Неоконченный портрет

Евгений Валерьевич Гребенкин, 2020

Куда исчезла Ева? Известному в своем городе врачу-психиатру Роберту Райту придется ответить на непростые вопросы, которые будут возникать во время сеансов с Максом Фишером, по воле случая оказавшимся вовлеченным в хитросплетения человеческих взаимоотношений. По мере общения с доктором Максу станет казаться, что эти сеансы не случайны, и тому самому что-то нужно от Макса. Это как-то связано с Евой? Или Макс действительно сходит с ума?

Глава пятая. Ноябрь, 2017 год.

Следующие три дня Макс безрезультатно пытался вновь встретить ее. Теперь каждый обеденный перерыв и в конце рабочего дня он неизменно бежал в то самое кафе, где впервые встретил ее, заказывал кофе и ждал. С каждым дребезжанием колокольчика, висящего над входной дверью и оповещающего официантов о новоприбывшем клиенте, Макс нервно вздрагивал и в надежде вглядывался в лица вошедших, рассчитывая среди них увидеть ее. Но тщетно. Все эти три дня она там не появлялась. Вполне возможно, что она заходила туда, но в другое время. А, может, в тот раз она случайно забежала сюда, чтобы выпить кофе с маффином, и больше не планировала возвращаться в ближайшее время. Возможно, в каком-нибудь другом месте кофе с маффинами ей показались вкуснее, чем здесь, и она никогда больше сюда не придет. От этой мысли Максу становилось совсем грустно, но он старался об этом не думать. Он стал теперь ходить за покупками в тот же магазин, где столкнулся с ней, надеясь на то, что судьба вновь даст ему шанс встретить ее. Но судьба сблизила его лишь с каким-то толстым мужчиной, который нервно доказывал работнице магазина, что банка кофе, которую он хотел купить, не может стоить так дорого. Из-за таких длительных вечерних посиделок в кафе домой Макс возвращался поздно, совершенно разбитый и вымотанный. И вместо привычного просмотра фильма или чтения книги он сразу же принимал душ и ложился спать, в надежде, что завтрашний день окажется результативнее, чем прошедший.

Макс уже отчаялся было ее встретить, как вдруг, на четвертый день мучительного ожидания, идя как обычно с работы в сторону кафе, чтобы опять просидеть там несколько томных часов, он увидел девушку с медово-рыжими волосами, идущую на противоположной стороне улицы. Это была она! Макс понял, что это его последний шанс! Уже точно последний! Но Макс не решался вот так просто догнать ее и…дальше-то что? Просто подбежать сзади, схватить за плечо и выкрикнуть: «Хе-хей, привет! Помнишь, в магазине встретились? Вкусную шоколадку купила?». Глупость какая-то. Для начала нужно просто проследить за ней. Наверняка, она идет домой с работы, и тогда Макс узнает, где она живет, что уже неплохо. Девушка шла довольно быстрым шагом, явно куда-то торопясь. Она была одета в голубые джинсы, белый пуховик, а шею прикрывал обмотанный двойным слоем длинный бирюзовый шарф, который прекрасно сочетался с ее рыжими волосами, пробивавшимися из-под такой же бирюзовой, как шарф, шапки с помпоном на верхушке. Она быстро перебежала дорогу в момент, когда зеленый свет светофора уже готов был смениться на желтый, и свернула влево. Макс поторопился за ней, боясь потерять ее из виду. При этом автомобиль, готовый было уже пересечь перекресток на свой зеленый, недовольно просигналил Максу, но тот не обратил на это ни малейшего внимания. Он шел за своей целью на приличном расстоянии, чтобы не оказаться случайно замеченным. Было довольно прохладно. Противный ветер неприятно обдувал лицо, руки пришлось спрятать в карманы куртки. Под ногами хрустели опавшие с деревьев оранжево-красные листья, покрывающие тротуар, словно огромный пестрый ковер. Девушка шла легкой походкой, словно проплывала над дорогой, не замечая ни ветра, дующего прямо в лицо, ни довольно толстого слоя листвы. Наконец, спустя десять минут, она остановилась возле ничем не примечательного серого многоэтажного здания, каких вокруг было довольно много, и зашла в одну из дверей. Это такие многоэтажки, где первые этажи заняты офисными помещениями, а на всех остальных этажах размещаются обычные квартиры. Макс подошел к двери. Над ней висела вывеска, на красном фоне которой золотыми буквами было написано название организации: «Студия изобразительного искусства». И внизу меньшим шрифтом фраза: «Никогда не поздно приобщить себя к прекрасному!». Макс неуверенно потоптался на месте. Зайти? Или нет? Да что он, собственно, теряет? Он постоял еще немного, осмотрелся по сторонам, будто замышлял что-то недоброе, и открыл дверь. Макс оказался в небольшом помещении, которое напоминало скорее миниатюрную картинную галерею. Стены были увешаны картинами разного уровня качества, все — в деревянных рамках. Среди них были очень даже красивые, насколько вообще Макс способен был оценить подобное творчество. Но были совсем уж невнятные, как будто их рисовал очень маленький ребенок. Смысл некоторых каракулей и завитушек Макс и вовсе разобрать был не в силах. Рядом с входной дверью размещался стол, за которым сидела молодая брюнетка в очках. На столе стоял ноутбук, телефон, какие-то документы и открытая книга, перевернутая обложкой вверх. Видимо, до того, как он зашел, девушка ее читала. Увидев Макса, она улыбнулась, поприветствовала его и спросила:

