Каждый день

Дэннис Котовали, 2020

Каждого человека частенько раздражает окружающая его рутина. И всегда хочется вырваться из нее и отправится на встречу чему-то новому, правда? Школьная звезда Дэвид Хейли, музыкант и уроженец маленького города на Юге США стал заложником своей рутины и выбраться из нее не может. Дэвид – призрак из далекого прошлого и его единственным другом является неуверенный в себе Глен, непонятно почему обладающий способностью его видеть. И помимо своего заточения в собственной школе, Дэвиду приходится помогать своему другу обрести хоть какую-то уверенность…

Глава I. Звездный парень

Казалось бы, что может быть лучше рождественских праздничных дней? Время, когда людьми движет новогодняя суета и желание все успеть, ведь 25 декабря все должны быть дома, рассказывать друг про друга смешные, но не обидные, а порой бессмысленно повторяющиеся истории, делиться впечатлениями за год и, конечно же, много петь. Ни один город стороной этот замечательный праздник не обходит. Что вы, он в каждом уголке земле, я думаю, радость приносить почти всем. Каждому народу по–своему. Однако, много у рождественских дней и темных пятен. Относится это к людям одиноким, лишенным семьи, друзей, любви и доброты. Для такой группы людей этот праздник проходит как по сценарию: пришел домой, встретил новый год и отправился спать. И это не правильно! Рождество — это время, когда остро обостряется потребность в людях, которых ты любишь. Плевать на подарки и всякие украшения — любимый человек и место у камина, все, что нужно для счастливого рождества. Хотя, возможно, нужно иметь дом ради такого, чтобы у камина сидеть, но это уже не важно.

Между тем, в последние числа перед Рождеством, вопросы одиночества и способы отпраздновать рождество без людей не волнуют Дэвида Хейли. Что же можно сказать об этом юноше. Дэвид прекрасно устроился в жизни, он хорошо учиться в школе, не так уж отлично, как требуют от него родители, но все же недурно. Родители Хейли, Итан и Марта, можно сказать, сливки небольшого городка Винсенс, что раскинулся на юго–востоке штата Техас. И стоит упомянуть, что зима в этих местах не суровая, ее не сравнить с погодой в Мичигане, и она не такая как в Нью–Йорке или Филадельфии. Поэтому, дух рождественской суеты живет лишь в магазинах, в домах и в украшениях на елках. Иногда, в гости заглядывает легкий мокрый снег, словно сам Санта–Клаус его сбросил щеткой со своих саней. Родители Дэвида из тех, кто фактически создает это рождество в городе — они владеют магазином, единственным крупным маркетом в этом городе. Плюс ко всему, Марта Хейли еще и работает в местной библиотеке. Что тут скажешь, самые обычные добропорядочные граждане Соединенных штатов. Но положение семьи Хейли слегка, по мнению Итана, сгущает их сын, Дэвид. Он — местная звезда, популярный молодой человек, любимец девушек, обольститель учителей и талантливый тусовщик. Дэйв, как его ласково завыли местные красавицы, бунтарь, а именно — страстный поклонник рок–н–ролла.

Он родился в пятницу 26 октября 1943 года, родители пророчили маленькому Дэйву большое будущее в семейном бизнесе, учителя давали положительные оценки его вокальным умениям, а он сам с самого начала своей жизни любил мечтать и задаваться целями, которые мало кто решался себе ставить, но у судьбы всегда иные планы. Пути уже написаны, а свой путь — должен выбрать юноша сам. Будьте уверены, у Дэвида уже есть своя роль в одной большой пьесе под названием жизнь, а уж драматическая или лирическая, решайте сами.

Итак, 16 декабря 1960 года, вот–вот президентом США станет впервые в истории страны католик — Джон Кеннеди, мода на бунтарскую музыку рокабилли постепенно идет на спад, а группа The Beatles еще не гостила на американской сцене. Ученик выпускного класса, Дэвид Хейли упорно готовится к своему выступлению 23 декабря. Поскольку он хорошо играет на пианино, организатор всего мероприятия, миссис Пул, хочет, чтобы Дейв выступил с какой–нибудь лирической песней под собственный аккомпанемент. Умный и хитрый Хейли любезно принял предложение учителя и заверил, что никаких происшествий не будет и эксцессов тоже. Однако, бедная Луиза Пул не знала, что Дейв хочет играть именно рок–н–ролл, и не на пианино, а на своей гитаре. А гитару он получил от отца с боем. Итан был очень суровым отцом, хоть и любил своего сына очень сильно, сам играл на фортепиано и считал это самым лучшим инструментом для человеческого слуха. Отчасти, появлению вкуса к рокабилли и гитарной музыки у Дейва от своего дяди, Луиса Хейли, уроженца Лаббока, того самого города, где родился Бадди Холли². Он притащил джазовую гитару в дом своего сурового брата. Итан считал своего брата слегка чокнутым бунтарем, но сын загорелся умением Луи перебирать пальцами по грифу. И тот выпросил у отца гитару, не сразу, но отец купил ему Gibson ES175. А вот усилитель приходилось покупать самому, Дэвид копил на него 7 месяцев. Да и Итан был недоволен этой покупкой сына, ох не любил он занятие своего брата настолько, что принижал сына всякими язвительными фразами и беседами. Итан с насмешкой, даже с упреком глазел на то, как его сын вместе со своим дядей пляшут под песню Twenty Flight Rock, которую с экранов телевизора наяривал красавчик Эдди Кокран³.

— Как это круто! — восклицает в изумлении Дейв.

— А как же! — и чуть позже, со словами — Ой смотри! А так можешь! — показывает другое модное танцевальное движение.

Трудно было в такие моменты остановить мальчика и мужчину, которые на две минуты стали настоящими одногодками. А"главному и строгому"Хейли оставалось лишь с рукой на лице наблюдать и искренне желать, чтобы никакого рок–н–ролла не было бы по телевизору и его не дернуло бы больше переключать каналы во время рекламы.

— Ей Богу, лучше бы ты кадиллак у меня просил…Я хотя бы понимал в этом случае, что ты мой сын, а не творение Луиса…черт возьми. — разворчался однажды Итан, когда Дэйв принес домой новенький гитарный усилитель.

— Дорогой мой отец, если когда–нибудь я стану суперзвездой и у меня будет столько кадиллаков…твоего магазина не хватит! — заявил с особой гордостью юный Хейли, рассматривая свой набор.

— Смеешься? Максимум что тебя ждет с таким…занятием, это участь твоего дяди Луи…в клубах выступать! — продолжал Итан.

— Ну–ну, между прочим папа, Элвис Пресли купил своей матери дорогой кадиллак… — иронично сказал Дэвид.

