Психология социальной реализации профессионала

Е. П. Ермолаева, 2008

В рамках многоаспектного исследования рассматриваются психологические проблемы социальной реализации профессионала, ведущая роль в решении которых отводится профессиональной идентичности. Разработанная автором «идентификационная исследовательская модель человек-профессия-общество» использована для описания и исследования широкого круга вопросов, связанных с закономерностями профессиогенеза и сменой социально-профессиональных эпох и реализационных стереотипов, динамикой профессиональной идентичности в меняющемся социально-экономическом пространстве, реализационным поведением профессионалов разных идентификационных типов, профессиональным маргинализмом как новым психологическим феноменом и адаптационной стратегией некоторых категорий профессионалов в реформируемой России. С позиции выделенной автором трехкомпонентной структуры профессиональной идентичности предлагается новое толкование таких известных психологических феноменов, как субъектность профессионала, профессиональная готовность и социальная безопасность деятельности. Рассмотрены актуальные современные проблемы реализации профессионалов в России: пределы преобразования идентичности и типичные стратегии совладающего поведения профессионалов в условиях глобализации; преодоление психологических барьеров по отношению к новым видам массовых профессий в сфере бизнеса; корпоративные аспекты и нравственные проблемы социальной реализации профессионалов. Предназначается для специалистов в области психологии труда, общей и социальной психологии: научных работников, преподавателей, студентов и аспирантов, а также психологов-практиков, занимающихся проблемами профессиональной консультации, подбора кадров и социально-профессиональной реабилитации лиц, утративших работу. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Введение

Профессия как сфера социальной реализации человека

В современных условиях ведущей сферой социальной реализации человека остается сфера профессионального труда. Именно в этой сфере актуализируется творческое начало в человеке, направленное не на биологическое самоутверждение, а на утверждение себя как личности в продуктивной деятельности с целью социального признания: либо обществом, либо значимыми другими, либо самим собой (псевдосоциальная ориентация на образ «успешного Я»). В этом контексте ведущая роль принадлежит профессиональной идентичности, а она, в свою очередь, является результирующей индивидуальных, социальных и профессиональных взаимовлияний в конкретном историческом периоде. Происходящие перемены в России, вхождение в рыночную экономику и проблемы глобализации делают все более актуальным выделение социальных функций профессии и социальной идентичности профессионала как особой области исследования, пересекающейся с более общей проблематикой социальной адаптации личности.

«Идеально гладкие кривые» профессиональной карьеры, которые часто приводятся в учебниках по менеджменту, на самом деле отражают скорее потребностную картину саморазвития личности в профессии, чем реальное профессиональное движение. Иногда оно может совпадать с потребностной динамикой, и тогда мы говорим о типичной карьере. В остальных же случаях в процессе профессионального становления и практической работы человек испытывает неоднозначное влияние разнонаправленных факторов, часто случайных и непредсказуемых, поэтому стратегии, способы и формы социальной реализации профессионалов могут сильно варьировать. Варьировать могут и подходы к исследованию этой проблемы.

В рамках данного подхода уровень сформированности, социальная адекватность и направленность идентичности являются определяющими факторами реализации профессионала. Тема книги ограничивает область исследования идентификационных отношений «системой человек-профессия-общество», которая в достаточной степени отражает реальную диспозицию человека с его профессией в социуме и обусловливает персональные стратегии и социальные формы реализации профессионала: положительную, предполагающую полное принятие профессии как смысла бытия и сферы самореализации; нейтральную, предполагающую лишь частичную самореализация в профессиональной сфере; и наконец, отрицательную, выстраивающую отношения с профессией по «периферийному принципу» и отдающую предпочтение самореализации в иных сферах активности.

