Афанадор

Евгений Гаркушев, 2003

Семиклассник Дима Галкин живет в маленькой деревне и учится в интернате на окраине небольшого городка. Волей случая он оказывается втянут в события, которые могут изменить весь уклад жизни на Земле.

Глава седьмая

Ушлепки и мраззл

Филипп проводил Галкина до общежития — длинного двухэтажного здания, которое сверху закрывали сосны, и представил дежурной по этажу. Сухонькая пожилая женщина провела Диму по коридору к комнате 312.

— Здесь ты будешь жить, — объявила она, вручая мальчику ключ.

Дима открыл дверь, увидел, что в маленькой комнате стоит кровать, шкаф, тумбочка и письменный стол. За полуоткрытой белой дверцей виднелась кабинка душа.

— Я буду жить один? — удивился мальчик.

— Конечно, один, — заявила дежурная. — И в гости приглашать к себе кого-то не рекомендуется. За это тебя могут оштрафовать. Если захочешь познакомиться с курсантами — выходи в общую комнату. Ужин уже прошел, на завтрак вас всех пригласят.

Слово “курсанты” Диме совсем не понравилось. Оно напоминало ему ранние подъемы, марш-броски и строгую дисциплину. А вставать рано Галкин не любил, хотя делать это ему приходилось довольно часто. Но обычные курсанты, насколько он знал, не жили в отдельных комнатах…

Осмотревшись, Дима выставил банки с вареньем в тумбочку, повесил в шкаф куртку и задумался — стоит ли идти в общую комнату? По всему выходило, что сидеть одному толку нет, не узнаешь ничего интересного. А те, кто здесь учатся, могли рассказать что-то об академии и здешних порядках.

Собравшись с духом, Галкин вышел в коридор. С другого его конца доносились голоса и непонятный шум. Дима пошел на звук.

Коридор плавно расширялся и выходил в большую комнату со стеклянным куполообразным потолком. В ней сидела разношерстная компания. Всего — человек десять ребят. Большинство из них на год — два старше Димы. Они расположились перед огромным телевизором, или устройством, напоминающим телевизор. На экране мерцала странная картинка, смысла которой Галкин не понял.

— Здорово, мужики, — заявил Дима с порога.

Большинство ребят даже не подняли головы. Один мальчик посмотрел на Галкина долгим взглядом, а еще один, рыжий, пропищал:

— Привет, ушлепок!

Надо полагать, такое обращение не было слишком ласковым, но лезть в драку и обзывать рыжего в ответ Дима пока не стал. Он присел на свободный стул, приглядываясь к тому, что происходило в комнате.

— Не запарафинить ли нам новенького? — обратился к товарищам мальчик постарше.

Ясное дело, ничего хорошего подобное предложение Диме не сулило, но он продолжал спокойно сидеть на стуле. Особого восторга среди присутствующих его предложение не вызвало, и мальчик подобрел.

— Иди сюда, новый, — предложил он. — Хочешь сыграть в мраззл? На уксы?

— Что это такое? — спросил Дима спокойно.

— Да ты и правда ушлепок, — равнодушно бросил паренек, возвращаясь к созерцанию линий и фигур, бегающих по экрану.

Дима посидел еще минут десять и собрался уже уходить, когда к нему подошел невысокий темноволосый мальчик.

— Меня зовут Надир, — объявил он. — А ты кто?

— Дима, — ответил Галкин.

— Дмитрий, — поправил его мальчик. — Дима — в детском саду. А мы в академии.

Галкин согласно кивнул.

— Учишься здесь? — спросил он, хотя это и так было ясно. Просто нужно было поддержать разговор.

— Приходится, — ответил Надир. — Родители заставляют. Они меня видят пилотом межзвездного дисколета. Или боевого корабля, на худой конец. А я бы хотел стать психологом.

— Ничего себе мечта, — заметил Дима.

— А что? Надо же кому-то с пахальцами работать? — возмутился Надир. — Кто-то не любит, а мне нравится. Но отец говорит — не престижно. Что я могу достичь большего…

— Ему виднее, — уклончиво заметил Дима. — Имя твое — оно из астрономии?

