Подлежит удалению

Евгений Леган, 2023

Данная история повествует о боли, степени риска и ответственности. Здесь нет героев, как и откровенно плохих людей. Сломаться или побороть. Обидеться или простить. Проблемы человека не меняются, но становятся сложнее в ограничении привычных вещей. Начало пути неизменчивых тем.

Глава 7. Сутки. Часть вторая

* * *

Впервые за всё время… М-м-м… Я не знаю, что дальше говорить… Мне уже самой осточертел текущий… бред… Нас без конца, сводили вместе наблюдая, во что же выльется сей… насильственный союз. Ничего хорошего. То сорвётся на мне, то попытаюсь его убить. Я вообще перестала замечать улыбку. Неважно чью. Это не мелочь. Это серьёзные вещи. Не могу нормально объяснить, но-о-о… среди кучи проблем и неудач, улыбка… она… как… попытка принять свою горечь и двигаться дальше. Тяжело как-то по-другому передать. Возможно, чуть позже получиться.

Подул… скудный… ветерок. Спустя пару минут мы стояли на парковке. Если бы не мои любимые, красные каблучки на танкетке, я бы справилась вдвое быстрее. К ним всё ещё нужно поднатореть. Одно дело в баре. Совершенно другое — нестись сломя голову по ступенькам. Тут подранной коленкой не отвяжешься. Здесь нахрен можно лодыжку сломать. Галопом побежали вниз. Этому балбесу до лампочки. Как ребёнок к новому ларьку летит. Дорога, забор, люди. Всё равно. Прихоть заклинила в мозгу. Да, местами на поворотах отпускает, но-о… идея брать за руку, была моя. Словно клещ вцепился и жизни не даёт. Плюс ко всему — я напрочь забыла закрыть дверь. Во всей этой суматохе велик шанс вернутся на ободранный пустырь хотя… опять же. Красть уже больше нечего. Что смогли, то давно в ломбард отнесли. Если участь соседей таки затронет на этот раз, то хотя бы будет не так обидно. Кто-то обязательно подцепит мамину болячку, когда будет рыться в её белье… Боже, что я несу…

Злиться не имело никакого смысла. Кай, так или иначе, послужил хорошей подушкой, принимая на себя в каждом углу… Я хохотала, а он молчал. Только… щёчки розовели. Проскакали, как маленькое стадо антилоп. Как же было хорошо.

И вот он долгожданный… автомобиль… Не тот, что скрипел покрышками. Этот в сравнении — был гораздо круче. В несколько десятков раз. Я, конечно… не особо разбираюсь в марках… Точнее, вообще никак, но один только внешний вид о многом говорит. Смотрится, просто завораживающе. С первого взгляда понятно, что дорогой. Возможно, не такой инновационный и броский, как принято говорить, а скорее по-обычному современный. Лаконичная форма с утончёнными, гладкими краями. Смотрится как цельный, отлитый брусок металла без всех этих составных, угловатых штук. Обтекающий рельеф без наворотов… Загляденье. Я… наверняка ошиблась. Вероятнее всего — это новейшая иномарка, купленная за континентом. Она едва слышно заурчала. По корпусу пробежался солнечный блеск, а цвет, как водной рябью поменялся. Из чёрного в серебристый. Я же говорю, я не разбираюсь. Мне достаточно одних эмоций. Захлестнули с головой. Я как тот моторчик, мило заурчала. Как же захотелось очутиться внутри… Дорогой способ разорить карманы тысячам семей.

— (Нервно) Кай, — запнулась. — М-можно у тебя кое-что… спросить?

— Ну, да. Спрашивай.

— (Нервно) А… это всё… правда? Про тебя?

— Ну-у, не знаю… Смотря, откуда говорили. Бург сказал, что забирает просто в Бардо. Больше ничего. Без понятия какие там у меня… привилегии.

— Ладно, — выдохнула. — По ходу дела выясним… потом… Пошли…

Подтверждением всему служат двери. Они раскрылись не как по привычке, а с задней стороны кузова. Очень необычно и круто… Такое дурацкое слово, однако оно как раз отображало моё настроение. Крутецкое.

Сделали пару шагов с крыльца. Подошли. Вместе сели за ручку. Глупо было ожидать, что Кай проявит манеры галантности… Чего греха таить, они мне самой не особо были нужны. Сел первым. Ну и пусть. Ничего страшного. Я не привереда. Не уступят места. Дверь не откроют. Комплимента не скажет никто. П-ф-ф, ерунда. Сущие пустяки. Лишь бы человек был хорошим, а не подлизой. Опыта у меня благо есть. То готов на руках носить, то лишний раз не посрамиться в общественном месте оскорбить. Вот это я понимаю… Лицемерие… Хуже хамства — изначально скрываться под двойственной личиной… Что-то я заползла в другие кусты…

Единственная в этой ситуации оговорка — Кай неотрывно потащил за собой. Слишком уж в лоб принял детскую игру «за ручки». И ладно бы только держать. Дёрнул так, что я чуть лбом не задела крышу автомобиля. Можно было, конечно, сделать из этого большущую трагедию, но-о-о… меня вовремя отвлекли.

Боже, вот это сиденья… Чёрно-серебристые с золотистой окантовкой. Ровно такого же оттенка салон. Чередование цветовых панелей с мягкой подсветкой. Ни у кого из знакомых, я не видела такой красоты. Даже дома. Глупо сравнивать, ну и пусть. У Гиля, конечно, обстановка была очень даже роскошной, но не настолько. Складывалось неправильное настроение. Стыдно сидеть. Идеально чисто и свежо. Гармония света и формы. Ощущение — без пяти минут из магазина выкатили в мир. Просто хочется жить внутри. Если не жить, то как минимум любоваться. Один вид со стороны сулит незыблемую радость. Настроение, отвал башки. Прикосновение, нежной дрожью… кожу… теребит…

— Куда едем?

Послышался незнакомый голос. Внутри, как оказалось, помимо гражданина Бургунда, сидел ещё один человек. Водитель. Возможно, не только водитель, но вести машину для него сейчас была приоритетная цель. Он повторил:

— Господа, — повернулся к нам, — куда едем? Определились?

Меня такой подход ошеломил. Молчание. Честно, я толком и не думала, куда именно мы поедем. Казалось, что Кай заранее некоторые варианты обговорил или хотя бы попытался, но он молчал. Молчала, собственно, и я. Хоть спрашивали у нас, наверняка конечным пожеланием учитывалось его, но… как рыба в общем… Ни единого слова. Увязли с головой в своих мыслях. Идея одна, безусловно, была, правда, как минимум моё обязательство, озвучить мнение после него. Бургунд тоже молчал. Речь в мозгу таки прервали.

— (Медленно) Можно-о… Я думаю, можно поехать в… Даже знаю… Может, — обратился ко мне, — ты? — стал нервно перебирать руками.

Как же приятно. Прямо очень. Попытка немного… не в том ключе, как я себе обратно представляла, однако ощущения довольно схожи. Все трое буквально… вцепились в меня. Они практически жаждали моего внимания, насквозь прожигая глазами. Возможно, не так рьяно, но всё же. Ещё сильнее сжала его ладонь.

— (Неловко) Выбирайте… — задумалась, — в принципе любое место в центре. Там везде можно отдохнуть, куда пальцем ни ткни…

Кромешный мрак. Мда. Худшее из мною сказанного. Толком ничего. Я дико растерялась. Предложить хоть что-нибудь вменяемое, банально не вышло. Только натянутая улыбка. Она ни на каплю не смягчала ситуацию. Очередная дурнушка. Ровно также на себя, я бы смотрела со стороны. В любой непонятной ситуации корчит рожицу да улыбается. Благо хоть не лошадиный оскал. Да, в очередной раз много чего лишнего из головы взяла, однако то, что касается улыбки — очень тонкая грань. От любования до неприязни один шаг. Чуть выше задерёшь губу, и всё. Хрен потом от кличек отделаешься. Эти мелкие сволочи… не прощают ничего. Ничего. Только постепенно с годами, удалось избавится от привычки… давить лыбу на всё подряд. Вспоминая детские фото — как же они наивностью бесили. Жуть. Реакция за последнее время только усилилась. Ненавижу бывшую… себя…

Бургунд что-то молча буркнул под нос. Быстро вернулась в прежнюю себя. В этом смысле, ну, про бред в голове, приблизительно стало ясно, откуда могла взяться его кличка. Кай неожиданно вставил своё словцо:

— А может это… сначала тут проедемся? Ну-у-у… — осмотрелся по сторонам, — где-нибудь… рядышком… Поблизости. Я здесь от силы был… (вдумчиво) ну ни разу, если не считать сегодня. Наверняка где-нибудь найдутся интересные места…

— (Настойчиво) Нет, не найдутся, — резко парировала. — Здесь совершенно нечего делать, что тут, — ткнула пальцем в окно, — что там за углом. Кругом жилые дома. Честно, не представляю, как они могут заинтересовать тебе.

— (Вдумчиво) То есть, рядом вообще ничего любопытного нету?

— Представь себе, да. Я не первый год здесь живу и куда уж как не мне, разбираться в здешних местах. У нас самое яркое событие — открытие очередного, бестолкового, торгового центра. На этом всё. Больше ничего. Сгребут побыреньку в кучку местную самодеятельность и как итог — стыдно становится не только мне. В который раз. Парочку раз в году… вроде бы и случаются обстоятельные дела, но… они настолько невзрачные, что я толком не могу вспомнить… Тут априори заняться нечем, если ты не хочешь пошляться по здешним кабакам. Мы не будем искать приключения на пятую точку… (настороженно) или будем?

— Не-е-е… — отрицательно покачал головой Бург. — Точно вглубь Югов не поедем. Этого нам ещё не хватало.

— (Уверенно) Вот и я о том.

— Да быть такого не может, — возмущённо отреагировал. — Неужели здесь нет ничего «этакого»?

— (Настойчиво) Да, представь себе, нет. Ничего «этакого». Я могу лишь… догадываться, что именно скрывается под этим понятием просто… поверь мне, — устало выдохнула. — У нас, кроме как, «прогулками по сети», люди ничем особо не развлекаются, да и, честно говоря, негде. Работа, дом, лишь бы ноги до кровати донести, а отдых… Уж лучше и вовсе на улицу не выходить. Повсюду бесконечные траншеи и застройки. Прямо тошно смотреть. Несколько задрипанных, детских площадок, парочку круговых дорожек, и всё. И так везде… Я не считаю за отдых… извините за выражение, бухать на лавочках. У нас, кстати, только этим массово и промышляют. Злоупотребляют. Прогулки матерей с колясками и горе-отцами, я тоже за активный отдых не считаю. Вот и остаётся дома сидеть либо скитаться без толку по улицам. Только детишкам, как, мне кажется, всё равно. Собрались во дворе, подключили воображение и дуй вперёд.

— (Вдумчиво) Я полностью с дамой согласен. Однозначно поедем в центр. Лучшего места нам не найти.

— (Стыдливо) Ну… у нас не совсем уж так плохо. Я немного всё же утрирую, — криво улыбнулась. — Нет, ну, конечно же, у нас есть куча мест для отдыха, просто они все поголовно далеки. Нет в шаговой доступности. Клубы там разные есть… Специальные. Домашние. Выездные… (Неуверенно) Существуют некоторые даже, как мама говорит, полуоткрытые общества по интересам. Не знаю там… ценители книг. Музыки. Ролевых игр. Клубнички… (Про себя) Боже, что я сейчас ляпнула…

— «Клубничка», — довольно улыбнулся Бург. — Не знал, что и у вас обитают такие места… Ценители, — шире растёкся скулами, — ролевых игр… М-м-м…

— «Клубничка»? — удивлённо уставился. — Вы сейчас о чём?

— Счастливый ты человек, — ухмыльнулся. — Мне бы твои годы…

Водитель улыбнулся, а Бург ещё сильнее захохотал. В лёгкой форме я тоже поддержала смешком заранее провальную шутку. Боже, почему именно эта фраза сорвалась с моих губ. Мать моя… все уши прожужжала, насколько много кругом податливых… жён. Как знала, что одно только упоминание, 100% выйдет боком. В нормальном обществе про такое не говорят. И намёка жалкого не допускают. Я же по своей тупости додумалась. Кай общего прикола не понял. Он его и не знал.

— (Недовольно) Что за… — отнял свою ладошку, — бред… Чего вы ржёте!? — вжался в сиденье. — Дураки… — опустил в пол глаза.

— Ладно тебе, — оглянулся. — Не горячись, парень. Время для свежих знаний давно пришло. Когда созреешь открыть для себя новые грани, ты только скажи. Нет смысла сейчас губить интригу почём зря. Потом ещё спасибо скажешь.

— (Хмуро) Ага, хрен тебе…

— Скажешь. Обязательно скажешь… Все через «это» так или иначе, проходят. Пройдёшь и ты.

Его, как оказалось, крайне легко задеть. Даже и не подумала. Кай довольно быстро отвернулся к окну. Мда… Смудрила…

— Кай, ну ты чего… Что, обиделся? Правда? Это же несерьёзно. Это же так… глупо. Сущая ерунда… Ну, хочешь… я сама всё расскажу. Биология… за 9-й класс.

Первые попытки уладить проблему, чуть ли не обернулись затрещиной по лицу. Едва удалось дотронуться, как перед носом пролетела ладонь. Неряшливая попытка отмахнуться, правда свистнуло так, что от удара, щека бы точно онемела. Быстро в сторону ушла. Затылок встречало слегка прохладное стекло.

— (Медленно) Та-ак, — неспешно повернулся Бургунд, — что, опять за своё? — постепенно нахмурил брови. — Не трогай его сейчас, Лоя. Пускай сперва остынет. Он в такие моменты вспыльчив… Не провоцируй его. Хай, тихонько полежит.

— Ладно…

В итоге я осталась виновата с противным привкусом во рту. Хотела лучше, а получилось… как всегда… Да уж… Победа…

— Мы так и будем стоять на месте? — спросил водитель. — Может, поедем?

— Мы будем стоять столько, сколько нужно, — огрызнулся Бург. — Ясно?

— (Отчуждённо) Ясно, — пожал плечами. — Всё понятно. Я могу где угодно стоять. Свистните тогда, — подтянулся. — Я немного, — хрустнул шеей, — вздремлю.

Шофёр спокойно наклонил назад кресло и запрокинул за голову руки. Он мне сразу кого-то напоминал. Таксиста одного. Не типажом, а скорее манерой… Ну тот, что подвёз нас с Мирой, вот только… на этот раз был совершенно другой человек. Молодой. Ухоженный. С парфюмом. Отчасти циничный и местами наглый на вид. Оказывается, это от него так приятно пахло. Это его духи почувствовала дома. Как же сильно он ими провонял… Хочу себе такой же флакончик…

— Знаешь, — в ответ хрустнул шеей, — дерзости тебе не занимать. Очередного сынка привили к старой иве. Ты либо тупой, либо уверенный в себе щенок. Мать его взрослый пеликан, который до сих пор не выбрался из скорлупы… Сморозишь подобную хрень ещё раз, — пригрозил пальцем, — пешком пойдёшь. Уяснил?

— Неа, — спокойно отреагировал, — по всем вопросам звоните в наше бюро. Вам в сотый раз всё объяснят. Уяснили? — повернул к ответчику голову.

— А как же… — злобно проворчал. — (Недовольно цокнул) Ладно. Надо что-то выбирать, — обратно вернулся к нам. — Вас (прищурился) стоит подобающе одеть, прежде чем вы в свет выйдете… Ну что, согласны? Ка-ай? Может, вы соизволите открыть рот или мы будем так и дальше сопеть?

— (Угрюмо) Сопеть…

— Вот и славно. Двигай, в общем, — кивнул в сторону водителя.

— (Оживлённо) Хорошо, я решил, — неожиданно отлип от кресла. — Хочу в первую очередь поесть. Ни черта со вчерашнего дня не ел. Я щас просто… умру.

— Ура-а… Не прошло и полгода, но сперва, — ещё раз осмотрел нас, — вы оба поедете за одеждой… Точка.

Причина столь хмурого настроения, лежала в самой пище, а точнее, в полном её отсутствии. Как никогда поддерживала решение сперва хотя бы перекусить. Настолько голодной — в жизни ещё не была. Чистая правда. Съела максимум за двое суток… ну-у-у… глотка 3 воды и напилась гарью от чёрствых гренок. Есть мне действительно о-о-очень хотелось. Я была на грани побрезговать всем.

— (Жалостливо) А может, мы сперва всё-таки… поедим?

— Раньше нужно было жрать, когда предлагали. Извини, конечно, но теперь потерпи. В таком виде вы никуда обедать не пойдёте. Вы посмотрите на себя, — протянул руку, — посмотрите. Как вы одеты? Стыдно, должно быть. Стыдно.