— Вы за ребенком?

— За каким ребенком? — недоуменно спросил Макс. — У меня нет детей.

— Ааа, вы, наверное, на занятия пришли записаться, верно? Вы впервые здесь?

— Да, — промямлил Макс.

Он явно не планировал записываться ни в какой кружок. Тем более, на уроки рисования. На это не было ни времени, ни сил, ни желания. Да и подобного таланта у него отродясь не проявлялось.

— Тогда мы рады вам предложить одно пробное, абсолютно бесплатное занятие. Вы, кстати, как раз вовремя — первое занятие новой группы начнется через десять минут. Вы можете прямо сейчас к ним присоединиться. И если вы найдете это для себя интересным, мы будем рады вас включить в список учеников нашей студии.

Макс замялся.

— Пожалуй, мне поздно уже быть учеником…

А с другой стороны, если загадочная девушка из кафе тоже сюда ходит, значит, это отличный шанс с ней поближе познакомиться. И вовсе необязательно становиться художником. Просто нарисовать пару картинок для отчетности и хватит.

— Никогда не поздно приобщить себя к прекрасному, — девушка повторила фразу с вывески и еще шире улыбнулась.

— Хм…ладно, схожу, пожалуй, — сказал Макс, еще раз бросил оценивающий взгляд на висящее на стенах холла в деревянных рамках «прекрасное» и принялся снимать с себя шапку и куртку.

— Кхе-кхе… — он неуверенно кашлянул, обращаясь к девушке с ресепшена. — Вы не видели девушку, которая прямо передо мной зашла сюда?

— Девушку? Боюсь, я никого не видела, — покачала она головой и немного покраснела. — Я только несколько секунд назад вернулась. Отходила…по делам.

Макс понял, по каким делам она отходила, но это было уже не важно. Увы, ничего не поделаешь — придется идти на это чертово занятие. Он повесил одежду в шкаф, отметив при этом, что среди множества курток и пальто белого пуховика там не было. Может, в другом месте переоделась? Девушка с ресепшена, убедившись, что Макс готов, пригласила его пройти за ней в класс. Собственно, далеко идти не пришлось. Учебная комната находилась прямо по соседству с холлом за дверью. Макс быстро окинул взглядом немногих присутствующих в поисках желанной им девушки, но там не было никого даже близко похожего на нее. Только двое китайцев, пенсионерка, скучающая особа и странный паренек у окна.

— Извините, а это единственный класс здесь? — уточнил он у девушки с ресепшена.

— Нет, у нашей школы два класса — для детей и взрослых. Вы, естественно, в классе для взрослых. Можете занять любой понравившийся вам мольберт, — сказала девушка, улыбнулась и вышла из кабинета.