— Ну посмотрим…Элвис…

Утром, Дэйв никуда не торопился, не спеша встал, прихватил свою гитару и отправился к своим друзьям, по совместительству, своей группе, состоящей из контрабасиста Гордона, ударника Милза и пианиста Джо.

— Салют ребята, готовы репетировать? — спрашивает у своих друзей входящий в гараж Дэвид.

— О…Дэйв…а чего с гитарой? Миссис Пул сказал ты на пианино…разве нет? — удивленно спрашивает Гордон.

— Ну…пускай она дальше так и думает… — иронично говорит Дейв, затем он снял гитару и продолжил пафосно выступать — если бы Бадди Холли всех слушал, что ему…и как играть…мы бы никогда не услышали его… Да и не пианино же мне тащить…

— Холли погиб…он мертв — добавляет Милз

— Вот если бы не его характер, он бы в Лаббоке умер бы…от скуки…раньше! — смеясь комментирует Джо.

— И то верно…но да ладно, что играть будем? — спрашивает уступивший в споре Гордон.

— Ну, начну я на пианино…как и просила миссис Пул… И начну я с Донны. А закончим мы, я не зря упомянул Бадди, Oh Boy… — расписывает репертуар Дэвид.

— Это называется, ты хочешь разжечь зал? С нас же три песни точно потребуется! — говорит Милз.

— Закончим True love ways…так сказать, для всех влюбленных. — дополняет Хейли.

— Пойдет! — сказали разом все участники группы.

Пока друзья настраивают свои инструменты, невольно, все разговорились о будущем. В особенности их разговорила тема девушек. И тут же Гордон, как самый близкий друг упомянул причину, почему Дэйв будет играть True love ways.

— Ааа…да ты захотел наконец признаться в любви Эмели? — с сарказмом выдал Гордон.

— Что? О чем ты говоришь! Да мне не нужна эта маленькая Эми…. — отмахивается Дэвид.

— Мм…как скажешь… — говорит Гордон с явным намеком на то, что он в сказанное не верит.

Ох, знал бы Гордон, насколько близко он к истине, ведь Эмели нравиться Дэйву еще с 6–ого класса. Эта девушка из такой же консервативной семьи, какими являются родители Дэвида. И стоит отметить, девушке он слегка симпатичен. Правда, в этом случае ему не повезло, тихоня Эмели не видит себя с таким звездным парнем как Хейли и всячески старается не сталкиваться с ним взглядом. Дэйва не остановить, втайне от всех он мечтает о ней, даже находясь в пастели со звездными красавицами школы Винсенс. Можно сказать, что он сам себе противоречит, встречаясь с очередной девушкой, буквально на глазах Эми, но что поделать, в этом был весь Дэйв. То ли такой образ — это способ скрыть себя настоящего, то ли просто норма для завзвездившегося подростка.

Между тем, в последнее время Хейли все отделяется от жизни парня нарасхват и сосредотачивает внимание на Эмели. Идя на компромисс с консервативной составляющей этого города, он пытается стать тем маяком, что привлечет внимание девушки его мечты. Но, очень часто, это комично выглядит, особенно когда он в открытую спорит со своими друзьями на глазах Эми, пытаясь показывать себя то ли гением, то ли просто сильным человеком. Доходит до абсурда, если вспомнить случай, когда он на ее глазах поспорил с Гордоном, что без проблем возьмёт ее на руки и пронесет через весь город. В целом можно сказать, Дэйв умело привлекает девушек, умеет с ними общаться и находить к ним подход, если дело обстоит не с девушкой, в которую он влюблен.

Находясь в гараже Гордона, группа молодых людей играли, уже ставшие крепкими и популярными, синглы таких же молодых американских парней, как сами члены команды Хейли.

Хоть и Дейв был занят репетицией партии, он часто отвлекался. Да, причиной его выпадения из реальности — все та же Эми. Ведь именно на этом новогоднем вечере он планировал сделать по–настоящему мужской шаг. Это первый раз, когда юноша очень сильно взволнован. Его не пугало будущее, ему от отца останется магазин и уж тем более, его не смущало возможное участие американской армии в войне с вьетнамцами. Внимание было сосредоточено лишь на Эми. Подобно художнику, изображающему на холсте прекрасное лицо своей возлюбленной, он старается посвятить ей произведение. Он песню пытается сочинить уже давно, правда, выходит ужасно, нескладно и не мелодично. Как же это трудно, быть музыкантом трудно…

— Придумал, сыграем Tryin' to Get to You? Разбавит наш угрюмый зал во время танцев? — предложил Милз

— Х…хм…а не слишком старовато? — спрашивает Дэйв, обдумывая этот вариант.

— А по–твоему Донна⁴ это очень новая песня! — поддерживает Гордон.

— Собственно…почему! Только, надо мне вспомнить эти аккорды… — Дэйв берет в руки гитару и вдумчиво рассматривает гриф, правда он только делает вид, что вспоминает ноты, ибо помнит их наизусть.

— Дэвид Эдвард Хейли! Если кто и может сыграть все что угодно, так это ты! — воскликнул Милз.

— Ты бы струны поменял….Ромео! Выглядят слегка…потертыми… Смотри! Как бы они не украсили тебя шрамом… — сказал Джо, указывая на гитару Дэйва.

— Ой…черт, а ведь ты прав. Парни! Я быстро, до лавки Ива… — второпях, сказал Дэйв и умчался сломя голову, оставив в гараже гитару.

А направился Дэвид к местному музыкальному ангелу — Иву, пожилому мужчине, лет 58. Он в городе давно и лет десять держит в Винсенсе небольшую музыкальную лавку, а все сырье везет из Далласа. А Хейли является одним из постоянных и любимых клиентов.

Дэвиду повезло, в магазине были необходимые струны и как всегда, по доброй цене. Со спокойной совестью, Дэйв отправился обратно, в импровизированную студию. Но по дороге с ним случилось то самое"великое совпадение", что меняет судьбы людей. Хотя судьба — слишком сильно сказано, но вот настроение у Хейли поднялось. Посчастливилось, по дороге он встретил Эми. Поговорить они толком не успели, лишь обменялись взглядами и стандартными приветственными фразами. Честно говоря, Дэвид сам спешит при разговоре с ней, отчасти из–за волнения, а иногда из-за отсутствия в голове тем. И в этот раз не обошлось без этого. Можно вечно прибывать в удивлении, человек, проводивший, чуть–ли каждую пятничную ночь в компании какой–нибудь красавицы так пасует перед девчонкой, в которую влюблен. Таков парадокс Дэвида Хейли, парадокс влюбленного.

В школе тем временем, полным ходом все готовились к заключительному празднику, отчасти из–за каникул, рождественские каникулы привлекали всегда больше чем учеба.

