Шаман

Дэлия Мор, 2019

Я родилась с серебряной ложкой во рту, как принято говорить в народе. Единственная дочь основателя строительной империи, карьеристка и трудоголик. Я отчаянно сражалась с желанием отца участвовать в моей судьбе, но когда почти получилось, вертолёт, пролетая над сибирской тайгой, рухнул на землю где-то под Якутском.Шаман Изга спас внезапно свалившуюся ему на голову девушку, но клянусь, лучше бы он оставил всё как есть. Тогда бы я никогда не узнала, что творилось в моей жизни и за спиной моего отца на самом деле.Обложка создана Ольгой Волковой с использованием изображений с сайта shutterstock.

Глава 3. Незваные гости

«Привет, — зажглось сообщение на экране. — Говорит. Позвоню?»

Шаман встал к окну, откуда с этой стороны дома лучше просматривалась вышка сотовой связи, и сам набрал номер. В столице глубокая ночь. Или младший Конт уехал с женой к её родителям в Новосибирск, или по какой-то причине не спит.

— Как жизнь отшельническая? — бодро заговорил Сергей в трубку. — Как дела?

— Лучше всех, — улыбнулся Изга, забывая, что собеседник его не видит. — Сам как? Дочь растёт?

— Растёт, куда она денется. Зубы у нас режутся. То ещё мероприятие с обязательной ночной побудкой. Карл Риман, значит? Тебя ведь живой Риман интересует? Не математик?

— Того Римана звали Бернхард, а моего Карл, — уточнил шаман. — Да, директор строительного холдинга «Альянс».

— Мне казалось, что Карл, — задумчиво пробормотал Сергей. — Нужно больше спать. Так вот. Особо я тебе о Римане не расскажу, с ним отец работает. Мы виделись пару раз на каких-то общих мероприятиях. Мужик, конечно, интересный. С прибабахами. Но в бизнесе давно и один из немногих, кто в состоянии освоить по-настоящему крупные площадки с комплексной застройкой.

— А что за прибабахи? — перебил Изга. — Серьёзные?

— Ну, как тебе сказать? — Сергей развеселился. — Полы он коллекционирует из ценных пород дерева. Ну, пол. Ты по нему ногами ходишь. В центральном офисе верхние этажи с топ-менеджментом выложены крайне фильдеперсовым паркетом. Отец приезжал к нему по каким-то общим вопросам, так он заставил его разуться и ходить в носках.

Изга почесал бровь мизинцем и усмехнулся. Представлять не хотелось, какой военный порядок царил в доме Ирины. Но излишняя педантичность и чистоплотность — не преступление. Раздражает изрядно, да и всё.

— А с дочерью его ты знаком?

Может быть, отсюда тянулась ниточка? Сергей Конт полтора года назад женился на девушке-медиуме. Банкир, крупный бизнесмен и вдруг простая студентка с даром слышать голоса духов. Изга сплел для неё амулет и подсказал несколько важных мелочей.

— Знаком заочно, но скажу о ней ещё меньше, — ответил Конт и ниточка оборвалась. Жаль. — Риман на тебя вышел? Работу предлагает? Что-то с дочерью?

Затылок кольнуло знакомой болью. Духи нетерпеливо скреблись и изо всех сил старались обратить на себя внимание. Сейчас-сейчас, он уже сам понял.

— Сергей, если ты что-то знаешь, говори. Любой слух. Даже самый бредовый.

— Да нет никаких слухов, — Конт тоже что-то почувствовал и заговорил тише. — Я подумал, что раз ты спрашиваешь, значит, не просто так. У тебя вообще ничего просто так не бывает. Но я понял тебя. Узнаю. Поспрашиваю аккуратно и перезвоню. Изга, ты можешь не признаваться. Я вам с Натальей не мешаю и тайны ваши обхожу стороной. Здоровее головой буду. Но если у тебя что-нибудь случится. Не важно: мелочь, ерунда, «само рассосется», звони мне. Я все брошу и приеду. Намекни только насколько людно, конно и оружно. Армию не обещаю, но маленький отряд, вооруженный до зубов, организовать смогу.