Максу не нравился ни один из мольбертов. Он не понимал, как это вообще может нравиться. Следуя голосу логики и здравого смысла, он занял место недалеко от выхода, надеясь, что, если цель его визита не появится в ближайшее время, он постарается незаметно выскользнуть из класса и не тратить свое время. Впрочем, оставалась надежда. Ведь он собственными глазами видел, как она вошла именно в эту студию. Не могла же она раствориться в воздухе? И это точно не было галлюцинацией и плодом его воображения. Чтобы скоротать время, оставшееся до начала занятия, Макс принялся разглядывать окружающее его пространство. Учебный класс представлял собой довольно просторную комнату, хорошо освещаемую двумя большими окнами, люстрой на потолке и светильниками на стенах. На подоконниках стояли горшки с цветами, а небесно-голубого цвета занавески собраны и подвязаны такими же лентами. На стенах, как и в холле, висели картины в деревянных рамках, примерно похожего содержания и уровня художественного мастерства. Но среди них была одна, которая Максу сразу почему-то бросилась в глаза, — фигура мужчины, чье лицо спрятано в тени шляпы, а рядом красивая, но печальная девушка. И все это на унылом, депрессивно-сером фоне. Ничего, казалось бы, особенного, но на Макса она произвела какое-то странное, необъяснимое впечатление. Ему показалось, что эта картина ему невероятно близка, будто она магическим образом связана с ним самим. Макс оторвался от картины и осмотрел остальную часть кабинета. На противоположной от стоящих мольбертов стене висела доска, на которой была изображена геометрическая фигура в виде цилиндра, бросающая тень. В кабинете витал стойкий аромат красок. Оценив обстановку, Макс принялся изучать присутствующих здесь помимо него «учеников». В первом ряду сидела маленькая старушка с выкрашенными в голубой цвет волосами, которые короткими прядками выбивались из-под красного берета. Ее плечи покрывала голубая шаль. В правой руке она держала карандаш и уже пыталась выводить на белом листе бумаги какой-то замысловатый рисунок. «Ей, наверное, очень скучно дома сидеть», — подумал Макс. Прямо за ее спиной сидела китайская парочка, молодые парень и девушка, лет по восемнадцать, и тихонько о чем-то щебетали. Девушка была весьма миловидной, с иссиня-черными волосами до плеч и довольно большими для китаянки черными глазами. Она тихонько засмеялась, а ее молодой человек довольно улыбнулся. Он был высокий и немного полный, и когда улыбался, щеки казались еще полнее. Довольно длинная челка наполовину закрывала его очки, так что ему часто приходилось поправлять ее ладонью на бок. На мочке его левого уха Макс заметил маленькую сережку в виде символа Инь-Ян. «Ох уж эти китайцы». У окна сидел с задумчивым видом худощавый паренек с немного волнистыми волосами. Он ковырялся в смартфоне и параллельно наносил кисточкой мазки на свой холст. Но Макс не мог видеть со своего угла, что именно парень рисовал. Да и не особо хотелось. В самом заднем ряду расположилась женщина лет сорока, всем своим видом напоминающая мадам, которой «лишь бы что-то делать, только не работать». Макс сразу обратил внимание на ее броский маникюр ярко-оранжевого цвета на длинных ногтях. «Рисовать она, вероятно, будет этими самыми когтями». Яркий макияж кричал о том, что дамочке будто не хватало мужского внимания, а недовольная гримаса подтверждала это. Ее светлые волосы были собраны в хвост, скрепленный розовой резинкой. Собственно, она первая и нарушила тишину:

— Блин, ну и где препод? Я что, зря пришла что ли? Мне даже пришлось из-за этого отменить поход в фитнес-клуб!

Китайская парочка оторвались друг от друга и с удивленным видом повернулись в ее сторону. Бабулька улыбнулась и сказала:

— Ничего страшного. Наверное, готовит для нас материал для учебы. Сейчас придет.

— Уж надеюсь. Кстати, меня зовут Клэр Уотсон. Можете просто звать Клэр.

