Я научу тебя летать

Ева Ночь, 2018

Он – харизматичный негодяй, циник и бабник. Завидный жених с элитной невестой в довесок. Я – обычная училка, которую бросил… (запикано цензурой: как ни назови – выходит ругательно). Более непохожих людей найти трудно. Но, может, всё дело в притяжении противоположностей? Потому что только рядом с ним у меня вырастают крылья и хочется летать!

Глава 7

Варя

— Послушайте… — я лихорадочно вспоминала имя-отчество Драконова-старшего и, к своему позору не могла вспомнить — вылетело из головы от неожиданности.

— Иван Аркадьевич, — видимо, по лицу понял мои затруднения папуля Ваньки. Какой чуткий, а главное — внимательный мужчина!

— Послушайте, Иван Аркадьевич. Думаю, вы немного не поняли сути наших разногласий с вашим сыном. Дело в том, что я и так занимаюсь с ребёнком, заметьте, совершенно бескорыстно в послеурочное время. Но, плотно общаясь с вашим мальчиком уже второй год, подозреваю, что он… эээ… немного лукавит. И не так безнадёжен, как хочет казаться.

— Другими словами, — ловит налету мой эзопов язык проницательный папулька, — он издевается, а, говоря по-современному, троллит вас, Варвара Андреевна.

И вот тут на меня напал ступор. Я пыталась что-то сказать, но, как говорят в народе, — ни тпру ни ну. Слова не могла выдавить в ответ. Что-нибудь достойное брякнуть, чтобы совсем уж низко не упасть в глазах дорогого родителя.

— Не стесняйтесь, — подбадривает меня Иван Аркадьевич. Провоцирует, можно сказать. — Называйте вещи своими именами.

Что это? Желание посмотреть на моё истинное лицо? Услышать, как я взвизгну и начну обзывать его сына засранцем и гадёнышем? Нет, про себя я его ещё и не такими эпитетами, конечно, награждала, но никогда не позволяла себе ни оскорблять учеников, ни открыто кляузничать на них родителям.

Это ниже моего достоинства, во-первых. А во-вторых, хоть Ванька и гад ползучий, но было что-то в нём такое, что заставляло меня с упрямством тупоголовой ослицы думать, что он не так плох, как хочет казаться. Что он просто трудный ребёнок, у которого есть кое-какие заскоки, а я всего лишь не смогла найти к нему подход.

— Я в курсе его поведения. Общался с директором и другими учителями, — продавливает меня авторитетом и знанием вопроса папа Драконов. — Ваня не отличается ангельским характером, и другим учителям тоже достаётся. Но все остальные предметы он учит и получает нормальные отметки, а к вам пылает повышенной любовью. Почему-то. И яростной ненавистью к русскому языку.

Ну, вот. Сейчас он расскажет, что таким, как я, не место в образцово-показательной гимназии, что я вселенское зло, не умеющее ни преподавать, ни находить подход к ребёнку. К этому всё и велось. Наверное, и Лев Моисеевич приложил усилия, чтобы опорочить моё честное учительское имя.

Я молчу как партизан на допросе. Мне остаётся только гордо голову держать повыше. Если он ждёт, что я начну каяться, — не дождётся.

— Именно поэтому я предлагаю вам пообщаться и позаниматься с моим сыном более плотно.

Ах, да. Я и забыла о его предложении от расстроенных чувств.

— Может, вам стоит найти другого преподавателя? Более опытного?

— А вы не вполне компетентны? — прищуривает папа Драконов левый глаз, но по губам я вижу: он надсмехается. — Или у вас очень плотный график репетиторства? Так поверьте: я заплачу вам столько, что вполне можно подвинуть толпу желающих и освободить время для Вани.

Я позорно молчу, но он улавливает моё колебание и спешит ставить точку в нашем нелёгком разговоре.

— Вот и прекрасно. Думаю, мы договорились. Вторник и суббота — с трёх до пяти, четверг — с четырёх до шести. Будьте пунктуальны. Вас будет забирать водитель, и, надеюсь, в ближайшее время с русским языком у нас всё наладится.