С категорией человека соотносятся, прежде всего, факторы индивидуально-психологических различий и личностных особенностей профессионала. Нельзя не согласиться с Г. Селье, что «единственное гарантированное достояние человека — это он сам… Только одна вещь, которая на самом деле тебе принадлежит — это твои знания. Никто не может отнять их у тебя, не лишая тебя жизни» (Селье, 1987, с. 159). Эти факторы настолько весомы в профессиональной сфере, что «если человек не подходит к своей должности, не пытайтесь изменить человека — поменяйте должность. Человека со сложившимися привычками практически невозможно изменить, и точно так же невозможно выработать у него те качества, которых ему не достает» (с. 194). К этой же категории мы относим факторы личного круга общения профессионала. Активная или пассивная, конструктивная или деструктивная позиция человека в профессии, особенно в эпоху перемен, зависит не только от его индивидуально-психологических качеств, способностей, образа жизни, привычек и т. д., но и от отношения к нему других людей: друзей, членов семьи, сотрудников и руководителей на работе. Как верно заметили английские специалисты по управлению М. Вудкок и Д. Фрэнсис (1991, с. 25–26), «бурные времена более воздействуют на тех людей, уровень жизни или привычки которых оказываются под угрозой, потенциальными возможностями которых пренебрегают, или у которых вообще нет стоящей работы».

Вторая группа факторов соотносится с категорией профессии, во-первых, как разновидности поведения и «одной из форм реализации личности человека в повседневной жизни» (Гримак, 1987, с. 150), и, во-вторых, как особого социального института, предписывающего должностному лицу выполнение конкретных профессиональных и социальных функций, определяющего нормативы поведения, соответствующие его профессиональной роли и социальному заказу.

И наконец, третья группа факторов — проекция на человека как субъекта профессионального труда макросоциальных изменений в обществе, политических, экономических и иных преобразований, а также тех тенденций изменения общественного сознания различных профессиональных групп и социально-активного населения в целом, которые становятся преобладающими в условиях перемен. Не каждое общество и не на каждом этапе своего развития обладает высоким синергизмом, в условиях которого, по словам А. Маслоу, «социальные институты… организованы так, чтобы преодолевать полярность между личным интересом и альтруизмом, так, чтобы человек, добиваясь своих эгоистичных целей, заслужил награды для себя» (Маслоу, 1999, с. 215).

Понятно, что чем гармоничнее в профессии сочетание функционально-инструментальных аспектов с социальными и личностно-психологическими, тем больше шансов она предоставляет субъекту для самореализации и творческого преобразования профессиональной деятельности. В рамках распространенной мировоззренческой традиции объективным условием, позволяющим реализовать стремление человека к самостоятельности и независимости от других людей и от обстоятельств, до последнего времени было принято считать технический прогресс. «Никогда ранее отдельный человек не хотел, да и не имел возможности заполучить столько власти над самим собой, как теперь; никогда ранее он не располагал столь богатым выбором бытовых предметов, чтобы обеспечить себе автономное существование от общества» (Новая технократическая… 1986, с. 119–123). По словам К. Ясперса, техника опирается на рассудок, она часть всеобщей рационализации мира, смысл которой — в высвобождении человека от власти природы на основе власти знания. Однако С. Московичи предупреждает, что «триумф, к которому пришла европейская цивилизация благодаря абстрактной науке ведет к своей противоположности, к повсеместному взрыву архаичной и иррациональной энергии, а человек стал вещью, зависимой от техники и истории, которые порабощают его» (Московичи, 1998, с. 421).

И действительно, характерная черта настоящего момента — это парадоксальность отношений в системе человек-профессия-общество, в частности, это проявляется в нарастающей иррационализации общественного сознания в ответ на переструктурирование экономики и дестабилизацию профессионального баланса, которые приводят к деформации профессиональной роли. Человек оказывается в ситуации, требующей выхода из рамок привычных представлений о своем месте в производственном или трудовом процессе. Сложившееся за долгие годы достаточно узкое для большинства субъективное профессиональное пространство, ставшее привычным и как бы ушедшим в подсознание, в ситуации дестабилизации начинает переосмысливаться. Заново оцениваются потребности, цели, возможности, реальные условия профессиональной карьеры. Если это приводит к смене характера трудовой деятельности, особенно когда она является радикальной, можно говорить о профессиональной лабильности. Но и здесь не обходится без противоречий, ибо, как считал Плутарх, «без изменения невозможна перемена свойств, а кто изменяется, тот не тождественен самому себе» (Фрагменты ранних греческих философов, 1989, с. 212).

