Путешествие начинается

Евгений Александрович Кириленко, 2022

Эта книга – сборник историй о темных сторонах жизни, с которыми может столкнуться каждый из нас. Герои рассказов – обыкновенные люди, попавшие в пугающую, необычную, зловещую ситуацию. Иногда бытие словно бы искажается, нарушая тонкую грань между привычным ходом вещей и абсолютным хаосом. Что реально? Возможно ли это объяснить? Какие мрачные секреты таит в себе повседневность? Не только герою, но и читателю предстоит ответить на этот вопрос…

Перевозчик космических грузов

Космос за стеклом иллюминатора был темным и пустым. Не было видно почти ничего — ни мерцающих точек звезд, ни отдающих серебром лун. Абсолютное ничто. Только пустота и бескрайняя чернота. Если раньше разум отказывался воспринимать тот факт, что Вселенная может быть бесконечна, то теперь, кажется, потихоньку начинало приходить осознание этого понятия. Приборная панель блекло мерцала датчиками и лампочками, изредка мигающими в полумраке кабины. Но один из них горел постоянно — красный диод с надписью «Разрыв клапана».

Рональд Портер, единственный, кто находился перед иллюминатором, отчетливо понимал, чем все это может кончиться. Клапан его плазменного двигателя сгорел и лопнул, превратив челнок в едва ползущую улитку. Главная беда была в том, что корабль Портера находился в неизведанном секторе созвездия Террас — в сотнях тысяч миль от ближайших космических путей, а значит, определить, сколько продлится его путешествие не представлялось возможным. Плазменного топлива хватит надолго, может быть, на несколько лет, а вот двигатель протянет, максимум, еще месяц. Если через тридцать-сорок дней его сигнал никто не примет…

Рональд вздохнул и отвел глаза от черного иллюминатора. Он был космическим курьером — перевозчиком и доставщиком разных грузов, чья работа заключалась в постоянном курсировании между галактиками и космическими станциями. Портер был своеобразной нитью между раскиданными в холодном космосе островками человеческих поселений. Его компания специализировалась на самых разных заказах, и без этой космической почты весь «Горизонт Большого Моста» — почти три галактики — остался бы без еды и предметов первой необходимости. И вот, очередной рейс, привычный рывок со сверхсветовым ускорителем… Рональд недоумевал, как он мог попасть в такую ужасную передрягу. Перед каждым вылетом его челнок обязательно проверялся на наличие неполадок и обслуживался. Специфика работы курьера предполагает, что все твое оборудование всегда должно быть исправно. Как же так получилось? Клапан плазменного движка и, по совместительству, важнейшая часть сверхсветового ускорителя был разрушен, а это означало, что переместиться в заданную точку за считанные часы он теперь не может. Все, что ему доступно — по черепашьи ползти вперед, а до ближайшей базы были тысячи миль, на преодоление которых уйдут годы. Портер сумел определить лишь свое местоположение — окраина созвездия Террас. Если сравнивать это с морской экспедицией, то его занесло куда-то на задворки Тихого океана, гораздо дальше экватора. Одного, на маленьком катере, с минимумом провизии и неработающим мотором.

Может быть, конечно, механики с базы его курьерской компании чего-то недоглядели или сделали не так, но Портер очень в этом сомневался. Когда дело касается таких дальних расстояний, цена ошибки становится слишком высокой. В компании работали настоящие спецы, и Рональд был практически уверен, что обслуживающая бригада здесь ни при чем. Наверное, это просто роковая случайность. Маленькая перегрузка, по закону подлости произошедшая в самый неподходящий момент.

Портер круглосуточно транслировал свои позывные и молился, чтобы хоть кто-то засек его радиограмму. Однако уже второй месяц он провел в абсолютной тишине. Стандартные каналы связи здесь было невозможно уловить, поэтому он рассчитывал только на чудо. Его небольшой челнок летел сквозь пустоту, преодолевая сотни и сотни миль, однако Рональду казалось, что он остается на месте, не сдвигаясь ни на йоту. Запас еды — питательных капсул — был далек от того, чтобы иссякнуть, но Портер четко осознавал, что и он рано или поздно подойдет к концу, гораздо раньше, чем удастся отсюда выбраться. Когда его плазменный мотор окончательно выдохнется, он останется в своем герметичном металлическом гробу, медленно плывущем в невесомости. Можно кричать во всю глотку, биться о стены, но при этом никто тебя не услышит и не найдет. Для тех, кто остался там, за много световых лет впереди, ты будешь просто пропавшим без вести юнитом, которых сгинуло бессчетное количество. В космосе может случиться всякое, поэтому никто не удивится, что какой-то курьер исчез во время очередного рейса.