— Каждое Рождество одно и тоже, лицемерные люди надевают костюм порядочных людей и сами начинают в это верить, поучая каждого, кто не так живет. Забывая, что этот праздник — торжество любви… — это знаменитое, хоть и циничное выражение Дэвида. Оно сопровождает все, что не нравится умеренному нигилисту Дэйву, только вместо рождества другое словцо.

Дэвид любил рождество, как и любой американский христианин, он лишь почему–то не любил людей. Именно поэтому, готовясь к своему выступлению, он никого не слушал, даже группу; даже Гордона. Зачем, если он считает, что прав, верно?

Нота за нотой, строчка за строчкой и аккорд за аккордом, группа Хейли и друзья вспоминают хиты пятилетней давности. Однако песня Элвиса так и не пришлась по душе группе. Вернее, именно вышеупомянутую мелодию они просто не могли хорошо сыграть; выходило не так, слишком"не рок-н-ролльно", без нужного раскачивания. Но Дэйв был непреклонен, он был убежден в надобности Пресли на новогоднем концерте.

— Парни…Дэйв…может просто песню заменим? Того же Элвиса, но не эту? — попытался пойти на компромисс Милз.

— Да вообще, может, убрать Пресли из нашей шоу программы! — громко, ударив по басовой клавише заявил Джо.

— Джо…какого черта? — в недоумении крикнул Гордон.

— Джозеф Айра Хилл, не позорь звание музыканты!!! — поддержал Гордона Дэвид, выдерживая свой стиль общения, как окружной прокурор штата.

Джо не особо уважал Элвиса Пресли, предпочитая Льюиса или Ричарда⁵. И не старался скрывать этого от своих друзей, которые были горячими поклонниками короля рок-н-ролла. Последний титул Джо не признавал за Элвисом и часто оспаривал этот факт перед своими друзьями. Да уж, ведь миру так интересен спор четырех старших школьников небольшого города в Техасе. Звучит иронично, но именно это, вероятно, думает каждый из членов компании. В противном случае непонятно, к чему масштабы подобных споров, к чему такой азарт.

— Все! Хватит! Поем «Синие замшевые туфли»…и никаких споров, ее, хотя бы, знают все… — предложил и утвердил компромисс Дэвид.

— Как скажешь большой Д…ты у нас босс… — вздохнув, сказал с облегчением Милз.

— Такс…начинаем…раз…два….раз, два, три… — дает отмашку Дэвид на начало репетиции.

После хорошей репетиции, Дэвида ждал, как он думал, когда направлялся домой, отличный отдых и тишина. Отец как всегда будет читать прессу, сидя в своем кабинете, обсуждая сам с собой о тонкостях американской экономики и политики, считая себя не на шутку превосходным экспертом. А мама планировала ничего не делать, после очередного дня в библиотеке сидеть и перебирать формуляры. Что до Дэвида, он планировал сидеть на кровати с гитарой и аккорды повторять, зная, что без усилителя он никого не беспокоит и не нарвется на критику.

Но в этот раз, его ждала не комната, а недовольный отец. Итан был в ярости, узнав, что на этой недели Дэйв вступил в конфликт со школьным учителем музыки и даже позволил себе резко о нем высказаться.

— То есть как это, бестактно? Я назвал этого старого осла посредственностью в мире музыки и не особо буду это скрывать! — с гордостью заявил Дэвид на все упреки отца.

Так уж вышло, что школьный учитель, несмотря на относительный спад рокабилли–ажиотажа, все равно ненавидел эту музыку, активно ее высмеивал и был до боли консервативным человеком в этом плане. Можно было бы списать это на возраст, но Дэйв не готов был этого стерпеть даже из-за этого и два дня назад вступил с ним в вышеупомянутый спор.

— Дэвид Хейли! Что за слова! — вступает в разговор Марта.

— Мааам…я не намерен слушать подобные доводы…черта с два! — продолжает парировать юноша.

— Ты что о себе думаешь?! Раз пару песен можешь спеть и играть на этом…инструменте, думаешь ты великий эксперт в области музыки…. — сказал мистер Хейли, а затем повернулся к своей супруге и продолжил говорить, используя оскорбительный сарказм по отношению к сыну — взгляни милая, ты родила великого эксперта! Куда ему Шопен! Он Элвиса знает…Больше никто же не может быть авторитетом…кроме этих поганых рокеров…

— Шопен гений, а про нашего учителя я так могу сказать — сноб и дурак! — говорит тихо Дэвид.

— Знаешь что…сын, меньше слушай и играй этот дешевый джаз…еще раз такое повторится, твоя гитара отправиться в тур…по свалкам штата в комплекте с массажем об асфальт! — заявил Итан.

— То же мне…эксперт в области политики и экономики… — язвительно сказал Дэвид.

— Что ты сказал?

— Ты как с отцом разговариваешь! Что ты сказал?!

— Ничего! — молодой человек повернулся и направился в комнату, но развернулся и добавил — И кстати! Всех музыкантов критиковали при жизни и называли бунтарями, даже Моцарта…даже Баха…

Дэвид ушел, а осадок от этого короткого, но больного разговора остался у всех членов семьи. Итану осталось лишь глубоко вздохнуть и вспомнить свою молодость, как они с братом приходили в экстаз от джаза и как его за эту,"негритянскую музыку"критиковал отец. Но взрослых, состоятельных и зрелых людей всегда что–то останавливает от ситуации, когда надо войти в состояние своего ребенка, а не слепо его критиковать.

— А ведь ты помнишь как твой отец пили тебя за увлечение Руди Валле, пытался бить за…хм..хех…увлечение мной? — спросила с улыбкой Марта.

— Такое забудешь…правда, он меня не бил…а лишь замахнулся, когда я домой ночью пришел. — ответил Итан.

— Дай шанс, рано или поздно и это пройдет…

— Возможно…ты и права… дети…

Дэвид сидел в комнате в компании своей гитары и просто думал, почему одни люди считают себя умнее других, а бунтарей — сразу бандитами. Юный Хейли сохранил в себе черты подростков моды рокабилли: импульсивность, эгоцентризм и резкость. Правда, в этом он опоздал, время проходит. Хотя, позже, его мысли сменились придуманными эпизодами его свидания с Эми, к которому, он вообще еще не приблизился. Но мечтам его преграды не было.

Как и предсказывал Дэвид, отец не стал долго беседовать на тему молодости или музыки, а молча, уставший ушел в кабинет газету читать. Беда в том, что читать он как раз таки не мог — его мучали мысли о сыне. Посему он сидел в своем кресле и озирался в окно. Слегка запотевшие окна давали ощущение, что на улице был мороз. Ночью было прохладно, но мороз до города редко добирался. Итану не привычно видеть подобную картину каждый год в зимнее время, ведь маленький Итан Хейли до 7 лет рос в Нью–Йорке, долгое время его отец там работал. И даже спустя годы, он не может привыкнуть к весне вместо зимы. Дэвид же напротив, никогда не выезжал за пределы города, ему этот пейзаж не кажется странным.

