Драконам слова не давали!

Ева Ночь, 2018

Он холоден, как арктические льды, невозмутим, как сфинкс, этот харизматичный альфа-самец по фамилии Драконов. Он никогда бы не встретил меня, если б не купил агентство «Розовый Слон», чтобы его уничтожить. Но я не собираюсь оставаться без работы! Пусть злится, сверлит горящим взглядом, вызывает дрожь. Мне безразлично, что он задумал. Я сделаю всё по-своему – Драконам слова не давали! Содержит нецензурную брань.

Глава 13

Драконов

Она вздрагивает, как трусливый заяц, оборачивается. Взгляд у неё абсолютно дикий. Мысленно потираю руки: о, да, мне таки удалось её напугать.

— Ч-что вы здесь делаете? — голос её раздаётся гулко в пустом помещении.

— Хороший вопрос. Хотел спросить то же самое.

— Я… э-э-э… это… — блеет она, а глаза у неё бегают, как у воришки, пойманного на месте преступления. Собственно, всё так и есть.

Жду, когда она признается в своём грехопадении, но Лунина каяться, по всей видимости, не собирается. Что ж, я не против поиграть в кошки-мышки.

— Идите домой, Лунина. Рабочий день окончен, и вам нечего здесь делать, — побольше холода и металла в голосе. Впрочем, я даже не переигрываю: во-первых, я жду своего безопасника, и мне не нужны лишние глаза и уши, а во-вторых, она меня раздражает. И тем, что торчит здесь, и тем, что пытается лгать. Недосказанность — тоже ложь. Я прекрасно знаю, почему она остаётся по вечерам: делает чужую работу. Не пойму только, зачем ей это нужно. Что за странное патриотическое рвение? Но раз она не хочет признаваться, подожду и я. У меня достаточно терпения, чтобы её переиграть.

Мы стоим друг напротив друга и меряемся взглядами. Я позволяю насмешке коснуться моих губ. Грязной и оскорбительной. Раздеваю её глазами. Задерживаюсь на грудках-мячиках. Вижу, как вспыхивают её щёки. Ну же!

Я вдруг понимаю, что подспудно жду «драки». Жду, когда выведу её из себя и сцеплюсь. Посмотрю, какова она в гневе. Но Лунина непредсказуема, как весенняя погода.

Вот она только что стояла, сжимая кулаки, готовая к схватке. И тут же расслабляется, словно ничего не произошло. Пожимает плечами. Спокойно собирает вещи: основательно, не торопясь. Слежу за каждым её жестом. Странное такое преображение. Сейчас она сама безмятежность.

Меня отвлекает телефонный звонок: это Геннадий Львович подкатил. И пока я распоряжаюсь, чтобы охрана его пропустила, эта маленькая ведьма хладнокровно скидывает что-то на флешку и выключает компьютер. Вот так. Переиграла. Ну, ладно. Тем слаще будет мой триумф. Я подожду. А она попадётся снова.

Ника королевой проплывает мимо. Отличная осанка. Расправленные плечи, гордая посадка головы. Не печатает шаг, а скользит. На секунду зависаю, провожая её взглядом.

Лунина не трясёт задом, не качает призывно бёдрами, но примагничивает куда сильнее, чем искушённая и знающая себе цену Ксения. Чёрт знает, почему я их сравниваю. Может, потому что отклик моего тела — слишком реактивный — мне не нравится.

Она сегодня без рожек. У неё объёмный пучок-бублик — вполне скромный и деловой. Но пушистый локон, что сбегает задорным ручейком по длинной шее, делает её всё той же инопланетянкой. Только антенны спрятались.

В дверях Лунина сталкивается с Геной. Я вижу, как цепко сканирует её безопасник.

— Кто такая? — спрашивает он, дождавшись её ухода. Я вижу его хмурый взгляд и насупленные брови. — Где-то я её видел.