— А что не так? — кинул взгляд на штаны. — Ещё утром всё было нормально. Я всегда так, вообще-то, хожу. В форме.

— Вот именно что всегда. С этим-то всё понятно, — отмахнулся. — У него в гардеробе мышь с голоду повесилась, но ты. Ты то, что? Ты же девочка. У тебя как минимум должен быть развит эстетический вкус, но это… Увы, но твой наряд, — вздохнул, — для светского мероприятия не подходит. Вообще никак, — отрицательно покачал головой. — Одежда у тебя, конечно, модная и всё такое, но… эти вырезы… — внимательно осмотрел, — люди подумают, что ты хочешь всех кругом соблазнить. Подобной реакции я желал бы избежать в первую очередь. Прости. В таких вещах можно лишь по лесу гулять, чтобы не увидели. В ином случае всегда, пожалуйста, но только не сегодня… Прости.

–Я-я-я… Я всё поняла, — вжалась в кресло. — Извините…

Стало очень стыдно. В сотый раз лицо запекло.

— Не извиняйся, не надо. Ты ни в чём не виновата. Это я идиот, виноват за свою бестактность. Я не хотел тебя обидеть. Правда. Этот драный мальчишка, — недовольно покосился, — всё настроение с утра испортил. Нужно было сразу ехать в ателье, а не мять кота за яйца. А ты чего, собственно, смеёшься? — кинул глаз на Кая. — Думаешь, лучше выглядишь? Как бы не так. Посмотри на себя, посмотри. На тебе всё мятое, пожёванное, — тыкнул его в плечо. — Ты что, на одежде спишь? Хоть перед сном раздеваешься? Наверняка ты стирал свою форму ещё в прошлом году если вообще стирал. Не удивлюсь, если у тебя постельное насквозь… обосцанное. Боже… — протёр двумя пальцами глаза. — Я всё могу стерпеть, но хуже неуважения к себе, быть ничего не может. Какой же ты… Ай, ну тебя, — отвернулся. — Всё равно нихера не поймёшь. Лучше нервы свои поберегу… Психика дороже.

— (Шёпотом) Что я не так сделал? — повернулся ко мне.

— (Шёпотом) Не знаю, но лучше его не злить.

— Вы оба… вот что поймите… (Устало) Нам не нужны косые взгляды. Ни в твою сторону, ни в её… особенно в такой ответственный день… Ты меня, конечно, в сто первый раз извини милочка, но промолчать я не могу. Этот открытый наряд для столь юного возраста… точно детям не подходит. Он однозначно производит не лучшие впечатления. Кофточка, безусловно, красивая, модная, молодёжная, но-о… даже, казалось бы, вместо бюстгальтера, что я вижу? Правильно, ничего, а там должно быть хоть что-то. Определённо. Достаточно большой вырез декольте прямо над бантиком. Не перебор ли для школьницы? Безусловно, очень смотрится мило, когда через ткань торчат женские соски. Ты же понимаешь, что такого в принципе не должно быть? Хочешь, — обратно развернулся, — чтобы тебе в глаза смотрели или на разрез? Я уже не говорю про саму длину. Тут не то, что пупок видно. Такими темпами и до трусов недалеко, благо хоть джинса вместо юбки. Столь откровенная подача подходит больше для того же кабака, чтобы цеплять посторонние взгляды и чаевые. Ну сама посуди, что подумают люди, когда мы выйдем вместе?.. Уф-ф-ф-ф, да на вашем фоне я буду смотреться как сутенёр… Только этого мне ещё не хватало. Хватит на сегодня очередной беды… Хватит.

Мы сидели слегка подорванные. Особенно я. Он говорил какую-то… свою правду, подправленную чушью и стереотипным взглядом на мир и окружающие вещи. Даже подумать страшно, во что он хотел нас переодеть, хотя… Я понимала, что нацепила чуточку не то. Не тот наряд. Не тот праздник. Открытые плечики его не впечатлили. Не повезло… Боже, ну не успела одеть я этот сраный бюстгальтер. Эти два оболтуса… просто вломились ко мне…

— (Неловко) Давайте… — мельком себя осмотрела, — лучше поскорее съездим за приличной одеждой, иначе я-я-я… просто сгорю от стыда…

— Правильное решение леди. Двигай, — пихнул в бок шофёра. — Дома будешь дрыхнуть. Не за рулём.

— (Недовольно) Ну надо же…

Машина двинула вперёд. После всех высказанных слов в мой адрес банально боялась открыть рот. Очень смущали эти двое посредников впереди и поговорить о чём-то личном или молодёжном — совершенно не хотелось. Вдруг услышат. Не так поймут. Появиться повод упрекнуть. Дай только намёк. Хлеб из пасти вырвут.

В голове роилась куча тем, но самая важная не была ещё оговорена. Недавнее событие. Вопросов скопилось уйма. Последствия не могли остаться в стороне, хотя по факту так и было. Люди предпочли вычеркнуть вчерашние сутки. По новостям даже нигде мельком не освятили. Я, как и остальные, остались просто вне удел… Упоминания в сети были, однако все заголовки потёрли. Мало кто хотел омрачать единственный за последнее время праздник, хотя праздником это трудно назвать, разве что для двоих… Я не теряла надежды узнать что-нибудь… про своих…

Одновременно и страшно, и жутко интересно. Как они вынесли это событие? Каким чудом, всем удалось выжить? А что случилось с ребятами, которых увезли? Что с учителями? А главное — что с Мирой? Я не могла про неё забыть. Буквально въелась в мою память. Очень хотелось выведать хоть что-нибудь. Наверняка Кай что-то видел. Следовало узнать.

— Кай, слушай…

Он мимолётом косился на дорогу, но как только спросила — голову повернул. Выражение лица озадачило. Будто сейчас начнётся допрос. Немного выждала паузу и совершенно спокойным тоном двинула вперёд:

— У меня есть… один к тебе вопросик… Ты не против ответить на него?

Бургунд по ощущению, тоже навострил ушки. Он частенько любил влезать в наши разговоры. В его работу входила не только охрана. Я быстро это поняла.

— (Неуверенно) Да… Ну да… Конечно…

— Это касательно вчерашнего дня…

Едва произнесла: «вчерашнего», как охранник мигом заёрзал. Казалось, что вот-вот прервётся диалог. Не случилось. Ничего страшного не произошло.

— Ты-ы-ы… как? Нормально себя чувствуешь? Ничего не болит?

— (Неуверенно) Ну-у-у… да-а-а… — прощупал бегло торс и руки, — вроде как ничего нет разве что, голова наутро болит. Эт так, — поморщился, — сущие пустяки. Ничего серьёзного. Остаточная мигрень. Скоро улетучится.

— Хорошо.

Бург вроде расслабился, но меня не покидало чувство, что он в любой момент может обратиться. Волнение снова подобралось к губам.

— (Нервно) А-а-а… т-ты помнишь, что вчера…

— Давайте кое-что проясним касательно вчерашнего дня.

Так и думала. Развернулся.

— Давайте не будем строить теорий заговора и прочей лабуды. Да, произошёл несчастный случай. Неполадки. Безалаберность. Халатное отношение, но не более того. Человеческий фактор — вещь непредсказуемая. Нервы. Спешка. Вовремя не углядели. Проверка мимо прошла. Как результат — грустный итог, но что главное — никто от интоксикации не умер и особо не пострадал. Госпитализация, да. Дело дрянное. Жрачка паскудная. Заперт в четырёх стенах, но это же гораздо лучше, чем сгинуть у себя дома, вопя: «Со мной всё будет хорошо». Слава богу всё обошлось. Утечку устранят. Учёба начнётся. Считай, преждевременные каникулы. Отдыхай и наслаждайся. Даже из этой ситуации можно полезную выгоду для себя найти…

Водитель, по-видимому, тоже, хотел вклинить своё слово, однако сдержался. Невзначай повернулся, попутно разминая шею, однако после уставился в лобовое стекло. Разговор затих. В загашнике оставались пару неоконченных фраз.

— Понятно, просто… п-память, как подчистую отшибло… Наверное, это так и работает… отравление газом.

— А ещё рвота, головокружения, судороги и да, провалы в памяти, не говоря о том, как за считаные минуты просто не задохнутся или впасть в кому. Вам в этом плане повезло. Хорошо, что взрослые быстро среагировали, иначе… Иначе жертв было бы гораздо больше. Ну и да, взрыв таки был. Газопроводную трубу разорвало. На отшибе оказывается жить, не особо и безопасно. Вон поди какие неприятности случаются. А может в следующий раз, земля осядет и затопит грунтовой водой? А вдруг та почва для строительства непригодна? Минимальные критерии нарушены. Галимый подрядчик получил выгодный грант, а сам застройщик решил грамотно сэкономить. Там ещё куча может быть различных нюансов, но давайте не будем об этом. Хватит на сегодня о грустном, — развернулся обратно. — У нас впереди много дел. После примерки было бы неплохо ещё и поесть… Как считаете? Согласны?

Это да. Молча кивнула в ответ. Я просто… изнемогала по вкуснятине. Меня давно никто не баловал хождениями в приличные места. Учитывая какое событие грядёт, масштаб пиршествования обязан, как минимум быть равноценным. Мысли не спеша захлёбывались слюной. Очень хотелось поесть.

— Ага, — неожиданно сказал Кай. — У меня тоже с этим как-то… нехорошо… Всё предельно смутно, разве что… кто-то мой дом под утро весь расхреначил… Не весь, но частично… Это я так, к слову.

— Тц, — недовольно цокнул. — И зачем такое при даме упоминать? Мы ж вроде как с тобой договорились? Не надо приплетать в беседу личное. Зачем лишний раз беспокоить людей.

— (Взволнованно) Что? Серьёзно? — изумлённо уставилась. — Кто это был? И-и-и… как вообще такое… возможно?

— (Разочарованно) Ну я же говорил… — на мгновение повернул голову. — Ну давай, рассказывай… Я тебя выручать больше не буду. Теперь только сам.

— Да я… А что я? — отвёл взгляд. — Я ничего не знаю. Проснулся… Смотрю — всё кругом разбито. Немного поломано и вот… Собственно всё. Больше ничего.

— (Встревоженно) Может, — обратилась к Бургунду, — тогда вы знаете?

— Я? Ну, — размял шею, — (неохотно) трудно будет достоверно всё объяснить. Могу разве что предположить. Вам интересно услышать мои доводы?

— Да… Если, конечно, несложно…

— Хорошо… Данный случай, вероятнее всего, связан с кучкой несогласных людей. Тут много, кто на самом деле может быть, но для удобства, объединим их в одну группу. Суть дела никак не меняется. Это сделали целенаправленно… Я так тебе скажу — завистников хорошего предельно много, а на почве недавних событий, могут и конкретно так поднасолить… Навряд ли тут собралась ваша шпана, его дом громить. У таких балбесов и мозгов толком не хватит. Здесь скорее… А хрен его знает. Когда мы утром приехали, часть дома уже была разгромлена. Тут немножко. Там. Возможно, шайка каких-нибудь ярых (неуверенно) акти-ви-стов, хотя… мало что сходиться. Я не представляю, как эти дураки смогли собраться и доехать, и что главное — найти. Очевидно, одно — всё было спланировано, причём заранее. Нечего удивляться. Обычный исход новоиспечённой власти. Кучка разрозненных дебилов, — посмотрел в окно. — Это же надо, до такого было довести. Ничему не удивляюсь…

После его слов ни капли не успокоилась. Люди, учинившие погром, остались безнаказанными. Они могли задумать что-то ещё.

— А эти люди… могут поджидать нас? Ну эти… активисты…

— Могут. Ещё как. Поэтому я вас и сопровождаю. Всё вполне очевидно.

— А, ну да… — повернулась. — Кай?

— А? — нервно окинул глазом.

— Ты не против, если я задам тебе ещё один вопрос? Точно последний.

Беглый взгляд по сторонам. Никаких осуждающих жестов не видно. Немного напряжённый, однако всё-таки произнёс ответ:

— Ну-у… задавай…

— Это будет самый банальный вопрос. (Заинтересованно) Как тебя выбрали? — чуточку ближе присела. — Как ты… вообще про всё узнал?

— (Неуверенно) Ну-у-у… — потеснился, — просто поставили перед фактом, и всё. Пришли вон эти, — кивнул в их сторону, — и вот… Надо уезжать. Выбора нет.

— Но ты же недоучился. Это вообще нормально? Ещё два месяца впереди.

— Лоя, послушай, — нехотя произнёс Бургунд. — Давай мы… больше не будем затрагивать политических тем касательно него. Я и сам до конца не понимаю, как эта система действует, но меня настоятельно попросили свыше, свести к минимуму подобные разговоры. Сама понимаешь. Работа такая. Уж извини.

— Ладно, поняла, — отсела на прежнее место. — Странно как-то получается… Внезапно. Я всё ещё чуточку ошеломлена. Просто… не вериться.

— Я и сам ни черта не понимаю… (Вдумчиво) В целом… никто не запрещает набирать новых кандидатов к себе в партию. Место освободилось — запрос пришёл хоть и таким кустарным способом. Меня смущает, что сразу на верхнюю, а не на нижнюю ступень, но кто я такой, чтобы судить. Хрен его знает, как этот парламент сейчас работает. За годы точно что-нибудь да изменилось.

Рядом машин немного. Практически ни одной. В основном мы и пару позади. Нам настолько удавалось быстро и без проблем ехать, что на удивление… до всего допёрла сама. Не люблю принижать свои умственные способности, но некоторые очевидные вещи иногда ускользают для меня. Дорогая машина, охрана. Одинокое шоссе. Будущий чиновник, если можно так судить. Центральные пути для нас не то, что открыты… Они фактически пусты. Пока остальной люд, уныло копошиться в километровой очереди, мы насквозь пролетаем основную магистраль. До центра считай рукой падать. Вроде всё и ничего, но почему-то все дружно замолкают, хотя предпосылок для уныния нет. Вечно какие-то оказии случаются со мной…

За окном живо мелькают картинки. Нет желания рассматривать то, что и так знаю. Очень уж давно пейзажи приелись. Однотипные дома. Ветхие деревья. Узкие улочки. Огромные, загаженные застройками поля. Сплошная, концентрированная тоска. Чем чаще наблюдаешь это уныние, тем сильнее возникает желание выудить у спутников чуть больше информации. Ничего не знаю толком о них. Абсолютный минимум. Охранник и шофёр. Хоть в этом плане повезло, что сижу рядом. Можно отважиться и спросить, правда… на моём месте могла быть совершенно другая. Не знаю, в какую сторону пошёл бы диалог… Почему я?.. До сих пор удивляюсь. Мы всего-то пару раз виделись, да и то очень скомкано и сумбурно. И это надо отметить не за месяц или год, а за целых… пять лет. Эх-х-х… В этом плане нечем гордиться. Машина едет, а я грущу. Должно быть, несколько… наоборот.

* * *

Ничего особенного во время поездки так и не случилось. Каждый скучал по-своему. Даже водитель не получал никакого удовольствия во время быстрой езды, чего уже говорить про нас. Вообще не чувствовала скорости как таковой. Мелькали разве что городские картинки скудобы. В окно смотреть тошно. Желание покинуть весьма скоротечный транспорт, возникло, наверное, у всех. Даже музыку никто не включил. Мы ехали в абсолютной тишине.

Хуже всех досталось Каю. Побледнел ещё больше обычного. Мда, не задался с утра денёк. Свернулся калачиком на бочок, поджав ноги. Если поможет, почему бы и нет. Нам всем ещё предстояло пережить этот день.

Наискучнейшая дорога. Единственный плюс — быстро доехали до внешнего кольца. Хоть где-то начинала процветать жизнь. Первым подал голос водитель:

— Как поедем? По центру или свернём?

— Давай лучше свернём. Пока они не одеты я и близко не хочу хоть где-либо светиться. Плохо, что всюду будет утыкана частная собственность, но с такими-то полномочиями, думаю, ничего не грозит. (Устало) Двигай, как и было задумано. Не будем за зря рисковать. Может, всё и обойдётся.

— Хорошо.

От сущей скуки стало даже интересно, что это за такие «недвусмысленные намёки», которые желают напасть. Не то чтобы прямо напасть, но как минимум вставить несколько палок в колёса. Загорелась надежда выудить что-нибудь ещё.

— (Неловко) Бургунд?

— Да, Лоя.

— Можно… и вам задать вопрос?

— Ты уже задавала.

— Тогда… можно ещё один?

— Хорошо, задавай. Я не против.

— Я-я, понимаю, что это ради нашей безопасности и всё такое, но-о… почему мы буквально должны прятаться по закоулкам? Неужели всё так серьёзно? Мне без разницы, где машина проедет, но на вас что, охоту объявили? Лично я не понимаю. По-моему, это… полный бред. Всё и так официально. Мероприятие. Празднование. Дополнительная охрана. Чего, собственно, бояться? Слишком преувеличена, как по мне, опасность. Люди с палками не побегут.