Таким образом, профессионал оказывается на пересечении противоречивых отношений. Его внутренняя потребность в поддержании постоянства и престижа профессионального «Я» вынуждена реализовываться в условиях, подвергающих это «Я» испытанию. Отношение к нему ближайшего окружения, для которого его профессия, как правило, выступает либо в качестве гаранта материального благополучия, либо как внешний статусный признак, расходится с его собственным, более взвешенным и личностно-ценностным пониманием своей профессии. Высокие требования и сложность самой профессии часто не соответствуют ее низкому социальному статусу, что приводит к внутреннему конфликту при принятии субъектом социальной профессиональной роли. Наличие неоднозначных отношений профессионала с обществом, в котором он не всегда получает необходимые условия для того, чтобы успешно реализовываться как представитель своей профессии, создает психологическую основу для деструктивных форм социальной реализации, основанных на использовании профессии в корыстных целях.

Необходимым условием, благоприятствующим высвобождению человека в профессиональной сфере, развитию деловой инициативы, «духа предпринимательства» традиционно признается типичный для западной цивилизации культ личной свободы и личного блага, который увязывается с понятиями качества жизни и фигурирует в ранге основной жизненной ценности. Такое «благо» не допускает признания чьего бы то ни было права упорядочивать наши стремления, обязывать нас к чему-то, предписывать путь жизни.

«Наши обязанности всегда условны и зависят от наших планов». По существу, это принципы прагматической морали, когда в каждом «следует» подразумевается «если.» (Новая технократическая волна на Западе, 1986).

Среди факторов профессиональной лабильности или косности большое место принадлежит онтогенезу профессиональных установок и ориентированности профессиональных базовых знаний. Если традиция такова, что человек выбирает профессию смолоду и всего один раз, а высшей доблестью считается выбор «по призванию», то в таких условиях возможности параллельного развития других задатков не реализуются и способности к труду другого рода угасают.

Узкопрофессионально ориентированный человек становится «пленником» своей профессии тем в большей степени, чем дольше он работает на одном месте. Начиная с некоторого момента такой человек вообще теряет способность к перепрофилированию. В условиях дестабилизации хуже всего приходится тем людям, чья профессия редкая и выбрана «по призванию». Если обстоятельства трудовой деятельности складываются для них неблагополучно, потеря рабочего места означает личную трагедию, крах жизненно важных ценностей.

Но не только притяжение старой профессии препятствует профессиональной лабильности, но и другие, более глубокие причины, в частности, приоритет автономности, самоценности и самотождества собственной личности, поскольку связанное с новым образом жизни изменение себя чревато невозможностью возврата к «себе прежнему». Это качество более присуще зрелой личности, людям интеллектуального труда, особенно в гуманитарных профессиях, и именно они в меньшей степени охвачены «рыночной гонкой», сознательно уступая место интеллектуалам с менее глубокими корнями.

В этой книге предпринята попытка системно представить аспекты социальной реализации профессионала как субъекта, включенного в структуру отношений человек-профессия-общество, в континууме различных степеней и уровней их взаимного соответствия как компонентов единой системы: от высшей формы — профессиональной идентичности, через различные степени неидентичных форм соответствия, — до профессионального маргинализма, выражающегося в теневых функциях должностной роли и социальнозначимых профессиональных ошибках, выступающих конечным звеном распада взаимосвязей в системе человек-профессия-общество и индикатором степени их рассогласованности.

* * *

В книге в авторской трактовке используются некоторые термины, за которыми в психологической литературе уже закрепилось одно или несколько толкований. Чтобы избежать разночтений, ниже приводятся краткие определения и характеристики основных понятий со ссылками на главы книги, где они представлены более подробно.

Реализация профессионала происходит в неустойчивом социально-профессиональном пространстве, которое мы рассматриваем как систему человек-профессия-общество. Отличительной чертой этой системы является выделение социальных функций профессии и социальной идентичности профессионала по сравнению с традиционно изучаемыми психологией труда «инструментальными» функциями. Это дает новые качественные возможности для исследования стратегий реализации профессионала по сравнению с другими исследовательскими моделями: субъект-объект, система человек-машина, человек-человек, человек-общество, социотехническая система и др. (глава 2). Термин «социально-профессиональная среда» подчеркивает большую степень зависимости существования профессии от социальных факторов, чем термин «профессиональная среда», а термин «социальное устройство института данной профессии» включает аспекты формально-юридического статуса профессии в данном обществе. Термин «социально-адекватная реализация» обозначает поступки профессионала, не противоречащие социальным запросам. «Социогенные признаки профессиональной идентичности» — признаки профессиональной идентичности, порожденные социальными проблемами и сбоями функционирования профессионала в данном обществе.

