Тюремный роман царицы

Евгений Николаевич Гусляров, 2022

Чтобы постичь общую трагическую суть русских реформ, вполне достаточно присмотреться хотя бы к одной частной русской судьбе. «Евдокия Фёдоровна, первая жена царя Петра, прозванного Великим, несомненно, была самой несчастной государыней своего времени. Даже в самой глубокой древности найдётся мало примеров такой несчастной судьбы», – так напишет о героине новой моей книги Франц Вильбуа, француз на службе русского царя. Нелюбовь Петра к прежней России и определила отношение к жене, вся трагедия которой в том, что довелось ей оказаться на самом изломе крутого российского времени. Между тем царица Евдокия выполнила свою историческую миссию. Петра женили поспешно и рано. Так диктовали нужды политики. Ему, женатому, уже не нужна становилась никакая опека. Вместе с Евдокией Петру вручалась возможность бороться за власть, а перед Россией открывались неведомые исторические перспективы. Евдокия была предлогом начинавшейся великой ломки. Этот подвиг царицы Евдокии Фёдоровны потомки не оценили…

Самая долгая тайна царицы

Чем именно провинилась царица перед своим мужем — остаётся тайною и до сих пор. Не разъяснил этой тайны и автор Истории царствования Петра I (Имеется в виду историк Г. Устрялов. — Е.Г.). Иностранные писатели Вильбоа, Левек, Леклерк и другие, уверяют, что гибели Лопухиной особенно содействовал Александр Меншиков, будто бы уже в это время имевший сильное влияние на ум и волю государя…

Семевский М. Царица Евдокия Федоровна Лопухина. // РВ. 1859. Т.21. №10. С. 226

Гордая царица не любила Меншикова, как безвестнаго простолюдина, взятаго с улицы и из-под пирожнаго лотка поставленнаго на ступенях трона. На ея презрение царский фаворит отвечал ненавистью и умел подвигнуть государя к ссылке и заточению Лопухиной.

Вильбуа. Рассказы о российском дворе. // Вопросы истории. №12, 1991. С. 157

Но это пустейшая выдумка: Меншиков в это время не имел значения, не играл ещё той важной роли, какая выдалась ему в последствии.

Семевский М. Царица Евдокия Федоровна Лопухина. // РВ. 1859. Т.21. №10. С. 226

Пётр развёлся с первою женою, потому что вместо отдыха, успокоения и удовольствия встречал в семье неудовольствия.

Соловьев С.М. История России с древнейших времён. М.: «Мысль». 1988. Т. XIII. С. 347

Царь Пётр I имел двух жён, которые жили в одно и то же время. Евдокия Фёдоровна была его первой женой. Под предлогом недовольства её поведением царь решил развестись с ней и заставить её уйти в монастырь, с тем, чтобы он мог при её жизни жениться на Екатерине, столь известной в истории России.

Вильбуа. Рассказы о российском дворе. // Вопросы истории. №12, 1991. С. 158

В Москве носилась молва, что остудила царя к царице золовка ея, царевна Наталья Алексеевна; но, по замечанию г. Устрялова, едва ли и это справедливо: то был простонародный толк стрельчих, не знавших дела. Вероятнее, пишет Александр Гордон в своей Истории Петра, что Авдотья Фёдоровна отдалила от себя своего супруга безотвязною ревнивостью и упреками за привязанность его к иностранцам; вся родня царицы питала к иноземцам глубокую ненависть. Один из ея братьев (не Абрам ли Фёдорович?) оскорблял даже Лефорта в присутствии царя. Так, например, рассказывает шведский резидент Кохен, 26 Февраля 1693 года государь обедал у Лефорта. В жару спора Лопухин стал поносить генерала самыми непристойными выражениями, наконец, схватился в рукопашную, и в драке сильно измял причёску великаго адмирала. Царь тут же заступился за своего любимца и наказал оскорбителя пощечиной. Справедливость этого факта подтверждается свидетельством г. Устрялова.

Семевский М. Царица Евдокия Федоровна Лопухина. // РВ. 1859. Т.21. №10. С. 227-228

Петра Лопухина обвиняли, будто он говорил о Петре: «Он сын еретический, от антихриста зачался, извёл у нас боярина князя В.В. Голицына да Леонтия Ром. Неплюева, а теперь изводит дядю своего роднаго, боярина Петра Абрам. Лопухина, котораго сам пытал, поливал двойным вином и зажёг».

Аристов Н. Московския смуты в правление Царевны Софьи Алексеевны. Варшава. 1871. С. 151

…Главнейшею причиною её пострижения была сама она по несносной ему (императору) привязанности ея к старым обычаям и суеверию, толико им нетерпимых и в подданных своих; но ежели и то правда, что она была в согласии и с самыми заговорщиками на жизнь его, то тем паче поступок его с нею оправдается, а последний ея в монахинях поступок, о коем мы видели по случаю следственнаго дела Царевича Алексея Петровича, некоторым образом и подтверждает оное; однакож писатель Истории Лефортовой, г. Бассевиль приписывает отвержение её единой чрезмерной ея ревнивости, произшедшей от любви, которую Государь возымел к одной младой немке. Вот его слова: («Она почувствовала столь великую ревнивость, что сделала невозможным изстребление соперницы своей из супружняго сердца, и вместо того, чтоб скрыть своё негодование и стараться обратить опять к себе сердце супруга своего ласкою и терпливостию, она позабыла, что супруг ея есть Государь. Она делала ему выговоры и показывала гнев, что послужило только к большему раздражению его и к приведению в отвращение от неё, которое умножалось со дня на день. Не внимая ничему, кроме ревнивости своей и худых советов, она потеряла навсегда ту власть, которую могла бы опять приобресть над сердцем своего супруга; ибо хотя он был от природы крутаго нрава, однако он первый склонен был и к извинению её, и даже к уваженью некоторым образом гнева ея, который приписывал он единственно чрезмерной ея нежной любви, которую усиливали законы супружества.