— Не сочиняй, — охлаждаю привычную подозрительность. — Она просто сотрудница. Даже не выдающаяся какая-то публичная дива, а всего лишь офис-менеджер. Займись лучше делом.

Гена качает головой. Он профи. За это отец его и держит. Но вряд ли он мог где-то сталкиваться с Луниной.

— Ты точно уверен, что твоя Кристина Генриховна не маньячка? — спрашивает он у меня через полчаса. — Такое впечатление, что у неё паранойя. Весь офис в игрушках. Обвешала, как новогоднюю ёлку.

— Это удобно, — возражаю я, хотя в глубине души считаю, что бывшая владелица явно палку перегнула. — И я бы не хотел избавиться полностью от этого добра. Всего лишь перераспределить силы. Убрать лишнее. Особенно из моего кабинета.

Гена пустых вопросов не задаёт, кивает в ответ.

— Я вызову тогда пару толковых ребят. Одному мне не справиться быстро.

— Особенно у секретарши моей пошерстите. По-моему, она тоже играет в шпионов и имеет доступ к камерам. Во-первых, нужно лишить её такого бесплатного удовольствия, а во-вторых, не желаю, чтобы она следила за мной. Из любопытства ли или по чьему-то приказу. Судя по всему, Генриховна чересчур доверяла этой змее, раз позволила шпионить.

Гена смотрит на меня с прищуром.

— Думаю, всё намного проще. Вы, такие занятые и вечно куда-то спешащие, перекладываете часть обязанностей на подчинённых. Скорей всего, бывшая хозяйка слоновника поручила помощнице установить камеры, а та выполнила её распоряжение с широким размахом и творческим подходом.

Может, и так. Для меня сейчас важно избавиться от лишних глаз. И я в который раз думаю, что повесил на шею ярмо. Стал владельцем ненужного мне агентства только потому, что маньячка Овербек наотрез отказывалась закрыть своё драгоценное детище. Носилась с ним, как курица с яйцом.

Мои невесёлые размышления прерывает телефонный звонок.

— Дима! — кричит возбуждённо Марго. — Не желаешь ли оттянуться? У нас тут весело, йоуу! — она перекрикивает музыку, а это значит — зависает в клубе. Уже слегка пьяная и весёлая. — Морозова прощается с девственностью! А я жду тебя, ты не поверишь! А не придёшь, я охмурю твоего милого братца!

Я глухо кашляю в кулак: её придурковатая подружка Морозова распрощалась с невинностью много лет назад, а что касается моего шального братца, то ещё вопрос, кто кого охмурит.

— Сегодня теряйте девственность без меня, — говорю твёрдо. В висках бьётся боль. Я устал, как собака. А мне ещё предстоит нанести визит вежливости отцу: он звонил днём, распинал за долгое отсутствие и выкрутил руки, взяв с меня обещание поужинать за тёплым семейным столом. Видимо, Илье удалось избежать этой участи. Или брат просто забил. Он может. Я — нет.

— Справитесь без меня? — спрашиваю Гену, ловлю очередной кивок в ответ и, дождавшись приезда его парней, отчаливаю со спокойной душой. На Гену можно положиться: уж если за что он берётся, то делает всё основательно.

Я подъезжаю к отцовскому дому после восьми.

— Ты опоздал, — звучит как обвинение, но к отцовской жёсткости я привык.

— Дима! — кидается ко мне рыжий вихрь — Иван-младший, брат по отцу. Он цепляется за меня как обезьянка. Для одиннадцатилетнего пацана слишком избалован и горяч, но я люблю его и балую вместе со всеми.

— Привет, Рыжик, — бью раскрытой ладонью в его ладонь и ловлю напряжённый взгляд мачехи. Застыла изваянием. Следит за каждым моим жестом. Моя бывшая одноклассница Сашка. Рыжая бестия. Моя первая любовь. Но какое это сейчас имеет значение?