Кстати о Дэйве, он, как и его отец сидел и думал. Заснуть он долго не мог, долго за своим столом пытался что–то сочинить. Стоит сказать, что за сочинительским делом, Дэвид тот еще маньяк. Гитара Хейли имеет большую царапину, которую лаком пытался скрыть Ив. Откуда, вы спросите, это повреждение взялось? Все элементарно, когда дело шло с простыми неинтересными девушками, Дэвид играл простые песни о любви, пытаясь их быстро, грубо говоря, завести. Но все эти песенки — это не его песни, их авторами, как и прежде, были Бадди Холли, Элвис Пресли и иные музыканты. В случае, когда Дэвид влюбился в Эми, это произошло довольно быстро: он увидел ее один раз с книгой в руках, возле библиотеки, милую девушку с распущенными рыжими волосами, читавшую Хэмингуэя. Не сказать, что Хейли сейчас взрослый, но тогда его уместно можно было назвать ребенком. Увидев ее один раз, он думал, что это на всю жизнь. Он пришел домой, сел за стол, достал тетрадь, подвинул к себе гитару и начал…сочинять. Дэвид блуждал в воображении долго, забыл про домашние задания и сосредоточился на строчках. Но ничего не выходило и тогда, он взял и швырнул своею гитару и бросил тетрадь в окно. В порыве подросткового нервного срыва он не заметил, как отправил гитару в сторону медной ручки шкафчика. Думаю, итог вы знаете.

Утро субботы, самый прекрасный день для многих. Тем более, с каждым днем, приближается рождество. Тем не менее, юный мистер Хейли не особо рад новому дню. Во–первых, он на полу уснул, с гитарой в обнимку, а во–вторых, после вчерашнего у него не было желания спускаться вниз для семейного завтрака. Да и к тому же, из–за того, что он лежал на полу, обнимая гитару, у него затекло все, что могло затечь. Дэйв просыпался с болями в спине и отпечатками от гитарной фурнитуре на руках. Сжав волю в кулак, припрятав свою гордость в карман и собравшись с духом, Дэвид спустился с лестницы. Не сразу, иногда спотыкаясь, согнувшись как старый дед, попутно ворча что–то про сон с гитарой, но все же спустился.

— О, Элвис Пресли спустился… — слегка иронично сказал, уткнувшись в газету отец.

Дэвид никак не отреагировал на это. Он подошел к столу, молча сел и начал есть, не поднимая глаз на свою семью, взгляд молодого человека пал на единственную слепую зону — яйца и бекон на столе. А сам отец не спешил строить из себя обидчивого полковника, он просто сидел за столом с привычным для него добрым взглядом и продолжал читать свою газету.

— Ох уж…эта вьетнамская гражданская война! Почему мы ничего не делаем…они там скоро начнут друг друга бомбами выкуривать. Давно надо было послать пару батальонов, от этих комми азиатских и следа бы не осталось! — бормотал отец про себя, размышляя о небольшом конфликте во Вьетнаме.

— По мне, так там нет никакой войны…так…небольшие атаки. Нашей армии там просто делать нечего… Не будет там крупного конфликта, это точно! — тихо проговаривал про себя Дэвид.

— Что будешь сегодня делать? Опять с Гордоном и друзьями в его гараже сидеть? — спрашивает у Дэвида вошедшая на кухне мама.

— Возможно… — холод отвечает Дэвид.

— Нашел бы какое–нибудь занятие, сходил бы в кино, в библиотеку, знаешь ведь, кто там работает… — с легким намеком говорит мама.

— У нас и фильмов то новых нет, да и не с кем…Эми постоянно посылает к черту, а моим друзьям не интересно это… — тихо, томно говорит Дэвид, иронизируя сам над собой.

— Опять ты бегаешь за этой…Эммой. Видишь ведь, что не твоя эта гитара…выражаясь твоим языком. Ну раз отказывает эта, попробуй с другой…в тебя пол школы втюрились, а ты и не рад! — подключился к разговору отец.

— Итан! — дергает отца мать, с целью намекнуть, что он должен замолчать.

— Я 39 лет как Итан! А я дело говорю…сын! Где ты и где эта Эмма, простушка та еще….

— Итан!

— В конце концов, девушек много будет и когда ты, в университет отправишься, там, таких как Эмма, как патронов в американской армии…

Дэвид смотрел грустными глазами на отца, переваривая каждое казанное им слово, он при этом молчал и внимательно слушал. Разумеется, с отцом он был не согласен и от чувств к Эми отказываться не собирался.

— Итан Лоуренс Хейли! Хватит болтать всякую глупость! Не видишь, мальчик сам разберётся! — не выдержав крикнула на отца Марта.

Когда Дэвид закончил есть, он встал из–за стола, сказал спасибо и просто ушел на верх, взять с собой гитару, чтобы отправится к Гордону. На лице не было ни одной доли радости, реплики отца его явно не утешали. И со всей своей апатией, юноша с гитарой отправился на улицу. Было необычно тепло, Дэйв даже начал думать, зачем он прихватил плащ: святило яркое солнце и было, очень тепло, на улице стояла практически летняя погода.

Дом Гордона располагался ближе к школе, за 10 минут можно дойти быстро и хотя, Дэвид шел слишком медленно, размышляя, снова и снова проворачивая в голове слова отца, он пришел к дому довольно быстро. Гараж был открыт, а Гордон капался в нем, что–то выискивая.

— Привет Гордон! Что это ты пытаешься найти? Неужели контрабас потерял! — с сарказмом поздоровался Дэвид.

— Очень смешно! Нет, отец пистолет потерял. — отвечает Гордон.

— А причем тут ты?

— Он говорит, что забыл его где–то в гараже! Да только вот ну не могу найти..

— Хочешь помогу?

— Интересно и как же!

Дэйв с улыбкой посмотрел вправо и влево, а затем указал на старую бочку с надписью US и с гордостью заявил — попробуй здесь!

— С чего это в этом старом куске металла…стоп! Откуда! Как ты…как ты…черт побери! — Гордон уже готовился отмахнуться от ответа Дэвида, но все же решил сунуть руку и обнаружил там то, что искал.

— Да все просто! Это единственное место, куда бы точно не полез. — смеясь отвечает Дэвид.

— Гениально!

— Да и просто один раз я видел, как твой отец туда что–то постоянно опускает…

— Ах ты, сукин сын!

— Не обращай на это внимание, мой друг…я просто очень внимателен к деталям. Тебе советую развивать свою наблюдательность, это пригодится…

— Это мне говоришь ты?

— Да я. — Дэвид уверенно кивал головой, с закрытыми глазами и чувствовал себя правым.

— Ой привет Эми!

— А, что…Эми…здравствуй!

