Архивариус

Евгений Георгиевич Балакин, 2014

Новый роман писателя, драматурга, режиссёра Евгения Балакина воссоздаёт атмосферу Древней, Новой и Новейшей истории России. Нити сюжета сплетаются в причудливый узор, в котором вместе с вымышленными персонажами действуют реальные исторические лица, в общую логику событий включаются вещи, сновидения, разного рода «хранители России», век за веком стоящие на страже её целостности, мира и благополучия. Неожиданные повороты сюжета, богатство художественного языка, тонкость и блеск поэтической фантазии автора, сдобренные изрядной долей сдержанного трагизма и искромётного юмора превратят чтение романа в увлекательное приключение. После встречи с героями произведений ваш мир уже никогда не будет прежним. Они пробуждают в душе восприимчивость к красоте, любви и чувство личной ответственности за вверенный нам мир.

Глава 9. Тайник

За дверью раздались близкие голоса, и вещи приутихли. Это к Евгению пришёл его хороший знакомый с редкой профессией печника и трубочиста. Звали его Виктором, и был он мужчиной крепким, русоголовым, с глазами зелёными и шальными. В руке он держал чёрный чемоданчик с необходимым для работы снаряжением.

Вообще-то Виктор занимался всеми верховыми работами, какие мог предложить ему большой город, а печи и трубы были, скорее, его увлечением. Хотя, представляясь при знакомстве, он охотно называл себя трубочистом, и с улыбкой наблюдал за удивлением, появлявшимся на лицах собеседников.

Ещё он примерно раз в месяц давал мастер-классы по технике прочистки печных труб и дымоходов, и, что самое интересное, большинство его аудитории составляли девушки. Видимо их, как особ более романтических, городские крыши привлекали гораздо сильнее, чем молодых людей.

Поговорив немного с Евгением и уточнив, какую именно трубу предстоит осматривать, он уже ловко карабкался наверх, используя для подъёма торчащие из стены металлические штыри, на которых когда-то держалась пожарная лестница.

Взобравшись на крышу, Виктор сбросил верёвку, и Евгений привязал к ней чёрный чемоданчик.

Когда чемоданчик был поднят, верхолаз помахал Евгению рукой и начал осторожно подниматься по старой, местами разбитой и треснувшей черепице в сторону одной из трёх кирпичных труб, возвышающихся над двускатной крышей.

Труба была объёмистой, и Виктор, хоть и с трудом, но мог в неё залезть. Это предполагалось в крайнем случае, а вообще у него было достаточно всяких приспособлений, чтобы прочистить трубу, не забираясь в неё.

Перегнувшись через край начавшей разрушаться кирпичной кладки, он осмотрел трубу изнутри. Потом, достав из чемоданчика небольшую, но увесистую гирьку на прочном шнуре, ловко отправил её в дымоход. Та, опустившись метра на четыре, дальше не пошла, ударившись о какое-то металлическое препятствие. Сколько ни пытался Виктор его пробить, ничего из этого не получалось. Оставался только один самый верный и надёжный способ: лезть самому внутрь трубы и уже там, на месте, попытаться это препятствие устранить.

Быстро переодевшись в комбинезон и закрепив на голове фонарик, он обвязал вокруг трубы страховочный трос, опустил его в дымоход, закрепил на поясе стальной крюк, и, поплевав на руки, стал осторожно спускаться внутрь, держась за вмурованные в кладку скобы.

Было тесно, пахло старым нежилым домом, немного — гарью и чем-то ещё, не поддающимся определению. Урезанное небо над его головой становилось всё меньше, а уличные звуки доносились всё глуше и глуше, растворяясь в этом каменном жутковатом мешке.

Фонарный луч упирался прямо в стену перед глазами Виктора, и он увидел, что дымоход, в отличие от трубы, сложен был не из кирпича, а из плотно подогнанного, прокопчённого за два столетия камня. Он продолжал медленно спускаться, осторожно ощупывая носком ботинка пустоту под собой, пока нога его не упёрлась во что-то твёрдое.

