Атмосфера в дымной палитре

Евгений Каливан

Ведь не бывает так, что встречаешь человека на улице, который умер на твоих руках десяток лет назад? Что сделали бы вы? Подошли бы к нему или нет? А что сделал герой, когда увидел свою единственную любовь, которая стала его миром, спасла его от суицида и окрасила всё в краски? Смог ли он перебороть себя и разобраться в этом?

Глава 2

В одном из сотен однотипных офисов, на одном, из ни чем не отличающемся от тысяч точь-в-точь таких же, этаже, в одном из миллиона кривых, но параллельных рядов, за одним из великого множества скопированных рабочих мест, пусть его и пытались чем-то выделить от других, оставив на столе фотографию своей семьи, принесённую из этих миллионов схожих домов, да и сама фотография ничем не отличается от миллиарда таких же, судьба любого человека, как бы она не отличалась от других судеб, ничем не отличается от них, но не в этом случае, рабочее место Войда настолько приторно-заезженное, что на нём нет ни одной вещи, которую он добавил к стандартному набору. Все эти люди вокруг считают, что они не такие как все, каждый думает, что остальные одинаковые. Так и живут в этой извечной паутине цикличности своих бессмысленных надежд, которые обязательно направлены на мнение о превосходстве над другими, даже не понимая, что являются низшей ступенью социальной жизни. Так всегда, сначала горячая молодая кровь и величественные амбиции, но после тридцати, оставшись офисным планктоном, пытаются заполучить повышение по карьерной лестнице, что равносильно пройти мимо одного дорожного перехода, чтобы перейти дорогу на том, который тебе нравится, но при этом пройти намного больше. А получив это повышение, возносят себя до небес, но лишь в фантазиях, ведь попав в паутину, ты уже не сможешь полететь. А в старости жалеют о своей глупости и дают наставления молодым, которые повторяют те же ошибки. Как бы человек не пытался доказать себе, что он что-то представляет из себя в этом мире, он так и остаётся никем.

«И все они считают свою карьеру смыслом жизни?», — думал часто Войд, приходя каждый новый одинаковый день за своё рабочее время, чтобы были эти бессмысленные бумажки и монетки, без которых он бы не смог жить, потому что всё привело к нехватке пищи.

А она и не нужна ему, это никчёмная, пустая, невообразимое количество раз повторённая до него и после, глупая и серая жизнь. Давно бы уже умер.

«Давно бы умер», — каждый вечер, сев в углу своей однокомнатной, полупустой, из-за ненадобности вещей, квартиры, напротив окна, выходящего на соседнее здание, такое же мёртвое, как и этот чёртов мир, но если сесть в этот угол, над крышей этого здания виднеется полотно великого художника, который сотворил сей неописуемый шедевр, думал мечтатель без смысла и желания жить, а тем временем — яркие лампочки в бесконечной комнате без окон и дверей, запертой и никогда уже не отворённой кем-либо, схожи с людскими жизнями, а где-то там, в самом отдалённом и противоположном Войду углу этого некрополя находится одна лампочка, один фонарик, который однажды осветил его жизнь, но резко затух, теперь лишь тусклый блик света на звёздном небе за облаками космической пыли, а может быть облаками табачного дыма, собранного в атмосфере и мешающего сиять ярче, так чтобы снова осветить жизнь старого знакомого, а ведь люди часто мечтают, пуская сигаретный дым в облака, значит ли это, что люди своими желаниями затмевают мечты других?

— Умер бы, но ты.. — полушёпотом, захлёбываясь слезами в своём пустынном мире, где вместо песка тяжёлая пыль, отдавал той звезде свою душу.

А сейчас Войд сидел за своим рабочим местом и печатал отчёт о проделанной за последнюю неделю работе, такой же отчёт какой будет у всех остальных работников этого офиса, лишь другими словами, а потом те будут спорить, кто сделал лучше тоже самое, не подозревая, что это никому и не нужно на самом деле. Но работа есть работа. Хоть Войд Лайф и знал о бесполезности этого занятия, чтобы выжить, ему нужна была пища. Уже второй час, без остановки и уставившись в нижнюю часть монитора, он выполнял свою работу.