Дима помнил, что есть такое понятие, как “зенит”, и есть такое, как “надир”. Почему бы отцу, помешанному на звездоплавании, не назвать так своего сына?

— Нет, дедушку так звали, — хмуро ответил мальчик. — Сам ты откуда приехал?

— Из Ковалевки, — ответил Галкин.

— А я — с Кавказа. Почти рядом. Можно было, конечно, поступить в Ташкентский университет, или в Новосибирскую академию, или даже в Тегеранскую Высшую школу. Дешевле. Но отец отдал меня в Москву. По старой памяти. Он сам здесь учился.

Пока Дима переваривал услышанное, Надир продолжил:

— Ты на конструкторский факультет, навигационный, или военный?

— Не знаю, — признался Галкин. — А что такое ушлепок?

— Ну, это… В общем, это так… — уклонился от объяснений Надир.

— А махалец? — спросил Дима.

— Махалец? — удивленно поднял густые черные брови Надир. — Махальцы — наши враги. Неужели ты и этого не знаешь? Полный пахалец? Это интересно…

— Тебе, может, и интересно, — обиделся Дима. — А я вообще ничего не понимаю. И про пахальцев тоже.

— Бывает, — спокойно ответил Надир. — Тут половина из пахальцев. Дермидонтов, шеф нашей академии, к этому спокойно относится. У нас работа нервная, продвинутые ее часто не выносят…

— Ты сам, стало быть, продвинутый? — догадался Дима.

— Еще бы. Я же говорил — и отец мой тут учился, и мать неподалеку.

— Ладно, — кивнул Дима. — А вот эти, — он указал на ребят. — Что это за мраззл, в который они играют?

— Модификация морского боя. Стратегическая игра. Выйдет у пахальцев месяца через три, когда ее полностью оттестируют.

— Не понял, — покачал головой Дима. — Почему морской бой называется “мраззл”? И как она выйдет у пахальцев?

— На лазерном диске, понятное дело, — объяснил Надир. — А “мраззл” — это любая игра, которая никакой пользы не приносит и придумана исключительно для отвлечения пахальцев. Начиная от “дурака” и заканчивая компьютерными игрушками. В них даже специально для пахальцев сбои делают — чтобы компьютер зависал и игра затягивала сильнее.

— Что же тогда вы в нее играете? — спросил Галкин. — Вы ведь не пахальцы?

— Удержаться трудно, — признался Надир. — Но за мраззл наказывают, если поймают.

Это Дима понять мог. Если в интернате ребят ловили за игрой в карты, то тоже наказывали.

— Магометов, шли бы вы отсюда жужжать в другое место, — предложил рыжий паренек, который обозвал Диму “ушлепком”. Он проиграл и был не в духе.

— Тебя забыли спросить, — огрызнулся Надир, но все же предложил Диме:

— И правда, давай уйдем. Можно в читальном зале посидеть. Или на балконе. Там, правда, холодно, зато никого нет.

— Ладно, — согласился Дима.

“Балконом” Надир назвал огороженный участок крыши. С одной стороны торчала будка, в которой был обустроен выход на крышу, с другой — большой металлический купол обсерватории, в которой, по утверждению нового друга Галкина, стояло несколько мощных телескопов — чтобы можно было попрактиковаться в выполнении домашних заданий. Было уже поздно, в небе тускло поблескивали звезды.

С крыши было видно только небо. Взлетную площадку, на которой стояли дисколеты, и высокое здание министерства скрывали сосны. Сквозь деревья прорисовывался только силуэт кубического четырехэтажного здания.

— Академия, — пояснил Надир.

— Там будем учиться? — спросил Дима.

— Там. За тебя кто платить будет? — поинтересовался Магометов.

— Платить? — удивился Галкин. — Не знаю. Дермидонтов меня пригласил после тестирования, а об оплате он ничего не говорил. Не знаю, смогут ли отец и мама что-то платить…

— Они ведь у тебя пахальцы? — спросил Надир.

— Да что это значит? — воскликнул Дима. — Ты объясни толком…

— Ну, пахальцы — это люди, которые не работают в Организации. Их большинство, поэтому ничего стыдного в том, что у тебя родители-пахальцы, нет. А платить за тебя они точно не смогут — откуда у них уксы?