Направив луч света вниз, Виктор увидел под собой довольно большую плоскую металлическую коробку, которая покоилась на укреплённой в дымоходе железной кованой решётке. Это было довольно неожиданно, хотя чего только ему не доводилось находить в старых трубах! Например, совсем недавно в дымовой трубе пятиэтажной «хрущёвки» он нашёл настоящее страусиное яйцо. Как правило, всё это попадало в дымоход случайным образом, а здесь же под его ногами было нечто предумышленное.

Кое-как изловчившись в этой неимоверной тесноте, Виктор с большим трудом сумел коснуться края коробки и ухватился за неё одной рукой. Несколько раз он пытался приподнять находку, но та оказалось настолько тяжёлой, что всякий раз выскальзывала из пальцев. Чертыхаясь, согнувшись в три погибели, обливаясь потом, упорный трубочист в течение получаса боролся с неподатливой вещью. Наконец ему удалось подсунуть под неё ногу, приподнять, и, намертво вцепившись в коробку свободной рукой, начать её приподнимать.

Очень осторожно, буквально по миллиметру тащил он её наверх, пока эта тяжесть не оказалась на уровне его груди. Крепко прижав коробку к себе, задыхаясь, Виктор стал подниматься туда, где светлел голубым глазом квадратик неба.

Не выпуская своей ноши из рук, он выбрался наверх, опустился на тёплую поверхность крыши, в изнеможении привалившись спиной к трубе. Отдышавшись, Виктор внимательно рассмотрел свою находку.

Стало понятно, почему коробка была такой тяжёлой: как и решётка, которая её держала, она была кованой и очень старой.

Тёмный металл во многих местах обильно позеленел и, судя по всему, это была медь. Коробка была надёжно закрыта на внутренний запор. На её крышке отчётливо проступал выдавленный круг, а внутри него — изображение руки, державшей корону в обрамлении слов «Доблесть, отвага, благородство».

Почувствовав пальцами что-то внизу, Виктор, перевернув коробку, увидел маленькое углубление, в котором помещался ключ, прижатый к основанию гибкой пластиной.

Первым желанием было, взяв ключ, тут же открыть её, но он пересилил соблазн. Нужно было ещё доделать начатую работу. Снова вниз полетела гирька, и на этот раз, пройдя сквозь решётку, она легко опустилась до нижней топки.

Примерно через сорок минут Виктор, сложив инструмент обратно в чемодан и прихватив свою находку, уже собрался было спускаться по черепице в сторону пожарной лестницы, но вдруг неожиданно для себя остановился. Он остановился и как-то по-особому посмотрел вокруг.

Такое иногда случается с каждым из нас. В суете ежедневных дел, в привычной и обыденной обстановке окружающего нас мира, когда всё сливается в единый поток зрительных, слуховых и осязательных интонаций, иногда происходит сбой. А может, это просто души наши, жалея своих непутёвых хозяев, словно натягивают крепкие вожжи, останавливая нас на полном скаку перед кошмарной пропастью. И тогда приходят те редкие мгновения, которые, разрастаясь, заполняют наши сердца целиком и врезаются в память, оставаясь там на всю жизнь.

Собственно, ничего такого в этот момент не происходило, просто на залитой солнцем крыше стоял человек. А над его головой, наслаждаясь безграничной свободой, о чём-то говорили с небом стрижи.

Липы доверчиво подставляли свои кудрявые головы мягким рукам летнего ветра, который, пребывая в созерцательной задумчивости, ласково перебирал их листья, находя для каждого тёплые слова. Терпеливая и щедрая земля ровно дышала каждой своей травинкой, вольно раскинувшись под незримым крепким берегом бескрайнего воздушного океана. И стоящий на крыше человек в это мгновение знал ответы на все вопросы и совсем не боялся смерти.

Виктор вышел из этого состояния внезапно и не по своей воле. С последнего этажа огромного дома, нависшего над всем вокруг, по его глазам ударил яркий световой блик. Это было похоже и на зеркальце, пускающее солнечных зайчиков, и на оптический прицел, выдавший себя неосторожным движением.