Темная сторона Земли. Дела давно минувших дней

Евгений Петрович Гончаров

СССР, 1970-е годы, холодная война, вражеские радиоголоса и глушилки. Школьник Гоша Коноплев впервые слышит песню «Девушка» группы «Битлз». С этого момента он становится внутренним эмигрантом, каких было немало в Советском Союзе.

Первая грампластинка

Если по радио говорят, что в СССР нет бедных, то так оно и есть. По радио не врут, радио надо верить. В том, что люди, говорящие по радио, не могут обманывать, я уверен, как и в том, что земля вращается вокруг солнца, а дважды два четыре.

Но один случай заставил меня сильно усомниться в этом. Я — не про гелиоцентрическую систему и таблицу умножения, а про растущее благосостояние нашего народа и, конкретно, моей семьи.

Играя на чердаке, мы, пацаны, нашли сундучок с какими-то дореволюционными документами. Среди этих бумаг я увидел план нашего дома. Помещения были подписаны так: «Гостиная, спальня, спальня, столовая, кухня, прихожая, коридор, ванная, туалет».

Было над чем подумать.

Мой отец работает закройщиком в ателье индпошива, мать — медсестра в больнице, старшая сестра учится в институте, я — школьник. И на четверых у нас одна комната площадью 36 квадратных метров в коммунальной квартире — чья-то бывшая столовая! На четыре комнаты, в каждой из которых живет по семье, — общие прихожая, коридор, ванная, туалет и кухня.

А ведь до революции в этой четырехкомнатной квартире жила одна семья какого-то состоятельного человека, и наверняка у него было много детей, и обедало это семейство не по очереди, на кухне у воняющего керосином примуса, а за накрытым скатертью столом в столовой, родители и дети спали не за фанерной перегородкой, а в отдельных помещениях.

Как-то, перед тем как наклеить новые обои в своей комнате, мы ободрали старые, и нашли на стене дореволюционные газеты. Газеты были приклеены намертво крахмальным клейстером, их пришлось намочить и соскоблить ножом. Пока газеты отмокали, я успел прочесть на них объявления.

Паровая мельница купца почетного гражданина И. Н. Лукина всегда имела в продаже пшеничную муку мелкого помола, крупу манную, крупчатку разных сортов и отруби.

Табачный склад отца и сына Дунаевых предлагал табак курительный, прессованный и листовой, махорку, табак нюхательный, гильзы папиросные и шведские спички.

Магазин обуви А. Б. Куроедова всегда имел в большом выборе: прочную изящную женскую, мужскую и детскую обувь, дорожные несессеры и саквояжи.

Велосипедный завод «Орелъ» предлагал велосипеды-самокаты беспримерной быстроты и прочности, а также печатные машинки.

Также продавались горькая минеральная вода «Яносъ» из Австро-Венгрии — отличное средство при запоре, ожирении, расстройстве пищеварения, болезнях желчного пузыря и почек; новое средство «Усатинъ», придающее усам необычайную пушистость и натуральный блеск; и восточные пилюли, средство для женщин быстро увеличить размер груди и приобрести округленный и твердый бюст.

И опять я задался вопросами.

Если все это продавалось, то, стало быть, и покупалось? Значит, кто-то ел хлеб и манную кашу, курил папиросы, катался на велосипедах, пил минеральную воду и ухаживал за своими усами и бюстом. Выходит, деньги на все это у людей были.

Один клочок старой газеты я все-таки аккуратно отделил от стены, на нем была реклама такого содержания:

«Первая в России фабрика усовершенствованных граммофоновъ и пластинокъ

Т-ва В. И. Ребрикова и Ко

Граммофоны и пластинки имеются в продаже в магазине по адресу: Морская, 17».

В найденном сундучке, кроме бумаг, были и старые грампластинки. Поскольку пластинки нам проигрывать было не на чем, мы нашли им другое применение — взяв за краешек, запускать в воздух. Пластинки планировали и летели далеко и высоко, падали на твердую землю и разбивались на мелкие осколки.

Одну из тех пластинок я принес домой, на ней было написано «Марш 41-го Сибирского стрелкового полка». С той поры я хотел послушать эту пластинку, но во всей нашей коммунальной квартире ни у кого не было патефона.

Наконец, моя мечта сбылась.