Тайны дома на Речной. Повесть

Евгений Григорьевич Новичихин

Герой повести знакомится в поезде с девушкой своей мечты. Но куда она неожиданно исчезает? Кто и зачем преследует его после возвращения домой? Кому и для чего вздумалось похитить его сынишку? Эти и многие другие вопросы приводят его в дом на улице Речной…

Глава 5

Отношения Читы с женщинами были своеобразными. Он их — всех вместе и каждую в отдельности — ненавидел. Чита рос без отца. Мать никогда и нигде не работала. А если сказать точнее — её рабочим местом была постель. О мужчинах — тоже обо всех вместе и о каждом в отдельности — она говорила всегда одно и то же:

— Козлы!

К слову «безотцовщина», которое он постоянно слышал в детстве в свой адрес со стороны взрослых, Чита быстро привык. Но когда впервые услышал: «Сынок проститутки», — понял, что к этому не привыкнет никогда. И может, именно поэтому он в четырнадцать лет сбежал из дома. Бродяжничал, считая, что мать попытается найти его. Но она, видать, и не думала его искать. Через полгода Чита вернулся домой и застал мать в постели с очередным гостем. В тот же день он ушёл навсегда.

Наверно, и к Анжелике он относился бы так же, как ко всем другим. Если бы…

В самый первый вечер их «совместной» жизни Чита попытался устроить «брачную ночь». Но в ответ получил пощёчину и резкие слова:

— Не забывайся! И не вздумай повторить это ещё раз. Уйду! Всё понятно объяснила?

— С-сука! — только и успел сказать Чита.

Получив уже не пощёчину, а самую настоящую оплеуху, он было кинулся на неё с кулаками. Однако, встретившись с её уничтожающим взглядом, неожиданно для самого себя отступил. Терять великолепную помощницу ему не хотелось, и Чита смирился с такими их личными отношениями. Правда, мысленно не однажды усмехался над самим собой:

«Кому ни скажи, — не поверят, что я так и ни разу её не трахнул!»

Она была чертовски красива. Чита частенько замечал, что даже старички-пенсионеры, отдыхавшие на лавочках, сонно уткнувшись в газеты, вдруг взбадривались и приглаживали руками редкие участки растительности на головах, зачарованно провожая её взглядами. Чите они явно завидовали. «Знали бы всю правду обо мне и о ней — от смеху бы попадали со своих скамеечек!» — думал в такие минуты Чита. При этом он не однажды ловил себя на мысли, что чувствует себя рядом с Анжеликой уверенно, как будто силы набирается от её красоты. И не только от красоты: в уме ей тоже отказать было нельзя.

Единственное, о чем он иногда жалел — о том, что при первой их встрече как-то неожиданно для самого себя представился ей Читой. После его побега из «общака» Читы не должно было быть. Но он так привык к своему прозвищу, что забыл об осторожности и проговорился.

С женщинами он встречался где попало. Поначалу пытался пробудить в ней ревность. Но она была настолько невозмутима, что Чита сообразил: как мужчина он ей совершенно безразличен и никаких шансов у него нет ни сегодня, ни завтра, ни в будущем веке.

Ни одну из своих случайных знакомых Чита ни разу не привел в дом. С Анжеликой он об этом никогда не говорил, но было совершенно очевидно: его «подельница» ничего подобного не потерпит.

Познакомились они совершенно случайно. Уходя от Бобра и компании в неизвестность, Чита и не мог подумать, что столкнётся в поезде с такой находкой. А для него она была именно находкой. Он увидел её в проходе вагона. Девушка задумчиво, даже отрешённо смотрела в окошко. Запал на неё Чита моментально и основательно. Сердце заколотилось вдруг так, что он впервые почувствовал: оно у него есть.

Мелькали встречные поезда, огни станций и светофоров. Было уже довольно поздно. Все пассажиры давно спали. Чите же не спалось, и он вышел в тамбур покурить. Поравнявшись с девушкой, как бы ненароком задел её. Она не обратила на это никакого внимания. Чита покурил, откровенно наблюдая за нею через дверное стекло. Потом решительно направился в её сторону: интуиция подсказывала ему, что эта встреча будет иметь продолжение.

— Не спится? — спросил он, остановившись и слегка прикасаясь к ней плечом.

Она, слегка отстраняясь, недоуменно посмотрела на него и промолчала.

— Пора бай-бай, — продолжал он.

Она снова промолчала.

— Впрочем, — глубокомысленно сказал он, — человек, как это подсчитали ученые люди, и так проводит в постели целую треть своей жизни.

Чуть помолчав, хохотнул:

— А остальные две трети занимается тем, что старается в эту постель кого-нибудь затащить!

Шутку она оценила. И лишь позднее он понял, что оценена ею была лишь юмористическая сторона сказанного, но никак не смысловая.

— А хотите — я теперь пошучу? — спросила она.

— Нормально! — ответил он.

— Смотрите внимательно. Сейчас мы будем проезжать большую станцию. Она хорошо освещена, поэтому всё будет видно. Обратите внимание на номер телеграфного столба, который стоит при въезде.