— Преувеличиваю, да? — улыбнулся. — Сразу видно, насколько для тебя далеко само понятие безопасности… Ты ассоциируешь себя с самым обычным человеком, а твой максимальный риск — не успеть утром на автобус. Ваши заботы зациклены на красоте и на мальчиках. Худшее, что может с тобой случиться — сломается по дороге каблук или тебе не в чем будет на свидание выйти… Я не буду перечислять стрессовые ситуации сейчас… Ты задумываешься лишь тогда, когда переживаешь подобный опыт. Не надо паниковать или винить себя. Это по большей части норма. Ты молода. Тебя не должны волновать такие мелочи, если ты, конечно, не делаешь себе хуже, но ты же, не делаешь? С виду вроде всё хорошо. По идее, не должно…

— (Возмущённо) Я ничем таким… около криминальным не занимаюсь, если вы про это. У меня может и есть некоторые проблемы в жизни, но они, если вы не заметили, имеется по большей части у всех. Я…

— Понял, — выставил ладонь. — Всё понял. Я не хотел на тебя давить просто… давай лучше вернёмся к нашей парадигме… Ты не против?

— Нет.

— Отлично тогда, — поёрзал в кресле. — Приступим… Вот… представь себе, что ты на данный момент, больше не обычный пешеход. Выкинь прошлый опыт из головы. Ты, — стал вращать пальцами, — наследница скажем… вымершей нефтяной империи. Чтобы больше понять ситуацию, перенесёмся лет так… на 20 назад… Не переживай, — улыбнулся. — Я буду вкратце… Готова?

— Да, говорите. Слушаю вас.

— Это важно. Слушай, пожалуйста, внимательно. В общем, — вздохнул, — на дворе стоит острый вопрос с топливом и тут до тебя доходит мысль: «Надо срочно менять курс пока не поздно», а поздно уже как года 3. Дед говнюк всё окончательно похерил. Тебя готовы как заместителя с потрохами сожрать. Ваши акции без конца падают. Нужен новый вектор развития, а на переоборудование средств почти нет. Залежь-то, на парочку вилл осталась, да и те в скором времени сгорят, а здесь ещё на тебе, разборки внутри семьи. Делёжка имущества. Ссоры. Каждый хочет скорее урвать кусок и сбежать, и это, к сожалению, далеко не всё. Повсеместно раздирают бесконечные протесты рабочих и государственные иски. Плюс — ограничивают по заработку. Запечатывают ключевые платформы по нефтедобыче. Ко всему плохому — муж сволочь на днях, паскуда изменил. Жизнь катится на дно. Абсолютно все обдирают тебя как липку. Даже сволочная паскуда, муж. «Ты во всём виновата». Не он. Это твой косяк, что ты упустила поводок и он переспал с третьесортными девками. Единственное, логичное решение — свалить всю вину на ключевой пост директоров и по тихонькому слинять, попутно изымая предсмертные инвестиции. Объявить на последнем собрании, компанию банкротом и дунуть до конца жизни за океан. И надо же по нелепой случайности за сутки до отлёта, запороть последний вариант. (Скомкано) Что-то я нить мысли потерял. Ушёл, так сказать, — улыбнулся, — не в ту степь… А мы собственно… о чём?

— (Притуплённо) Не знаю… Наверное, о безопасности… Или о топливе…

— Ладно. Что-то я малость намудрил. Давай тогда попроще. Посовременнее, так сказать… Дочка чиновника. А чего гнуть. Пускай уже сразу «Главы». Бецкера, к примеру. Он поди наплодил детей на пять полноценных семей, так что вполне в самый раз, а учитывая, какой он откровенный гад — общественной «любви» ему не занимать. Сплошная ненависть и зависть. Детишки тоже не обделены его судьбой. Так вот… к чему я веду… Встань на другую сторону и подумай вот о чём… Если ты теоретически хочешь кого-то убить… не лучше бы всё спланировать?.. Заранее узнать, где будет происходить мероприятие и скажем… заминировать, правда, это не настолько актуально. Очень сложно площадку или сцену подменить. Трижды сейчас проверят и всё осмотрят, хотя… было бы желание. Машины как взрывались, так и взрываются до сих пор. За ними люди. Целые здания. Никакие детекторы не помогут… Ты, наверное, хочешь отдохнуть хоть раз в жизни нормально, а у других людей на тебя большие планы. Ну не нравишься ты им. Очередная, разбалованная позёрша ублюдочного отца. Оскорбила ты их своим присутствием и тут: «Бац!», упаковка из-под детского сока взрывается прямо на глазах. Тебе, может, и повезло. Кругом живой щит, а вот другой сотни людей не очень… Представь себе картину массового забоя скота, только вместо животных — люди. Секунда и жизни больше нет… Наверное, именно тогда наступает осмысление. Ты сделала явно что-то не так. Не следовало вообще выходить… Лучше оставаться дома…

— Я-я-я… поняла, на что вы намекаете. Я неглупая. Могли бы сразу сказать, что так проще свести людские жертвы к минимуму. Зачем эта неуместная аналогия. (Хмуро) Бестолковые подводки… Вам не удастся меня напугать, хотя явно хочется.

— (Довольно) Ух ты! — оглянулся. — А ты бойкая я смотрю… — пригляделся. — Разговорилась. Молодец! Люблю таких. Обычно в моей практике, девчушки сразу морщатся и давай на попетую тему менять. Смерть — эт дело понятное. Мужское. Жизнь — больше женское. Навряд ли матерям, будет интересно знать, как разрывает их юнцов на войне… Ты пока что… чувствуешь себя уверенно. Ну, посмотрим… — сделал небольшую паузу, — смогу ли я тебя в этом… переубедить. Ты не подумай неправильно. Я ни в коем случае не на голову больной. Мне просто… интересно, насколько ты подкована в мелочах. Вот заодно и проверим. Согласна?

— На что? Это спор какой-то?

— Можно и так сказать. На интерес. Ну так что, Лоя? Хочешь что-нибудь от меня занимательное услышать, м-м-м?

— Ну-у-у… не знаю… Вы сейчас наговорите мне разной жути, что я с трудом спать лягу. Или вовсе не засну.

— Разве? Смотри сама, а то гляди, много чего интересного пропустишь. Мне есть что рассказать. Я же не всегда охранником работал. Молодость у меня бурная была. Ого-го ещё какая… Ну так что, — ехидно улыбнулся, — согласна?

— (Ухмыляясь) А вы точно не обманываете? Вы, может, последних лет… 20, телевизор в ночную смену смотрели. Оттуда своих историй поднахватались.

— Ах, если бы. Экранизируй мои приключения, на одних только правах, я бы стал миллионером… Такое по телеку, никогда не увидишь. Единственный вариант — на внешних носителях. Последний раз предлагаю. Согласна? — протянул кисть.

— (Скептически) Хорошо. Посмотрим, чем вы сможете меня удивить.

Едва собралась пожать руку, как он тут же отвернулся. Этот жест я не поняла.

— Мне кажется, — поправил манжет, — вас уже ничем не увидишь… Молодёжь в смысле. Какие там к чёрту фронтовые истории. Вы поди сами, чего ужасного нам понарассказываете. Жестокость нынче пустой звон. Она повсюду. Везде. На улице. На экране. Вот показать голою сиську — это да, грех. Пролить литры крови в кино — пуще пареной репы. Уж поверь мне, лучше пускай все поголовно сношаются, чем воюют. Видеть в живую смерть — абсолютно другой опыт, чем смотреть с телефона или представлять у себя в голове. Запах, кровь, разложение, трупы, хотя опять же, недовольные найдутся всегда. И так везде… Там недоговорил. Тут переврал. А ну их… Я давно уже понял, что безмозглых людей никак не переубедить. Им важна только своя, навязанная точка зрения, а на остальных — насрать… Что ты там… про палки мне говорила, не напомнишь?

— Ну-у-ус-с-с… с палками в нашу сторону побегут. Ну это же я так, образно.

— Понимаю. Образно… А с чем, по-твоему, реально нападут? Теоретически.

— Ну-у… не знаю там. (Неуверенно) С пистолетами, вероятно? С гранатами? (Сосредоточенно) Что у них ещё там есть… Бомбы?

— Пистолеты подходят, правда, вариант скорее для более отчаянных. Совсем уж обездоленные как раз с камнями и палками пойдут. На худой конец, с натя-я-яжкой домашним напалмом обзаведутся, но это не наш вариант. Поверь, это сущая мелочь перед реальной угрозой… Массовость. Вот где главный фактор и зверь… Неважно, что у тебя в руках, но, если за тобой целый город — тебе многое по плечу. Абсолютное большинство не получится так просто задавить. Здесь нужны меры. Крайние меры… Обычно ту самую массовость, составляет протестующий, рабочий люд, которому надоело жить по-старому. Люди хотят перемен, а верхушка власти не может. Или не хочет. Зачастую оба варианта, а итог всё равно один. Удержание власти. Эта вещь весьма сладкая, манящая. К ней очень быстро привыкаешь. От неё тяжело оторваться. Хочется как можно дольше поддерживать этот… эффект…

Бургунд замолк. Машина тоже остановилась. С главной дороги бог знает куда свернули. Непонятная область частных цехов. Кажется, это был… телезавод. Нас с ходу встречал человек и пропускной пункт.

— Так вот… — на секунду задумался, — у властителей абсолютно всех стран мира, на этот счёт есть одна чудодейственная кнопка. У одних годами пылится. У других залипает. Красивая такая. Красная. Большая. Чёрным по белому написано: «Отхуячить палками». Нажал и проблем нет. Ну как нет. Они есть всегда, но ты их тупо давишь палками. Травишь если не количеством, то грубой силой, — открылся шлагбаум. — Езжай. Так вот, — снова обратился ко мне, — можно, конечно, калечить, но главное — много не убивать, а то и до Гражданской войны там недалеко. Всегда надо знать меру. Всегда. Кому-то так, чисто символически в почку дать. Кому-то по мере обороны — жбан пулей проломить, а идейных мозгов — в тюрячку посадить. На бутылку. Пускай двойку дней поголодают. Пару ночей подряд пободрствуют. Сразу заскулят. А не сразу, так подождём. Времени много. Девать его некуда. Хоть лопатой греби, а люд?.. А что люд?.. Покряхтит да успокоиться. Завтра на работу вставать. Семью нужно кормить. На этом всё. Перемены в их жизни заканчиваются не самым приятным концом… Нам же такой сценарий не подходит. Здесь пока, — лениво посмотрел в окно, — увальни кругом сытые. Смысл воевать за корку хлеба, если холодильник мясом забит. Ближайшее время здесь ничего не измениться, если людям окончательно… не остопиздит жиреть… Извини за выражение, — прикрыл стекло. — Само вырвалось.

— (Неуверенно) А-а-а… что такое… напалм?

— Напалм? Только это? — повернулся. — А другие более… животрепещущие темы тебя не интересуют? Ах да, ты же подросток, девочка… Забыл… У тебя же в голове совершенно другие интересы в жизни… Извини, что с ходу не углядел. В следующий раз буду более деликатным. Тактичным. Подберу благоприятные для тебя темы. Про музыку поболтаем. Про шмотки поговорим.

— (Настойчиво) Нет, меня интересует всё, даже очень.

— (Ухмыляясь) Не надо, не надо, я всё понял. Понял. Девочка захотела узнать про игрушки больших мальчиков. Отлично, — потёр ладони, — отлично. Я всё тебе расскажу. Опыта у меня много. С лихвой.

— Но я же…

— (Перебивая) Милочка, не нужно оправдываться. Я всё понимаю. Я же тебе говорил: «Не надо винить себя». Лучше послушай, что тебе дядя хороший скажет. Научит, так сказать, подпольным методам противоборств. Плохо, что ты сама этого не знаешь, но я тебя научу. Отставить панику. В общих чертах, но ты поймёшь суть. Напалм в руках дилетанта, — наглядно метнул образную ёмкость, — эт милочка… зачастую бутылка с крайне дерьмовым горючим. Эти мракобесы даже пропорции толком не знают. Мешают всю галиматью подряд. Вот и получается хуйня, которая херово горит либо полыхает быстро. Чуть реже у индивидов выходит качественная, огнеметательная смесь. Чистое везение. Никакие обсосанные подвалы не помогут. Только на производстве делают реальные, мощные снаряды. Если как жахнет, так хер отлипнет. Неважно с чего. Бензин, бензол, полистирол. Герметичный сосуд и условный запал. Температура при столкновении с объектом нагоняется адская. Жар что-то в районе 1500°С. Эт тебе не говно из чего попало. Это отлаженный процесс, а накинь ещё ко всему различных, щелочных добавок, так и вообще в космос можно улететь. Химию ту же вспоминай. Химию. Ту самую таблицу. Ну-у-у, — щёлкнул пальцами, — вспоминай, чему вас бездарей учили. Литий, я начну. Натрий, Калий. Рубидий… Ну-у-у?!

— (Нервно) Цезий и-и-и… Фран… ций… наверное…

— Правильно! Ну наконец-то! Должна как считалочка отскакивать от зубов. Как алфавит. Как таблица умножения. Хоть это ты помнишь?

— (Неуверенно) Вроде… да-а-а…

— Ну слава богу! — облегчённо выдохнул. — Не зря училась. Продолжим тогда наш научный ликбез.

Только я собралась…

— Эй, девочка, ты меня слушаешь? Я тебя там не отвлекаю, а то я… — ткнул пальцем позади себя.

— (Взволнованно) Нет, продолжайте, — стиснула колени. — Слушаю вас.

— Точно? — сузил глаза.

— (Взволнованно) Да, — взглотнула, — точно. Продолжайте…

— Как скажете барышня. Я вас за язык не тянул. На чём мы там, собственно, остановились… Да-а, — размял шею, — при внедрении сплавов щелочных металлов в смесь, — отвернулся, — даже к мокрым поверхностям начинает прилипать. Мне по температуре, очень напоминает, обжёг керамики в печи. Конкретно фарфора. Там тоже примерные градусы набегают. Конечно, не тот опыт, обуглиться от взрыва за секунду, но, чтобы прочувствовать сойдёт. Ты даже не представляешь, — оглянулся, — о чём я говорю, верно? Можешь не отвечать, — вернулся. — По глазам видно… Эт самому нужно прочувствовать данный эффект. Когда одна такая бомба, — поднял палец, — ёбнется на деревню вниз — весь песок ближайший превращается в стекло. Голимое, хрупкое, но стекло. Далее можешь не представлять, что будет с людьми. Ничего хорошего. И-и-и… как после этого, нормально жить? Да никак. Слишком отвратительная, негуманная цель… Можно, конечно, трещать о конвенциях и всё такое, но, когда начинается реальная война — всем насрать. Главное победа, а для победы… все средства хороши…

Бургунд на секунду задумался. Как только пошли площадки для отгрузки товаров, оживился опять. Боже-е-е… Лучше бы молчал…

— Кароч, бутылка самое оно. Запомни. И проще, и мене затратнее с бомбой. Берёшь папину любимую тару и добавляешь любой горящей жидкости. Химию опять же вспоминай. Чему вас там учили… «Дома всегда найдётся спирт или его эквивалент». Желательно побольше, иначе праздника не будет. Можешь мешать вообще всё, что под рукой. Растворитель, бензин, одеколон. Да хоть… недопитый, батин коньяк. Жидкость для розжига костров тоже подойдёт. Главное — мешай то, что хорошо горит. На этикетке с эмблемой легко распознать. Есть огонёк — значит, можно. Немного масла подсолнечного для концентрации не забудь. И обязательно взболтать, чтобы растеклось внутри равномерно. Нужна однородная смесь… Ну как, интересно? Продолжим?

— (Угрюмо) Да-а… О-очень занимательно, особенно какие грядут времена… Кто знает, — отвернулась к окну. — Может, и мне рецепт… однажды пригодится.

— (Довольно) О-о-отлично! Вот это я понимаю, запал! Не переживай. Сейчас дойдём. (Вдумчиво) Дай бог памяти, сколько там пропорции-то нужно…

— (Надменно) Что, не помните? — огрызнулась. — Забыли уже?

— Да помню, милочка, помню… Пытаюсь подобрать ингредиенты, чтобы у дедушки бензин не пришлось воровать, хотя горючка, как ни крути, нужна. Если немного конкретики, то для +/ — нормальной смеси, везде нужна она. Считай основа. Толку мало без неё. У скупщика или у того же дедушки возьми. В общем, слушай… Берём идеальный, домашний рецепт. Бензин, масло и скипидар. Масло подойдёт любое. Главное — формулу не перепутать по отношению к бутылке. 3:1:1. Бензина 60%, подсолнечного масла 20% и 20% хвойного скипидара из аптеки… О да-а-а… Скипидар-р-р… Памятовал тут я одного деда, который скипидаровые ванны в бане практиковал. Добавлял в горячую воду концентрат и от кайфа кряхтел. Говорит: «Жжёт так, что ажно яйца припекает». Ты, кстати, как, ничего? А то мы с тобой, как близкие друзья общаемся. Я тебя случаем не обидел? Чего-то ты… притихла…

— (Злобно) А где я вам… бензин в нашем городе найду?