Как исследовательская модель рассматриваемая система представляет собой замкнутый контур взаимосвязей и взаимовлияний человек-профессия-общество-человек. Два варианта словосочетаний «человек-профессия-общество» и «человек-профессия-общество-человек» — не терминологический казус: они несут разную смысловую нагрузку. Первое используется там, где речь идет о рассмотрении любых вопросов с позиции наличия системы отношений человек-профессия-общество, а второе отражает замкнутый характер связей в этой трехкомпонентной системе и используется лишь при анализе этих связей. Профессионал, находясь в фокусе этой системы, выступает как субъект, наделенный одновременно социальной, индивидуальной и инструментально-операциональной сущностью. Социально-профессиональные системы разного уровня могут быть описаны сходным образом. Модель позволяет устанавливать связи между уровнями (глава 3).

С позиции вышеизложенного предлагается психологическая периодизация профессиональных эпох — социально-исторических периодов, характеризующихся качественным своеобразием отношений: внутрисистемных — между профессионалом, статусом профессии и социальными процессами в данном обществе, и межсистемных — по отношению к достигнутому на соответствующий исторический период общецивилизационному уровню развития профессиональных отношений в мире. Описываются три эпохи, соотносимые с современными психологическими проблемами социальной реализации профессионала в России (глава 3).

Нарушение связей «человек-профессия» провоцирует снижение социально приемлемого уровня профессионализма. Нарушение связей «человек-общество» приводит к нарастанию противоречия между значением и смыслом профессии в современном мире. При нарушении связей «профессия-общество» снижается порог моральных запретов. В результате нарушения координирующей функции профессионала как «ядра» системы «человек-профессия-общество» снижается эффективность оценки социальных последствий принимаемых решений, а системный дисбаланс усиливает неадекватные внутрипрофессиональные представления о взаимосвязях профессионала и общества (глава 5).

Мы определяем профессиональную идентичность как сущностную психосоциальную структуру, в которой сфокусированы основные отношения профессионала в меняющейся системе человек-профессия-общество. Это характеристика сложившегося психологического соответствия и устойчивого самоотождествления личности с профессией. Как свойство высокоорганизованной профессиональной личности идентичность обладает одновременно запасом функциональной стабильности и резервом вариативности в социально приемлемых пределах (глава 4). По поводу расширения содержания понятия профессиональной идентичности за счет социального компонента следует сказать, что в процессе отождествления человека с социально приемлемой профессиональной ролью присутствуют оба критерия: фактическое наличие объективного соответствия социальным требованиям и корректировка неадекватных субъективных моделей этого соответствия самим человеком. Идентификация только с собственным образом «хорошего профессионала» без подкрепления его социальным признанием неустойчива и лишена адаптационного резерва.

Выделяются три функции и три модели профессии и соответственно три компонента профессиональной идентичности: индивидуальная, социальная и инструментальная (глава 3). Следует отметить, что термины «модель» и «образ» не одинаковы по отношению к профессии: модель — понятие более общее, чем образ. Психологически модель может существовать как в форме образной (когда речь идет, например, о самых общих представлениях социума о новой профессии), так и в словесно-логической (в тех случаях, когда требования к профессионалу и его обязанностям устоялись и четко зафиксированы). И то, и другое трактуется как социальная модель профессии. Аналогично в сознании индивида (индивидуальная модель) и в коллективном сознании профессионального сообщества (инструментальная модель) профессия может быть представлена в том или ином сочетании вербальных и образных форм.

Рассмотрение проблемы идентичности в традиционных для психологии аспектах: развития, деятельности, субъекта и социума позволило построить субъектно-деятельностную модель идентичности (глава 6).

Профессиональный маргинализм определяется как «социально-пограничное» состояние, поведенческий и концептуальный антагонист профессиональной идентичности и особая стратегия социальной реализации субъекта при рассогласовании компонентов системы человек-профессия-общество. «Ядерную» структуру свойств профессионального маргинализма составляют: псевдо-профессиональный менталитет, имитация морали и деятельности, «потребление профессии», «краевой эффект» (глава 12).