Царёвы любимцы были ею признаваемы своими врагами; она их привела в такия обстоятельства, в которых они нашлись принужденными стараться о погублении ея, дабы тем избежать им ея мщения; она не упускала никаких случаев, встречающихся ей к их обруганию публично и приватно. Сии любимцы были Лефорт и Меншиков, и они-то довершили ея несчастие»). Лефорт (продолжает Бассевиль) страшась, чтобы ревнивость и происки Царицыны, которая уже составила при Дворе сильную партию, не причинили каких перемен, вредных великим предприятиям сего Государя, склонил его определить единою своею властию развод с нею… Все сие произшествие г. Бассевиль полагает до перваго похода Государева под Азов, и что Монарх, по возвращении уже своём из чужих краёв, поступил по сему Лефортову совету. Я, не отрицая справедливости сего повествования, предоставляю читателю самому сделать заключение, кто из супругов был сему виною. Но, положа, что всё повествуемое г. Бассевилем с такою точностию есть справедливо, кажется, без ошибки утвердить можно, что толь чрезвычайная ревнивость супруги в состоянии была помянутую сильную при Дворе составить партию из людей, привязанных к старинным предубеждениям, и следственно из тайных врагов Монарших, а по сему и могло произвесть в писателях мнение, что Царица имела согласие с заговорщиками на жизнь своего супруга.

Голиков И.И. Деяния Петра Великаго, мудраго преобразителя России, собранные и достоверных источников и расположенныя по годам. Сочинение И.И. Голикова. Том десятый. Издание второе. М. 1839. С. 213-215

До толикаго на неё однако же гнева Державный Супруг ея дошёл не вдруг, а постепенно. Началом онаго было ея cyeвеpиe и привязанность к старинным обычаям, чего не терпел Монарх и в самом простом из подданных, а тем паче в Супруге Своей. Тогдашнее воспитание а особливо ея пола, основало, так сказать, в ней сие предубеждение; а суеверы, ханжи и лицемеры, по нещастию её окружавшия, не преставая охуждать в Государе вводимое им просвещение, Европейские обычаи, новости и привязанность Его к иностранцам, из коих один был Его и любимцем, не могли не усилить в ней тех предубеждений, а вместе и не поселить и к Особе Его отвращения: как всё cиe видно из следственнаго о ней и о Царевиче, сыне ея, дела.

Нет сомнения, чтоб Монарх не старался истребить сии несносные Ему во Супруге предубеждения; но тщетность таковых стараний Его естественно должны были породить в сердце Его к ней отвращение, а отвращение младаго и горячаго сложения Супруга и Государя не могло в ней не произвести подозрение к супружеской Его верности, и следственно не заразить сердца ея и peвностию. Заразяся же сею безрассудною страстию, вместо того, чтоб скрыть своё неудовольствие и старатся нежностью обратить к себе сердце Супруга, делала Ему выговоры; а к сей досаде не меньше для Его Величества чувствительную присоединила и другую. Она в напоённом ревнивостью и подозрениями воображении своём находила виновными, в отвращении от нея Супруга своего, Лефорта и Меншикова, и не упускала никакого случая публично и приватно оскорблять и поносить сих любимцев Его. В одно время со величайшею досадою упрекала она тем последняго; и когда сей притворился не понимающим её, она сказала ему: ты кажешься не разумеющим того, о чём я говорю тебе; но я ведаю, что ты водишь моего Супруга в те места, в коих ты некогда продавал пироги твои.

Временщик гораздо чувствительнее к выговорам, упрекающим ему низостию рода, нежели к каким-либо другим. Он, огорчася тем до крайности, усугубил все свои происки о ея погублении.

С другой стороны Лефорт, коего она равномерно почитала врагом своим, страшася, дабы чрезмерная ея ревность не причинила в великих предприятиях Государя его какого либо важнаго препятствия, по тому паче, что (по словам Бассевиля) составила уже она при Дворе не безсильную партию, не меньше способствовал к отдалению ея.

В таком-то положении осталась она при отлучении Его Величества в чужие краи.

В сие отсутствие Монарха любимцы сии, а паче последний, не оставили без сомнения питать в нём ненависть к Супруге; а она c своей стороны окружалася, как сказано, особами столь же суеверными и заражёнными стариною и ханжеством, не преставала на свободе охуждать путешествия Супруга своего по еретическим, как говорила, народам, и тем большее в сердце своём питала к Нему отвращение и ненависть, равно как и ко всем вводимым Им в отечество новостям; одинакия же в сём случае чувствования ея со врагами просвещения, Стрельцами и им подобными недоброхотами Монарха, и могли подать о ней мысль о соучаствовании ея с ними. K таковому заключению о ней некоторым образом служит доказателством и самое время заточения ея в монастырь; ибо то было в самое производство следствия о бунтовавших Стрельцах.

Конец ознакомительного фрагмента.