Колдовская метка

Дэн Патрик, 2018

Драконы давно уничтожены, как и опасная магия. За континентом Винтерквельд неусыпно бдят Зоркие. Все дети обязаны пройти Испытание. В отдаленном северном городке живут брат с сестрой. Стейнер занят кузнечным делом, Хьелльрунн помогает по хозяйству. Но все меняется, когда Зоркие обнаруживают на одном из них отголосок магии… Что, если Зоркие заберут не того? Приготовьтесь к мрачному и захватывающему приключению, где каждый скрывает под маской свой секрет.

11

Стейнер

«Сольминдренской империей правят из столицы. В Хлыстбурге наш доблестный Император испрашивает советов у доверенной свиты. Есть, однако, и другой центр влияния. Архивов остров представляет собой громадную библиотеку, куда Зорких приглашают для размышлений и исследований. Ходят слухи, что Архивов остров — это дом синодских центристов; некое гнездо для тех, кому не по душе прямой подход Императора».

Из полевых заметок иерарха Хигира, Зоркого при Имперском Синоде

Стейнера пригнали на пятый этаж здания академии и провели сквозь круглые двери, настолько широкие, что могли пропустить одновременно троих мужчин. Куда бы они ни направились, повсюду встречали послушников, моющих полы или натирающих перила. Мальчики носили заштопанные штаны и сорочки, а девочки — шали, блузки и крестьянские юбки. Всем было не больше десяти-одиннадцати лет. Стейнер вздрагивал от одного только взгляда на босые грязные ноги. Пока мимо вышагивали солдаты, ни один ребёнок не оторвался от работы и не поднял головы. Что это? Послушание или же страх? Интересно, выжил ли Максим после пытки Ширинова?

Сребротуман всю дорогу молчал. С каждым его шагом в воздух поднималась пыль, сгорая в мимолётных вспышках серебристого света и окружая служителя мерцающей дымкой. Ну как не восторгаться столь чудной картиной? От жара его пламени Стейнер вспотел.

— Неужели не больно? — не удержался Стейнер. — Жар, я имею в виду.

Зоркий повернулся, и Стейнер увидел собственное искажённое, глуповатое отражение в серебряной маске Сребротумана.

Привык.

Слова явились из ниоткуда — даже шёпотом не назвать.

Может, показалось? Разве Зоркий говорил?

Приёмная возле кабинета Матриарха-Комиссара представляла собой помещение без окон и убранства. В каждом углу на подставке из красного дерева стоял фонарь с алыми стеклами и символами Империи, отчего стены казались залитыми кровью. У Стейнера пересохло горло, и он невольно сглотнул, а затем сжал кулаки — скорее, чтобы сохранить пальцы в тепле, чем от страха или волнения. Дверь с обеих сторон охраняли имперцы: ноги расставлены, в руках — булавы. Предупреждений от них не дождёшься. Сделал глупость — забили до смерти. Сребротуман собрался уходить, но Стейнер вдруг обратился к нему:

— Это же не настоящее имя — Сребротуман.

Вновь в голове Стейнера вспыхнули слова:

Нет, прозвище. Дети дали много лет назад. Я отрёкся от настоящего имени вместе с прежней жизнью.

— А у других Зорких? У них тоже есть прозвища?

Ширинова называют «Спиноломом», правда, только за глаза. Фельгенхауэр — «Кремнеокая», ну а Хигир…

— Может, «Свеча покойника» или «Мертвосвет», — предположил Стейнер.

Ты не так глуп, как кажешься.

Сребротуман склонил голову.

Жди здесь.

Зоркий в зеркальной маске отошёл, оставив Стейнера в компании четырёх солдат. Ожидание длилось недолго: Матриарх-Комиссар ворвалась в кабинет в сопровождении Ширинова, который старался ковылять быстрее, громко стуча тростью по каменному полу. Хигир остался снаружи в окружении бледно-жёлтых языков пламени.

— Это неслыханно! — возмутился Ширинов, как только Матриарх-Комиссар вошла в кабинет. — Откуда мне было знать, что крестьяне имеют доступ к подобным артефактам?

— Потому что ты — Зоркий! — отчитывала его Фельгенхауэр. — Предполагается, что ты будешь зреть в оба! Аура, которую излучает зачарованный предмет, отличается от колдовской метки!

Женщина захлопнула дверь, оставив Стейнера в приёмной с четырьмя солдатами и Хигиром. Закрытая дверь не имела значения: гневный голос иерарха отчётливо доносился сквозь толстое дерево, при том что Фельгенхауэр едва было слышно.

Стейнер глянул на солдат, словно покрытых румянцем в свете фонаря. Один лишь Хигир выделялся на фоне бесконечного красного цвета.

— А почему вас не позвали?

— Я не обладаю подобным даром, — ответил иерарх.

— Даром?

