Письма мёртвой Ксане

Евгений Петропавловский, 2022

Три войны, две параллельных любовных истории и призрак Неизвестного Солдата, идущий по жизни следом за героем романа, воевавшим в Приднестровье и Боснии. Отражение какого будущего суждено увидеть ему в зеркале Великой Отечественной, между строк пожелтевших писем, в словах и мыслях человека, чьи кости давно истлели в чужой земле? Какие тайные законы мироздания вызвали встречу на незримом перекрёстке времён двух солдат таких разных и далёких друг от друга войн? Содержит нецензурную брань.

Пролог — 5

«…Так считай и живу от письма до письма. Ещё когда бои. Тогда про тебя забываю хоть ненадолго. Но сейчас затишье мы стоим в Хуторе уже неделю. Думаю скоро будет почта и надеюсь на этот раз наконец то дождусь от тебя письма. Хутор мне нравится и вообще на Украине народ чистоту любит. И хатки здесь как одна все побелённые некоторые даже разноцветной побелкой. А крыши у них соломенные все. Красиво и пруд рядом можно рыбу ловить. На пруд здесь говорят ставок. Всётаки удивительно сколько фрицы ни засирали нашу Советскую Родину а всё равно везде засрать оказалась кишка тонка. У меня всё в порядке. Отъедаюсь и сплю много. Ещё вшей мы вывели а то закусали уже всех просто беда была с этими проклятыми вшами. Даже игра у нас была такая мы называли её вшанка. Это когда на бумаге рисовали круг и каждый клал туда свою вошку. Чья первой выберется за пределы круга тот и победитель. Но теперь конечно не играем аж вздохнули с облегчением.

Вчера и сегодня я видел тебя во сне и вообще часто вижу. Так что пиши с подробностями как там у тебя дела? Как дома погода? Здесь погода хорошая всёже август стоит и солнце как следует припекает. Но я думаю до холодов войну не закончим ксожалению не быстрое это дело войну закончить с таким врагом. Хоть немец и драпает капитально а до Берлина ещё говорят очень далеко. А какже ему не драпать если мы на эту проклятую орду со всей справедливой яростью обрушиваем такую лавину танков и мин? Теперь ещё авиация иногда очень хорошо помогает. Пока наступление шло нас ещё бомбили фрицы но уже не так как вначале. Уже намного слабее. Всем в нашей батарее ясно что у гитлера теперь осталось мало сил хотя не все свои силы он израсходовал ещё немного осталось. Но мы стараемся добиваем фашистских сволочей без жалости и конечно добьём а куда они денутся.

Вот в последнем бою наш ястребок сбил хейнкеля. И лётчик с него успел на парашюте спрыгнуть. Думаешь мы как раньше стали ждать чтобы его в плен взять? Нет. Расстреляли в воздухе. Потом смешно получилось. Его долго волокло по верхушкам деревьев так что на землю прибыл со спущенными штанами. Я тогда его бельё разглядел. Ну конечно у них бельё хорошее по сравнению с нашим. Но это ничего не значит. Зато мы передовой Идеей вооружены и не просто так в бой идём а мстим за слёзы наших Матерей и Сестёр. Поэтому наше дело правое и мы смело глядим в завтрашний день. Хоть и поливаем своей кровью каждую пядь Родной Земли.

А за стихотворение Жди меня и я вернусь которое ты мне в прошлый раз прислала спасибо. Я не успел ответить потому что сразу в наступление пошли. А там такая катавасия не до писем столько наших ребят полегло. Хоть у нас в батарее это стихотворение уже есть и все друг у друга переписали. Даже Азмет Хатхоху по русски писать не умеет но выучил наизусть. Да это не важно всё равно приятно что ты так думаешь и о своём женском долге помнишь. Я этот намёк понимаю и тоже хорошо помню как мы с тобой жили. И когда дойду до Берлина то вернусь и мы с тобой будем жить ещё лучше и никогда не сориться. Правда? Ты у меня молодец и обязательно должна меня дождаться. Потому что сама знаешь никто тебе не умеет сделать так хорошо как я. И ты же сама говорила что все кто был до меня они все намного хуже по сравнению со мной.

Я не знаю когда нам снова в бой а если бы и знал то не имел бы права разглашать потому что это военная тайна и только вредитель и враг станет её разглашать. Но покачто отдыхаем и вся батарея этому радуется потомучто очень устали. Вчера вместо убитых прибыло пополнение и мы теперь обучаем необстрелянных бойцов как надо обращаться с миномётом и прочие действия производить чтобы не только артогонь был меткий но и самому по дурости не найти себе погибель. Это не шутка и одним днём не научишь. Целая наука ведь. Но когда прикажет наш Великий Вождь Товарищ Сталин то мы снова пойдём вперёд и тогда гитлеру будет окончательный гроб и всей его фашистской своре полный капут.

Ну так вот дела все мои я тебе описал и все мои новости какие были за последнее время. Пиши пожалуста по чаще а то я тут сильно скучаю. С горячим сержантским приветом с освобождённой Украины! Твой А. 9 августа 1944 года».

Заметив, что Андрей отложил прочитанное письмо и собрался приняться за другое, Ксана подсела сзади — обняла, прижавшись к его спине упругой грудью. И защекотала шею влажными губами:

— Ты что, явился сюда письма читать?

— Так я же… Пока ты вещи перебираешь…

— А я, между прочим, уже закончила — ты не заметил?

— Не заметил, — только теперь, окинув взглядом комнату, он увидел, что дверцы платяного шкафа закрыты, да и на кровати пусто: Ксана успела сложить все вещи обратно в сундучок.

— Так что, пойдём ко мне в комнату? — она провела пальцами по тыльной стороне его кисти. — Девушка не хочет ждать, понял?

— Ну пойдём, — Андрей закрыл папку и стал завязывать тесёмки.

— А письма — если тебе так уж интересно — можешь забрать себе.

— Да, в общем-то, любопытно было бы почитать. Нет, серьёзно, я могу взять их домой?

— Конечно. Всё равно выбрасывать, кому они здесь нужны.

— Ладно, тогда заберу.

— Бери-бери. Только пойдём уже скорее, — она встала. Приподняв подол халатика, игриво повиляла попкой; и поманила Андрея за собой.

Когда они оказались в её комнате, Ксана заперла дверь на защёлку и принялась стаскивать с него рубашку. Её движения были порывисты и — пожалуй, слегка преувеличенно — торопливы. Но Андрею это нравилось. То была игра, в которую они играли каждый раз, когда оказывались наедине.

Он отнёс её на диван. И, обняв, накрыл своим телом.

Ксана, щекоча горячим дыханием его грудь, протянула руку вниз — помогла Андрею войти в неё, а затем впилась ногтями в его бёдра.

— Быстрей! — шептала она. — Ещё быстрей! Ещё!

Всё-таки удивительно. Четырнадцать лет разницы в возрасте — оказывается, такой пустяк… Четырнадцать лет разделяло их, однако Андрей этого совершенно не чувствовал. Может быть, всё правильно? Может быть, не существовало между ними никакой разницы — да и вообще, не существовало ничего, кроме этого вихря, этого жгучего, несказанного, всепроникающего потока, который неостановимо уносил обоих в упоительно стонущую, кричащую, хрипящую и клокочущую бездну первобытного наслаждения?

А если так, то чего ещё можно желать от жизни?

Ничего.

И, приподнявшись на руках, Андрей не прекращал размашистых движений. Пот застилал ему глаза, стекал по лицу — капли срывались с подбородка и падали на тело Ксаны, вздрагивавшее при каждом его толчке и подававшееся навстречу…