СЮР

Е. Пирс

Уже полгода мне приходят странные письма от человека, которого я скорее всего знаю. Несколько дней назад при мне убили мужчину в кинотеатре, и в последнем письме автор утверждал, что был там и тоже все видел. Он следит за мной?Становится все больше не по себе, и эти жуткие сны, в которых говорят, что мне осталось жить чуть больше недели…Если все окажется правдой, я обязательно расскажу, как это было.

Прощанье

У меня появился страх, что если я зайду к себе домой, то опять окажусь в том мире. Мне подумалось, что нужно дождаться Олю и всё сделать по-другому. Может поговорить с ней у себя дома? Нет, она может и там на меня с ножом кинутся. Может на улице? Да, во дворе прямо перед домом, где ходит много народу и всегда шумно, нас никто не услышит, да и убить она меня не сможет.

Достаю сигареты и вижу, знакомые дети вышли за цветами, значит, Оля появится скоро. Через пару минут ожидания, вижу Олю, тут я понимаю, что шла она ко мне специально, просто тогда мне не было этого видно. А сейчас, я вижу ее, а она меня нет. Вижу, как она подходит к моему подъезду и смотрит вверх на окна. Замечаю, в это время детей около подъезда нет. Она осматривается вокруг, собирается открыть дверь подъезда, как я ее окликаю.

Она видит, что я сижу напротив, еще недавно спиной к ней, по тому-то она меня не заметила, и может, догадывается о том, что мне ясны все ее махинации. Как она смотрела, нет ли никого поблизости, кто бы мог сказать, что она была тут. Значит, в тот раз никто и не видел, как мы ушли вместе…

C удивлением подходит ко мне, и мастерски переводит свое удивление, на мои сигареты…

— Оля. Что же ты здесь делаешь, — спрашиваю я немного хитро. На секунду она замялась, чтоб придумать объяснение. А потом выдала.

— я хотела зайти к тебе, — без доли смущения говорит.

— а откуда ты знаешь, в какой квартире я живу, — и опять она на секунду сделала вид, словно ее поймали на воровстве.

— мы же все говорили это полиции в прошлый раз, помнишь? Я случайно услышала, а потом еще подвозила тебя…

— а зачем зайти-то хотела, — со вздохом спрашиваю я.

— хотела сказать, что… забыла кое-что сказать про те таблетки. Помнишь, которые я советовала, — заглядывает в мои глаза, — уже вижу, что не так выпиты.

— как не так? — пугаюсь я.

— их нужно запивать большим количеством воды и строго по инструкции, не больше одной за раз.

— а то что? — уже сильнее пугаюсь я.

— вот, например, сильное она дает воздействие на нервную систему, зрачки расширяются, и остаются такими на пару дней, если есть какая-то особенность организма, даже галлюцинации бывают.

— нифига себе, — в голову ко мне закрадываются странные мысли, — подожди-ка, ты мне одну у себя давала, ну а я потом сразу две… и без воды.

— боже мой. У тебя, наверное, глюки были, — печально спрашивает она.

— может и глюки, — еще печальней говорю я.

На этом моменте я сильно расстраиваюсь. Вроде бы все и хорошо. Никто не умирал, и я через десять дней не умру. Ну и что же тогда? Как-то всё не так. И потом, в реке, когда мне почудилось, что люди исчезли, таблетки то, даже не были куплены. Но все равно, получается, что все это был один большущий глюк. И ничего больше?

— чего расстраиваешься? — с улыбкой спрашивает она и садится поближе.

— Оля, — спрашиваю я, — тебе сколько лет?

— двадцать два, а что такое, старуха, я, да? — смеется Оля.

— у тебя вот, рыбки есть, а новых там… нет? Синей, например?

— у меня всегда была большая одна рыба, синяя. Откуда ты знаешь? — смущенно спрашивает она.

— вот и дела, — только и говорю я.

— так у тебя были галлюцинации… господи прости… и кстати. Лучше тебе очки одеть.

— да знаю, знаю, — в общем, разочарованию моему предела нет.

Все оказывается так банально, галлюцинации и только…

— знаешь, говорит она, а пошли ко мне, у меня есть, по-моему, что-то от таких зрачков. А то, зачем тебе в очках то ходить.