— Войд, ты чего застыл? — отвлёк от важного занятия женский голос.

«Знакомый голос, наверное, это Кэрин», — предположил про себя парень, а после повернул голову и ответил: «Здравствуй, Кэрин, я не застыл, я в общем-то пишу отчёт, который ты, видимо, уже сдала?»

Позади Лайфа стояла Кэрин. Тоненькие черты лица, острый носик, голубые глаза, светлые волосы, низкий рост и очень стройная фигура дополняли восхитительный голос.

— Всегда ты такой холодный, Войд.. — опустив глаза, когда повернулся собеседник, и, немного открыв ход горячей крови под щеками, покраснев, очень тихо, но желая, чтобы её услышали, проговорила девушка.

— Чего ты там себе шепчешь? — серьёзно, не меняя выражение лица, чего вообще никогда не делает — этакая маска равнодушия и пустоты, напоминающая театральные лики, и повернув голову обратно к монитору, спросил Войд.

«Не услышал..», — с тяжёлым облегчением и ускоренным сердцебиением внутри крохотного, хрупкого, как хрусталь, тела, которому нужна забота и внимание, радостно опечалилась Кэрин и, понимая, что собеседник не нарочно так не понимает её, ведь он такой всегда, еле сдерживая голос от дрожи из-за нехватки смелости, девушка плеснула в лицо человеку напротив слова — Да, сдала. И чего же, Вы, Мистер Войд, всё ещё не закончили свой отчёт? —

А ведь она хотела сказать совсем другое, но эти паразиты внутри человека вечно мешают и манят сделать всё иначе. Совесть, обида.. Как же там? Эмоции. Эмоции, как цепи, одни крепко стянуты и давят на человека так сильно, что со временем без них человек ощущает себя пустым, даже не подозревая, что он был таким всегда — с эмоциями тоже, другие слегка задевают душу, но всё равно как-то воздействуют, поэтому иногда, случайно потянувшись ослабить одни, своим телом человек стягивает другие оковы. Когда кто-то пытается сказать что-то тёплое, а красная плеть сбивает с себя сталь, которая вонзается в сердца других, и нити возвращаются в исходное положение, он осознаёт, что совершил ошибку, которую не совершал.

«Прости» — кричала Кэрин всем сердцем, но голос пропал, звук растворился в бездне темноты сердца, которая уже пропала, а слова вместе с ней: «Прости», — снова ничего: «Умоляю, прости, я не хотела», — и всё равно тишина — Про.. — есть контакт, звуки вернулись, добрались из пучин пустоты, открыли дверь своего родного сердца, хотели эффектно показать, что они живы..

— Уже почти всё, пару десятков минут и можно нести шефу. — всё так же, как и раньше, молвил Войд.

А голос сердца Кэрин испустил свой дух, так и не явившись миру. Она стояла и смотрела на Войда, пока тот смотрел на монитор, но ничего не делал, ожидая, когда уйдёт девушка, которая хотела бы никогда не уходить от него дальше, чем на расстояние разброса капель крови вырванного и растоптанного сердца.

«Точно.. Он ведь.. Войд же не умеет обижаться.», — пытаясь успокоить себя, сбить жар эмоций и порвать цепи совести, размышляла Кэрин: «Он всегда безэмоциональный и чёрствый, пустой и серый, а я, глупая, думала, что обидела его.»

Постепенно сбрасывая ярко-красный окрас лица, меняя его на привычный бледно-белый, и пытаясь перестать смущаться, Кэрин забыла о ходе этой нервно движущейся по кругу день за днём стрелке.

— Ты что-то хотела? — вырвал из тысяч хитросплетений всё новых и новых поворотов её мыслей голос Войда девушку.