Но никакой Эми не было, друг просто решил сбить гордую спесь с лица своего друга путем простой психологической шутки, на которую купился Дэвид. Оглянулся впопыхах, но девушки не было, был лишь смеющийся Гордон.

— Ах ты…сукин сын…

— Вот теперь ты меня понял. — смеясь сказал Гордон.

— Не смешно! Вы уже все с этой Эми…надоели…

— Так что…нам…еще делать, покуда ты в нее влюблен, а об этом знают все.

— Если бы Джо не шутил об этом громко…никто бы не узнал.

— Ну…а тебя тогда это волновало что ли, знают все или нет?

Дэвид мягко улыбнулся, посмотрел в небо и сказал — Хм…немножко больше чем сейчас, друг мой, немножко больше…

— Так мы…будем репетировать…иди философствовать на тему жизни? — спрашивает в пол голоса Гордон.

— С одним гитаристом и твоим контрабасом…ты что шутишь? — слегка с истерикой отвечает Дэйв.

— Ну так в чем проблема? — Гордон указал на старое пианино, что стояло у него в гараже. — Ты ведь знаешь, как играть… — продолжил Гордон.

— Я? Фортепиано? Шутишь? Это же скучно… Я что, Шопен? — пренебрежительно ответил Дэвид.

— Тебе же итак придется играть…

— Да но…(пауза) но балладу, а не рок–н–ролл…

У Гордона гараж был как театр в миниатюре, причем этот театр в плачевном состоянии. В его доме был белый рояль, а в гараже старое школьное пианино. Видите ли, дом Гордона один из старейших в Винсенсе, а семья Гордона весьма состоятельные граждане Америки, вот и хватает денег на прихоти их сын в виде контрабаса, или, нового пианино в класс, чтобы получить благосклонность для своих детей от педагогов.

— А кстати, где Милз и Джо? — спрашивает Дэвид.

— Один с отцом в городе, а другой вроде на свадьбе. — поясняет Гордон

— Чьей свадьбе?

— Не знаю…он не говорил.

— Будем надеется что он сам женился…иначе, он мне нужен.

— Тебе?

— Ой…то есть нам, я хотел сказать нам!

Все оставшееся время двое друзей лишь разговаривали на свои темы, порою играли, репетировали песни, но больше, конечно болтали.

Выходные насыщенными в городе не назовешь. Что можно делать практически в деревне? Даже кинотеатр работает с перебоями, не говоря уже о клубе. Половина семей отправлялись либо в город к родственникам или по делам, либо, в лес, на природу. Но поскольку все жители города через это проходят, каждый второй знает лес как свои пять пальцев, разумеется, кроме болота, что в 18 километрах отсюда раскинулось. Его посетить решаться далеко не все. Любят старые люди рассказывать про погибшего там ребенка, о призраках времен гражданской войны или всякую подобную чушь. Американский человек эту тему обожает, еще со времен Ирвинга. И, тем не менее, на болоте никого не было, выглядит оно всегда зловещи, да и опасное место. Но я не зря его упомянул, один раз Дэвид там бывал, как видите, жив и здоров, на спор с Гордоном, он отправился туда с фотоаппаратом, пофотографировать местных"духов". Ну что сказать, смешной и глупый поступок, но Хейли выиграл 5 долларов. Кстати о нем, выходные он планирует провести в библиотеке — читать, это он любил, погружаться в русскую литературу, которая была на полках. Его привлекала психология в этих книгах, в персонажах и в их поступках. Досконально изучить русский стандарт литературы у Дэвида не получилось бы, книг в библиотеке мало, особенно русских писателей. Однако ему это не мешало величать себя знатоком русской культуры и всем это демонстрировать. И плюс — в библиотеке всегда прохладно и удобные диваны.

Тот промежуток дня, вечером, между заканчивающимся воскресеньем и рабочим понедельником, думаю знаком всем. В это время ты ощущаешь одновременно и приятную усталость от проведенных выходных, отдыха или хобби, и тоску от того, что снова придется вставать с утра пораньше на работу, в школу или в длительную поездку. Разумеется, если вы не провели все выходные дома и не успели ощутить дыхание отпуска. Тогда вы очень сильно похожи на Дэвида. Он весь свой уикенд либо проторчал в гараже с Гордоном, либо дома, в комнате, с гитарой в руках или с книгой. Про библиотеку говорить не надо, читал он мало. Не удалось вот и все, провел в здании библиотеки час, может два, но в итоге его одолела жуткая апатия.

Последние часы 18 декабря, он провел с карандашом и бумагой в руках, в то время как все уже спали. Да, да, он пытался вновь писать, снова сочинить балладу в честь Эми. Но стоит сказать, продвинуться он смог далеко — он написал один куплет и придумал название — Forever in my dreams. Вы не представляете, сколько искр своей души он вложил в эту балладу. Что стоило переступить через себя и написать партию для пианино и гитары, плюс — это не рокабилли, а, повторюсь баллада.

Уснул он лицом в этой самой тетради.

— Дэйв! — сквозь сон доносился голос мамы, а значит пора вставать.

Утром юный мистер Хейли обнаружил у себя на щеке отпечаток фразы in my drea, лежал он не ровно, лишь часть надписи была на лице.

— Дэвид Хейли! Живо вставай! Опоздаешь. — настойчиво кричала мама.

— Правда приятель давай ты уже вставай, а то твоя мать сейчас до Вашингтона докричаться сможет…а слух у меня не стальной! — с большой долей сарказма крикнул папа.

— Итан! — ответила мама.

Дэвид как обычно спускался на кухню медленно, успевая сосчитать все ступеньки родного дома. С кухни доносился приятный аромат бекона, а на улице было солнечно.

Быстро собравшись, Дэйв направился в школу, встретив по дороге Гордона.

— Ты что…опять сочинял? — тот сразу же спрашивает у своего друга, глядя на тетрадный"шрам".

— О чем ты? — пытается скрыть Дэвид.

— У тебя на лице буквы…стер ты их не до конца.

— Что, сильно заметно?

— Бросается в глаза…

— Черт возьми…может мне стоит бросить это дело? Писать эту ненужную балладу?

— О чем ты говоришь! Если бы все великие так думали, они бы не стали великими!

— Да но…

— Никаких но! Даже если девушка это не сможет оценить, это оценят другие люди.

— Каким людям?

Гордон похлопал друга по плечу и указал ему на дорогу, ведущую от городка вплоть до границы штата, и сказал — Таким людям, как мы с тобой…Милз, Джо…в мире всегда найдется тот, кому понравиться твое дело, это всегда так происходило и будет происходить…

— А кто–то говорил мне, что это я излишне философствую… — с легкой иронией сказал Дэвид.

— Нет мой друг, ты просто слишком много читаешь русской литературы…это вредно, ведь там же один мрак…

— Тут я с тобой поспорю.