— Ну, значит, всё, — улыбнулся. — Проиграна война… Живи и дальше в плену. В общем, я не дорассказал. Осталась самая суть… Неважно из чего и как именно всё приготовлено, однако без… минимальной сноровки — ты нахрен убьёшь себя. И да, без фитиля тоже жопа. Надо пропитать смесью и сунуть наполовину. Считай, готово. Только полностью внутрь тряпку не пихай, иначе хрен потом нормально напалм подожжёшь. И горлышко желательно… настоятельно плотно утрамбовать. Так, жидкость при броске не вылиться на тебя. В принципе, и всё. Секрет успеха раскрыт. Ты готова свергать правительство. Дёшево и угрюмо. Осталось только найти таких же глупцов, чтобы бедные матери до конца жизни передачки в тюрьму носили либо плакали у тех же гробов. Ничем хорошим… дела подобные, априори не заканчиваются. Кто-то обязательно на кукан в тюрячку попадёт. В ином случае в петле шеи не повезёт… Сто раз прежде подумай, чем брать в руки эту гадость. Сильно пожалеешь, хотя… можешь полностью забить на мои слова.

— Если вы так… много-о-о чего знаете, значит, наверняка раньше имели опыт по… свержению? Или, в очередном вашем дурацком боевике подсмотрели?

— Опыт может и имел, но бутылку с напалмом не бросал. (Довольно) А ты… хитрая девочка. Хитрая, — повилял пальчиком. — Хочешь узнать мой боевой опыт? Было бы чего скрывать. Мы же люди взрослые, добропорядочные… Честные, — обратился к водителю, — хм?

— (Растеряно) Ну да, — покосился. — А как ещё может быть?

— Вот и проверим заодно, — легонько обнял шофёра за шею, — кто на деле из нас брехун… Я лично, — отсел обратно на сиденье, — все свои страхи пережил ещё в детстве. Самая бесподобная пора. Эпоха новых познаний и открытий. Первый незащищённый секс. Первый косяк. Первая распитая на троих бутылка… Вся моя ненависть ко всему сформировалась именно в детстве. Вот скажем, как я перестал любить вино? Да очень просто. В лет 13 мы напиздили, кажется… ящиков шесть суррогата… Не, пизжу. Два с вином и один с яблочным соком. Наши так точно по бутылочному эквиваленту, ящика 2 насобирали. Вино сладкое, креплёное аж пить невозможно. Ещё хуже сок, от концентрации которого в прямом смысле воротит. Я выбрал вино и разбавил его соком. Спустя пару глотков меня начало тошнить. Все деревья вокруг школы под вечер по чуть-чуть облевал. То там передохну, то пройдусь до другого. Такая же херня и с рыбой, только мы уже её не крали… Мать на сковороде рыбку жарит, а я жрать… до усрачки хочу. Желудок сводит. Хватаю полусырой хвостик и начинаю с ходу лупить. Две секунды и кость застряла в горле. Твою ж ма-а-ать… Хорошо, что успели быстро довезти… И так у меня во всём. Не люблю душные салоны машин — в детстве стошнило на первом сиденье. Пчёл не люблю… Мёд сраный не люблю… Заставили на отработке, пасечником пару дней батрачить. Перчатки и сука, противомалярийная сеточка на голове. «Они не злые. Они не кусаются. Бери соты так». Ага, конечно… Пидоры дымарём их взбесили, а жалят суки меня. Расисты хуевы. Ненавижу ебучих людей.

— А людей то за что? — осмелился спросить шофёр.

— Да за всё… За их тупость… и за свою. Опять всё падла касается детства… Насмотришься на взрослых, как те поджигают автомобили, и самому хочется. Свой вклад в революцию внести. Мы-то малые, глупые. Нихера не понимаем. Как делать, что делать, зачем делать? Непонятно. Нафига, вообще в это ввязываться? А хрен его знает. Интересно… Что-то сами нашли. Что-то подсмотрели. Что-то намешали. Получилось — хуй пойми что. Под ночь в аккурат выползи из своих нор и долго не думая, выцепили машину в соседнем дворе. Одна беда, парковка огорожена. Через забор нормально не перебросить. Можно скосить. Высоковато стоит. Ну а мы что… А мы ничего. Стали искать мусорные баки. Один таки нашли. Хлипкий такой. На колёсиках. Для пластмассы. Все остальные — здоровенные, неподъёмные бачки. Прикатили. Поставили. Самого высокого назначили палить. Всучили артиллерию и давай. Давай продлилось… недолго… (Оживлённо) Блять, — стал нервно чесать подбородок, — ну вы представляете, вместо бутылки взять фарфоровую, мамину вазу? Тары в доме не нашлось. Пиздец. Рак головного мозга. Она совершенно не подходит. Горлышко широкое. Ближе к концу дырочки, а нам то, что?.. Вообще похую. И та-а-ак сойдё-ёт… Запалили, отошли и смотрим. Братюня делает замах и всё, — облокотился на дверь. — Пиздец… Рука горит, шея горит, пол лица и вся шевелюра к хуям. С бака ёбнулся, так ещё, мусором накрыло. Пластик вонючий в кожу впился. Тут-то ваза под ногами и разбилась… Итог — тело ещё долго горело… Не знаю сколько. Мы без оглядки, как сраные крысы слиняли. Его мать, кажется… так и не простила нас… (Вдумчиво) Всё верно. А с чего, вообще прощать?.. Мы по факту её сына убили. Неумышленно направили на ложный путь. «Чё ты ссышь? Классно будет». Ну да… Ну-у-у… да-а-а… — разодрал ногтем губу. — Как всегда…

— (Удивлённо) Нихера себе… Же-есть…

— Ты милок, — лениво посмотрел на водителя, — ещё жести в своей жизни не видел. Вот я видел. Трупы домашнего скота, гниющие под жарким солнцем. Мясо и кровь. Куски оторванных конечностей. Заражённые поля. Отравленная вода. Вот что действительно страшно. Болезненный голод в масштабах. И смерть. А теперь, переведи в человеческий эквивалент и представь, насколько просто сейчас убить экосистему врага, не сделав при этом ни единого выстрела… То-то же, — хлопнул по плечу. — Распылил и готово. Необязательно даже распылять. На почту придёт тебе посылочка со штаммом и-и-и килдык… Не удивляйся. Эта наименьшая сейчас из твоих проблем. Веди, — кивнул на дорогу, — нормально.

С каждым словом всё чаще задумываюсь, не перегибает ли он местами палку. Очень… сложно становится понять. Иронизирует или угрожает. В какой-то момент Бургунд решил докопаться и до водителя.

— Вот ты, — закинул ногу на ногу.

— Я? — удивлённо покосился.

— Да, ты. Чем, конкретно ты в своём дебильном офисе занимаешься?

— Сижу, как ни странно. Работаю.

— А помимо отсаживания жопы, что-нибудь полезное делаешь?

— (Сосредоточенно) Да… Вполне… В архивы иногда заглядываю. Поручения там всякие… разные осуществляю, а что?

— Да так, — покривился, — хочу просто кое-чем поинтересоваться, — нормально сел. — Как такому поганцу, позволили везти машину? У вас что, людей получше для нас не нашлось? Нет? Совсем?

— (Довольно) Ничего вам не скажу. Секрет фирмы, — улыбнулся.

— Лад-но… Зайдём с другого лагеря… Если ты такой… прыткий, то, может… расскажешь о своих… боевых буднях? Тебе же наверняка есть чем гордиться? Ты же молодой, активный. Стул под жопой каждую пятницу горит, — отвернулся к окну. — Только заусенцы успевай доставать. Душа компании. Лидер. На тебя поди все ровняются. Ну так что, — покосился, — есть, чем с коллегой поделиться?

— (Довольно) Не, ну так-то да. В этом весь я. Я-я-я… хвастаться особо не люблю, но если вы настаиваете, может… что-нибудь и припомню… Рутина она, — задумался, — такая… обволакивающая… Скучная… Я-я-я не особо ходок по этим выездным практикам… случаям, хотя-я-я несколько учебных полигонов у меня всё же было. (Спокойно) Да, понимаю, новость не ахти какая. По сравнению с вами так вообще сущий пустяк. У нас в этом плане чересчур спокойно и грустно. Город, как ни крути. (Заинтересованно) Лучше вы ещё что-нибудь расскажите. У вас историй полным-полно. Есть чем удивить.

— Нет, я сперва хочу послушать твою. Расс-ка-жи-ка мне лучше, что у вас за полигон там такой интересный. Жуть как хочется узнать.

— А им-то, — кивнул назад, — можно?

— Конечно, можно. Ты же не склад с арсеналом охраняешь. Полустёртое в труху с окопами поле и парочку манекенов для стрельбы. Во секрет. Чего таить?

— (Возмущённо) Когда? Лет 10 назад? 20? Да там… полноценная площадка в охренеть каком ангаре. Имитация оперативных действий в разных масштабах. Захват дома. Взятие квартир. Боевые стычки на условно «открытой» местности. Да там такие декорации в павильонах, что кино снимать можно! Всё как вживую. Ну почти за исключением земли, солнца и неба над головой. Во всём остальном — безупречная презентация. (Спокойно) Машины, если надо, поставят. Грузовики… Технику военную. Стрелять, конечно, не дадут, но для антуража весьма неплохо. Недавно вон, улицу из 3 домов с двориками построили. Деревья, трава. Животные. Мудацкие соседи… Муляжи, конечно, но выглядит всё равно круто. Как настоящие, только застыли. Я уже не говорю про двухэтажный, мини-отель. Квартир в общей сложности… вроде 16 штук. Запутанно так, что чёрт ногу сломит. Одни врываются. Другие обороняются. Подсчитывается общее количество жертв по итогу с каждой стороны. Если нападающие потеряли хотя бы парочку из людей, штурм признаётся провальным. Меняются тактики. Меняется сам подход. Люди в конечном счёте меняются, чтобы сильно не приелось. Условия меняются. Да вообще всё, меняется. Остаётся постоянным только стрельбище и несколько тренировочных комнат на время… Эт я так, вкратце, чтобы с большего всё освятить… Это вам не виртуальная брехня, сцеженная с компьютерной моторики прям в мозг. Здесь — всё реалистично. Мышечная память, рефлексы, инстинкты, мышление. Попытка самому соображать, а не следовать алгоритмам программы. (Вдумчиво) Вроде всё. Ничего не упустил…

— Ишь ты, как оно бывает… А я и не знал. Правда, не знал… Хочешь сказать, — облизнул губы, — конкретно… ты во всём этом участвовал?

— (Недовольно) Да. Конкретно я — несколько раз участвовал. Безусловно, не во всех мероприятиях, но как минимум в тир пострелять пускали.

— Тир, о да! Верх мастерства и профессионализма!

— (Недовольно) Я же сказал, как минимум. В основном… не буду врать да. По мишеням статичным стрелял, но в комнатушки, проверить реакцию, пускали тоже. Если пустовала — вперёд. Если нет, значит, нет. Стреляй, сколько положено и уходи. Единственное, до чего нам реально разрешали дотронуться… попарно, то есть, попробовать себя в максимально… враждебной обстановке. Винтовка вместо пистолета. Полное обмундирование. Защита. Ночная вылазка. Несколько гранат и вперёд. Боевых хочу отметить. Настоящих… И пули тоже.

— И как такому увальню, позволили гранатой оторвать себе руки? Малой, — скрестил пальцы, — я чувствую, пахнет брехнёй. Прекращай в уши ссать. Говори, как есть. Я, что тебя, за ложь буду судить? Да не ну ты брось. Не всем суждено быть артистами. Не твоё. Вон, — кивнул в сторону, — за женскими юбками лучше гоняй. Эт получается у тебя чище всего. Ну не серчай, — легонько похлопал по плечу. — С кем не бывает. Прощаю. Не безупречен никто…

— (Сдержано) Но это правда, — выехал с территории завода. — Я говорю, как есть. Я там был. Я не вру.

— Я верю, что так всё и было. Верю. Возможно, даже ты лично видел всё, а не подслушал, но как-то, — внимательно оценил мимику шофёра, — всё равно до конца не верится… Очень складно ты говоришь… Не на том поле воюешь… Не на том…

— Можете доказывать что угодно. Не верите — ваша проблема. Я останусь при своём мнении учитывая, что я действительно там был и принимал в этом дебильном цирке участие. Словно детсад и обычная школа. Смотрят как на мелкую шелупонь. Смеются. До обзывательств дело разве что не доходит. Или до стычки. Тут уж с какой стороны смотреть.

— Руку дай, — протянул ладонь.

— (Изумлённо) Зачем? — остановился на красном светофоре.

— Дай ты руку. Чего ссышь? Да ничего тебе не будет… Клянусь.

— Ну… ладно, — протянул.

— Подожди секунду… — полез в бардачок. — Подержи так…

Бургунд настойчиво решил покопаться среди хлама. Я, конечно же, следила за ним, правда, со спины толком не разобрать. Вся эта ситуация с каждой минутой, нравилась всё меньше. Вот-вот что-то несуразное произойдёт. Охранник слишком вовлечёно искал попытку в очередной раз оскорбить человека. Ничего толком… не предвещало беды, учитывая его скверный характер. Поглумиться и дальше пойдёт. Только ненормальный сорвётся и будет чудить.

— Держи, — крепко всучил в руку гранату.

— (Испуганно) Ёб твою мать!! Эт ж граната!! Бля мужик, ты чё, сдурел?!!!

— А ну, не ссы, я сказал! — ещё сильнее сжал его руку. — Не ссы блять, а то к хуям нас подорвёшь!

— (Задыхаясь) Ладно… — взглотнул. — Ладно…

— Так и держи, — постепенно убрал ладони. — Держи крепко, я сказал, иначе, — пальцем легонько коснулся чеки, — нам всем пизда.

От увиденного сердце остановилось. Вот и закончились прекрасные деньки.

— (Возбуждённо) Та-ак, — довольно облизнулся, — давай и с тобой проведём наш научный ликбез…

— (Испуганно) Но там машины, машины!!!

— Хай погудят… Аварийку включи, — кивнул на руль. — Включил!

— (Испуганно) Хор-рошо-о… — нажал на кнопку, — готово… Ч-что дальше?

— А дальше опрос… Что за граната? — немного потряс за кольцо.

— (Истерично) Я не знаю!! Честно, не знаю!!!

— А мне казалось, ты должен знать. Это же крайне глупо и безответственно пользоваться тем, чего не знаешь… Ну так что, ты мне ответишь или нет? А, ну тихо!!! — рявкнул на весь салон. — Не подсказывать! Пускай сам думает.

— (Испуганно) Я же сказал, что не знаю! Не помню…

— О, прогресс. Уже не помнит. Щас, кажись, вспомнит, — ещё немного потряс. — Кай, помоги бедолаге нас не взорвать.

— РГД, — безэмоционально произнёс. — Наступательная…

— (Скептически) Наступательная говоришь… Ну ладно… А ты, как думаешь, — присмотрелся ответчику в глаза, — он прав? (Кривляясь) Что ты башкой молча мотаешь. Что, по-человечески не можешь сказать? Язык у тебя есть?

— (Испуганно) Да, это она. Та самая…

— Точно?

— (Испуганно) Да, да!!

— (Довольно) Практически… правильный ответ. Даже он знает, — улыбнулся. — Стыд тебе и срам. А ты бросал, — скептически сузил глаза, — бросал, притом ещё и в атаке. Без укрытия. Повезло, что правильно соврал, иначе бы от Ф-1, к хуям нашпиговало осколками. Не хочу упоминать, но лимонка, так-то в 2 раза тяжелее обычной будет. А теперь вспоминай, — вместе с ним потряс гранату, — вспоминай, какие особенности остались. (Мило) Не на меня смотри, — глазами показал вниз, — на неё смотри… Ну, что ты видишь? Что?

— (Неуверенно) З-запал?

— Ну, запал есть. Кольцо. Что ещё? Ну? Ну?! (Устало) Цвет… Цвет какой?!

— (Испуганно) Ч-чёрный?

— (Заинтересованно) А что это значит?

— (Уныло) Н-не знаю, — грустно покачал головкой. — Боевая…

— Опять не знаю… На, — с усилием вырвал чеку, — держи.

Граната упала с рук прямо ему под сиденье. Думала на месте кончусь. Сердце в крохотный клочок сжалось. По ощущениям, будто парализовал инсульт.

— (Ухмыляясь) Куда в окно полез придурок, — ухватил за шкирку. — Машину кто будет везти, а?