— Да.. Я хотела предложить поо… — пробовала привести всё к совместному обеду девушка, но от ускоренного обращения краски внутри её тела и слишком уж детского восприятия мира, щёки её запылали, а светло-прозрачные, голубые брызги в её глазницах забегали и случайно остановились на мониторе парня, из-за чего она и дала отбой пехоте слов, приказав ожидать указаний в тылу, а вместо них резко материализовался из ещё совсем некрепких, новоиспечённых цепей ревности вопрос — Слушай, а кто такая Хэпина Лост? —

После этих слов Кэрин увидела никогда ещё не виданные никем в этом офисе, никем за последние десять лет в этом мире воспоминания Войда Лайфа, отражающиеся в мокрых и бесцветных разрезах на его щеках, которые появлялись из-за того, что ледяная корка таяла, топился лёд, а следовательно и то, что за ним скрывалось вышло на свет.

Он сидел и смотрел на монитор, а изображение изредка мелькающего серыми тонами экрана смотрело на него, или же нет. Чёрные буквы с белого фона заглядывали прямо в парня, пробиваясь сквозь густые ручьи и озёра в глазах. Выражение лица было всё то же пустое, если бы не одна деталь. Ледяная корка, мешающая видеть прекрасный мир внутри Войда превратилась в воду, может в слёзы, а может просто треснула и распалась, но её не было.

Капли падали на рабочий стол и разбивались разлетаясь по всему свету, но на самом деле на пару сантиметров. Так мало? Или так много? Ведь груз и внутренние переживания, которые воздействовали на Войда уже на протяжении такого долгого времени, которыми он ни с кем не делился и не хотел делиться, забирая себе всю боль и печаль без остатка, были нагружены такой силой тяжести, что земное притяжение для них было в тысячи раз сильнее, что просто не позволяло сбежать дальше этого расстояния.

— Хэпина Лост… — дрожащим голосом повторил он.

— Войд? — в испуганном и вопросительном недоумении прошептала Кэрин

— Прости, я не хотела, честно. —

«Что? Я плачу?», — думал он, думал о том, что было раньше, о том, что было после, о том, что есть сейчас, не думал он только о будущем, ведь его просто на просто нет, как и последних ста двадцати трёх месяцев, восьми дней, восемнадцати часов и тридцати трёх минут. А именно с того момента, когда не стало Хэпины Лост: «Да, это слёзы, явно они, но почему здесь и сейчас?»

Войд легко взял себя в руки, подавив воспоминания, снова отправив их под замок в кладовой сердца, а ключ надёжно спрятал в «пустоте» свой души.

Ему нужно было как-то ответить и объяснить всё Кэрин, которая как раз извинилась просто так, из вежливости.

Сконцентрировав свой взгляд на мониторе, парень пытался понять, откуда же она знает про.. Откуда она знает мало того, что имя, так ещё и фамилию девушки, погибшей целых десять с лишним лет назад. Фокусирование сканера микрокамер, или же просто глаз на мониторе, где должен был быть его отчёт, но вместо глупой работы, там было самое ценное сокровище:

Отчёт за ДД. ММ. ГГГГ.

Войд Лайф.

За период работы в данном месяце хэпиналостхэпиналостхэпиналос

Тхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпиналостхэпинало

«Как так вышло?», — задавался вопросом Войд, совсем отбросив мысли о той, которая стояла рядом, которой было трудно смотреть на него.

Пусть парень успокоился, но слёзы всё ещё покидали убежище, сбивая барьер и открывая миру всё больше о Войде. Маска пустоты, одиночества и безэмоциональности в миг распалась на осколки, которые растворились ещё по пути к полу офиса.

— Я лучше уйду, прости меня, прости — сказала девушка, начиная разворачиваться.

— Подожди — обессилено остановил её Войд — Ты хотела пообедать вместе? —

Резко краска, которая уже успела исчезнуть с её лица, вновь вернулась, получив дополнительную яркость и выразительность.

Не дожидаясь ответа, парень сам пригласил Кэрин:

— Так что давай пообедаем. —

— Д-давай — с запинкой от неожиданности и смущения, но всё же выдавила из себя согласие на предложение, которое было для неё самым счастливым за многое время.

— Идём в парк неподалёку, там есть хорошие столики для пикников — продолжил напорствовать Войд, что в конец удивило и смутило максимально девушку.

— Х-хорошо. —