Друзья продолжили свою дискуссию по дороге в школу, заменив этим самым разговоры о жизни. Они смеялись, спорили и порой переводили стрелки друг на друга, но это не мешало им быть на подъеме, наслаждаясь этим замечательным днем. Ведь до рождества осталось 7 дней.

В школе чувствуется праздничная атмосфера, вокруг суета и многочисленный поток должников и двоечников строится в очередь к тому или иному преподавателю, чтобы получить соответствующую оценку. У Дэвида знака должника в кармане нет, он этой касте не относится. Хотя у него были проблемы с мистером Брауном, вышеупомянутым учителем музыки, но в худшую сторону этот факт учебу Хейли не повернул. Да и мистер Браун не торопился портить жизнь парню из–за одного оскорбления. Да, Гектор Браун был 67–летним скрягой, который, как всем кажется, кроме как со своими книгами ни с кем не общается. А вместо комплиментов и простого приветствия начинает критиковать. Но у него своя история, не будем строго оценивать человека лишь только за его социальную роль ворчуна.

Младшие школьники все с улыбками бегают по коридорам, со всех сторон доносятся разговоры о том, кто что подарит маме или папе, другу или подруге. Учителя торопятся подвести итоги, а директор, с приподнятым настроением флиртует с миссис Пул, используя порой очень смешные комплименты. Анализируя вышесказанное, можно смело утверждать — дух рождества уже вступил на порог маленького и старого Винсенса.

Всю эту неделю, а точнее, оставшиеся 4 дня, Дэвид не стал беспокоить себя учебой, а на уроке сидел и продолжал сочинять свою незавершенную балладу. Он делал это осторожно, сохраняя страх выговора в случае своего раскрытия. Но как не странно, у него начинает получаться. Словно в голову постучались нужные слова, нужные обороты и рифмы, вместе с нотами. Невероятно, но из воображения Дэвида буквально лились строки, а он только успевал ловить их своей ручкой.

Дело, с которым он бился несколько лет, внезапно было закончено на уроке биологии 21 декабря. Тогда он от радости, дописывая последнюю букву, подскочил и крикнул — наконец–то, есть!

— Не знал, что вас так порадует открытие учеными клетки, мистер Хейли… — с иронией прокомментировал ситуацию учитель биологии.

— Верно…простите сэр, слишком эмоционально! Но это же был прорыв верно?! — сориентировался и ответил Дэвид.

— Верно Дэвид, вы как всегда правы. Отлично сказано! — ответил, словно на равных учитель.

Преподаватель продолжил вести урок, а Дэйв тем временем молча, без какого–либо звука продолжал радоваться законченной песни.

На одной из перемен он немедленно побежал за Гордоном, чтобы сообщить ему о своей победе.

— Гордон! Я наконец–то написал ее? — говорит Дэйв своему другу.

— Я тебя поздравляю! А то ведь…бросить…бросить. Вот видишь теперь! — говорит Гордон.

— Да уж, это того стоило! И представляешь, я так крикнул…от радости, что мистер Петерсон меня чуть не спалил…

— Молодец конечно…смотри не испорти свой…в кавычках…сюрприз для Эми. — сказал Гордон, но затем его взгляд бросился на коридор, он дернул Дэвида и сказал — ух ты…смотри, кто идет…

— Заткнись… — пробурчал Дэвид, потому что Гордон указал на проходящую мимо них возлюбленную первого.

— В чем твой план? Тебе нужна помощь? — спрашивает Гордон.

— Мне нужен…эх…бр…грр…мне нужен гитарист… — с явным отвращением говорил Дэйв.

— А чего так не вежливо! Или ты думаешь в школе нет других гитарных маньяков кроме тебя? Хех, смешно.

— Был…мой дядя Луи. Но он в Нью–Йорке.

— А чего сам не хочешь играть?

— Я на пианино буду играть…

— Ты…?

— Да…

— Ты? Пианино…серьезно?

— Я обнаружил, что моя песня идеально звучит в сопровождении рояля Более лирично, романтично что ли… Это особенная песня, там только ритм гитара. Да и то…в качестве украшения…

— Давай я сыграю на гитаре?

— Нет. Исключено, мне нужен твой бас….ну да ладно, обойдемся фортепиано.

Дэвид пожал плечами и задумался над какими–то посторонними мыслями. Хотя идея исключить гитару из своего маленького рок–банда казалось ему непривлекательной, идти наперекор и отказываться от исполнения уж точно был он не готов.

— А все–таки, в чем твой план, а? — Гордон прервал мысль и спросил Дэйва действиях по отношению к Эми.

— Все просто…музыка, танцы, любовь всей жизни. Три столпа счастливых отношений. — пояснил Гордон.

— Как все просто у тебя…смотри, как бы не пришлось жалеть.

— Не в этой жизни мой друг! Нужно верить в лучшее…

Светлый день пятницы 23 декабря 1960 года в школе Винсенса вот–вот состоятся танцы. Вернее, в эту самую эпоху это называли танцами, один из немногих дней в учебном году, когда ученики могут быть самими собой, сбросив оковы скучных учебников и лекций учителей.

По традиции, все пройдет вечером, в школьном зале, для этих целей как раз подняли сцену. Согласно старому регламенту, слово, чтобы поздравить всех учеников предоставляется сначала директору, но ничего нового Найджел Кулидж не сказал, фразы избитые, только с добавлением свежих новостей и, конечно, цифра на огромном плакате над сценой менялась. После мистера Кулиджа, речь должна была произнести миссис Пул.

— Добрый вечер юные американские граждане, которые вот–вот вступят на порог взрослой жизни… — громче, за счёт микрофона, говорит тихая миссис Лиза Пул.

— Бла…бла…бла…как всегда одно и тоже — ворчит вслух Джо, стоя за сценой.

— Да ладно тебе, добрая женщина позволяет нам выступать… Да кстати, а где Гордон? Скоро же…выступать! — говорит Дэйв, вспоминая, что его друга нет нигде.

— Черт его знает…обещал быть… — тихо отвечает Милз, протирая один из своих барабанов.

Тем временем, учительница перестала говорить частые фразы, ее манера говорить изменилась на более резкую и веселую, чуть–чуть резкую.

–…Но кому все это интересно, верно? У вас есть еще время, чтобы как следует развлечься…так не слушайте скучные речи учителей…давайте, счастливого Рождества! — закончила свою речь миссис Пул.

В этот раз ей аплодировали с воодушевлением и с улыбкой на лице. Может быть, сама речь была не интересна, но вот середина и конец отличались и это главное.

— Где Гордон! Какого…его нет? Ну если он опоздает, я ему такое устрою…мало не покажется! — уже со страхом и злостью говорит Дэвид.

— Что ты мне устроишь? — неожиданно, из–за спины, Дэвид услышал голос своего друга.

