Переплетение душ

Евгений Павлов, 2018

Порой наша жизнь от нас не зависит, и в нашей судьбе бывают такие моменты, что мы сами себе не принадлежим, не зависимо, желаем мы того или нет. Моя книга рассказывает об удивительных приключениях молодого человека, жителя XXI века, который вместе со своим котом невероятными магическими силами был втянут в склоки и интриги времен николаевской крепостной России. Оценка того времени глазами современника в погоне за таинственным кладом староверов. Судьбы и тела переплетаются в один клубок, независимо от того, кто ты по рангу и в какое время тебя угораздило появиться на этот свет.

Глава 12

А что же я увидел, мои дорогие друзья? Конечно же, этот вопрос невольно вторгся в ваши головы, и я непременно хочу посвятить вас в то, что происходило в подвале поместья, хозяином которого являлось мое тело.

Итак, начну. Приоткрыв дверь, я увидел скопище дворовых людей, во главе которых был управляющий, ходивший из стороны в сторону и нервно жестикулируя, пытался что-то разъяснить. В небольшой подвальной комнате находилось несколько каких-то станков, видимо, для выяснения доказательств. Возле одного из них на коленях стоял человек, голова которого находилась в ящике. Один из приверженцев Михаила Соломоновича нажимал на прикрепленные к ящику рычаги с очень подобострастным видом, отчего жертва неистово дрыгала всеми конечностями и пыталась взреветь от боли, которая обрушилась на ее тело. Я, дорогие друзья, просто не мог на это долго смотреть. Во мне взыграла совесть, и я незамедлительно отворил дверь и вошел.

Читатель, ты когда-нибудь разорял муравейник? Если да, то тебе, наверное, знакома та ситуация, когда начинают суетиться потревоженные этого пристанища существа. Вот то же самое можно было наблюдать в подвале вверенного мне провидением особняка. Все помощники управляющего стали метаться из угла в угол и не находить места, чтобы себя пристроить. При этом они то ли мычали, то ли оправдывались перед барином за то, что не выполняют своих прямых обязанностей, а находятся в этой подсобке и занимаются пыткой человека.

— Всем смирно! — скомандовал я.

Физиономия у меня была, признаюсь вам, как у заправского генерала.

— А теперь, господин Париков, потрудитесь объяснить, что здесь происходит. И на каком основании вы позволили себе издеваться над моим человеком при помощи, к тому же, моих людей. И прежде чем вы дадите мне объяснения, поведайте-ка, в чем состоят ваши обязанности.

Михаил явно не ожидал такого поворота событий, но в то же время этот человек быстро пришел в равновесие духа и тут же отрапортовал мне о том, что здесь происходит:

— Уважаемый Калистрат Епифанович, Ваше Сиятельство, да, я согрешил, каюсь, виноват в том, что воспользовался без вашего ведома подсобным помещением вашего дома и организовал здесь несколько примитивное и не вполне укладывающееся в голове здравого человека место. Но сразу хочу признаться, что все это проделал я во благо вам и спокойствию вашего поместья. Ведь если вы почитаете газеты, вот они.

Михаил Соломонович извлек из кармана сверток несколько пожелтевших листов бумаги:

— Эту прессу мне лично поставляет знакомый поручик из самого Петербурга, еще один экземпляр читает сам император. Можно заприметить одно очень важное и крайне негативное явление, которое наблюдается в наше время среди дворовых людей, на примере тех происшествий, которые описываются в данной газете. А именно бунтарский дух! А к чему это обычно приводит? Так я вам отвечу прямо и твердо — к Пугачевщине. А я, как лицо, которому вверено следить за благосостоянием и спокойствием своего господина, за что я получаю довольно-таки хорошее ежемесячное жалованье, считаю своим долгом подобные шалости пресекать.

— Ну что ж, герой, вижу, ты очень лихо выполняешь свои обязанности, — ответил я. — Но мне бы хотелось узнать, кто же осмелился нарушать спокойствие и благодать в моей усадьбе?

— Эй, хлопцы!? — обратился я к двум оболтусам, которые жались возле двери. — Немедленно освободите голову гражданина из этого дебильного ящика, иначе вы, каждый по очереди, пройдете те процедуры, которые прошел этот бедолага без моего ведома.

— Постойте, Калистрат Епифанович. Разрешите оправдаться. Да, порой, по моим достоверным данным, наш Великий Государь, Николай Павлович, тоже не всегда осведомлен о том, чем занимается глава шестого отдела его сиятельство граф Бенкендорф. А посмотрите вокруг, кругом тишь и благодать. Ни одной революции, ни одного заговора.

— Послушай, ты, придурок, как смеешь ты поганым своим языком сравнивать свои гнусные поступки с делами государственной важности. — Невольно вышел я из себя.

— Немедленно освободить моего человека!

Два дурика, которые мялись возле ящика с помещенной в него головой безвинной жертвы, услышав мой грозный тон, немедля ни секунды, тут же освободили заключенного. Им оказался наш умалишенный крепостной человек, Грегор, которого я велел поместить в комнату с мягкой кроватью и со светлыми обоями, чтобы человек как-то пришел в себя. Быть может, мне показалось, ведь я же не был сведущ во всех делах, которые творились в моем имении, что его нагружали слишком тяжелой работой. Не знаю, конечно, за какие такие провинности, но теперь, после этого случая я непременно во всем разберусь. И виновные будут наказаны по всей строгости, данной мне отечественными законами времени, в которое я угодил.

— Итак, Михаил Соломонович, потрудитесь мне объяснить, в чем вина этого съехавшего с катушек, чем мог подорвать устои закона этот умалишенный человек?

Управляющий явно не ожидал такого вопроса, но, поразмыслив, буквально за считанные секунды выдал ответ:

— А вина, уважаемый Калистрат Епифанович, этого человека заключается прежде всего в том, что, на мой взгляд человека, за всем и за всеми следящего в этом особняке, что он, провинившись за неповиновение, при получении задания вами же, барин, был приговорен опять же вашим сиятельствам к двадцати горяченьким плетям, но, прикинувшись прокаженным, решил их избежать. А кто знает, на что способна эта буйная голова? Еще вот я, как человек, с большой ответственностью относящийся к своим обязанностям, уж извините, барин, решил это выяснить…

А тем временем, пока Михаил мне объяснял суть да дело, наш узник, конюх Грегор, сидел, забившись в угол, и наблюдал за маленькой щелью под лестницей. И вдруг резко, с каким-то нечеловеческим воплем, молнией бросился к ней.