективного агентства «Порядок». — Латунин с грустью подумал, что на работу такими темпами он наверняка опоздает. Не самое лучшее начало трудовой карьеры, но Петрович прекрасно понимал, что каждый следующий его ответ будет вызывать новые вопросы. Маленькие последствия предыдущего места работы.

— Очень интересно, — оживился участковый. — А по моим сведениям, вы не работаете, ведёте достаточно праздный образ жизни…

Мхатовской паузе в речи полицейских никто никогда не обучает, но это умение само собой появляется у каждого, кто успел проработать «на земле» хотя бы полгода. Впрочем, Петрович тоже «в поле» стоптал не одну пару кроссовок, поэтому прекрасно знал, что в эту игру можно развлекаться вдвоём.

Он смотрел на участкового и с удовлетворением наблюдал, как медленно набухает жилка на шее возле форменного кителя.

«Поделом тебе, — мстительно подумал Латунин. — Нечего напоминать людям об их ошибках, тем более когда не знаешь всех обстоятельств». Петрович ждал развития театрального этюда, а потом с горечью вспомнил, что опаздывает, и понял, что полного удовольствия получить не выйдет.

— Я военный пенсионер, — опередил Петрович уже открывшего рот полицейского. — После увольнения позволил себе небольшой отпуск. Законом вроде бы это не возбраняется. Теперь решил устроиться на работу, потому что пенсия, пускай даже военная, не так велика, как нам бы хотелось. Показать документы?

— Покажите, — кивнул Чистяков, зачем-то открывая, а затем закрывая молнию на своей дерматиновой папочке. Капитан выглядел обескураженным. Судя по всему, он шёл по адресу, твёрдо уверенный, что встретит здесь махрового тунеядца, к тому же не брезгующего запоями, однако все его мысленные построения рушились, как карточный домик.

Пенсионное удостоверение Александра Петровича было в полном порядке. Маргарита Павловна, кадровичка, ответственная за пенсионеров, достаточно тяжело и долго болела коронавирусом, так что Латунин выписывал свои документы собственноручно.

— Всё понятно, — разочарованно протянул участковый, возвращая Петровичу документы, которые за пару минут успел тщательно изучить и обнюхать. Единственное — на зуб не попробовал. Сожаление об этой упущенной возможности отчётливо сквозило в глазах полицейского, но не давать же ему в самом деле грызть официальные бумаги.

Латунин усмехнулся про себя собственной лихости, но уже буквально через секунду понял, что праздновал победу слишком рано.

— Александр Петрович, — уже предельно официальным тоном продолжил беседу участковый. — Я прибыл, чтобы опросить вас по поводу серии преступлений, связанных с исчезновением породистых кошек и котов в нашем микрорайоне.