Портер почти не спал. Уснуть было чрезвычайно трудно, особенно от осознания того, что ты фактически похоронен заживо. Иногда ему казалось, что он вот-вот сойдет с ума, и что это происходит вовсе не наяву. Были дни, когда он пытался проснуться, щипал себя за руку, желая вернуться в более настоящую, правильную реальность, но оставался все так же внутри челнока, наедине с мерцающей надписью «Разрыв клапана». Глаза болели от постоянного разглядывания экрана радиоволнового пеленгатора, на котором он надеялся увидеть хоть какой-нибудь объект, хотя бы маленький космический маячок, через который можно транслировать сигнал на большее расстояние. Но ничего не было. Только пустота и безмолвный сумрак.

Портер думал о том, что если ему удастся вернуться назад, домой, то он обязательно уйдет из курьерской службы. Больше никто не заставит его залезть в маленький хлипкий челнок и отправиться в соседнюю галактику, рискуя жизнью. Только теперь он полностью осознал, насколько опасна его работа. Конечно же, в их компании происходили несчастные случаи, но он всегда воспринимал это как-то отстраненно. И, наверное, всегда был уверен, что с ним такого не может произойти. Все, что его волновало на тот момент — хорошая зарплата и количество заказов. Когда долго занимаешься опасным делом, не осознаешь, насколько уязвим.

Через пару дней в салоне появился странный едкий запах. Начинала плавиться обшивка двигателя. Пропитанный химикатами воздух заполнил все внутреннее пространство челнока, и пришлось задействовать все воздушные фильтры, чтобы не отравиться. Портер на некоторое время заглушил двигатель и послал в моторный отсек ремонтный модуль для охлаждения перегревшихся механизмов. «Как жаль, что этот ремонтный модуль не может починить клапан,» — думал Рональд, с тоской глядя на черноту за иллюминатором. Свет в каюте был приглушен, приборы болезненно мерцали, словно напоминая каждым проблеском о своей обреченности.

Портер пробовал включать музыку, чтобы отвлечься от невеселых дум, но это только сильнее вгоняло его в тоску и тревогу. После того, как подпалилась обшивка, он стал еще более подавленным, прекрасно осознавая, что движку осталось совсем немного. Чуть меньше недели интенсивной работы — и он останется вечным затворником этого челнока. Он будет жить, пока хватит кислорода, а затем…

Рональд старался гнать от себя эти мысли, но единственным его развлечением было смотреть в иллюминатор. Почти полная, глубокая чернота с крошечными крапинками далеких созвездий. Вот так оно и выглядит, ничто, без конца и без края, продолжающееся и продолжающееся. Наверное, он был сейчас самым одиноким человеком из живущих, настолько далеким от цивилизации, насколько это вообще возможно.

Дни медленно текли, словно один нескончаемый дурной сон. Ничего не происходило, никто не отзывался, и Портер все четче и четче понимал, что его положение не изменится. Чтобы его нашли, должно произойти чудо. От него уже ничего не зависело, он сделал все, что только можно — послал закольцованный сигнал бедствия, включил пеленгатор, по мере возможности старался беречь двигатель, который и так был убит. Когда салон вновь заполонил токсичный дым, Рональд окончательно и бесповоротно осознал, что ему крышка. Пока с движком возился ремонтный модуль, Портер задумался о том, чтобы написать прощальное письмо. Это было послание не кому-то конкретному, потому что он сомневался, что его вообще когда-нибудь найдут, а просто самому себе, чтобы оставить после себя хоть что-то. Он был единственным адресатом собственного послания, и это обстоятельство еще больше сводило с ума.

Рональд достал планшетный компьютер и уселся возле иллюминатора, слушая леденящую душу тишину и краем глаза замечая, как безнадежными маячками мигает приборная панель. Несколько минут он глядел на пустой экран, а затем набрал:

«Это Рональд Портер, курьер «Большого Моста». Пишу это, потому что мне совершенно точно конец. Больше двух недель назад в моем челноке лопнул клапан плазменного двигателя, что лишило меня всякой надежды на спасение. Я нахожусь где-то в районе созвездия Террас, но точно сказать не могу — карты этого участка галактики у меня нет, а в ближайшие тысячи километров отсутствуют какие-либо поселения или базы. Данный район вообще известен очень поверхностно, так что могу с уверенностью сказать, что шансы на то, чтобы выбраться отсюда, равны нулю.