Тут понимаю, история, похоже, повторяется, Оля хочет под любым предлогом остаться без лишних глаз. Но, я назло всему случившемуся, по своей воле наступаю на те же грабли и иду к ней.

Мы опять молча идем, молча она открывает мне дверь и запускает в квартиру. Босиком идет прямо на кухню и говорит, что мне нужно пойти в гостиную. В аквариуме, та же синяя рыба. Тот же китайский фонарик и тот же легкий ветерок. Это даже не дэжавю, это как заново проходить уровень в игре, и когда знаешь что, да как.

Меня добил момент, когда она принесла торт с зеленым чаем. Я поднимаюсь и прямо так спрашиваю:

— почему ты меня ненавидишь, — на одном выдохе говорю я. Она остолбенела на одну секунду, кажется, даже испугалась, а потом рассмеялась, и говорит:

— что? Я не могу тебя ненавидеть, что за бред.

— просто знаю это, — говорю я и сажусь обратно.

— нет, это глупости, просто это нервы, наверное, от лекарств. Я не могу тебя ненавидеть, хотя бы, потому что я тебя плохо знаю, — последнее она произносит как-бы сама себе, и немного странно, как мне показалось.

— не буду, есть мне нельзя. Сыпь будет, — нагло вру я.

— о… — она сделала вид, словно провалила экзамен на лучшую хозяйку.

— не могу, — отрезаю я.

— ну, хотя бы чай выпьешь? — с надеждой спрашивает Оля.

— нет. Лучше дай мне таблетки, или что ты там говорила, и я больше не буду тебе мешать.

— ну, нет, — заявила она, — я не отпущу тебя, если ты хотя бы чай со мной не попьешь.

— зачем?

— ну, скучно мне, — отмахивается она, — а ты мне всегда попадаешься, почему бы не поболтать?

— если только просто поболтать. Никакой еды, — говорю я.

— ладно, — соглашается она.

— так и… могла бы не приходить ко мне, всё равно бы, всё прошло…

— секунду, — говорит она и встает, — я дверь закрою, — она пошла к коридору и мне стало не по себе, словно знаю, что сейчас будет. Что-то ужасное. Она возвращается и садится на место рядом со мной.

— я говорю. Не надо было приходить, всё было бы хорошо.

— ну, нет вообще-то. Ничего бы не прошло.

— почему… — пугаюсь я.

— потому что ничего и нет. Я не знаю что это. Может, ты наркотики просто принимаешь. Откуда мне знать.

— что ты несешь! Ты сама мне сказала…

— мало ли, — перебивает она меня, — много я говорю, а ты всему веришь.

— что это значит, — в тот же момент до меня доходит, что нужно бежать от нее, и бежать скорее. Но, она закрыла дверь…

— это значит то, что ты отсюда не выйдешь.

Я поднимаюсь и иду в прихожую, дергаю дверь, она закрыта, смотрю на замок, он только для ключа.

— эй! Иди сюда! — кричу я Оле из прихожей. Она выходит и комнаты и, опираясь одним плечом о дверной проем смотрит на меня.

— я дверь не открою, не проси, — нагло заявляет она.

— дай ключ. Сейчас, — трясу я ее за плечи, — ну! Где ключ!

— отстань, — спокойно говорит она и убирает мои руки, — я не выпущу тебя. И всё.

— зачем тебе это нужно!?

— нужно.

Отхожу от нее и начинаю искать ключ. Смотрю по стенам прихожей, по ящикам, и везде где мог быть запасной. Но нигде нет, ясно, что она его спрятала куда-то посерьезней, но куда?

— эй, тебе не говорили, что неприлично лазить по чужим вещам? — комментирует Оля мои поиски.

— открой дверь и я перестану, — продолжаю я свои поиски.

— нет. И ты ничего не найдешь, — говорит она и уходит обратно в гостиную.

Вспоминаю, что после того как она закрыла дверь, она сразу же пошла в гостиную. Значит он у нее. Подхожу к ней, она сидит на диване и спокойно пьет чай. Говорю ей:

— он у тебя, да? Отдай.

