Умом Россию не понять – 2. Странности нашей жизни

Евгений Петров

Про Россию много чего говорят на Западе. Но что из всего этого правда, а что нет…Но в России все и так значительно странно, но как именно…

Не свое дело…

В окошко заглянуло яркое весеннее солнышко. Перекликались птички. Природа просыпалась после зимней спячки. Хотелось забросить все подальше и, подставив лицо свежему ветерку, выбежать во двор… Но не тут-то было. Стоял обычный учебный день, и занятия в школе продолжались. Борис Афанасьевич с тяжелым вздохом отодвинулся от окна, возвращаясь к насущным проблемам.

Резко прозвенел звонок, призывая учителя в класс. Борис подхватил журнал и решительно направился к ученикам.

Разгоряченные после перемены лица детей настороженно встретили учителя. Борис Афанасьевич быстрым взглядом окинул притихший класс.

— Здравствуйте, друзья мои, — торжественно проговорил он, — рад, что сегодня у нас нет отсутствующих. Прошу присаживаться.

С легким шумом задвигались стулья. Скрипнули столы. Зашелестели страницы открываемых учебников.

— Нет, нет, — замахал руками Борис Афанасьевич, — не надо смотреть в учебники. Будем отвечать так.

Установилась тишина. Кто-то пригнулся ниже к парте: только не спрашивайте меня. Кто-то, напротив, откинулся на спинку стула, всем своим видом показывая, что нисколько не боится. Кто-то продолжал украдкой подсматривать в учебник. В общем, все как обычно. Борис Афанасьевич уже привык к таким действиям учеников. Мысленно усмехнувшись, он сделал вид, что всецело поглощен изучением журнала, выбирая из числа девятиклассников ученика для ответа.

— Отвечать пойдет… отвечать, — он мгновение помедлил, — Ростислав Марков.

Мальчишка неуверенно выпрямился. Огромные глаза уставились на учителя с обидой.

— Но, Борис Афанасьевич, — виновато проговорил он, — меня же не было на прошлом уроке…

— И что?

— Я не знал, что нужно учить, — победно произнес Ростислав.

— Подождите, — прервал объяснения Борис Афанасьевич, — но вы уже несколько дней, как вышли с больничного.

— Так ведь вашего урока у нас еще не было.

— А спросить у кого-нибудь из класса? — Борис Афанасьевич обвел взглядом притихших ребят.

— Я не знал, — упрямо повторил Марков, — Меня в тот день не было…

— А где вы были, позвольте поинтересоваться?

— Болел! — заявил Ростислав с таким видом, словно этим все сказано, и данное объяснение вполне законно для того, чтобы не приготовиться.

— Поставим вопрос по-другому, — учитель потер подбородок, — Представьте, Ростислав, что вы вызвали врача.

— Ну, — неуверенно отозвался ученик.

— А врач пришел, посмотрел и заявил, — Борис Афанасьевич сделал многозначительную паузу, — что не будет вас лечить…

По классу прокатился изумленный вздох. Все взгляды уперлись в учителя.

— Почему это? — хмуро спросил Ростислав, чувствуя какой-то подвох.

По губам Бориса Афанасьевича проскользнула улыбка.

— А он сказал, что не знает такой болезни, — громко продолжил учитель, — потому что, когда ее изучали, его не было. Он болел!

— Но…

По классу прокатились смешки.

— Незнание закона не освобождает от ответственности! — назидательно произнес Борис Афанасьевич, — присаживайтесь, Ростислав. Ставлю вам два. Но, пока только у себя в черном списке. И если…

— Я обязательно выучу к следующему уроку, — торопливо проговорил Марков, тяжело опустившись на стул.

Дальше урок продолжался в обычном порядке…

На следующий день в школу заявилась возмущенная мама Ростислава.

— Как вы смеете так спрашивать моего сына? — напустилась она на учителя.

— А что случилось? — удивленно спросил ее Борис Афанасьевич.

— Вы не должны были спрашивать ребенка.

— Это почему?

— Мальчик пришел после болезни…

— И что?

— Он не должен отвечать в такой ситуации, — она тут же поправилась, — вы не должны были…

— А ваш мальчик рассказал вам про врача? — поинтересовался Борис Афанасьевич.

— Это про того, кто отказался лечить? Это совсем разные вещи! — гневно возразила мама.

— Вполне адекватная ситуация, — пожал плечами учитель, — абсолютно соответствующая произошедшему.

— Вы — плохой педагог, и не умеете учить детей!

— Что тут за шум? — на пороге директорского кабинета появилась Антон Евлампиевич — директор школы. — Пройдемте в мой кабинет.

— Ваш учитель, — выпалила женщина, — совершенно не умеет преподавать!

— А вы знаете, как это делать? — спросил Борис Афанасьевич.

— Поясните, что происходит, — Антон Евлампиевич пригласил обоих участников невольного конфликта присесть.

— Ваш Борис… э… Афанасьевич, — вновь вскипела мамаша, — не должен был вызывать моего мальчика к доске. Он только-только пришел с больничного.

— А что вы скажете? — обратился директор к учителю.

— Для чего дети приходят в школу? — спросил Борис Афанасьевич и тут же сам и ответил, — в первую очередь, научиться отвечать за свои поступки. Раз он пришел на урок, \то он должен быть к нему готов.

— Но он после болезни, — снова затянула свою песню мамаша.

— Стоп! — резко проговорил Борис Афанасьевич, — вот, вы кем работаете?

— Я? — опешила женщина и сразу как-то сникла, — Я — токарь!

— А что вы скажете, если я буду вам советовать, — терпеливо разъяснял учитель, — как правильно установить, например, резец или закрепить шпиндель…

— Я вам покажу, что вы неправы, — уверенно заявила женщина.

— Ну, я мог бы и поспорить с этим, — произнес Борис Афанасьевич, — у меня все-таки есть и техническое образование. Но не в этом суть, — отмахнулся он, — а в деле преподавания я такой же специалист, как и вы в своем деле. И попрошу мне не мешать качественно делать свою работу.

Женщина сникла и, торопливо попрощавшись, покинула кабинет.

— Да, вы дипломат, Борис Афанасьевич, — удивленно протянул директор, пожимая руку учителю…