Сверхсветовой ускоритель не работает, обшивка двигателя загорелась уже второй раз… Если она еще раз перегреется, есть риск большого пожара, и тогда челноку точно крышка. Генераторы кислорода тоже зависят от двигателя, поэтому в случае его окончательной остановки здесь будет нечем дышать.

Хотел написать пару слов напоследок, но даже не знаю, что сказать. Я, наверное, прожил не очень хорошую жизнь, но никогда не думал, что она так закончится. Меня, скорее всего, никогда не найдут, и это пугает до безумия. Мало кто может представить, каково это — сидеть, замурованным в…»

Он так увлекся своими записями, что не сразу обратил внимание на тихое пиликанье радиоволнового сканера. Сначала прибор тихо мурлыкал, а затем несколько раз пискнул уже погромче, словно бы более уверенно. Этот звук резанул Портеру по ушам, словно лезвие, и он резко подскочил, сбросив с себя планшет и опрокинув небольшой столик рядом с иллюминатором.

На экране что-то проявлялось. Это был какой-то объект, совершенно точно рукотворный, так как сканер улавливал только магнитные импульсы от работающей аппаратуры. Рональд приник к монитору и почувствовал, как сердце заметалось в груди. То, что казалось невозможным, произошло — он кого-то запеленговал. Неужели появился шанс на спасение? Портер не мог в это поверить. От внезапного нахлынувшей радости он готов был скакать и прыгать. Сейчас, почти доведенный до низшей точки отчаяния, он практически взорвался изнутри, как фейерверк, и слепо отдался на откуп своему восторженному порыву.

Сигнал, тем не менее, не усиливался. Он был все таким же блеклым, становясь то тише, то громче. Это означало лишь одно — объект, засеченный сканером, находился на приличном расстоянии, и до челнока доходили лишь слабые импульсы. Рональд метнулся за штурвал и торопливо начал разворачивать свое суденышко в сторону едва мерцающего, как тлеющий огарок, сигнала. Этот шанс было невозможно упустить. Портер попросту не имел права ошибиться, иначе его жизнь будет завершенным актом, навсегда сгинувшим в бесконечной темноте космоса.

— Прием! Говорит Рональд Портер, курьер класса «А» содружества «Большого Моста»! У меня произошел разрыв клапана плазменного ускорителя! Срочно требуется помощь! Как слышите меня? — крикнул он в микрофон, но в динамиках по-прежнему было молчание.

«Давай, малыш, только дотяни,» — мысленно умолял Портер челнок, начинающий мелко вибрировать от растущих оборотов двигателя. Он включил максимальную тягу, понимая, что шанс догнать источник сигнала может больше не представиться, и одновременно с этим прекрасно осознавая, что движок в любой момент рискует окончательно сгореть из-за перегрузки. Однако в его положении выбирать не приходилось — либо пан, либо пропал. Маленькое мигающее пятнышко на экране сканера постепенно начало становиться все четче и ярче. Челнок Портера медленно, но неуклонно набирал скорость, совершая, возможно, свой последний спринт на пути к спасению.

Что же его ждет впереди? На сигнал Рональда никто не отвечал, и объект, кажется, совсем не двигался, либо же полз с совсем мизерной скоростью. Может быть, это тоже какой-нибудь аварийный корабль, застрявший из-за неисправности, ведь в таком неизведанном месте не проходит ни один маршрут для модулей содружества «Большого Моста». Что тогда? Разбойники? Космические ренегаты? Портер слышал про таких, но был абсолютно уверен, что на задворках созвездия Террас им делать нечего. Гораздо логичнее было бы встретить их возле каких-нибудь оживленных маршрутов. Может быть это инопланетяне? Какая-то неизвестная человечеству цивилизация, обитающая в этом районе космоса?

Портер понял, что его заносит, и встряхнул головой, пытаясь прогнать эти дурацкие мысли. Как бы то ни было, сидеть сложа руки он не намерен. Он и так, по сути, являлся смертником, и при любом раскладе ему грозила только погибель — разбойники, злобные пришельцы, смерть от голода или недостатка кислорода — разницы особой не было. Конец, как говорится, предсказуем. Челнок мелко дрожал от перегрузок, освещение пару раз мигнуло, заставив Рональда сжаться в кресле.

— База «Эль Кавеста»… Ноль… Ноль… Три… Восемь… — ожили динамики, и Портер поначалу подумал, что ему это кажется. Но нет — все было реальным. Человеческий голос, слегка монотонный и кажущийся механическим, но тем не менее — чей-то чужой голос, первый, услышанный Рональдом за такой огромный промежуток времени.