В обобщенную концептуальную модель профессиональной идентчности-маргинализма введены внутрипрофессиональный критерий, по которому человек и социум опознают профессию, а сам профессионал идентифицирует себя с ней, и внешний общецивилизационный критерий, в контексте которого профессия выступает как общечеловеческая ценность (глава 12).

Уровень зрелости общества в этом контексте отражает массовый профессиональный субъект, т. е. преобладающий на данном этапе социально приемлемый ментально-нравственный тип профессионала. Критерий «личность-лицо-маска» отражает мотиваторы-механизмы, которые включают ту или иную модель профессиональной идентификации и могут быть обозначены либо как истинные потребности, либо как потребности, принимаемые за истинные, либо как потребности-имитации (глава 13).

Деградация социального назначения профессии проявляется в теневой функции профессиональной роли, которая рассматривается как сущностный признак и прерогатива «действующих» маргиналов, оставшихся формально включенными в трудовой процесс, но утративших внутреннюю принадлежность к профессиональным ценностям и этике. Сущность теневой функции должностной роли — подмена декларируемого назначения профессии скрытым личным или корпоративным интересом (глава 14).

Социально неадекватные профессиональные действия (ошибки) служат системным выражением теневой функции и рассматриваются в контексте рассогласования компонентов системы человек-профессия-общество и деструкции взаимосвязей между индивидуальной, социальной и инструментальной моделями профессии как индикаторы и регуляторы (глава 15).

Методология исследования включает два аспекта: феноменологический (изучение отдельных феноменов профессионального поведения как частных проявлений в континууме идентичность-маргинализм) и концептуальный (построение психологических идентификационных моделей маргинала и идентичного профессионала, отражающих их типичные признаки и связи как полярные). Критериями для оценки нормы, патологии, идентичности, маргинализма выступают «внутренние идентификационные требования профессии» и инвариантные признаки (глава 11).

Специально разработанный проективно-реконструктивный метод состоит в ретроспективном моделировании мотивационно-ценностной основы профессиональных поступков путем сравнения того, что нам известно о реальном профессиональном поступке, с тремя «эталонами» поведения: массового субъекта, идентичного профессионала и профессионального маргинала (глава 3, 11).

Реализационные стратегии профессионала рассматриваются в системе двух координат: социально-личностная связана с принципиальными различиями в ценностно-нравственных ориентациях; социально-субъектная характеризует ведущую тенденцию реагирования субъекта на неблагоприятную ситуацию. Положение конкретных стратегий в этой системе координат обусловливает специфику социальной реализации профессионалов разных идентификационных типов: конформиста, прагматика, маргинала, действующего маргинала, ортодокса, трудоголика и идентичного профессионала (глава 5).

У личности в профессиональной сфере может преобладать одна или несколько позитивных или негативных доминантных миссий. В реализации конкретных «миссий личности» задействованы различные модели преобразования профессиональной идентичности. Типичными можно считать деструктивную, адаптивную, персонализированную, преобразующую модели (глава 13). В социальной реализации профессионала участвуют стабилизирующие и преобразующие компоненты, роль и функции которых различны. В меняющихся условиях, когда требуется выход за пределы привычной ситуации, наилучшим гарантом является баланс стабилизирующих и преобразующих компонентов, оптимальный уровень соотношения которых свой для каждой профессии (глава 1).

Конкретные формы реализационной готовности и безопасность профессиональных решений обусловлены спецификой профессиональной среды и уровнем субъектности профессионала (главы 7-10). Социально-экономические реформы вносят в процесс реализации профессионала характерную особенность, которая связана с действующим субъектом и состоит в том, что ломка старых профессиональных стереотипов выступает как совладающее поведение и преодоление психологических барьеров (глава 17).

Среди современных проблем социальной реализации профессионалов в России выделены аспекты, имеющие: массовый и корпоративный характер (главы 17, 18); неоднозначную социальную перспективу в эпоху глобализации, в частности, «глобализационная готовность профессионала» отражает его предрасположенность к социально-профессиональной адаптации, открытость для коррекции идентичности в условиях глобализации (глава 16) и нравственные аспекты профессионального поведения (глава 19). Способность профессионала быть интегрированным в новую систему ценностей зависит от социального масштаба и степени субъектности принимаемых им решений, адаптационного потенциала и индивидуально-психологической готовности к факту неизбежности происходящих преобразований.