— Что-что? — переспросил Дима.

— Уксы. Универсальные кредитные символы. Электронные деньги.

— Наверное, у них таких нет, — согласился Галкин.

— Точно нет. У пахальцев уксов не бывает. А за тебя департамент заплатит. Я чувствую. Еще и стипендию Дермидонтов может положить, если будет в хорошем настроении. Тогда вообще будешь как сыр в масле кататься. За меня-то отец платит. Он и отдал меня сюда. В Тегеране и Багдаде учиться сложнее — проблемы с языком, а в Новосибирске и Ростове преподаватели не такие сильные… Уксов карманных с этой оплатой совсем нет. Ни дисколет напрокат взять, ни домой лишний раз слетать… Ни диск с новым мраззлом купить. Тускло, одним словом.

Над общежитием с низким свистом прошел огромный дисколет черного цвета.

— “Супер-Гелиос”, — объявил Надир. — Не иначе, к Дермидонтову гости пожаловали. На таких аппаратах только большие люди из правительства летают.

— Из Кремля? — простодушно спросил Дима.

— Из какого Кремля? — удивился Магометов. — Из Учкубасу.

— Это где?

— В Южной Америке. Главная столица «продвинутых». Тебе, я смотрю, еще учиться и учиться.

— Точно, — согласился Дима, провожая взглядом дисколет, садящийся за сосны. — Вот ты меня и научи, пока за меня учителя не взялись. Выходит, «продвинутые» — тайная организация?

— Тайная? — хитро улыбнулся Надир. — Можно сказать и так. «Продвинутые» о себе не кричат, но управляют всем миром.

— А какой смысл скрываться, если в руках власть? — спросил Дима. Это никак не укладывалось в его голове.

— Да из-за махальцев, будь они неладны, — ответил Надир. — Хотя, с другой стороны, мне даже больше нравится, что наши дела в тайне остаются. Работа у психологов интереснее. Живет себе пахалец, и не знает, кто на самом деле его жизнью управляет. Жаль только, что я пока не психолог. А здесь мне учеба трудно дается.

Сбоку раздался гнусавый голосок:

— Трудно дается! Скажи лучше, что ты вообще тупой!

Надир обиделся почти до слез, а Дима бросил рыжему, собиравшемуся вылезти на крышу:

— Слиняй отсюда, ушлепок!

Рыжий удивленно открыл рот и скрылся, захлопнув за собой дверь.

— Сейчас, наверное, бить меня придут? — спросил Галкин.

— Да ну, — улыбнулся Надир. — У нас почти не дерутся. За штрафуют немилосердно. Драка — занятие для пахальцев.

— Хорошо, — заметил Дима, вспомнив, что в интернате редкий день обходился без стычек. Он немного обиделся за пахальцев. И потом вдруг осознал, что организация «продвинутых» не может объявить о себе и полностью взять власть в свои руки из-за махальцев. А он махалец и есть! Сложно все и непонятно…

— Блескальцева ты не знаешь? — спросил Галкин.

— Не, — ответил Надир. — Это кто — препод?^[3]

— Начальник какой-то…

— Тогда не знаю. Я, кроме Дермидонтова и нашего декана,^[4] никого не знаю из начальства.

— Он меня усыпить хотел, — признался вдруг Дима.

— А, тогда, наверное, это попечитель вашего округа, — равнодушно заметил Надир. — Только он может приказ об усыплении пахальца давать.

— Я не пахалец, — возразил Дима и осекся. Рассказывать Надиру о том, что он махалец, наверное, не стоило.

— Конечно, теперь не пахалец, — быстро согласился Надир. — Теперь ты наш. Конечно, экзамены еще не сдал, но с покровительством Дермидонтова сдашь, можешь не сомневаться. Пойдем спать, поздно уже!

Мальчики спустились по лестнице и по безлюдному коридору разошлись по комнатам. Оказалось, что Надир живет через три двери от комнаты Димы.

Примечания

3

перпод — сокращенное от “преподаватель”

4

декан — от латинского “decanus” — “начальник десяти человек” — заведующий факультетом.