— Боже… — прошептал Портер и надавил на кнопку микрофона. — Я Вас слышу! «Эль Кавеста»! Это курьерский челнок класса «А», пилот Рональд Портер! Принимаю Ваш сигнал и приближаюсь с максимальной скоростью!

Кабина медленно наполнялась жаром, и Портер понял, что движку осталось совсем недолго. Пятно на экране сканера обрело более конкретные очертания и еще больше увеличилось в размерах. Теперь было понятно, что оно абсолютно неподвижно, но это не волновало Рональда. Единственное, о чем он сейчас думал — космическая база. База с живыми людьми, со связью, с кем-то еще, кроме черной безвоздушной пустоты и холода за стеклом иллюминатора. Он как одержимый вцепился в штурвал и держал рычаг акселерации на максимуме.

— Послание… Всем ближайшим модулям… С Вами говорит база «Эль Кавеста»… Мы попытаемся выдвинуться в… — динамики зашипели, а затем что-то гулко бахнуло в недрах челнока. Монитор пилотажной консоли тут же вспыхнул предупреждающей надписью «Экстренный перегрев двигателя», которая сменилась еще большее устрашающей «Пожар в двигательном отсеке».

— Нет, нет, пожалуйста, — пропищал Портер. — Еще немного!

Освещение мигнуло и погасло, часть мониторов тоже выключилась, оставив Рональда в темноте и удушающем мареве, в котором явственно чуялся привкус жженой проводки и раскаленного металла. Он заметался, словно кто-то ткнул его через сиденье шилом. Консоль работала только наполовину, остальные диагностические экраны не желали подавать признаков жизни.

«Пожар ликвидирован. Двигатель поврежден на семьдесят процентов,» — всплыло на единственном оставшемся мониторе.

— Ну вот и все. Конец, — проговорил Портер, переводя рычаг акселерации в положение «20%». Все, что у него осталось — малые вспомогательные сопла, которые, конечно, позволят ему добраться до базы. Но что будет, если она сейчас начнет движение? Он попросту не успеет и останется вновь один.

Портер был фактически обречен. Последняя надежда — «Эль Кавеста». В сообщении, которое отправила база и которое он так и не смог дослушать из-за поломки двигателя совершенно точно были слова «мы попытаемся выдвинуться». Значит они совсем скоро уйдут, либо уже уходят. Рональд посмотрел на сканер. Зеленое пятно на нем по-прежнему оставалось неподвижным, и это давало пока что хотя бы какую-то веру в то, что они все-таки услышали его и немного задержались, чтобы дождаться. Портер пощелкал кнопкой передатчика — он был тоже обесточен, как и большая часть питания. Аккумуляторы перешли в аварийный режим, и рассчитывать на прием и отправку сообщений больше нельзя. Единственное, что он может — ползти вперед, к базе, которая в любой момент может сорваться с места и навсегда ускользнуть.

И все же они его дождались. Или передумали улетать. Это было не важно. Когда Рональд увидел очертания базы через обзорные окна, у него сжалось сердце. Он снова рядом с цивилизацией, снова видит творение человеческих рук. База была не очень большой и по форме напоминала юлу с огромными заостренными шпилями. Можно было заметить маленькие ходовые огни, крошечными светлячками вспыхивающие то тут, то там. Неужели они все-таки приняли его сообщения и отслеживали через радары?

Он был все ближе и ближе, но его движение казалось настолько медленным, что возникало ощущение, будто челнок стоит на месте, словно приклеенный. Рональд смотрел на базу сквозь стекло иллюминатора и не мог поверить в свое везение. Это был не просто шанс, а настоящий дар. И когда его суденышко, наконец, доползло до погрузочного шлюза, входной датчик на воротах мигнул и загорелся зеленым. Это означало только одно — челнок просканировали и пропустили. Система приняла его как дружественный объект, а значит он в безопасности, хотя бы пока что. Портер был готов расцеловать людей, которые управляли этой базой. Он все-таки выбрался, ВЫБРАЛСЯ! В это было невозможно поверить. Наверное, только сейчас он самым наиглубочайшим образом осознал ту передрягу, в которой оказался. Он был уже фактически покойником. Но жизнь слишком непредсказуемая вещь, чтобы в ней хоть что-то подчинялось каким-либо законам.

Причальная палуба озарилась габаритными огнями. Прожекторы ослепили Рональда, и он едва не ткнул челнок носом в швартовочную площадку. Зашипел раскаленный воздух, выходивший из перегревшихся сопел, и курьерское суденышко, наконец, замерло, пригвожденное магнитными гравихватами. Портер ощутил, что усталость накрывает его с головой и лишь усилием воли заставил себя высвободиться из пилотского кресла. На подгибающихся ногах он дополз до люка и, опершись на косяк, следил, как в открывающийся проем проникают лучи прожекторов.