— Не вижу колдовскую метку, — объяснил Зоркий. — Я усердно служу Империи, но в деле обнаружения меток бесполезен.

Грустная, изрытая бороздами бронзовая маска склонилась, освещённая призрачным светом пламени.

— Зачем вас отправили в Циндерфел, ежели метку не видите?

— Циндерфел не представлял для меня интереса — были дела в другом месте.

Стейнер догадался, что его отправили расследовать убийство Зорких в Хельвике.

Хигир собирался продолжить, но очередной крик за дверью кабинета вынудил его придержать язык за зубами.

— Бросим его в море! — завопил Ширинов.

Юноша выпрямился, с тревогой глядя на второго иерарха.

— Это ваша оплошность, — возразила Матриарх-Комиссар, открывая дверь. — И это вас следует выбросить в гавань!

— Что теперь будет? — прошептал Стейнер.

— Времени предостаточно, чтобы решить, — подметил Хигир. — На Владибогдане спешить некуда.

— Долой с моих глаз! — взревела Матриарх-Комиссар.

— Мальчишка ещё доставит хлопот, помяните моё слово!

Ширинов вышел, хромая, стараясь держаться достойно. Приложив руку к рёбрам, куда Стейнер нанёс удар, Зоркий подошёл к нему и так близко склонил улыбчивое серебристое лицо, что юноша отпрянул.

— Это всего лишь неряшливый мальчишка из Циндерфела. Кого волнует, жив он или мёртв?

— Чем ты занимался в Циндерфеле, дитя? — полюбопытствовала Фельгенхауэр из-за двери.

— Учился на кузнеца.

— Вот и ответ. — Матриарх-Комиссар скрестила руки. — Нам не хватает рабочей силы. Он может работать в кузнице с Энхтуйей.

— Беспрецедентно, — буркнул Зоркий. — Я доложу Верховному Патриарху в Хлыстбурге, и даже друзья на Архивовом острове вам не помогут.

— Делайте, что хотите, Ширинов, — ответила Фельгенхауэр равнодушным тоном. — Это ваш провал, а я разгребаю последствия. И вам, кстати говоря, ещё предстоит с ними столкнуться.

Сутулый иерарх что-то промямлил за улыбающейся маской, а затем побрёл прочь, едва волоча ноги. Хигир его догнал, и они принялись тихо совещаться.

— Мальчик, — тихо позвала Матриарх-Комиссар. — Зайди в кабинет.

Солдаты шагнули вперёд, но рука Фельгенхауэр их остановила.

— Думаю, справиться с ребёнком труда не составит. Без башмаков и молота он не страшен.

Солдаты отступили, но булав не выпустили. Стейнер проскользнул в кабинет, где Матриарх-Комиссар указала на кресло — тяжёлый деревянный каркас, покрытый гладкой кожей. Мальчик опустился на сиденье, и стоило напряжению спасть, волна усталости в один миг дала о себе знать.

Книжные шкафы пестрили аккуратно расставленными томами в кожаных переплётах. Книг здесь оказалось больше, чем в школе в Циндерфеле, хотя у Стейнера они не вызывали особого интереса. Глядя на окружающую обстановку, судить о характере и личных предпочтениях хозяйки не представлялось возможным: доски пола не покрывал ковёр — столь популярный предмет убранства среди людей Сольминдренской империи и Нордвласта; на белёных стенах не висели картины. Центром кабинета являлась сама Матриарх-Комиссар, восседающая в кресле за массивным деревянным столом. Юноша тотчас склонил голову, стараясь укрыться от тяжёлого взгляда.

— Что ж, в эффектности появления тебе не откажешь, Стейнер Эрдаль Вартиаинен. Крестьянин, который прибыл на остров с этим. — Фельгенхауэр подняла башмаки. — Я уже молчу о том, что ты в первый же день напал на Зоркого.

Она с почтением выложила на стол кувалду, как бы поступил отец с законченным изделием. Ничего не осталось от властной женщины, которую он встретил на площади академии.

— Обычно ученики восстают спустя год-другой.

— Ширинов причинил Максиму боль. Кстати о Максиме, он?..

— Жив? — вздохнула Фельгенхауэр. — Пока что жив.

Стейнер значительно расслабился.

— Мне кажется, от тебя будет прок, — заявила Матриарх-Комиссар. — Только глупец убивает полезных людей. Обещаешь приносить пользу?

Стейнер кивнул и сжал подлокотники кресла, дыша быстро и поверхностно.

— Вот и славно. — Фельгенхауэр кивнула и откинулась в кресле. — Я отправлю тебя в самое глубокое, тёмное место Владибогдана. Там Ширинов тебя не найдёт.

— Что там внизу? — спросил Стейнер, зная, что её предложение в любом случае лучше, чем оказаться в ледяном Призрачном море. — Кузница. Работай усердно и останешься жив. Там нельзя давать слабину.

Конец ознакомительного фрагмента.