— Намёк понял! — откликнулся Чита.

Намечавшаяся игра ему явно нравилась. Приятно было и то, что его называли на «вы» — впервые в жизни.

Через минуту-другую и в самом деле показались огни станции. Тут же Чита заметил телеграфный столб. Поезд уже притормозил, и цифру на столбе рассмотреть было совсем не трудно.

— Ну, какой номер? — спросила она.

— Двести семьдесят три. Ну, и в чем шутка?

— Подожди немножко.

«Хорошо, «повыкали» — и хватит, — с радостью для себя отметил он, заметив, что она сказала «подожди».

А попутчица продолжала:

— В районе вокзала будет ещё один столб. Как думаешь, какой у него номер?

— Ну, наверно, двести семьдесят четыре. Может, и двести семьдесят два. Смотря откуда счёт идёт.

Показался вокзал. На очередном столбе стояла цифра 274.

— Так в чём шутка-то? — допытывался Чита.

— Не спеши. Следующий столб будет, когда уже выедем со станции. Какой у него номер?

— Это и ежу понятно. Счет идет на увеличение, — значит, будет он, столб этот, двести семьдесят пятым.

— А вот и нет! — засмеялась она. — Смотри внимательно, а то поезд сейчас начнет скорость увеличивать.

Поезд и в самом деле снова заторопился, но Чита успел заметить: на столбе красовалась цифра 273.

— Чушь какая-то! — рассмеялся он. — Видать, рабочие, когда столбы нумеровали, не одну бутылку раздавили! Надо же так перепутать! А ты, как видно, часто тут проезжаешь?

— Бывает иногда…

— Ну и что же — всегда столбы считаешь?

— Да нет. Просто у меня наблюдательность такая. Особенно на цифры…

Её памяти и наблюдательности Чита потом не однажды завидовал. Стоило ей увидеть — хоть однажды — человека, даже обыкновенного прохожего, она запоминала его навсегда. Встретив во второй раз, — в любой ситуации, где бы это ни произошло, — она безошибочно вспоминала, где и при каких обстоятельствах видела его прежде. Ну, а с цифрами в её красивой головке творились чудеса. Она мгновенно запоминала не только номера автомобилей или телефонов, но и куда более длинные номера товарных вагонов или даже просто длиннющий беспорядочный ряд чисел.

— Для нашей с тобой профессии качество незаменимое, — не раз говорил ей Чита.

— Для твоей профессии, — уточняла она.

Он не возражал, не спорил. А чего спорить, если занимались они одним и тем же делом?

К профессии своей он приобщил её быстро. В ту первую встречу она почти ничего о себе не рассказывала. Но он нутром понял, что у Анжелики нет не только дома — нет и работы. Значит, нет и денег. Утром, заметив, что в одном из купе два подвыпивших фраера играют в карты, он напросился к ним в партнеры. Они согласились сыграть, но только вчетвером. Чита позвал Анжелику. Не очень охотно, но она согласилась составить им компанию.

— Играем на деньги! — предупредил Чита.

— На деньги? — изумились их новые знакомые. — И ты в паре с этой красоткой собираешься нас обыграть? У неё же совсем иная квалификация! Ну, давай, попробуй. На деньги так на деньги!

Анжелику, как потом выяснилось, «завели» хамские намеки о «квалификации». В карты она почти никогда не играла. Но зато помнила их все до одной, и ей не составило особого труда войти в игру уже со второй раздачи. Одним словом, её память и небольшая «ловкость рук» Читы сделали дело: не прошло и часа, как их попутчики остались без денег. Почуяв неладное, они подняли было скандал. Но Чита примирительно пообещал, что через пять-десять минут все вместе отправятся в вагон-ресторан, и попутчики в надежде на похмельное застолье затихли.

— На следующей станции нам надо выходить, — шепнул Чита Анжелике незаметно от незадачливых игроков.

— С какой это стати? — удивилась она.

— Не выйдем — придётся вернуть им деньги. Иначе скандала нам с тобой не миновать. А возвращать не хочется. Вот тебе я готов их все отдать. Ты заслужила! А им не отдам! Мы честно эти денежки выиграли! Честно! Ты, вообще-то, куда едешь?

Оказалось, что едет она «куда глаза глядят» в надежде найти хоть какой-нибудь угол для жилья, а если посчастливится — то и работу.

— Вот и хорошо! — сказал Чита. — Минут через десять остановка будет. Крупный город. Может, здесь и обоснуемся?

Анжелика поколебалась, но вышла вместе с ним. Никаких пожиток у неё практически не было, и это обрадовало Читу. «Так легче будет приручить днвочку», — подумал он.

Оставив Анжелику на скамейке в одном из залов вокзала, Чита не приказал — он попросил:

— Дождись меня. Ладно? А выигранные деньги забирай. Они твои.

Анжелика пообещала дождаться.