Он и не заметил через обзорные иллюминаторы, насколько здесь грязно. Пыль лежала огромными слоями по всей причальной палубе — Рональд затруднялся предположить, откуда она взялась здесь, в космосе и абсолютном вакууме. Лучи прожекторов, которые казались с непривычки очень яркими, на самом деле были весьма слабенькими и дрожащими, точно лампы не работали много лет. Портер спрыгнул на палубу и закашлялся от целого облака грязи и мелкого мусора, поднявшегося, словно черная гнилостная волна. По стенам ползли какие-то заскорузлые заросли, и присмотревшись, Рональд понял, что это плесень.

В его голове заметались мысли, похожие на роль встревоженных пчел. Почему палуба в таком состоянии? Есть ли на этой базе вообще кто-нибудь живой? Что здесь произошло? Он вернулся в челнок, надел скафандр и только затем решил осмотреться.

Все было запущено и заброшено до такой степени, что стало совершенно очевидно — живых здесь нет и не может быть. По этому слою пыли десятилетия не ступала нога человека. Двери в отсеки почти не работали, и некоторые из них пришлось открывать вручную с помощью пневматического рычага. Здесь никого не было, ни единой живой души. Да и не могло быть — абсолютно ясно, что жить в такой грязи попросту невозможно. Портер бестолково переходил из отсека в отсек, находя только пустоту, пыль и плесень.

Лифт не работал, и на верхние уровни пришлось добираться по лестнице, длинной и бесконечной, с грязными проваливающимися ступеньками. Несколько раз они ломались и улетали вниз, и Портер чудом сохранял равновесие, чтобы не рухнуть следом в открывшуюся черную дыру. На верхних палубах не работало освещение, и Рональду пришлось включать фонарь. В его дрожащем свете помещения базы казались каким-то древним заброшенным склепом, покрытым многовековой пылью. Все здесь выглядело по-настоящему угнетающе, но в то же время завораживало — огромный отсек навигации с десятками компьютеров, похожими на безмолвные надгробия, оранжерея, превратившаяся в причудливые многоуровневые заросли, конференц-зал с пустыми стульями и навечно погасшим экраном-проектором.

Скитаясь из отсека в отсек, Портер сумел отыскать мостик — обширное помещение вообще без входных створок — то ли снятых, то ли заклинивших в своих пазах. Он несколько минут бродил по нему, любуясь прекрасным видом из обзорных панелей-окон, занимающих собой одну из стен. Темное космическое небо, испещренное крошечными булавочными головками звезд. Бескрайние просторы вакуума, продолжающиеся гораздо дальше, чем может вообразить человеческий разум.

Что-то привлекло его внимание у одной из стен. Какой-то голубоватый огонек, мерцающий на стене отсека. Портер двинулся в сторону этого странного переливающегося сияния и, приблизившись, понял, что это аудиограф, транслирующий на повторе какое-то сообщение. Он переключил его в режим динамиков и услышал:

— База «Эль Кавеста»… Ноль… Ноль… Три… Восемь… Послание… Всем ближайшим модулям… С Вами говорит база «Эль Кавеста»… Мы попытаемся выдвинуться в ближайший сектор «Горизонта Большого Моста» на вспомогательном челноке… Плазменный реактор базы неисправен и перегружен… Включен минимальный режим энергоподачи… База оставлена экипажем в связи с повышенным уровнем выделения реактором гамма-частиц… Всем ближайшим модулям… Просьба воздержаться от пересечения с базой «Эль Кавеста» как потенциально опасным объектом…

Портер почувствовал, как пересохло во рту. База была не просто мертва. Плазменный реактор каждую секунду излучал гамма-лучи, которые разрушали все живое намного быстрее любой радиации. Это излучение можно было распознать только специальным прибором, которого у Рональда, само собой, не имелось. Экипаж покинул эту посудину из-за проблем с реактором, и покинул быстро, бросив все и спасаясь от скоропостижной гибели, даже не подумав законсервировать ее. И насколько давно это было? Пять? Десять лет назад? Может быть, еще раньше, раз все вокруг поросло коростой и плесенью?

Если бы он услышал это сообщение целиком, находясь в челноке… Если бы он не мчался к своему, как он думал, спасению, включив форсаж на полную, и не спалил двигатель… Портер повернулся к огромному окну и снял с головы шлем скафандра. Затем уселся на пол и вновь поглядел на пустое и безжизненное черное полотно космоса, уходящее далеко-далеко в никуда.