Бабулька тоже представилась. Ее звали Патриция Хьюстон. Молодые китайцы — парень по имени Ли и девушка по имени Ким — улыбнулись в ответ. Парнишка у окна представился последним — Джордж Мильтон. После этого каждый рассказал немного о себе. Оказалось, что Клэр была домохозяйкой. Ее муж, довольно богатый, но очень скучный и вечно занятой бизнесмен, мало уделял времени жене и ребенку, вечно придумывая всякие отмазки, типа «много работы», или «встреча с коллегами», или того хуже «устал от общения, хочу побыть один». Почти всю работу по дому выполняла домработница, которая приходила утром в девять часов и уходила в три, так что Клэр оставалось разве что присматривать за шестилетним сыном, который уже был довольно самостоятельным и не требовал такого повышенного внимания, как раньше. Поэтому, чтобы не умереть со скуки, она посещала фитнес, йогу, бассейн, часто ходила по модным магазинам одежды, и вот решила приобщить себя к искусству и рукоделию. Тем более, среди ее подруг стало модно чем-то таким заниматься. Так, одна из них записалась на курс вязания, другая берет уроки игры на пианино, третья пробует себя в роли поэтессы, записавшись в соответствующий клуб. А Клэр, дабы не повторять за подругами, решила стать художницей. Как знать, может быть ее картина станет известной, какой-нибудь богатый коллекционер выкупит ее, и все будут говорить: «Клэр Уотсон, вы самая лучшая художница нашего времени!».

Ли и Ким, как и подозревал Макс, были влюбленной парой. Они оба родом из Китая, причем родились и выросли в одном городе. Их родители дружили, поэтому все детство они провели вместе, делясь друг с другом игрушками, помогая в учебе в школе, даже вместе ходили на танцы. Два года назад их отцы в связи с делами по бизнесу вынуждены были переехать в штаты, и, естественно, с ними переехали их семьи. Сейчас ребята учатся в местном колледже: Ли учится на экономиста, так как хочет продолжить дело отца, а Ким на искусствоведа, потому что очень любит искусство. Именно она уговорила Ли записаться с ней в художественную студию, чтобы и его приобщить к своему любимому делу. Судя по всему, Ли был не в восторге, но что не сделаешь, чтобы порадовать любимую?

Миссис Хьюстон просто решила занять себя чем-нибудь на пенсии. Ее муж, Дэррел, почти все время либо сидел у телевизора, ругаясь на власть и ворча по поводу болей в спине и коленях, либо играл в шахматы с Беном, его товарищем по «коленно-позвоночному несчастью», как они себя называли. Патриция могла бы тоже коротать время где-нибудь в литературном клубе, или играя в бинго с людьми своего возраста, но она призналась, что в обществе таких же дряхлых, как она, ей светит лишь мигрень и запор. А в компании молодых в ней просыпается скрытый источник энергии. И уже колени не так болят, да и спина вроде не сильно беспокоит.

Что касается парня у окна, так он оказался не очень разговорчивым. Выяснилось, что учится он на врача в колледже, а решил заняться рисованием, чтобы как-то отвлечься от высоких нагрузок и стресса на учебе. Ну и еще рисование помогает ему раскрыть свой внутренний потенциал. Странный парень. «Лучше бы девушку себе нашел», — усмехнулся Макс.

Тем временем, часы показывали пять минут седьмого. «Как-то непунктуально со стороны преподавателя», — заметил Макс. Он уже было подумал, что пора потихоньку сворачиваться, как вдруг открылась дверь и вошла… Кто бы мог подумать, черт побери! Это была ОНА! Макс невольно дернулся и, раскрыв рот, чуть не крикнул «Да ладно!?», но вовремя осекся. Это была действительно она. В голубых джинсах и белой обтягивающей кофточке, прекрасно сидящей на ее утонченной фигуре. Ее рыжие, слегка волнистые волосы, на этот раз были собраны сзади в длинный хвост. Она вошла и легкой походкой направилась к доске, слегка покачивая бедрами. «Чертовски хороша», — подумал Макс. Он впился в нее глазами, пытаясь, казалось, проглотить ее взглядом. Он и подумать не мог, что она работает учителем рисования! Такая красотка растрачивает свою красоту на каких-то малолетних китайцев, бабку, неудовлетворенную домоседку и этого ботаника из медицинского. Ведь она могла бы с такими внешними данными пестреть на обложке модного журнала, демонстрировать на подиуме новые коллекции одежды от известных кутюрье или сниматься в романтических фильмах. Но она здесь, стоит перед ними, улыбаясь, явно довольная своим положением.