— (Горланя) Она взорвётся!!! ОНА ВЗОРВЁТСЯ!!!

— Да не взорвётся… дебил, — дал лёгкого подзатыльника. — Всё хорошо дети. Ничего не будет. Она, — оглянулся, — учебная.

— (Истерично) Вы ненормальный!!! Что это было?!!! ЧТО?!!!

— Тише деточка, тише. Спокойно. Я провёл следовательский эксперимент по выявлению, — встряхнул, — лжеца.

— (Истерично) Вы сумасшедший!!! Вы хотели нас убить!!!

— Не надо мне кричать, — привстал, — НА УХО, девочка!!! Я тоже так могу!!! А ну, успокойся!!! — рявкнул. — Возьми себя наконец в руки… Не надо винить меня. Вините себя за свою тотальную безграмотность. Особенно ты, — злобно посмотрел на водителя. — И как такое, — сдержался, — попало в полицию?.. Оболочку верни, — махнул. — Муляж ещё пригодится… Ну что, успокоилась?

— (Злобно) Нет… (Дрожаще) Не успокоилась…

— Твоё право… Ты, кстати, неверно запомнил. Что я тебе утром говорил?

— (Сонно) Я всё понял. Зелёная настоящая. Эта нет. Плюс, 5 в названии.

— Молодец. Хоть один из вас что-то усвоил. Ну, куда подевалась болванка?

— (Дрожаще) Вот, — достал из-под сиденья, — вот она…

— Отлично, — выхватил из рук. — Сейчас обратно вставим, — поднёс кольцо к отверстию, — и готово… Ну всё, — легонько подбросил. — Теперь как новенькая. Ещё раз, — наставил палец, — уронишь мой трофей, башку тебе отверну, понял?

— (Испуганно) П-понял…

— Кай, — злобно на него посмотрела, — ты что, знал?! И молчал?!!

— (Отстранённо) Ну да. Он уже такой фокус со мной делал… Не взорвалась.

— Ах ты… — замахнулась.

— (Грубо) А ну, истерику отставить! — перебил. — Всё свои претензии, прошу ко мне. Пацан ни в чём не виноват. Его спросили, он ответил. Чем ты недовольна?

— (Болезненно) Всем! Вы сумасшедший!! Сумасшедший!!!

— Спасибо конечно, но это я уже слышал. Был бы я деточка, — наклонился, — сумасшедшим, я бы горло вам перерезал, но увы, я не такой. Да с прибабахом, но не такой, — вернулся. — Чего стоим? Веди! Отстаём, — расправил рукав, — на 5 минут.

— (Испуганно) Ага, — схватился за руль, — сейчас…

— Хорошо. (Медленно) Хорошо…

Машина завелась. Частичка человечности умерла.

— Давайте кое-что проясним…

— (Перебивая) Я не буду с вами ни о чём говорить. И слушать вас больше не буду. Вы ненормальный. Вы маньяк…

— Слушать или нет, твоё право. Не хочешь, не надо. Уши заткни, но, если тебе дорога жизнь, ты обязательно выслушаешь. Сейчас обрисую нашу ситуацию.

— (Взвинчено) Я же сказала, что не буду!

— Ладно, ладно. Какие мы нежные… Хорошо, не слушай, но хотя бы не мешай мне. Есть люди, которым, как минимум интересно положение дел в стране. Верно? — осмотрелся. — (Довольно) Верно. Молчание, знак согласия… Продолжу с вашего позволения. Так вот, — скрестил пальцы, — не стану никого пугать небылицами, но обозначу самый банальный расклад, — вздохнул. — Честно говоря, я и сам до конца не знаю, кто именно может напасть. Людей кругом уйма и проследить дотошно, что у каждого твориться в башке невозможно. Я не могу 100% предугадать. Могу только минимизировать последствия. Ладно там парочка десятков. Вроде ничего, но, когда давит масса, всегда найдётся парочку уникумов, способные творить дичь. Один тебя недолюбливает, другой уважает, а третий — фанатик-имбецил, который возводит всё в абсолют. Ничего дурак не различает. Его маниакально-возбудимое состояние способно много крови отравить. Можно рассчитывать на… +/ — мирные протесты. Максимум, что нас пока ожидает — кирпич в стекло, а там… будет видно.

— (Эмоционально) Это же бред… Полный бред…

— Увы, деточка, не бред. К сожалению — это реальность, которая и досюда добралась. Может, по большей части подкупленная шрушера и ссыкливая, однако организованный бандитизм гораздо активнее будет наседать. Давай… мы не будем летать в облаках и признаем тот факт, что вся уличная мразота, пучкуется в конце Клинов. Им только повода хорошего не хватает, чтобы за решётку угодить. Не всех переловили. Не всех развезли.

— (Недовольно) Я вас не слушаю.

— А я и не тебе говорю. Себе. Мысли, так сказать, вслух перебираю. Чтобы не забыть. Раскладываю всю информацию по полочкам… Вот кого-кого, а их следует бояться. Эти отморозки гораздо большим побрезгуют. Да, всё ещё мелкие босяки, жаждущие мешки денег, но и до крупных мы чуть позже доползём. Все хотят денег. Все… Вот, разве тебе, не хочется суммы покрупнее для простой… стабильности? Зайти в магазин и купить вещь по желанию, а не перебиваться скидками и без конца экономить. Во-о-от… Им тоже хочется, только цели у них крупнее. Машины, дома, девушки. Без идейного лидера никак не обойтись. Развалится шайка как на корню. В любом случае нужен источник доходов, а если смышлёных нет — так и нет смысла начинать. На одной вере людей не удержать. Народ в таких кучках полуграмотный. Ни «бэ, ни мэ, ни кукареку». Начальная школа в лучшем случае. Вечерняя… Здесь я, конечно, могу всё понять. Дерьмовые работёнки. Налоги душат, а тут ты такой. Относительно идейный и вельможный. Ясен хрен, что для малоимущих, ты будешь как миссия, вот только… им не получится вырваться дальше уличной сволоты. Они так и останутся гнить у себя на задворках как разменная монета. Ограбят, побьют. Если надо, может, и убьют. Чего мне тебе рассказывать. Сама подобной дичи…

— (Гневно) Так вы, всё-таки, — перебила, — говорите, со мной…

— Да, и ты, как ни крути, отвечаешь мне.

— Я говорю лишь потому, что в корне свами не согласна. Я давно в отличие от вас живу в этом городе. Люди, конечно, не идеал, но всё равно хорошие. Да, не у всех судьба задалась как надо, но это не означает, что кругом все плохие. Отчасти злые да. Возможно. Небогатые, но точно не плохие. Чуточку чёрствые и грубые, но всё равно люди. Понимающие… Хоть изредка, но… сострадающие.

— Так и я о том же. Я конкретно упоминаю, конкретных людей. Те самые, тёмные личности, о которых ты читаешь в сводке новостей. Может, и не читаешь, только фотографии заголовков смотришь. Я не знаю. Возможно, от местных бабок во дворе слышишь. Не знаю. Могу только предполагать. Вот, как по-твоему, откуда эти несчастные выходцы взялись? Предположи.

— Я не собираюсь играть в ваши дурацкие игры, — отвернулась к окну. — Сами с собой бренчите в угадайку.

— Окей. Без проблем. Даже думать толком не надо. Большинство с трудом ели школу, закончили, как я уже говорил. Другая половина и вовсе до финала не дошла. Просто как 2х2. Я не собираюсь перечислять исключительные случаи, но опять же, — сделал паузу, — всё проблемы начинаются прямиком из детства, просто… кто-то может перешагнуть через себя, а кто-то нет… И так везде. Пьющая семья, неполная семья. Бедная семья. Криминальная. Вообще без семьи. Не от хорошей жизни люди идут на такой риск. Тут заключается сделка с самим собой. Теряется человеческий ориентир. Идентичность скашивается в стороннюю социальную группу и вот… на тебе, альтернативный исход. Обещали, как минимум прожить за раз по 3 жизни, а на деле: одного поймали, второго, третьего и так без конца… Заслуженная участь, учитывая, что жизнь прожить можно и честным трудом или самому взобраться на верхушку. Как всегда, на макушке мало мест, а желающих подняться — дохера и больше. Вот эти счастливчики и катятся кубарем вниз… Мозги, — стукнул пальцем по виску, — ключевая вещь. Если их нет, то пиздец. Хоть иди вешайся. Повеситься, конечно, сами они не могут, поэтому другие люди без конца им помогают. На этом можно поставить жирную точку. Иного решения практически нет. Или смерть, или адское выживание. Тут уж вывод делай сама, каким путём тебе идти. Скажу так… Неправильного выбора нет. Есть просто — обстоятельства.

— Спасибо, конечно, за ваши нравоучения, но это больше походит на урывки из цитатника. Так, люди не говорят. Так, обычно цитируют чужие мысли.

— (Надменно) О, так это получается, не жизненно для тебя? Видимо, этот этап, ты давно-о-о прошла… Похвально. Все нюансы и тонкости уяснила. Справедливо, конечно. Справедливо. Взрослая, красивая, начитанная, умная. Идеал… (Серьёзно) Лоя, ты же понимаешь, что со мной бесполезно вступать в диаспору? Бодаться, так сказать… Ты меня только провоцируешь на нескончаемые ветки диалогов. Я могу бесконечно в подобном ключе продолжать. Если хочешь, реально по-взрослому, то давай. Затронем, действительно важные темы.

— Я не буду.

— (Настойчиво) А я говорю, будешь.

— А я говорю — нет.

— А я говорю, сука, — ударил со всей силы локтем в окно, — будешь…

Удар был настолько резким и мощным, что боковое стекло разлетелось на мелкие осколки. Я-я-я… просто… охерела… Бург прямо на глазах терял терпение.

— (Спокойно) Ничего-ничего, — выставил ладони, — со мной всё нормально. Я люблю, — стряхнул осколки, — когда попросторнее. Свежий воздух, — махнул рукой, — м-м-м, — скорчил довольное лицо. — Ну так что, Лоя? Поговорим? По-взрослому? Всё, как ты любишь. Хватит притворяться. Давай начнём с чего-нибудь простого… Вот ты, гражданин?

— (Испуганно) В-в каком с-смысле?

— Давай в прямом. Та-ак, — пальцем указал в лобовуху, — вон там сворачивай. Проедемся немного по дворам.

Боже, как же я пересрала… Он точно больной. Меня одну разве что понимал шофёр, да и то по ощущениям, тоже был по-своему хорош. Кай, как всегда, молча отсиживался в сторонке. Поддержки неоткуда было ждать.

— Как ты думаешь, — отколол краешек стекла, — это правильно рождаться в стране чужим человеком? Иммигрантом? Твою жизнь фактически не признают. Тобой бесконечно помыкают и пренебрегают в отличие от другого слоя населения. Разве это не злит? Разве это не кажется несправедливым?.. По части конституции, всё более-менее ровно, но… Всегда же найдётся это злосчастное «но». Работу не дадут, кредит. Повышение не получишь. Скидок на определённые услуги не будет. Это ещё без упоминаний того, что без образования, нет смысла метить в высоты, а тут ещё и эти… дополнительные накладки. Ограничения. Это первое, что бросается мне в голову. Если покопаться чуть глубже, можно много чего интересного найти. Съём жилья. Не в каждую больницу повезут, а если и повезут — в три дорого платно. Напрокат машину не дадут. Много чего на самом деле не дадут. Тот же социальный рейтинг, который намертво отпал, однако корни его привились в другом ключе… (Сомнительно) Возможно, ваше государство обходится с вами не лучшим образом, но это задаёт некий… тон. Абсолютное большинство рождается в практически одинаковых условиях. Трудятся, пытаются. Выживают. Даже в семье с неплохим достатком, люди всё равно пыхтят не покладая рук. Хорошая эта ваша морковка, гражданство. Стимул, как минимум что-то доказать. Не только самому себе. Там и стержень внутренний со временем вырабатывается. Этакая… готовность ко всему. Кстати, какой у вас месячный коэффициент множителя? Или ты ещё не работаешь? Возможно… как-нибудь, — покрутил стёклышком, — подрабатываешь…

— (Хмуро) У нас его… нет…

— (Ухмыляясь) Отлично, ну просто отлично. Значит, заранее могу сказать — ты кайлишь не в том месте. Какой средний показатель среди граждан?

— (Отстранённо) Не знаю… 60 лет…

— Высоко берёшь, — сомкнул один глаз. — Годам к 50 появляется такой шанс. Примерно лет… 30 надо на паршивенькой работке проторчать. Желательно подряд на одном месте, а то бонусный процент при переходе сжигается. Никто точно не знает, но обычно ориентируются на это число… Один к одному — это базис. Всё, что выше — прямой наёб. Всё, что ниже — несбыточная мечта. Возьмём, к примеру, официантку. Цифры у неё набегают, что-то около… 0,98 к одному году, причём этот показатель может как повыситься, так и упасть. Если берём среднее число, то примерно нужно отработать… 29 с четвертинкой лет. Не хило. Лучше начать хотя бы в 14. Тогда к 43, все шансы есть, а если попутно с управляющим спать, то на все 0,15% могут скостить. Вот это понимаю разница практически в 5 лет. Опять, чисто условно. Гордость либо есть, либо её нет. Где это видано, чтобы в подобных местах, люди за работой пыхтели?.. Самая обычная текучка кадров на малооплачиваемых вакансиях. Жуткая смесь должностного роста и лжи. Максимум держаться год или два, зато, чуть меньше процента дают. На других и вовсе в этом плане голяк, но не везде надо отметить. В вашей школе довольно хорошо. За пропагандистские идеи года как… за 4, гражданином можно стать. Всё остальное — тупо удача. Знакомства. Связи. Кумовство. Я лично не представляю, как по-другому позволено боженькой стать. Не надо на меня злиться, — уставился в ответ. — Это не я ваши дебильные циферки считаю. Я говорю правду… Вот ты не задумывалась, почему ближайшие границы закрыты для тебя? А я скажу. У тебя — паспорта банально нет и не будет в ближайшее время. Только свидетельство о рождении и карточка с фото, где твой личный номер. Вот так ситуация обстоит на самом деле… Я не враг тебе просто… вскрываю старые раны, про которые ты явно хотела забыть.

— (Злобно) Какого чёрта вы лезете в мою жизнь?

— Я же говорю, ты меня завела. Слишком неугомонная и бойкая… Нравишься ты мне. Давненько я так… открыто не говорил. Особенно с девушками.

— (Злобно) Безумно рада за вас, но можно от ваших диалогов отдохнуть?.. Голова пухнет. Можно, хотя бы… не знаю… музыку ненадолго включить?

— У нас с тобой, кстати, уговор был, помнишь? Ты обещала. Да, обещала…

— (Устало) Я перенасытилась, — сползла по сидению вниз.

— Так тебе и не надо говорить. Слушай. Главное — слушай. Самое интересное ожидает как раз впереди. Я тебе такого нарасскажу… Хрен, где ты ещё подобного услышишь, тем более что это напрямую касается нас. (Довольно) Хватит сырой статистики. Будем пояснять за жизнь, как у нас в деревнях говорят.

Бургунд молотил практически без передышки. Его тембр голоса не менялся за исключением тех моментов, где косвенно… кричал на меня. Он почти всегда оставался таким же спокойным как в начале диалога, так и в конце. Я всё больше понимала, то охранять для него задача скорее смежная, чем основная. Мужчина явно занимался, вещами гораздо глобальнее. Бург продолжил говорить:

— Возьмём, к примеру: «Бутонских тигров» — те ещё черти. Берут напором. Лезут изо всех щелей. Им банально нет конца. Не видно края… Если припёрли к стенке, считай всё, пиздец. Всё лезут и лезут. Лезут и лезут. Дикие, полуграмотные черти… Самые бесстрашные и безмозглые, прытью бегут в ближний бой под пули за смертью. Зачастую вообще неважно с чем в руке. Главное — массой задавить. Всегда начинают малым отрядом разведчиков. Крайне избегают стычек лоб в лоб. Стараются напасть исподтишка. Как подлое зверьё, а потом… начинается реальная заруба. Массой давят из кустов. И нет им конца и края. Вот уж где действительно ненасытные… Не знаю, какие блага сулят им за это, но обычно на таком пиршестве убийц полным-полно. Громадная куча каннибалов пожирающие кровавые останки своих соратников. Самое забавное, что рекрутов — как поголовное, парнокопытное стадо. С каждым днём прибывает на убой всё больше и больше. После одной такой бойни, мяса кругом… ну просто завались. Можно накормить хоть целую деревню, а то и две. Их, наверное, даже и не кормят, не одевают, а всё, что найдёшь на поле — твоё, лишь бы только ноги вовремя унести. В ополчении сплошняком состоят полудохлые оборванцы. Совершенно обнищалый, отчаянный сброд. Даже рабство у них каким-то чудом укоренилось. В общем, не люди, а сплошное… зверьё. Своих же на цепи сажают. Те, кто поумнее будет, давно уже держит винтовку, предлагая услуги сторонней организации… А там есть кому предлагать. Сколько себя помню, они всю жизнь воюют. Всегда найдётся на замену очередной «враг».