— нет, — отвечает она и продолжает чаепитие.

Когда она тянется поставить кружку на столик, замечаю, как что-то блестит в ее заднем кармане джинс. Это точно ключ. Хватаю ее за руку и заставляю встать. Хватаю другую руку, быстро вытаскиваю, то, что было в том кармане и бегу к двери, она за мной. Еле успеваю открыть дверь, как она выхватывает ключ из рук и бежит за мной по лестнице. Выбегаю на улицу, останавливаюсь, она тоже. Мы на расстоянии пять метров смотрим друг на друга, и я говорю ей:

— не приближайся ко мне больше! Ясно? Близко ко мне не подходи!

И я убегаю от ее подъезда, а она долго провожает меня взглядом.

Устаю бежать, присаживаюсь на лавку, что стоит во дворе недалеко от Олиного дома. Вид, который открылся моему взгляду какой-то знакомый… Точно, это же двор моей давно умершей бабушки. Бабушки троюродной, если точно, в детстве мы с сестрой постоянно тут гуляли. Старые качели на двоих, раньше они были персиковыми, а сейчас они голубые. Большие шины, в которых росли цветы, они до сих пор тут. Бабушкин дом до сих пор странного, белого цвета. Здесь всегда много упавших листьев. Летом они зеленые и свежие, полностью покрывают собой площадку для баскетбола, осенью желтые и сухие, шуршат под ногами как чипсы.

Для меня этот двор был особенным не только потому, что тут всегда было свежо и даже немного прохладно… а потому, что сколько я себя помню в детстве, между цветами, растущими в шинах как в плошке, на одной пустой шине всегда сидела маленькая девочка.

Мне всегда хотелось подойти к ней и подружится, поиграть вместе… но мне почему-то было страшно. Дети никогда не играли около нее, некогда с ней не говорили. Она всегда смотрела куда-то вдаль со странной улыбкой.

У нее были невероятно длинные светлые волосы, и всегда одна и та же одежда… Бежевое платье с красной вышивкой наверху и длинная бежевая юбка с бусинами. Мне она казалась моей ровесницей. Но в какой-то момент она перестала туда приходить. Она просто исчезла и больше не возвращалась.

В этот прилив ностальгических эмоций, мне показалось, что если я вот обернусь, увижу те цветы, увижу ее, одиноко сидящую между них…

Оборачиваюсь и сердце мое, останавливается.

Она сидит там, считай ни куда не уходила, будто так и должно быть. В том же платье, с той же прической. Как всегда, и сейчас, моего возраста.

Она смотрит прямо в мои глаза и как тогда, загадочно и мило улыбается мне. Я делаю шаг навстречу ей, а она все смотрит на меня и точно ждет, когда я подойду к ней.

Наконец я подхожу совсем близко и могу разглядеть ее серые глаза. Она дает мне знак сесть рядом, и произносит самым необычным голосом, который только приходилось слышать:

— почему только сейчас? Я ждала.

Ее голос похож на эхо или на множество голосов сведенных в один…

Она отвлекла меня от мыслей тем, что взяла мою руку с той странной родинкой. Провела по запястью холодными пальцами и выдает:

— скоро…

— кто ты?.. — в ужасе спрашиваю я.

Она улыбнулась и произнесла:

— уходите. И будьте осторожны, сейчас только вы. Видите нас… — она встала с места и, взяв мои руки, потянула меня к себе, заставляя встать, — уходите! Скорее! — она слегка толкнула меня.

— я увижу тебя снова? — не как не хочу уходить я.

— мы всегда с вами.

— но… — пытаюсь что-то сказать я, но она толкает меня и просит уходить.

На меня напала такая грусть, и захотелось уйти подальше, никогда больше ее не видеть, забыть о ней. Но. Она слишком необычная. Она слишком из того мира, того настроения, которого мне так не хватало, и так хотелось.

Не замечаю, как забредаю на берег реки. То самое страшное место, но на этот раз, как в моих снах, там нет людей. Ветер стал сильнее и прохладнее, он пытается сбить меня с ног. Может, дает мне знак уходить оттуда.