По-моему, это ловушка. Он всё продумал до мелочей, и даже время сам назначил. Он знает, что во вторник у меня методический день, а в четверг — кружок до полчетвёртого.

— Всего доброго, Варвара Андреевна. До встречи.

— До свидания, — пролепетала я ему в спину.

Вот так и случается всё. Что «всё» определить я не смогла. Чувствовала только: выльется боком мне это элитное репетиторство. А Ванька Драконов станцует канкан на моих костях, от радости высоко задирая ноги.

Домой я доползла в какой-то прострации. Сидела на кухне, уставившись в одну точку, и ворочала тяжёлые мысли. А потом разозлилась. Что, собственно, случилось? Репетиторство? Да легко, как в балете! Я Ваньке таких фигвамов нарисую, они ещё не рады будут, что связались со мной. И неплохо было б мать его увидеть распрекрасную, которая неуловимая и недоступная — даже по телефону не ответила мне ни разу. А заодно изучу, в каких условиях живёт и воспитывается мой ученик. Милый, но довольно сложный.

Вечером неожиданно позвонил Пилон. Тот, который Сеня.

— Как настроение? — голос у него — бархатный баритон, журчит ручьём горным. Я вначале и не поняла, кто это. За выходные как-то свыклась с мыслью, что всё произошедшее в «Алых парусах» — придуманная история в духе Миргородской: вроде бы что-то было, а на самом деле — больше выдумки, чем реальности.

— Э-э-э… Пилон! То есть Сеня! — выпалила я, закрыв глаза. — Я понимаю, что Нина тебя просила поухаживать за мной и всё такое. Давай ты ей скажешь, что поухаживал, в кино приглашал, розы дарил, а я не повелась. И совесть твоя будет чиста, и стараться не нужно.

Я ещё никогда не слышала, чтобы так весело и легко смеялись. Очень такой натуральный искренний смех. Я даже трубку от уха отодвинула, чтобы не оглохнуть.

— Ты решила, что Нина попросила меня за тобой приударить? — поинтересовался он, отдышавшись. — Подумала, что мы тебя разыграли?

— Ну, не то, чтобы разыграли, — уточнила я, — а договорились. Она наплела тебе, что я в печали и нуждаюсь в поддержке. И хорошо, если это будет симпатичный мужчина, оказывающий знаки внимания.

— А я симпатичный мужчина? — в голосе его интерес и ирония.

— Очень, — ответила вполне искренне.

–Вот что, Варя. С Ниной, конечно, мы давние знакомые, это правда. Но, уверяю, встретились в клубе совершенно случайно, и ни о чём она меня не просила. И если ты думаешь, что не можешь привлекать внимание мужчин, то ошибаешься. Это не так. Поэтому предлагаю забыть этот разговор. И… может, встретимся?

— Сходим в кино, и ты подаришь мне цветы. И не потому, что так Нинка приказала, — попыталась свести всё к шутке, но вышло как-то горько — у меня аж слёзы брызнули.

— Да, — снова этот совершенно потрясающий смех, от которого на душе становится легко. — И ты узнаешь меня поближе. И поймёшь, что я не тот человек, который легко идёт на поводу у старых знакомых девушек. Если бы Нина действительно предложила мне подыграть ей, я бы сказал «нет». Даже таким напористым, как Нина.

— Н-н-ну-у, — протянула я, лихорадочно соображая, — в среду?..

— Договорились. Я позвоню, Варя.

И так это многообещающе прозвучало, что я растерялась. И долго ещё сидела, крутя в руках молчащий телефон. Может, и хорошо, что Витюша слинял? Вон, жизнь, кажется, налаживается. И совершенно не вовремя в голову пролез другой, хриплый голос, от воспоминания о котором меня в жар кинуло.

А ну брысь, брысь, давай! Кыш! Долго я ещё, спрашивается, буду вспоминать мимолётную историю, что получила кодовое название «позор на кафельном полу»?