— Очень рада вас всех здесь видеть. Меня зовут Ева Адамс. И я буду вашим проводником в мир прекрасного! — поприветствовала она присутствующих, одарив каждого ослепительной улыбкой. Максу даже показалось, что на нем она остановила взгляд чуточку дольше, чем на других. И вроде даже подмигнула. Во всяком случае, Максу хотелось так думать. Он продолжал впиваться в нее взглядом.

— Каждый из вас пришел сюда по зову души в поисках этого прекрасного, — продолжала она. «Это точно», — отметил про себя Макс. — «Я за тобой до самой этой школы по зову души шел».

— Внутренний мир каждого из вас богат невероятно прекрасными образами, которые вы ежедневно воплощаете в том или ином виде: на кухне, когда готовите любимому человеку что-то вкусное, на работе, когда вкладываете душу в свое любимое дело. И вот сейчас у вас появилась еще одна замечательная возможность реализовать этот потенциал — на этот раз на холсте. Я хочу, чтобы сегодня, прямо сейчас, вы нарисовали то, что вы чувствуете, что вы ощущаете, о чем вы думаете. И это будет вашим первым заданием.

С этими словами она одарила всех улыбкой и присела на свободный стул у окна, переведя свое внимание на городской пейзаж. Было уже темно, но уличные фонари ярко освещали улицу. Весомый вклад в общую иллюминацию добавляли пестрящие на каждом шагу рекламные плакаты и вывески, украшенные разноцветными мигающими лампочками. И несмотря на то, что из-за шумоизолирующих окон нельзя было услышать уличный гул, не возникало сомнения в том, что там, за окном, было довольно шумно. Горожане возвращались в это время с работы, торопясь поскорее сбросить с себя уличные вещи и облачиться в уютные домашние одеяния, собраться всей семьей за обеденным столом и вкусно поесть, а после этого посмотреть какой-нибудь интересный фильм или почитать книгу. Да, на улице было шумно, но здесь, в этом небольшом учебном классе в этот момент было необычайно тихо. Будто завороженные, каждый погрузился в глубины своего сознания, чтобы извлечь оттуда что-то, что можно было бы изобразить на листе бумаги, закрепленном на мольберте перед ними. Макс окинул быстрым взглядом комнату, оценивая, у кого какие успехи. Парень у окна, собственно, уже давно что-то малевал на своем холсте, так что, подумал Макс, у него все в порядке. Интересно только, что именно он там творил. Джордж сразу показался Максу немного прибабахнутым. «Наверное, рисует что-то типа «всемирного апокалипсиса», или собственную интерпретацию последнего дня Помпеи». Миссис Хьюстон, наверняка, будет изображать какие-то приятные моменты из далекой юности, если, конечно, она еще что-то помнит — Макс слышал по телевизору, что пожилых людей часто одолевает Альцгеймер, или что-то типа того. Китайцы изобразят, видимо, что-то близкое к своей азиатской культуре. Макс в этом ничего не понимал, поэтому и предположить было нечего. «Возможно, что-нибудь из фарфора…хм…или портрет Мао Цзедуна. Или кто у них там бессмертный вождь». Макс тихонько усмехнулся над собственной шуткой. В последнюю очередь он перевел взгляд на Клэр. Та сидела с таким выражением лица, будто в попытке погрузиться в свой внутренний мир она его просто не нашла. «Ну что ж, придется и мне задуматься, чтобы такое изобразить», — подумал Макс и повернулся к своему белоснежно чистому холсту. «Может, нарисовать карикатуру на Гроссмана? Хах, смешно получится, всегда хотел изобразить его в виде огромного болотного монстра, пожирающего все на своем пути». А, может быть, нарисовать берег реки, на который он так любил ездить со своими немногочисленными друзьями? Он посмотрел в окно. Уже появились первые звезды на небе. «Они такие далекие и такие одинокие», — подумал Макс. — «Наверное, каждой звезде хотелось бы иметь рядом с собой спутника, который разделит с ней все радости и печали в этом огромном, безграничном Космосе». Макс не заметил, как рука с кистью сама потянулась к краскам, макнув кончиком кисточки в фиолетовую, и принялась наносить толстые размашистые мазки на белоснежную поверхность листа. Через десять минут на мольберте у Макса лежал полностью выкрашенный в фиолетовый цвет холст. Макс, поразмыслив, обмакнул кисточку в желтый цвет и ближе к левому краю листа нарисовал что-то похожее на звезду. Затем, он промыл кисточку и вернул ее на место. Все оставшееся время он сидел и смотрел в окно, думая о том, что этот рисунок лучше всего отображает состояние его внутреннего мира.