И тут я замечаю, что-то ужасное и пугающее в воздухе над водой. Как воздушные шары, в воздухе зависли стеклянные, серые массы. Они были высоко над водой, и их было около десятка. Овальные, слегка вытянутые и примерно одного размера. Внутри них что-то шевелилось, но не могу разглядеть что. Почему-то мне сразу подумалось, что их никто не видит кроме меня.

Ветер не переставал шуметь, и мой страх заставил меня уйти с берега поскорее и пойти туда, где много народа. Иду к остановке, которая не далеко от моста. Ветер перестает шуметь, но даже оттуда мне видны эти стеклянные монстры. Сажусь в автобус, который едет параллельно берегу, на этой остановке он единственный, другие едут через мост.

Расплачиваюсь водителю, и пробираюсь к окну. Все места заняты, люди стоя едут, держась за кресла и за ручки около окна.

В своем отражении в стекле мне что-то показалось странным. Что-то с глазами, будто сильно покраснели. Достаю телефон и в нем пытаюсь рассмотреть свои глаза. Увиденное меня шокирует так, что чуть не роняю телефон пассажирам на топтание.

Зрачки увеличились еще больше, и словно, вышли за пределы радужки. Как черная акварель по воде, расплылся черный ручеек в глазном яблоке.

И получились две большие черные радужные оболочки, и черные капилляры в правом глазу. Ну и зрелище.

Опускаю глаза и решаю, что не выйду на улицу пока мы еще близко к реке.

Люди садятся и выходят из автобуса, медленно мы подъезжаем к конечной. Оглядываюсь, а никого и нет, все уже вышли. В автобусе объявляют название остановки и называют ее конечной. Выхожу и совершенно не понимаю где я. Автобус поворачивается и уезжает, понимаю, что никакой другой сюда больше не приедет. Осматриваю местность, нет, совершенно не знакома. Нет магазинов, жилые дома и только узкая дорога между ними.

Улица поднималась вверх, а верхушкой был странный подъезд, как тогда мне показалось. К дому пристроен маленький замок. Красные камни под старину, маленькие окошки и дубовая дверь. И все это чудо было размером в два этажа максимум. Когда мне удалось, подойти ближе, стало ясно, что это магазин. На стекле висела вывеска «открыто» и часы работы рядом.

Открываю дверь и захожу внутрь. Там продавали посуду. На деревянных полках стояли, как дома, разные чашки, кружки, чайнички. И незаметно к ним были прицеплены ценники. У меня была только одна цель, спросить едет ли отсюда что-нибудь, или как пройти пешком к людям.

Вижу за деревянным прилавком, больше похожим на бар сидит молодая женщина и рыдает. Она даже не заметила меня. А справа от нее в углу сидела старуха и рядом с ней, похоже, ее внук. Уж они-то меня и заметили. Старушка встала со скамейки, которая при этом заскрипела, пробудив внимание женщины. Протирая глаза, еще не подняв голову, она говорит:

— извините, вам что-нибудь подсказать… — поднимает глаза на меня. Взгляд ее замирает. Она пытается что-то разглядеть во мне.

— мне нужно узнать… просто только здесь я могу спросить, как отсюда уехать?.. — говорю я глядя в пол, — автобусов больше не будет?..

— правильно вы к нам зашли, — говорит она, пытаясь рассмотреть меня, — ничего не едет. Если только по дамбе выйти на мост, а на том берегу и остановка сразу… О, уже дождь начался, не обманули…

Действительно, капли дождя застучали по стеклу, и кажется, вот-вот начнется гроза. Старушка стоит за моей спиной, я делаю вид, что рассматриваю чашки, женщина за баром подходит ближе и заглядывает в глаза. Делает вид, мол, так и думала, мол, я тебя узнала, не совсем понимаю, что это значит и собираюсь уходить, поворачиваюсь к двери, а женщина останавливает меня:

— не уходите, — говорит она, — такой ливень, не уходите.

— зачем, — печально спрашиваю я.

Такая странная ситуация выходит. Будто мы все друг друга знаем, и просто дали обет забыть друг друга. И вот нас запирают наедине. Такая странная ситуация.