В незнакомом городе Чита кинулся искать жильё. Ему повезло: на привокзальной площади несколько старушек предлагали комнаты — очень недорого и очень близко от вокзала. Договорившись с одной из них, Чита вернулся за Анжеликой. Она не обманула — ждала его на той же самой скамейке.

Семеня ногами впереди них, старушка расхваливала свою комнату. Предупредила:

— Милые, денежки — вперёд. Уж такой уговор у нас будет. Вы надолго в наш город-то?

— Да как получится, — буркнул Чита. — Пока недельки за две заплатим. А там посмотрим…

— Ну и хорошо, ну и хорошо… — тараторила старушка.

Комната в частном доме оказалась чистенькой, но очень маленькой. Кровать да пара табуреток — больше здесь ничего не уместилось.

— Здесь я жить не буду, — решительно заявила Анжелика, когда они остались одни.

— А в чём дело-то? У тебя что — выбор есть? — удивился Чита.

— Сказала — не буду! — повторила она. — Если понадоблюсь, ищи меня на вокзале. Всё!

И ушла.

Только позднее Чита понял: она не захотела спать с ним в одной постели. Но тогда он до этого ещё не додумался.

Конечно, баксов на покупку дома у Читы было с собой достаточно. Только ему поначалу не хотелось шиковать — баксы бы пригодились и для более серьёзного дела. Но выбора не было: Анжелику он терять не захотел.

Дня два Чита слонялся по городу, разыскивая щиты с объявлениями о продаже недвижимости. Не забывал и про Анжелику, навещая её на вокзале. Боялся: уйдет или уедет. Но она не ушла и не уехала. Когда же Чита отыскал подходящий домик, осталась с ним. Только предупредила:

— Если ты будешь жить в этой комнате, то я — в той. Или наоборот. Выбирай сам.

— И за это спасибо, — пошутил он.

Оказалось, она-то не шутила.

Пощёчина, а затем и оплеуха охладили Читу. Больше таких ошибок он не допускал.

Но разочарование Читы вскоре сменилось восторгом. Появился он, восторг, после первого же их совместного дела. Строго говоря, дело-то сделал он. Но идея была полностью её. Причем, идея блестящая.

— Ты заметил — спросила она как-то, — тот большой склад на Профсоюзной, около которого всегда мешки с сахаром грузят?

— Что за склад? — не понял Чита.

— Да тот, что за шестьдесят третьим домом расположился. За углом.

— Ты и номер дома запомнила?

— Знаешь ведь, какая у меня память на числа…

— Ну, и что с этим складом?

— Там заведующий — ворюга. Неплохо бы наказать его…

— Откуда знаешь, что ворюга?

— Приставал ко мне на улице, пачку долларов в руки совал. А где, скажи мне, честный человек столько долларов возьмёт?

— Ну, и что с этим заведующим делать будем?

— Подъедешь к нему на КАМАЗе, скажешь: мол, тебе сахар очень нужен.

— А дальше?

— Объясни ему, что сахар обменяешь на сгущёнку и сразу же деньги отдашь.

— Так он мне и поверил!

— Поверит! Ещё как поверит! Сажай его с собою в КАМАЗ и вези на улицу Лескова. Там сгущёнкой точно такой же ворюга заправляет. В доме номер девятнадцать…

— Тоже к тебе с долларами приставал?

— Приставал, приставал…

— Понятно. Я только одного не понимаю: в какой такой момент денежки-то нашими станут? Откуда же они у нас с тобой возьмутся?

— Как только КАМАЗ сгущёнкой загрузят, ты их и получишь. От «сгущёночника». А дальше — соображай сам…

— А КАМАЗ-то я откуда возьму? Ведь на нём государственный номер будет. По номеру меня и отыщут!

— Ты не беспокойся. КАМАЗ я тебе сама доставлю. И никто по его номерам никого искать не станет…

Дело было обстряпано с ювелирной точностью. В назначенное время Анжелика действительно подъехала к сахарному складу на КАМАЗе. И тут же удалилась. Остальное было делом техники. А ею, техникой, Чита владел и сам превосходно.

Вернувшись домой с набитыми карманами денег, он спросил у неё:

— «Сахарника» и «сгущеночника» ты наказала понятно за что. А водитель КАМАЗа за что пострадал? И вообще — где ты его взяла?

— На трассе остановила. Там, где всякие шалавы их поджидают. Он и распустил губы, глядя на меня. А его, небось, жена дома ждет…

— Выходит, ты и его тоже наказала? В благородные игры, значит, играешь? Как тот, помнишь, из фильма «Берегись автомобиля»?

— «Берегись автомобиля»? А о чём это? Я никогда не видела…

— А если ты такая благородная, то со мной почему живёшь? Я же — такой же вор. А может — и бандит!

— Может, и бандит, — горько сказала она. — Да только мне деваться в этой жизни больше некуда. Между прочим, и не живу я с тобой вовсе. Мы с тобой так… сотрудничаем.

«Уж это точно, — в свою очередь горько подумал Чита. — Сотрудничаем…»