Бургунд говорил так спокойно, чётко и беспристрастно, что не поверить ему, ну просто невозможно. Это бред, вымысел, но никак не реальность. Я не думала, что подобное… до сих пор могло существовать, да и прогрессировать тоже. Ещё одна история, которая должна переубедить в обратном. Мой маленький, уютный мирок рушился. Я сопротивлялась, но крышу дома уже снесло…

— Есть и другой люд. Зовут они себя лаконично: «Голубые воротнички». По крайней мере, раньше так звались. Может, кто-то другой кличку дал. Я уже и не помню. Много говна с того времени утекло. Те ещё надо отметить молодцы. Тоже старожилы. Ты должна была про них как минимум слышать, хотя… опять-таки, навряд ли. Если внешней политикой не интересуешься, то хрен узнаешь. Такое по телеку не говорят. Тут нужно в сети ручками пошалудить, иначе ничего толком не узнаешь… Что мне всегда нравилось в них, так это форма. Загляденье… — приятно вздохнул. — Жизнь как на параде. Правда. Одна только беда — до триумфа пришлось существовать отнюдь не честным трудом. Много было пролито крови. Что самое поганое, своих опять же… По названию с лёгкостью можно спутать с рядовыми клерками офисов, будь ты безграмотный и с наглухо отбитой головой. Они мало чего общего имеют с ними. Большинство подобных… «организаций», состоят, как ни странно, из рабочего класса. Основная массовка. Бывшая или всё ещё стоящая в цеху, не имеет значения. Людей десятками лет обманывали и в конце концов, дело просто дошло до ручки. Дальше только озлоба, ненависть и смерть. Борьбой за справедливость — это сложно назвать. Скорее… затянутая Гражданская война, где полностью потерялись идеи и ценности. Иного пути назад нет. Только наверх. Как я уже говорил — отнюдь не миролюбивым… трудо-о-ом…

На пути внезапно оказался посторонний автомобиль. Они и раньше местами были, просто этот выезжая из закоулка, чуть не врезался к нам вбок. Хорошенько так… трухануло… Я действительно подумала: «Сейчас нападут».

— (Улыбаясь) Тише, девочка, тише. Не бойся. Очередной остолоп. На лицо-о-о, — присмотрелся к соседу, — такой же, как и наш водитель. Вот ни разу не скажешь, что бандит или вор. Возможно, наркоман, но не убийца. Как ни пытается власть переубедить, но запугать банально всю страну не получается. Это самый простой, честный и миролюбивый человек, на котором зиждиться весь мир, но доведённый бесконечными подачками и завтраками до отчаяния… Правда?

— (Нервно) Д-да-а-а…

— (Довольно) Во-о-от, — отстал от бедолаги, — а тут ещё и розги приплети. Наверно, они самые опасные из всех, с кем я имел дело. Ты не представляешь, на что способен обычный человек, загнанный в угол. Отчаяние, злость, горе. А если ему нечего терять? А если таких, как он — полстраны? Маленькой, но полстраны? Точно жди беды. Из ничего появился человечек и сплотил. Это… как, вообще надо ненавидеть собственный народ, — выставил палец вверх, — чтобы зараз до истерики довести людей? Нужно ну о-очень постараться. Нужно всеми силами игнорировать реальность. Нужно бояться. Нужно чудить. Нужно слушаться старых пердунов… Нужно опять же пойти против своих… И где это видано, чтобы за один присест так обосраться? Быть условно лояльным, нейтральным и всё равно обосраться… Годы-ы-ы. Годы уже не те. Прошлые шаблоны не работают. И всё-таки сказка стала явью. Понадобилось чуть больше 3 лет на смену и становления новой власти. Граждане либо сплочённы и мощны, либо у прежней администрации окончательно отсохли мозги. Иной трактовки обстоятельств у меня нет. Остаётся, разве что, восхвалять одних и унижать других. Здесь совершенно неважен новоявленный, политический лидер. Людям просто нужен толчок… и толчок был… Что сейчас у них твориться сказать сложно… Лоя, — повернул голову, — ты как себя чувствуешь, нормально?

— Да, всё в порядке. Продолжайте.

— Точно, а то вид у тебя нехороший смотрю. Случаем, как его, — кивнул, — не укачало? А то гляди, могу открыть окно, — криво улыбнулся. — Станет лучше.

— Нет, всё нормально. Я так посижу.

— Хорошо. Говори если что. Сразу открою, хотя… чегой-то я. Сама сможешь. Не бери в голову. Слушай, что дальше было, а было, — покрутил стёклышко, — ни то, ни сё. Разваленную экономику за год не перестроишь. Да и за пятилетку тоже. Тут на вскидку 20, а то и 30 нужно лет. Чуда, как ты поняла, не случилось. Только спустя несколько поколений наступит финансовая стабильность. Может, вообще ничего не наступит. Может, вообще всё к херам развалится. Без понятия. Ещё тогда, в древние времена, когда новая верхушка успела зажиреть и покрыться слоем пыли, прослеживались неопытные шаги интервенции. Прошлых ошибок не повторяли, зато успешно мастерили свои. Голодомор, который успел всех разобщить. Мелкие отделы вроде бы ещё трудятся, но в основном занимаются идейной пропагандой в соседних странах. На удивление дипломатия играет куда более важную роль, чем бессмысленные, военные траты. Да неужели. Дошло-таки наконец. Народу поди тоже кушать хочется. Одичали жить на пресной воде… Вот как, сейчас помню эти пёстрые одёжки на злобных лицах… Каждый бой как праздник звучит. Умели же гады потешить на славу. Эх-х-х, — вздохнул, — по факту, проиграли все…

— Хотите сказать, — повернулась, — вы там… были? Принимали участие?

— А то, — ухмыльнулся. — Я же говорю, это всё практика. Жизненный опыт в бою… Лично мне против обычных людей, воевать вообще не хотелось. Выходил чисто в воздух пострелять. Тут же в два счёта схлопотал дезертирство… Что там было ещё… Два года за это отсидел. Ещё повезло, а так… в основном по мелочи. Драки, оскорбления. П-ф, ерунда… На сегодня, что плохо, история, видимо, вновь повторяется. Новые люди. Свежие идеи. Старая жажда власти и перемен. Сейчас им не позавидуешь, как, в общем-то, и всем. Слышал я относительно недавно, кто-то очень заинтересован подзабытой политикой агитации терроризма… Обильным потоком инвестиции капают из-за бугра. Чувствую опять готовиться следующий переворот. Единственный, проигранный за умы бой и всё. Каёк. Военная экспансия против своих прервана. Не получиться меньшинством, большинство перебороть. Мигом свернули свою гнилую войнушку и быстрее, быстрее по загородным домам, частным виллам на других континентах. «Мы ратуем за идею, но только не сейчас». Нужно как можно скорее дать дёру, иначе виновные будут повешены… на суках. Это больше похоже на несмешную шутку… Может, у них ещё получится отстоять своё. Кто знает, но очередного доверия больше не будет… Это я в качестве общего образования, вкратце рассказал о воротничках. Ясен хрен, что этих балбесов здесь нет. У них своих полно проблем. Им некогда совать нос в чужие дела. На этом всё.

Лучше бы осталась в неведении. Только расслабилась, как Бургунд… на тебе, продолжил. Язык и вовсе не пересыхал. Молотилка перемалывала кости.

— Нет смысла больше тянуть. Дальше пойдёт отряд «Беллы». Никогда бы не подумал, что баба способна руководить толпой мужиков. Честное слово. Серьёзно. Где-то там на кухне — да, пожалуйста; учить дошколят — милости прошу, но убивать людей слишком перебор. Зверство. Негоже женскому лицу орошать тела кровью, хотя опять же, какая эпоха — такие нравы. Тут уже не покалено вошли, а окунулись прямо с головой. Проследить стратегию насилия можно. Она тот самый, голодный, ненасытный босяк, которому чудом повезло однажды выжить. Символ постоянной борьбы, который невозможно истребить. Эта дамочка — буквально злится на целый мир. Как все её предшественники, на ножах с соседями стоит. Куда она свой только нос не суёт. В общем, туда, где хорошо платят кровавыми деньгами. Работают её псы на кого, и где угодно. Любой вид терроризма. Поджоги, хищения, убийства, подрывы и шантаж. Дело даже не то, что до-о-о… — запнулся.

— (Недовольно) Чего?

— (Неуверенно) Не знаю, можно ли вам такое… дальше услышать…

— (Недовольно) То есть, до этого всё были милые шуточки, так?.. Да вы мне психику уже сломали. Осталось только добить.

— Лоя, это вообще-то не шутки. Одно дело мгновенная кончина. Совершенно другое — насильственное рабство и медленная смерть. Там не то, что до жёсткой порнографии с изнасилованием дело дошло. Там… расчленёнка и некрофилия. Её и раньше хватало, просто именно сейчас злосчастные руки мерзавцев, дотянулись до полной эксплуатации детей. Встали на ровне со взрослыми. Во всех проявлениях и смыслах. (Настойчиво) Я не хочу в подробностях описывать её дела. У всего есть грани, а эта паскуда, — выкинул осколок в окно, — давно их перешла. (Недовольно) Возможно, будь она копошиться среди собственной грязи, но Белла — такая тварь, — стукнул по приборной панели, — начала проникать и в цивилизованные страны. Теперь аспект её бизнеса ширяется везде. Наркотики, торговля оружием, рабство и проституция как бы банально это ни звучало. Хорошо там, где её нет… (Противно) И корчит же из себя бизнес-леди так мерзко, что… смотреть на неё невозможно. В любом случае мир хоть и нехотя, но меняется так же… как она.

— (Подавлено) Чёрт… — прикрыла ладонями лицо. — Какая… жесть…

— Вот именно что жесть. Лучше и не скажешь. Под стать современной леди эта поганка… больше не держит в руке автомат. Шифруется сучка. Шифруется… За неё давно уже клокочут подопечные, хотя личный нож, никогда не променяет на дамскую сумочку. Такая уж оголтелая сука… Владеет некоторыми компаниями по фармацевтике. Продуктовая линия своя есть. Что там ещё? Вроде как магазины по ювелирке открылись, но это не точно. Лёгкая пыль в лицо. Пока никто не отменял теневой бизнес учитывая, что доказательств связи нет. «Белла» — это имя скорее нарицательное. Своего рода звание. Матриархат. Сейчас управляет фигура по счёту 3-я или 4-я. Огромная такая семейка. Сучие корни с каждым годом разрастаются только вширь. Это по инициативе нынешней бляди, пошли дела в массы за рубеж. Раньше такого не было. Собственное говно из-под жопы жрали… Ты это, — словно обратился ко мне, — в следующий подумай, прежде чем взять недорогие таблетки… или тот же ананас, который явно вырастили не здесь. Не дай бог, мне ещё раз с ней встретится… Точно убью её…

От резкого перепада солнца неожиданно бросило в дрожь. Пересекая через задворки очередную улицу, мы двинули в тёмный проём. В туннель. Быстрее бы он уже закончил. Всё внутри будто бы сжалось и прилипло к спинке сиденья. Дышать удавалось… с трудом. Булыжник на груди, который невозможно поднять.

— Помню, — призадумался, — были ещё там парочку… Дай бог памяти…

Бургунд стал щёлкать пальцами, стараясь навеять воспоминания.

— Ну же. Давай, давай… Точно, — произвёл последний щелчок, — вспомнил… Армия Бетани и сучий «Стальной Шлем». Наихудшие примеры на моей памяти. Наглядное пособие по тому, как не надо вести боевые стычки среди группировок. Что одни мудачьё, что другие, с той лишь разницей — первых сгубила жадность. Алчные скоты. Вторые же просто были дебилы. Бетани… Мудила… Недостаточно владеть окраиной города. Ему центр подавай. Самый смак. Всё бы и ничего, однако, есть одно «но». Реальность. Жестокая, отрезвляющая. Придурки, видать, фильмов своих насмотрелись и попёрли на радостях напролом. Безбожно, как малые дети, начали светиться. Арсенал пополнили. Наняли кучу людей. Стали выпендриваться и нагонять жути. Очень скоро всё аукнулось, так сказать. Сидели бы тихо в своём задрыщинске, никто бы, наверное, внимания не обратил. Доход с улицы есть. Завод тихонько работает. Сиди себе и помалкивай. Шикуй. Главное — деньгами вовремя делись и всё будет… заебись, но нет. В жизни так просто не бывает. Всегда хочется большего. Всегда, вот и наткнулись ублюдки на собственные вилы не понимая. Жадность и бесконечные распри в кругу. Делили у себя на складе шкуру неубитого медведя, а тут такие мы. Это было из первых моих заданий. Им тупо — не повезло…

— А вы-ы-ы, — случайно подал голос водитель, — сколько лет с того времени, — взглотнул, — прошло?

— Ага, — заржал, — ща я те всю инфу детально солью… Ну-ну… Шутник. Если бы тебе самому было бы так интересно, то давно уже залез в архив да почитал. Мы их, — образно схватил за шею, — за ночь, как шайку диких псов перебили. Хватило ума собраться в одном месте, но так и не начать. Моментально обезглавили Бетани, и всё. Шарага обосралась. Армия звучит слишком натянуто. Там от силы в банде было человек… ну под 100, со всей безголовой шелупонью и мелкими рабочими. Разносортные бродяги по улицам — злокачественная опухоль в мозгах жён. Остатки былой славы до сих пор бичуют где-то по тюрячкам, если их окончательно там не добили. Обычный криминалитет со всеми вытекающими. Ты-то хоть, — кивнул на шофёра, — что-нибудь о подобном слышал? У вас же есть мировая практика. Такие вопиющие случаи должны были как минимум разбирать. В уме держать прошлые события. На ошибках других учиться… Что, опять нет?

— Н-нет… Никак нет.

— Ну, конечно, нет. Что ещё стоило ждать от тебя? Только сплошное нет… — вздохнул. — Кто там ещё остались… Мои любимчики. Даже работать не пришлось. «Стальной Шлем» или «Железный Фронт». Называй как хочешь. Разницы особой нет. Произошёл идейный раскол внутри. Сами себя и перебили. Хотя бы один плюс — эти ненормальные порезали минимум населения. Банально, просто не успели. Не успели молодняку вдолбить в голову, кто истинно во всех бедах виноват… Понятия не имею, какие диаспоры были внутри, но создать новый союз, не позволяла то ли гордость, то ли ещё какая в мозгах хрень. В общем, самые смышлёные, первыми устроили бой. Кулачный. Поножовщина. Всё как в старые времена. Что «ржавые шлемы», что «дырявый фронт», у всех налицо один диагноз. Смерть. Не поголовная кончина, но коснулась почти всего. Точно не знаю, за кого конкретно они бились и убивали… За какую идею стояли до конца. Чёрт их разбери. Только приехали, а тут трупики складируют. По крайней мере, очистили планету от мусора в собственном же числе. По мне так обычный, идеологический конфликт за нехваткой (радостно) чего? Правильно, финансирования. Только ради денег люди и крутятся на вертеле. Закончилась подпитка? Результат. Жестокий, кровавый, подстать полуграмотному скоту. Вроде как там… опять хотят возродить «клан», но что-то мне подсказывает, второго чуда не будет. Первое и то быстро схлопнулось. (Кривляясь) «Это не мы виноваты. Мы вообще здесь ни при чём». (Улыбчиво) Ох-х. Сколько я слышал этих отговорок и пролитых слёз. Почему-то они задумываются о раскаянии лишь тогда, когда средств отступать больше нет. Когда наглядно так схватили за жопу. Зубы показали — их мигом выбили. Вот тебе итог.

Просто… нет… слов… Всё положительное впечатление давно испарилось. С каждым новым высказыванием укреплялась лишь неприязнь. Не хочу слушать его дурных историй… Он говорил так, словно заведённый, не унимаясь ни на секунду. Бург не прекращая, трепался дальше:

— Вот ты, — глянул на шофёра, — смотришь на меня и наверняка, ну нихера не вдупляешь, на кой я хрен полмира исколесил?.. Есть такое дерьмо — боевой опыт и его нужно откуда-то брать. Никакие… сраные полигоны, не заменят чужеродную, военную среду. Только так из раза в раз ты крепнешь и взрослеешь. Становишься лучшей копией прежнего себя. Половина успеха — это, собственно, ты, а другая — вся ваша информация о враге. Отсекаешь одно из двух и считай пизда. Ты никогда не сунешься в пчелиный домик неподготовленным, изначально зная кто именно там живёт. Когда ты малый пиздюк — это одно. Там сплошная каша в башке. Когда ты лично отвечаешь за жизни остальных — совершенно другое дело. Ответственность, честь и не только. Знания, умения, навыки. Жизнь прямиком со школьной скамьи. Единственное, здесь умения не подойдут. Нужен отточенный навык, доведённый до автоматизма. Нужны профессионалы своего дела, а не мастаки погутарить… Да у нас каждый мастер языком потрещать, а вот взять и доказать делом — звучит как минимум по-мужски. Если просто идти «наобум»… считай чистое самоубийство. Тут дилетанты долго не живут. Хочешь, — покосился, — пополнить их ряды?