Ева, тем временем, незаметно подходила к каждому, оценивающе присматриваясь к их работам. Подойдя к мольберту Джорджа, она остановилась и, как показалось Максу, с излишне живым интересом изучала его картину. Макс почувствовал, как внутри растет негодование и даже зависть. «Подойди скорее ко мне! Ну же, давай! Дался тебе этот…». Его мысли были прерваны громким звонком чьего-то мобильного телефона. Это был телефон Клэр. Она с недовольным видом принялась искать его в недрах своей сумочки, а когда, наконец, нашла, звонок уже умолк.

— Муженек потерял меня, — буркнула она. — Что, еду в холодильнике найти не смог что ли?

Клэр встала со своего места и вышла из класса, чтобы, видимо, объяснить мужу, где в холодильнике лежит еда, а Ева, тем временем, подошла к Максу. Настал его черед получить порцию ее внимания. Однако же, к глубокому сожалению Макса, она не долго простояла возле него. Максу даже показалось, что прошло меньше десяти секунд. Это несправедливо! Он ради нее пришел сюда, а она даже не оценила его старания! Но тут Макс заметил, что на лице Евы появилась улыбка, немного другая, не такая, какой она улыбалась всем присутствующим. И это вновь зародило в нем надежду. «Она, наверняка, вспомнила меня!».

Спустя полчаса, когда уже все закончили свои работы, Ева объявила, что оценила труды каждого, и что все отлично справились со своими картинами.

— Сегодня я не бралась оценивать правильность выполнения ваших работ, — подытожила она. — Этому вы сможете научиться на моих занятиях. Самое главное, что все вы сегодня выложились и показали, как широки ваши возможности и как многое вы сможете в будущем, если решите и дальше погружаться в мир искусства. Занятия будут проходить в это же время два раза в неделю — по понедельникам и четвергам. А на сегодня все. Надеюсь, увижу вас в понедельник.

И с этими словами Ева встала и принялась собирать с рабочих мест краски и кисти. Макс, делая вид, что что-то ищет, решил специально потянуть время, чтобы дождаться, пока все выйдут, и они останутся вдвоем. Правда, он совершенно не представлял, что ей скажет. Пока он судорожно думал над этим, подбирая нужные слова, все уже вышли, кроме миссис Хьюстон, которая в силу своего возраста все делала медленно — вот и сейчас она никак не могла совладать с рукавом кофты, который никак не хотел надеваться на руку. Наконец, справившись, она попрощалась и вышла, закрыв за собой дверь. И вот он остался один на один с Евой. Ева, тем временем, закончила убирать все художественные принадлежности. Макс заметил на ее лице ту же самую загадочную улыбку, которая появилась у нее после просмотра его рисунка.

— Решили ходить на занятия? — спросила она.

Макс замялся. Он еще не решил, хочет ли и дальше видеть этого странного Джорджа, вдыхать аромат приторных духов миссис Хьюстон, слышать занудные изливания Клэр… Он хотел лишь узнать ее… Своим вопросом она застала Макса врасплох.

Ева спасла его от невнятных мычаний:

— Если все же решитесь, то у меня одно условие: вы должны сохранить мой секрет…

У Макса заколотилось сердце. «Она хочет со мной поделиться секретом!».

— В тот день в магазине вы меня поймали с поличным — я очень большая сладкоежка!

И с этими словами, подмигнув Максу, она быстро вышла из класса, оставив недоумевающего Макса одного.