— подойди-ка ко мне, — говорит мне старушенция. Ее внук смотрит на происходящее с интересом.

Конечно, я не могу так просто ее проигнорировать, но не спешу поворачиваться к ней, зачем мне лишние вопросы.

— я знаю, — говорит она, — ну конечно. И что там? Она была там?

— кто она, — не понимаю я.

— сидит на берегу и ждет уставшие души… — говорит, словно читает строку из легенды.

Я в ужасе молчу. Ничего не понимаю.

— значит она еще там…

— мам. Хватит, — перебивает старушку женщина, — не лезь к человеку. Останьтесь, — говорит она мне очень вежливо, и при этом мило улыбается, — хотя бы подождите, пока дождь закончится.

— ладно, — говорю я и прикусываю губу, мне страшно оставаться, но еще страшнее возвращаться домой. Было чувство, что меня сюда привела судьба, или что-то такое…

— мам, закрой магазин и спускайся к нам. Ваня, пошли, — обращается она к мальчику.

Женщина открывает дверь, что была справа от бара, впритык к скамейке, на которой сидели старуха и ребенок. Дверь открыла нам лестницу, ведущую в подвал. Лестница была из пяти ступенек, а подвал очень светлый и чистый. Там стояли коробки с товаром, а справа стоял стол и пять мягких кресел. Мы сели за стол, мальчик сел рядом со мной и с интересом рассматривал меня, женщина села напротив. Сразу как мы сели, бабушка спустилась с чайником и кружками. У женщины был такой вид… она должна рассказать что-то важное.

Пока бабушка наливала нам черный чай, женщина как-то виновато улыбалась и не знала с чего начать. Ребенок сразу начал пить чай. Я жду, пока мне что-то скажут, бабушка ждет, пока женщина соберется, а она просто размешивает чай ложкой.

— так, ладно, — наконец говорит она, — ну я знаю, почему вы здесь, вы думаете, это случайно. Но вы же не думаете что после всего, как я полагаю, с вами могло случиться, есть место случаю?

— о… смотря о чем вы, — делаю вид, что не понимаю я.

— в ваших глазах… — начинает она, — можно на «ты»? неудобно просто, — я киваю, — в общем, в твоих глазах все написано. Ты уже там.

— в смысле.

— твоя душа давно сгнила. Поэтому они и выбрали тебя, — выдала старуха, видно устав ждать пока мне это скажет женщина. Я вспыхиваю и резко встаю, кресло рушится на пол. Женщина тоже встает и пытается меня догнать на выходе.

— прости! Извини ее, пожалуйста! Не уходи! — кричит она мне, пока я пытаюсь открыть дверь, но старушка то ее закрыла.

Я оборачиваюсь к ней с выражением лица, мол, открой.

— ну, открою я дверь. Куда ты пойдешь-то, — вмешивается старуха.

— домой пойду, — огрызаюсь я.

— да нет у тебя в нашем мире больше дома…

— мам! Хватит! Замолчи немедленно! Вообще уйди, ты все портишь…

— откройте, — говорю я с самым разочарованным видом.

— не уходи, пожалуйста, — подходит она и, кладя руки на мои плечи, говорит очень убеждающее, — ну не уходи. Скажи, сколько дней осталось. Ну.

— о чем именно вы… ты спрашиваешь, — также разочарованно и грустно говорю я.

— когда ты уйдешь?.. — почти шепотом спрашивает женщина.

— Зачем вы это спрашиваете? — обращаюсь я к обеим.

— остаться здесь ты не можешь, но помочь понять тот мир, мы поможем, — опять вмешивается бабка.

— и что будет. Что мне делать то, — раздраженно говорю я. — откуда вы вообще про это знаете?

— знаем, — кивает женщина в подтверждение собственным словам, — завтра особенный день. Ты видишь те колбы над рекой?

— вы видите?.. — удивленно и даже ошарашено спрашиваю.

— да видим, — говорит она и поворачивается к старухе, та кивает в подтверждение, — тебе лучше остаться у нас.

— зачем?

— завтра будут нечто особенное. Нужно чтоб рядом тот, кто понимает что происходит.

— а вы понимаете?

— понимаем.