— (Встревожено) Нет. Ни в коем разе. Я же, — оглянулся по сторонам, — я же делаю всё правильно. Я вас… не подведу.

— Вот и посмотрим, какой из тебя «профессионал». В одном деле ты меня уже разочаровал. Облажаешься ещё раз — пеняй на себя… Ты же в целом, — повернулся к водителю, — парень-то не промах. Задатки есть. Не хватает в обращении разве что мужской руки. Сразу видно, — смачно причмокнул, — взращён двумя бабами. Холят и лелеют всякое дерьмо. Помимо отсиживания жопы, чем ты ещё маешься?

— (Сосредоточенно) Да так… По большей части… ничего…

— Во-о-от, а мог бы уже давно полезным инструментом служить. Кажись, у тебя там… доступ в архив есть? Ну вот, — хлопнул ладонью по колену, — чем тебе не кладезь бессмертной информации? Изучай, бедолага. Изучай. Мозги бездарные свои качай. Авось подчерпнёшь для себя чего полезно. Как не нужно, — нахмурил брови, — дела в чужие нос совать, — повернулся обратно. — Будь ты, хоть на толику умён, давно бы пробил про нас инфу. Кто, что, чего, зачем… Хотя бы минимум, но тебе смотрю… всё равно… Вообще, не понимаю, как такого идиота приставили к нам. Скорее, — улыбнулся, — выперли свои, чтобы мозги им поменьше ебал, хотя-я-я… полудурков в вашей организации и так полно. Нихера не знают о ситуации. Кто они? Какова их истинная цель? Какими ресурсами эти черти обладают? Место, ну хотя бы… ну приблизительной дислокации. Нет. Нихера вообще. Разведданные — абсолютно на нуле. Так, может, этих, — стал вращать пальцем, — невидимых гадов и вовсе не существует? Ага, — улыбнулся, — хрен там. Заметать следы эти ублюдки пока не научились. Они устраняют важных персон по бизнесу, политическому и судебному делу. Квалифицированных врачей. Гениальных учёных. Причиняют в общей сложности больше вреда, чем все остальные придурки. Как же это бесит… Ниточки тянутся к нескольким жертвам, но увы, почему-то избегают меня. Ничего не сходится, а среди семей пострадавших…

— (Нервно) Стоп, хватит! Я не могу больше это слушать! Не могу!!

— В принципе, — покосился, — ты продержалась достаточно долго. Молодец. Отдельная моя похвала… Вот и солнышко выглянуло. Сейчас немного остынешь и дальше, как положено заживёшь. Двигай в частный сектор, — кивнул водителю. — Проедемся через ещё один завод.

— (Злобно) Вы… вы хоть понимаете, что любому нормальному человеку не понравиться ни один ваш рассказ?! Вы повёрнутый на смертях вояка! Вы… в-в-вы сбрендивший от насилия человек! (Истерично) Хватит, хватит! Как я, по-вашему, должна реагировать после всей этой вашей… жути?! В голове не укладывается! Не укладывается!! Нам не обязательно знать ваши подробности и злоприключения! Хватит! (Отвращённо) Вы как… специально придумали эти глупые, вымышленные истории. Лишь бы нас, детишек, лишний раз попугать! Что за ерунда такая? Как же меня это бесит… — поёжилась. — Вы бесите!

— Да неужели? — полностью развернулся. — Думаешь, — расправил галстук, — стал бы я тратить на вас время, впустую сочиняя дурацкие события? Как бы не так. Каждый кусочек рассказанной вам истории — (звучно) это вырезка, цитата из моей жизни и да, там очень мало прикрас, любви и человеческой дружбы. Я поделился не потому, что хочу напугать, а хочу… рассказать… Открыть глаза и взбудоражить сознание. Показать жестокую действительность, которую вы не знали и не хотели узнать. У меня нет задачи испортить вам настроение. Я планирую просто сравнить. Сопоставить ваше положение относительно чужих. Радуйтесь, что не родились под кустом в лесу или не на выжженной напалмом плантации песчаной поляны. Вам не приходится с малых лет выживать или оборонять свой дом. (Надменно) Голодать, страдать от нескончаемых болезней. Радуйтесь тому, что у вас есть. Не надо искать причину в своей «несчастной судьбе». Решайте свои «проблемы» и живите дальше. Радуйтесь. Радуйтесь, что вы не на той стороне. Вы банально не осознаёте счастья. Ни капли не цените мир, а лишь… эксплуатируете чужие блага и вечно ноете, как несправедливо общество обходится с вами. Как же я устал это слышать. Устал…

Бургунд готов было отвернуться, но почему-то застыл в ожидании реакции. Он нарочито ждал. Ждал, что я ему скажу.

— (Обиженно) Вы не правы. Здесь вы… категорически… не правы… Почему, как только хорошо или плохо, нужно обязательно сравнить с тем, где… откровенно говоря, в разы хуже? Зачем? Правда, зачем? Почему нельзя сравнить с развитыми странами, где уже на их фоне, мы выглядим как низкосортный, малоразвитый и… обнищалый люд? Для чего нужен такой яркий, эмоциональный окрас нищеты? Для каких целей? Чтобы убедиться в собственном превосходстве? Или что, обязательно нужно смягчить пилюлей горечь от того, кому не повезло родиться в другом месте без банальных, человеческих благ?.. Зачем всё это? К чему всё это?!

Голос дрожал, но я не собиралась останавливаться, иначе больше не смогу.

— (Грустно) Хотели меня упрекнуть? Что ж-ж, у вас отлично получилось. Так, мне, видимо, и надо, раз я должна расплачиваться за поступки близких людей. Всё правильно. Действительно, я же недостаточно в жизни настрадалась. Всё будущее впереди… Наверняка нужно было родиться в голодной провинции, чтобы… хотя бы наполовину списать этот ворох грехов. Возможно, тогда бы я стала счастливее, но… (Уверенно) Разве правильно, всё оставить как есть? А как же другое сословие? Зажиточные личности? В таком случае на их фоне — это мы уже бедные, голодные и несчастные, вынужденные бороться каждый день за выживание. Пропитание… Разве это не так?! Неужели мы лучше или хуже друг друга из-за того, что кому-то тупо повезло родиться с достатком в нужной семье? Зачем такая несправедливость? (Расстроенно) Кому-то всё и сразу, а другой… полвека отдаст и ничего в итоге не добьётся. Разве это правильно? Справедливо?! Жизнь — ещё та миска супа. Что тебе нальют, то и будешь хлебать…

Я… Я еле сдержалась, чтобы договорить и вконец не разрыдаться. Голос так ослабел, что стал тихим и немного пискучим. По привычке, сжала колени ладонями в надежде на то, что боль скоро пройдёт… Не прошла… Крайне паскудно на душе.

— Ты хорошая девочка. Правда. Жаль, что просто быть хорошим, не означает добиться конечного результата. Это суровый и грязный мир. Нужно быть эгоистом, чтобы выжить самому. Быть хорошим — значит проявить слабость. Всюду уступать и всем помогать. Определённо кто-то этим обязательно воспользуется. Ты будешь решать только чужие проблемы, а на твою, всем будет глубоко плевать. Я искренне считаю, что это не так. Надеюсь, люди в этом городе не сошли с ума. Будет видно.

Я чувствовала, как он смотрит на меня, но поднять голову в ответ не смогла.

— Если ты не заметила Лоя, — отвернулся, — жизнь так-то… несправедливая штука получается. Как ты говоришь: «Кому-то всё, а другому ничего». Это верно. Жизнь — та ещё тарелка дерьма и каждый в неё сунет нос рано или поздно. Хочешь того или нет, но страдают абсолютно все. Неважно отчего и как часто. Больные и взрослые. Малые и богатые. Бедные и несчастные. Даже счастливые, и те всё равно страдают. Не бывает незыблемого блаженства. Как физически, так и морально. Это мир агонии и боли. Тот, кто не видит проблем и не понимает — счастливый человек. Я не собирался тешить вас этими историями просто… прими всё как есть. Двигайся дальше. Просто радуйтесь, что вы не на той стороне.

— (Печально) Но зачем? Зачем именно в таком ключе? Настолько гротескно и грубо. Разве нельзя, скажем сгладить… углы некоторых проблем?

— (Опечаленно) Ты не понимаешь меня или специально не хочешь понять…

Охранник, по-видимому, хотел закончить и расслабиться, но моё навязчивое упорство чуточку рассердило его. Опять с полтычка завёлся.

— (Злобно) Так ты говоришь, что я безмозглый вояка, да? Помешенный псих на убийстве? Я, прав?

— Нет. Это совсем не так звучало.

— Это звучало именно так. Не нужно сейчас слова перебирать. Ты довольно точно сказала, что я — конченый мудак. Ничего, всё нормально. Я на такие вещи не обижаюсь. Зачем винить людей неспособных адекватно судить? Только нервы за зря потрепаешь. Лучше скажи, а что будет, если назавтра, вдруг случится война? Ты считаешь, что такие, как я, не нужны своей родине? Ладно, пускай, но потом не удивляйся, когда в твой дом ворвутся незнакомые люди. Бог знает, ради какой цели они кровью покроют стены, но потом… потом уже будет поздно. Хочешь того или нет, но без таких, как мы… не я заметь, а мы… Нас бы имели вообще кто хотел. Абсолютно во все щели. Мы даже и не существовали бы… Представь себя на моём месте. Представь. Это не сложно. Вот, — сложил руки, — что ты чувствуешь, когда враг, может и хочет у тебя отнять самое дорогое? Ты машинально стараешься это защитить, верно? Неважно кто, где и когда, но принцип не изменится. Оборона или нападение. Порой нужно поступать так, чтобы зараз недругу заткнуть рот. Чтобы остальным неповадно было. Чтобы жопу не совать сюда. Иногда нужно показывать силу, и не всегда это морально-этически с людской стороны. Жертвы были, есть и будут. Смертей не избежать, но нужно хотя бы стараться минимизировать ущерб, — тяжело вздохнул. — Взорвать… не целую улицу, а конкретный дом… Я прекрасно понимаю людей, далёких от мира военных действий. В их глазах — мы сплошное зло, сеющее хаос, смерть и разруху. Отнимающие по щелчку человеческие жизни. Истребляющие само понятие жизнь и неважно под каким предлогом. Мы навсегда останемся просто убийцами… Мы не люди. Мы — инструмент.

Бургунд спустился по креслу вниз, на сколько позволяли колени. Устроился поудобнее. Поёрзал и, наконец, уселся. Ему было что сказать.

–…Обидно на самом деле. Я много знал хороших и откровенно аморальных людей. За первых, обиднее всего. Эта скотская погань так или иначе, найдёт свою участь, ровно так же, как и нормальный человек. Недавно говорили, смеялись, а спустя час, перелезаю по канаве через его труп. Кругом грязь, кишки, оторванные ботинки… а ты… как… ссыкливое чмо, пытаешься в слезах выжить. Ползёшь куда угодно лишь бы миновать… свою смерть. Люди идут воевать по разным причинам и порой их мотивы куда приземистее благородных целей… Я не стану оправдать насилие или осуждать. Я хочу рассказать так, как оно есть. Без прикрас, пафоса и геройства. Без лицемерства. Бессмысленный и беспощадный террор, без которого, увы, до сих пор не обойтись. Не научились ещё… Не научились…

— (Тихо) Насколько всё… ужасно?

— Война сама по себе вещь ужасная, будь мелкая, междоусобная резня, либо полномасштабное наступление среди воинских коалиций. Везде страдают и гибнут люди. Каждый бой — это нечто страшное. Мерзкое. Сперва, так и, кажется. Это уже потом чувства притупляются ну или… едешь головой. Кругом умирают люди, а ты цепенеешь в кустах от страха. В любой момент ниточка жизни может оборваться. Именно поэтому нужна стойкая мотивация двигаться вперёд. Если сбежать сейчас, то на завтра, враг уже стоит у ворот. Послезавтра — зайдут на порог. Если сам менее стойкий — тут поможет воинский эшелон. Комплекс ругательных и специфических действий от сугубо психически, стойких личностей. Кто, как не они способны тебя на дело воодушевить. То сержант поджопник даст с криком: «Хуярь, вперёд!», то лейтенант шуткой подбодрит. Капитан перед боем задвинет пламенную речь. Чем выше статус, тем больше обязательств и ответственности. Уж эти люди, ну просто должны быть в ладах со своими эмоциями. На ровне с водкой закаляют да так, что и смерть, кажется, нипочём. Иначе быть просто не может. По-другому, едва ли дело пойдёт. Это как нужно затмить человечность в себе, чтобы с приказом начальства, отправлять людей на верную смерть? Штабные крысы — им всё равно. В этом плане гораздо проще. Они не принимают прямого участия. Косвенно дают распоряжение на смерть. Каждый боец так или иначе, в рамках приказа, отвечает за свою личную сохранность. В твоих же интересах вернуться домой. Вот и старайся. Выживай…

Притих. Достал из кармана платок и выкинул аккуратно за окно последние кусочки стекла. Локоть свободно лёг на платформу подъёмника.

— Бесконечный стресс или закаляет, или, наоборот, гонит в петлю. Жалость, сочувствие, совесть. Сострадание. Или ты, или тебя. На деле же всё ненужное тупо отсекается. Остаются сугубо животные инстинкты: пожрать, поспать, посрать и потрахаться, хотя конкретно к траханью, позиции ослабевают. Тут про выживание нужно думать, а не про животный кайф. Главное — не подохнуть. Остальное может потесниться позади. Ни за какие средства мира не получиться купить новую жизнь с того света, так что… хотя бы здесь, на земле, приходится её ценить. Хотя бы свою. Не могу смириться лишь с одним. Война — это игра для взрослых мужчин, но, когда в неё ввязываются остальные… становится… не по себе… Дальше слушать ты не захочешь. Оно тебе и не нужно.

— (Печально) Вы… Вам… приходилось убивать… детей… верно?

Обстановка достигла пика. Даже Кай ожил. Пришёл в себя. Заинтересованно зрачками завилял. Я же в свою очередь продолжала сидеть смирно, намертво держа коленки. Сердечко, изнурённо сжалось от боли, но я должна. Обязана выслушать до конца. «Эта правда, которую нужно принять, но не смириться».

— Ты точно хочешь это услышать? Правду? — скептически произнёс в конце.

Он говорил так, словно учинил резню в детском саду. Я не могла нормально ответить. Я сама такое чувство вот-вот умру. Нашла в себе силы и едва кивнула.

— (Вдумчиво) Хорошо, — почесал подбородок. — …Есть такие вещи… которые можно разглашать. Никто не запретит придать информацию огласке прилюдно. За это тебе ничего не будет, хотя и по головке навряд ли погладят. Люди скорее всего, не поверят либо очень быстро забудут. Всему своё место и время… а есть то, за что далеко увезут и имени твоего не спросят. Я знаю различие между рассказом, чтобы скоротать время, и той самой отправкой в никуда и надолго. Точнее, навсегда.

Волнение подпрыгнуло к горлу. Стало только хуже.

— Касательно детишек, всё гораздо проще. Большинству попросту… насрать, что происходит вокруг. Вот только не нужно сейчас морщиться. Не надо врать себе. Пустые слова сожаления, никому нахуй не нужны. Сделай, помоги, а не трепи без толку языком. Сделай хоть что-нибудь полезное. Сделай. Ну, сделай. Если ты такой благородный, хотя бы себе докажи. От волонтёров, по-моему, ещё никто в здравом уме не отказывался, а если нет — то иди в жопу. Пожертвуй хотя бы пару ампир и вали в пизду. Всегда найдутся люди получше тебя. Во всём. Будь таких граждан большинство — никакого говна в мире не происходило. У нас же наоборот. Кругом говнюки. Когда начинается очередная война, ты не задумываешься особо, сколько будет убито гражданских. Банально не получиться всех обойти. У тебя есть главная цель, а в руках пулемёт. Всё остальное смежное. Если всё удастся — за храбрость дадут медаль. Нет — значит, получишь её посмертно… Чего стоит отлить металл? Гроши по сравнению с человеческой жизнью. Расти, учи, вкладывай. Куча ресурсов и времени тратиться, чтобы в черепной коробке устаканились мозги, а тут одна пуля и кирдык. Цикл закончился… Если будешь скоробить по каждой утраченной жизни — века не хватит, чтобы простить себя. Здесь тупо выбирать не приходится. Сбежать из реальности не получится. Лики войны везде доберутся до тебя. Дома или с проституткой в отеле. Всегда всё сводится к одному. Если не примешь свою загубленную душу, то депрессия обратно загонит в петлю. Считай кобзда. Раньше думать нужно было. Мда… Выпить есть?