Он повернулся, перед ним стоял Дэвид с контрабасом в чехле. Он наспех завязывает синий галстук, открывает старый потертый чехол и достает свой контрабас. Этим он заставил впасть в недоумение членов своей группы, ибо контрабас был белый.

— Ты…ты что ты со своим инструментом сделал, расист? — усмешливо подмечает наличие белого контрабаса у Гордона Милз.

— Ахахаха…клоуны…. — иронично отвечает на усмешки друзей Гордон.

— Не ну правда…ты что, теперь член Ку–клукс–клана? — саркастично говорит Дэйв.

— Между прочим, белый цвет, это очень даже красиво и элегантно, я специально свой старый и потертый поменял на этот, в лавке Ив. Он мне предложил…правда, пришлось доплатить двадцатку сверху…ну это ничего. — поясняет Гордон, словно он все сделал правильно.

— Ты хоть в курсе, что он твой старый…испанский…

–…Итальянский… — поправил хозяин инструмента речь своего друга Джо.

— Не суть…Ив твой итальянский контрабас продаст за цену, которая на целую кварту выше, чем стоит твое это белое недоразумение… — закончил свою мысль Джо.

Не выдержав издевок, Гордон повернулся к Джозефу и начал упрекать — а ты что, разве о белом рояле не мечтаешь? Значит ты тоже расист.

— Ладно, ребята, хватит. Скоро наш выход! — сказал Дэвид, дабы успокоить своих друзей.

Тем временем, на сцене появился нелюбимый Дэйвом учитель пения. Его пригласили, чтобы сказать пару слов, перед тем как начнет выступать группа Дэвида.

— Опять этот старик…будет заливать о вреде"молодежной музыки"… — ворчит про себя Хейли.

— Прежде всего, стоит сказать, что музыка это древнее искусство и у каждого она своя. Я считаю, что классическая музыка — лучшее творение человека и дальше поднимать планку уже некуда. Но раз вы все хотите чего–то особенного, для вас выступит Дэвид Хейли и его оркестр! — речь старого педагога удивила всех, не только Дэйва и друзей, но и даже тех учителей, которые согласны с мистером Брауном.

Тем не менее, под бурные аплодисменты на сцене появляются молодые ребята со своими инструментами, за исключением Джозефа, он лишь толкает старое пианино в сторону группы. У главного микрофона встаёт Дэвид и говорит — сегодня вы еще услышите виртуозное исполнение мелодии от нашего друга Джо, а пока…друг мой, уступите место. Для всех девушек звучит особенная песня!

Джо покачал плечами, улыбнулся и отошел в сторону.

Все–таки обещание, данное учительнице, было выполнено, молодой человек играет лирическую любовную песню, а в зале все с восхищением наблюдают за этим. Верные компаньоны Дэвида стоят пока что без дела, кроме, разве что, Гордона, создающего приятный басовый фон своим новым инструментом. Правда, восхищенными глазами он смотрел не на своего друга, а на одну девушку, на которую тоже положил глаз. Можно назвать это одним словом — мальчишки, но это практически не несет в себе никакой информации. Дэвид тем временем уже закончил играть, резко встал, крикнул в толпу в знак того, что ему это понравилось, и поклонился залу. Вокруг все аплодировать стали, но кто громче всех, мне кажется, это была именно миссис Пул.

— А теперь…ребятишки, будет рок–н–ролл! — прошептал он про себя, сделав слегка злостное выражение лица.

Дэвид подскочил, взял свою гитару и прыгнул к микрофону.

Не стоит останавливаться на этом моменте, но Лиза Пул была явно удивлена, увидел"элегантного молодого человека", как она это себе представляла, скачущим по сцене с гитарой. Про реакцию мистера Брауна я вообще молчу. Правда, школьным понравилось, они подпевали, хлопали и свистели. Тем не менее, реакция учителей угасла, когда он снова стал петь спокойную и медленную песню, особенно в моменте, когда он закончил петь.

— Сейчас…я бы хотел исполнить то, что написал сам…посвящаю всем влюбленным и одному особенному человеку. — сказал Дэвид в микрофон.

Юный мистер Хейли снова присел за фортепиано, чтобы сыграть свое произведение, которые было также полно любви, как и сердце его автора. Хотя мой рассудок не готов поверить в столь чистые чувства в таком юном возрасте, именно это, юношу, играющего на пианино, я бы представил как символ чистой любви. Но не следует путать символы и содержание, точно?

Исполнение песни поразило многих, даже Браун со своим снобизмом встал и начал легко аплодировать тому, кто еще неделю назад назвал его старым ослом. Еще бы, ведь он готовился к этому очень долго. Волновался, старался не испортить не единого фрагмента, а его пальцы порой отказывались слушать. Но совладав со своими мыслями, он продолжил усердно играть, до самого конца. И результат был очень внушительным, такого внимания Дэвид Хейли не испытывал с того момента, как первый раз на сцене не играл. А самому Дэйву после последнего поклона казалось, что он способен теперь изменить мир. Юношеский максимализм взял над ним верх и его вряд ли могло что–то остановить. Разве что, конец всего мероприятия.

— Чуваки….черт побери! — кричит на всю коморку, что за сценой, Дэвид.

— Это было круто! — восторженно скандирует Милз.

— Еще бы…а вы видели выражение лица старого Брауна, когда мы Элвиса играть стали! Я ради такого…хоть каждый год готов здесь играть. — подхватил Гордон

— Ух ребята…это еще что! Вот через год, два, это выступление в школе запомнят как наш первый звездный час! Восхождение группы Дэвида! Теперь ребята мы с вами точно мир изменим… — продолжает Дэйв.

— Звездный час? — с удивлением спрашивает Джо.

— Ну да. — отвечает Дэвид, но скепсис в голосе друзей его насторожил. — А что…?

— Дэйв…чувак, о чем ты, пора думать о будущем. А мы не можем всю жизнь играть…это не понесет нас на олимп счастливой жизни. — поясняет Джо. — Да, музыка это круто…но…не всегда прибыльно…

— Но…

— Что но, Дэвид? Не обижайся, но ты и Гордон богачи…вам терять нечего. — говорит Милз. — Вы можете поставить все на альбмом, а мы…

— Верно…мистер Хейли–шоп! — иронично сказал Джо.

Спор был неожиданным явлением. Целых пятнадцать минут молодые люди спорили по поводу будущего своей группе, с одной стороны были Гордон и Дэвид, а с другой стороны Милз и Джозеф. Последние, однако, одержали верх, и даже Гордон для себя решил, что более занятие музыкой не будет постоянным занятием в жизни. Дэвид был вне себя от злости, чувствуя себя преданным, он бросил гитару в коморке и выскочил из помещения, крикнув — ну и черт с вами…я буду один!