— А? — отреагировал шофёр. — Н-нет, — пробежался по карманам. — Точно нет.

— Жаль, — нахмурил брови. — Очень жаль. Да, безусловно, грустно смотреть на голодных детишек, просящих еду. Накормить маленькую свору не жалко мне. С радостью отдам свой паёк. Поделятся 100% и другие, но, когда этот же мальчик, убивает вечером твоего соратника… дело уже не до скорби. Возраст роли не играет. Это враг. Твою судьбу решает сугубо месть. Она тебя и подпитывает, и мотивирует. Хоть, — устало выдохнул, — сигаретка есть?

— (Нервно) Да-а, — достал пачку из кармана брюк.

— Спасибо, — вытащил одну.

Бургунд поёрзал глазами по панелям автомобиля, но так и не нашёл выемку прикуривателя. Шофёр быстро достал фирменную зажигалку из того же места. Он с радостью принял её из рук.

— Красивая… — повертел по сторонам. — Где купил? — поджёг.

— П-подарили.

— Ничего такая… — пощёлкал крышкой. — Береги, — отдал обратно.

Лёгкие постепенно насыщались дымом. С виду стало… более-менее хорошо.

— За-а-а… павшего товарища, можно много чего дурного намутить, особенно когда за его трупом, остаётся осиротевшая семья… Это ни хорошо, ни плохо. Это факт, — затянулся. — Все мы идём на такой риск. Чего уж таить — не забесплатно вояки отдают свою жизнь. Все мы суицидники, просто до некоторых это не дошло. Не знаю, что важнее. Деньги, безнаказанность или адреналин. Пожалуй, всё вместе. В начале тебя покупают, потом обещают, а после ты сам в погоне за кайфом идёшь на поводке. Какие там ценности, — сбил пепел, — боже ты мой. Это отбитые люди. Кто-то на целую, а кто-то на половину башки. Где ты ещё можешь творить бедлам, как не на чужой земле? Вы этого не видели. Вы не понимаете, что означает полное превосходство над врагом. Ты как царь идёшь и берёшь, что нравиться. Богатства, реликты. Красивых женщин… Нормальный человек ценит и свою жизнь, и жизнь окружающих. Больной же — будет пытаться всячески её отнять. Военное время… полностью меняет ориентиры и морали. Только успевай крышки гроба закрывать.

С каждой затяжкой от сигареты оставалось всё меньше. Ещё парочку таких вздохов, и до фильтра можно докурить.

–…Жизнь — она как разменная монета. Кто богаче тот и победил. В порядке вещей на поле брани умирать. (Недовольно) Другое дело в мирное время… Лютый пиздец. По своей дурости, ни за что сука гибнут. Этого в природе быть вообще не должно. Вот же безмозглые твари… Им нужно денёк пообсираться в окопе. Сразу начнёшь свою никчёмную жизнь ценить, — затянулся. — Тупо отключаешь жалость к врагу и до победного прёшь вперёд. (Спокойно) На войне, в принципе не должно быть жалости, иначе, какой толк тогда начинать?.. У большинства есть папа, мама. Хотя бы один из родителей. Тебя в любом случае хоть кто-то, да растил. А там ещё братики, сестрички. Было бы очень негуманно убивать тебя, но, как видите, войны всё ещё существуют. Люди бесконечно умирают, а значит милосердия становиться гораздо меньше. Просто сдастся и попасть в плен, не обозначает, что тебя простили. Будешь вкалывать до седьмого пота как домашний раб, пока за кайлом не умрёшь. Отдых только по ночам будет сниться. Такова цена проигрыша… На мой взгляд, не худший вариант, нежели чем гнить как остальные, — затянулся. — Мда… В закат уходят такие поля, до отвала забитые… юнцами. Нет времени, чтобы банально, по-человечески похоронить. Куда уж там почестям. Они… больше никогда вырастут. Они на всего… потеряются в братских… могилах…

Лоя не выдержала. Буря потоком вырвалась из глаз. На душе тоскливо и плохо. Умереть хотелось в который раз.

— (Шёпотом) Кай… — повернулся. — Кай, твоюж-ж мать!! — дёрнул за краешек штанины. — А ну, живо утешь её. Обними, увалень. Ну хоть что-нибудь сделай!! — сжал челюсть. — Не хватало нам ещё лишних слёз. Пользуйся (медленно) моментом пока дают. Второго шанса… не будет…

На удивление всё верно понял. Одобрительно помотал головой. Приступил к делу. Деликатно и ласково. Тихонько прикоснулся к девушке проверить, насколько та будет обижена в ответ. Отрицательно. После, легонечко приобнял плечико и взял ручонку. Его ледяные пальцы прикоснулись к тёплым подушечкам ладони. Яркий резонанс ощущений контрастировал между обоими. Каждое движение осторожно, словно только что начудил. Поначалу хотелось отогнать мальчуганские потуги. Чем-нибудь тяжёлым запустить, однако временные ласки, делали свой рутинный союз. Продолжать ответную агрессию не хотелось. Именно она должна разорвать затяжной круг ненависти и злобы. Собственно, так и получилось. Дала полностью обнять себя. Молча погрузилась, не говоря ни слова. Под лёгким сопением затих салон. Бургунд смял окурок и положил в карман. Видимо, привычка.

По ощущениям прошла вечность, хотя на деле маршрут длился не больше пяти минут. Сектор из частных секций разбавлял здешний колорит. По сравнению с однотипными новостройками по окраинам, разнообразие здесь имело место быть. Один этаж. Два этажа. Три. У кого-то целая вилла. Все разграничения начинались от богатых до менее обеспеченных людей. Шире территория. Дом более ухожен. Вместо одной жены, 2 и всё в такой прогрессии по вниз уходящему типажу. Форма и цвет. Более сложные конструкции по аналогии средневекового замка и несколько проектов, вмещающих в себя ряд стилизованных зданий. Целый коллаж из архитектурных очередей. Пирамида. Спираль. Цветок. Волна. Завитушка. Дома, в виде стеклянных кубов. Ракушка. Яйцо. Объекты из сот. Сравнится по роскоши и разнообразию, могут разве что внутренние кольца центра. Это не многостаночник цель которого, вместить как можно больше тараканов в улей. Тут прослеживается дизайнерский подход. Уникальность подготовленной площадки и самих домов.

Границей богатых от менее состоятельных секторов, служит магистраль, деля район на две половинки. Первая — дорогие, разобщённые постройки. Вторые, гораздо менее помпезные. Усреднённые на вид, зато скреплены единым стилем. Все как один в 2 этажа. Обычной формы прямоугольники и кубы. Пастельные, смежные тона. Относительно маленький земляной надел, плюс высокая плотность друг к другу. Лишь искусственная фауна растительности, помогает разнообразить модели объектов, превращая местность в один задуманный план. Деревья и кусты имеют, схожу форму крон, повторяя прямоугольные черты. Всё вместе смотрится как единый, строительный тетрис со всеми его продуманными дырками повсюду. Из маленьких кусочков собирается цельный блок с протоками. Живые изгороди. Вся зелень выстругана под стать общей форме. Не всегда очевидно, где находится муляж. Настоящие деревца ведут себя по-другому, хотя и воткнуты в середину на задний план. На переднем красуется симметрия. Всё очарование видно под углом. Затея полностью раскрывается только свыше. Люди с высоток квартир, однозначно понимают её суть. Машина быстро сокращает по дороге путь.

После компактной планировки вновь хлынули разветвлённые пласты. Гряда типичных, жилых строек. Где-то колёса погрязли в почве. Где-то гравий ударил по стеклу. Немного расшаталась подвеска. Ближе ко второму кольца центра, наконец получилось выехать к последнему срезу. Плавный переход с задворок города на красочную аллею. Гостей встречает осень, замёрзшая кругом.

Кованный периметр ограды постепенно становится ближе. Обычный, старый домик в стиле охотничьей избушки, превращается с каждым метром в огромный комплекс по предложению услуг. Отель. Парковая зона. Для рыболовов удобный пруд. Планировка окрестности для пикников. Детские площадки. Крытые беседки для уединённых, отдельных пиршеств. Натыкано всякой всячины кругом. Ворота мигом распахнулись, едва ли шинам удалось вдвое сбавить темп. Далее, мощённая мелким камнем дорожка и несколько стоящих садовых фигур. По бокам клумбы цветы. Небольшая часть рощи. Кроны, как и предыдущих, простираются высоко.

Осень, которой не должно быть, каким-то неимоверным образом застыла на водной глади. Отражение никак не обманывало. Краски не густели, но и не жухли. Облик природы замер. Сохранился. Учитывая бесконечное, отчасти прохладное лето, жёлто-красная палитра удивляла, хотя всё великолепие пейзажа оставалось за бортом. Только двое на сиденьях иногда поглядывали по сторонам. Одну подобное, сегодня не прельщало. Другой перенасытился колоритом военных миров.

Насладиться прелестями сие диковинного места, мешала банальная нехватка времени. Проезд напрямик упрощал. Атмосфера рушилась на корню. Всё осталась позади. Водоёмы. Листва. Ландшафт. Парочка женских фигур и вечерние фонари. Окружение смотрится утончённо и красиво, но оценивать некому. Нарочито рвутся вперёд. Магия рассеиваться. Исчезает. Планомерно остаётся позади миров.

Если бы Лоя взглянула хотя бы краешком глаза, то непременно вспомнила, как раньше бывала здесь. Первые чувства. Яркие эмоции. Немыслимая радость. Как мало нужно для впечатления хорошим. По отбившимся ощущениям оно стоило того. Да, цены везде кусаются, но вид, оправдывает всё. Чем запретнее казался недоступный плод, тем более обаятельным выглядел кавалер. С этого и началось.

Конечный этап пути почти достиг своей цели. Возле ещё одних, последних ворот, виднелась широкая, одноэтажная шайба. Ротонда, перегороженная листвой деревьев. Распознать монументальность, шик и блеск, мешали не только высокие ветки, но и сплошные колья забора. Смежная территория смотрится хуже всего. С лицевой стороны — это объект дизайнерской мысли, воплощённый в современном мире с учётом опыта прошлых поколений. Нестандартная форма ателье. Плавные переходы. Мелкие, барельефные выступы. Облагороженный ландшафт. С тыльной же стороны, наоборот. Приземисто и грустно. Безликие стены. Полумёртвая, сухая почва на которой, ничего больше не растёт. Сырость. Целые куски отвалившийся краски. Очень остро чувствуется переход за пределами ворот. Домашняя забота и городской быт. Прочувствовать по-другому не получится. Это нужно вкладывать собственный труд. Только так.

Последний, охранный пост. Калитка открылась. Автомобиль не сразу выехал на парковку для персонала. Перепад высот. Ничего примечательного на задворках нет. Самая обычная площадка без ничего. Разметка и столб для освещения. Урна возле двери забитая бычками. Парочку обычных машин, немного жжёной резины на асфальте, и всё. Урчание мотора постепенно стихло. Прозвучал голос Бурга:

— Ура, выходим. Просыпаемся, — хлопнул в ладоши, — просыпаемся.

Вышли все кроме водителя. Парочка ели поднялась с кресел. Поездка сильно разморила. Полусонные с трудом выползли на свежий воздух. Позевали. Размяли кости. Едва очухались, как всплыли старые обиды. Она не собиралась прощать. Всё началось по новой:

— (Ненавистно) Вы жестокий, — поймала взгляд Бурга. — Вы ничем не лучше всех этих ваших… бандитов… Как мне теперь успокоиться? Как?! — обняла руки.

— Я смотрю, — захлопнул дверь, — ты не собираешься зарывать топор войны… Ни-че-го, — улыбнулся, — броди с ним. Тащи, — направился к запасному выходу. — Давайте, вы потом выскажите все свои претензии леди, а пока, — махнул, — следуйте за мной.

Кай сделал неосторожный шаг, и его тут же освистали.

— Стоять!! — выхватила за руку. — (Раздражённо) Ты что, с ним заодно?!

— (Неуверенно) Не-ет? — скептически скорчил лицо.

— (Гневно) Ты мужик или нет в конце-то концов?! Ради бога, перестань его всегда и везде слушаться! Он же, — кивнула, — больной. Не смей, слышишь меня, — пригрозила пальцем, — не смей потакать ему. Ты главный, а не он. (Угрожающе) Не смей, слышишь меня… Не сме-е-ей… — повысила голос.

Бургунд развернулся обратно. Как же ему хотелось обглодать чьё-то лицо.

— Вот, так, — спряталась за спиной. — Посмотрим, что он теперь скажет.

— (Раздражённо) Лоя, — остановился в нескольких метрах, — лучше не беси… Не бери пример с него. Это плохо закончится для вас.

— Я не боюсь ваших… пустых угроз. Вы заплатите за всё. За всё… Боженька, всех вас грешников покарает. (Злобно) Ещё как.

— Ах, вот оно что, — подошёл почти вплотную. — Хорошо. Вот, что напоследок тебе скажу… (Злобно) Нахуй твоего бога, — нагнулся. — Нахуй этих святых. Нахуй эту вашу веру. Про кодекс — я вообще молчу. Ты просто… — прикусил губу, — не видела этого лицемерства. Когда твои «святоши» — пули со снарядами освящают. Делают… богоугодною войну… Вот так-то моя милочка, — выпрямился. — Подумай на досуге, что я говорю.

Юноша замер в одном положении разрываемый между двумя. Он чувствовал, как пульсируют вены на руке. Лоя очень плотно сжала кисть.

Бургунд договорил и двинул обратно. Прошёл парковку. Добрался до двери. Остановился. Осмотрелся. Поправил галстук. Бросил кислый взгляд на урну. Как же не хотелось расставаться с бычком. Понюхал напоследок пальцы и выбросил окурок. Никакого внимания парочке. Молодёжь готова начать очередной бунт.

— Ка-ай, — завязал плотно галстук, — слышишь меня!? В итоге ты получишь по загривку, а не она! Выбирай, — смахнул пыль с рукава.

— (Раздражённо) Слышишь, — дёрнула на себя, — не смей…

Нарастающий тон общему делу не помог. Кай неосторожно дёрнул клешнёй, отчего Лоя пошатнулась и чуть ли не упала на четвереньки в раскорячку. Цепкие пальчики перебирали асфальт, вслед за убегающем трусцой зайцем. Её подобный момент очень взбесил:

— (Тихо) Ах ты, — неуклюже поднялась, — жалкий трус… Я тебе покажу-у-у, — поправила причёску. — Ты-то у меня получишь…

Нехотя, но всё же пошла. Такая уставшая и неугомонная.

Охранник всё это время стоял неподвижно. Парнишка вовремя добежал.

— (Шёпотом) Ну что, — мельком осмотрел его, — ты готов?

— (Шёпотом) Ага, — немного отряхнулся.

— (Шёпотом) Слышишь, как бухтит паровозик? — улыбнулся, показывая за спину пальцем. — Сейчас взорвётся. Смотри…

Внезапно открылась дверь. Приятной внешности девушка вышла наружу. Бургунд не стал временить:

— Будь добра, проведи этих молодых… — осмотрелся по сторонам. — Лоя! — выкрикнул через плечо. — Шевели поршнями, иначе возле дурдома оставлю.

Подобный номер сильнее прежнего взбесил. Раздражённое ворчание быстро достигло ушей.

Своей манерной походкой, будто всем назло, ребёнок предельно медленно волочил хилую тушку, попутно кривляясь заодно. Старания не стоили того.

— Дети, — улыбнулся, — что с них взять. Хоть один-то у меня нормальный, — похлопал парня по плечу.

— Понимаю, — приятно улыбнулась. — Сама такой была. Эх-х-х… Го-оды…

Девица томно вздохнула, после чего троица обратила внимание на кривляку. Лоя за секунду покраснела как ошпаренный рак. На одном дыхании подскочила к остальным от стыда. Стала незаметно с краю, опустила голову в пол и застыла. Милёхонький натуры котёнок. Такому всё можно было простить.

— Одумалась. Ну, слава богу, — погладил её по голове. — Наконец, все в сборе. Можно начинать, — чуточку пододвинул парочку вперёд.

— Не переживай. Всё будет по высшему разряду. Обещаю.

— А я и не переживаю… Идите за дамой, — спрятал руки в карманы. — Она вам всё покажет и расскажет, а я, — осмотрелся по сторонам, — буду ждать вас… где-нибудь… здесь… Неподалёку. Ладно в общем. Идите.

Тройка незамедлительно вошла внутрь. Железная дверь закрылась.

— Вот и посмотрим… — медленно побрёл к машине.