Уговоры друзей, доносящиеся из-за спины не повлияли на Хейли, но у него было еще одно дело. Эми, юная муза. Он спешил к ней в надежде довершить свой план и хоть как-то поднять настроение себе.

Покуда еще не все разошлись, он решил сделать долгожданный шаг. На период этого решения мысли о разногласии с друзьями покинули память парня, она заполнилась сценариями о том, как будет выглядеть процесс признания. В голове Дэвида мелькали эпизоды первого свидания, улыбку девушки и приятные взаимные слова.

К несчастью Дэйв был далек от реальности, его наивность его и подвела. По дороге он увидел Эми, в компании юного Джеральда Форда, такого же звездного парня, как и сам Дэйв, но только с одним исключением — он не любит музыку и мечтает открыть собственный бизнес.

Сердце Хейли стало быстро колотится от эмоций, что он испытывал в момент, когда видел свою возлюбленную в объятиях другого. Тот в свою очередь проводил пальцами по ее рыжим волосам, поглядывая ей в глаза, создавая неловкий момент для самого Хейли. Его охватила паника, он начал ронять слезы. Эми и Джеральд продолжали о чем то тихо разговаривать и смотреть друг на друга влюбленными глазами. У Дэвида появилось желание, тут же бросится и хорошенько побить этого напыщенного индюка, но чтобы окончательно не потерять контроль над собой, он хватил свой галстук и стал нервно играть им в руках, попутно поднимая воротник своей рубашки, что должно было смотреться как проявление гордости; но было нелепым. И стоять ему долго тоже не хотелось долго, он ловил себя на мысли, что в скором времени он увидит то, что ему самому хотелось бы испытать с Эми — поцелуй. И так произошло, нервная система мальчика не смогла включить защитную реакцию: он бросил свой голубой пиджак и синий галстук на пол и стал быстро идти в сторону выхода.

Он даже не особо понял, как дошел домой, он оставил и плащ, и гитару в школу. Это заметили родители и сказали забрать все завтра.

— Хорошо, я….завтра утром…схожу в школу и заберу все. — сказал, ели сдерживая слез Дэвид.

Дэвид решил весь вечер провести в комнате: еще одного спора с семьей он бы не вынес. В голове у мальчика лишь мелькали эти двое и друзья, которые, по его мнению его предали. Долго с этими мыслями лежать на крове он не смог, он встал и побежал вниз. Был вечер, Итан и Марта сидели в гостиной.

— Мам, пап, а чего тянуть. Пойду сейчас и заберу вещи, пока там еще открыто. А то вдруг завтра никого не будет… — крикнул своим родителям Дэйв.

— Давай, только не долго…и возьми джемпер…на улице уже холодно. — ответила мама.

— Без проблем…будьте уверены…я не надолго.

Дэвид не стал даже переодеваться, пошел в своих белых брюках, рок–н–рольных ботинках, накинув лишь сверху синий кардиган. Но перед этим, он тихо заглянув в кабинет отца. Он знал, где лежит отцовский кольт 1911, ему не составило труда его взять.

Вече, тем не менее, не приносил нужных темных красок, с этим прекрасно справлялась тень Дэйва, идущего в направлении школы. У школы стоял старенький черный Форд конца сороковых, а из открытого салона машины доносилась громкая музыка. Проходя мимо Форда, он вспомнил хозяина этой машины, Оливера, он видимо ждал свою девушку, обычно они вместе уезжают. Joshua Fit the Battle of Jericho в исполнение любимого Дэйвом Элвиса Пресли — песня, игравшая в машине задавала определенный тон походки Мистера Хейли.

Школа была не закрыта, какой уж там, даже сам рождественский вечер не закончился, все были еще в школе, даже друзья Дэвида. Его самого интересовала лишь пара Джеральда и Эмели, которые, к слову, были около коморки, за углом перед входом в помещение. Мистер Хейли, с оружием в руке, подошёл к самой двери. Эми и ее новый молодой человек его не видели, зато ему самому открылся отличный взор на всю их любовную процессию, плюс — все было слышно. Оказалось, эти двое уже дней пять вместе, поначалу она его недолюбливала, он клеился к ее подруге. А теперь, вы видите сами, расцвет новой школьной любви.

Дэвиду не хотелось долго на это смотреть и слушать их разговоры; его переполняло отвращение, помноженное на злость к друзьям и всем людям в целом. А было похоже это на тяжесть, словно внутри тебя лежит гиря, которая постепенно увеличивается, давая о себе знать.

— В этом мире…ничто не достойно внимания…и даже любовь и даже дружба…Даже чертова музыка не приносит нужной радости! — пробормотал Дэйв, направляя пистолет отца на парня Эми.

Глаза Дэвида заполнились яростью, а желание спустить курок, но что–то его держало. Вероятно, его сдерживало то, что называется нашей совестью, но я так не думаю: он просто не хотел травмировать Эми. Хотя о чем это я, не могу он этого сделать. Не так–то просто убить человека, в особенности, если ты добрый человек. На секунду ты в ярости и с грозным взглядом пытаешься сделать ошибку, а потом злость сменяется отчаянием. Впав в это самое отчаяние, Дэвид вбежал в коморку, сел за пианино и начал рыдать. Даже играть было трудно, бить по клавишам или по самому инструменту, ибо там, в двух шагах — Эми и ее кавалер.

Как мне все это надоело, я так не хочу! Все отвратительно… Да пошло оно все к черту! — Молодой человек посмотрел на пистолет и, произнеся эту фразу, выстрелил себе в затылок, сидя за фортепиано.

Звук упавшей головы молодого человека издал неприятный и пронзительный скрип фортепианных клавиш. Это дополнилось грохотом упавшего оружия. На миг вокруг наступила абсолютная тишина, лишь только пробивавшиеся сквозь столбы мертвой тишины крики птиц за окном оттеняли один сплошной реквием. Ноты естественной мелодии смерти были столь медленными, что можно было, смело успеть их записать.

Жизни людей теперь могут измениться очень сильной. Но никто не знал, что будет дальше. А для одного из них, карта судьбы предоставила лишь одну дорогу, вокруг и позади которой огромная стена. И уйти с этого пути назад, или в сторону уже нельзя — только вперед. Там где раньше была тьма, теперь оказываешься ты и будь готов к этому.

Примечания

2

Бадди Холли (1936-1959) — американский певец, популяризатор рок-н-ролла и кумир молодежи в 1950-ых.

3

Эдди Кокран (1938-1960) — американский певец и рокабилли-музыкант.

4

Donna — песня американского певца Ричи Валенса (1943-1959), посвященная его девушке.

5

Джерри Ли Льюис (род. 1935) и Литтл Ричард (1932-2020) — американские певцы и пианисты, пионеры и популяризаторы рок-н-ролла. Кумиры молодежи в 1950-ых.