Затылок ломило. Боль превратилась в шуруп и ввинчивалась в череп. Знаки всегда приходили так, чтобы их можно было расшифровать. Если шаман игнорировал мёртвую ворону, попавшуюся на пути, то следом встречал сбитую машиной собаку. Снова мимо сознания? Хорошо, будет лошадь. Наполовину обглоданный волками труп, неизвестно как появившийся в яме у выезда на трассу. Сейчас посыл казался однозначным.

— Спасибо, Сергей, — ответил шаман, морщась от боли. — Я позвоню. Отряда будет достаточно.

Боль прекратилась, темные круги перед глазами исчезли.

— Хорошо, — глухо сказал Конт. — Давай так договоримся. Не сможешь позвонить — пришли текстом хоть что-нибудь. Любую ересь, не относящуюся к делу. И я рвану к тебе.

Изга снова поблагодарил и попрощался. Вот и узнал подробности. Навел справки. Жаль, нельзя на расстоянии посмотреть, не появилась ли на Сергее метка смерти? И на всех членах отряда. Себя шаман не видел.

***

В избе было тихо, как в реанимации. Я один раз лежала там после несложной диагностической процедуры под общей анестезией. Проснулась, полчаса похлопала глазами и пошла в общую палату одеваться. «В полости матки нет никаких проблем. — То есть, вы не знаете, почему я бесплодна? — Видимых причин нет. В таких случаях мы советуем обратиться к психологу. Возможно, он найдет причину».

Я здорова, а детей нет. Тут не захочешь, станешь трудоголиком и чайлдфри, живущим только для себя. Работа, работа. Вожделенная карьера, стимул состояться, как личность, а не зацикливаться на борщах, детях и грязных носках, разбросанных по квартире. Отпуск два раза в год. Каждый раз новая страна. Солнце, пальмы, океан. Не жизнь, а мечта в аккаунте социальной сети с миллионом подписчиков. Для полного счастья не хватало маленькой собачки с богатой родословной. Или кошечки. Чтобы разбавлять фотографиями их умильных мордочек инстаграм с солнцем, пальмами, океаном. Но заводить для собаки отдельную няньку не хотелось. Я хронически забывала кормить даже единственную рыбку в аквариуме. Зачем мне дети?

Работа держала крепко. Изга сказал, я три дня у него. Значит, сейчас вторник. Вечер или день, никак не понять. Утреннее совещание в понедельник прошло без меня. Что решили по кредиту? Что сказал Заваров? Я выпала из рабочего ритма и чувствовала себя китом, нелепо сгорбившимся на песчаном берегу. Ежедневник остался в сумке. Там график, расписанный по часам. Встречи, совещания, важные этапы глобального плана. Тайм-менеджмент, лайф-менеджмент, советы, методики, челенджи, полезные привычки. Развлечения для тех, кто строит себя. С нуля или с отправной точки — не важно. Себя и только себя. Я нагородила целый город с воздушными замками, и куда всё делось?

Рухнуло вместе с вертолётом. Застряло в сибирской тайге. Прошло три дня, и обо мне никто не вспомнил. Всего лишь три дня, и я никому не нужна. Ирина Риман — мыльный пузырь, надутый из самомнения. Классический пшик.

Солнце закатилось за избу, протянув за собой длинные тени из окна. Бледное солнце, зимнее. Снега вокруг столько, сколько уже не бывало в столице. Тайга, глухомань. Та самая дыра, куда отец угрожал меня засунуть после каждой неудачи. Не пришлось стараться. Я сама сюда угодила. И уже не хотелось выбираться. Якутск — далеко, но не на другой планете. Если меня до сих пор не нашли, значит, не очень-то и хотели. Кто ждал меня дома? Рыбка в аквариуме? Исписанные ежедневники, не распакованные после отпуска чемоданы, пыль на шкафах. Зачем возвращаться? Чтобы залезть обратно в колесо и бежать, бежать по кругу, оставаясь на месте? Снова верить в иллюзию нужности и незаменимости? Теперь я знала цену иллюзий. Величину отцовской любви. Ценность себя, как специалиста. Как человека. Зря шаман меня спас. Лучше бы оставил в вертолёте.

Деревянная дверь разбухла от сырости и цепляла полотном косяк. Изга каждый раз открывал и закрывал её с невообразимым хрустом, а я пугалась. Сейчас вздрогнула так, что живот заболел. Я ведь ещё и без селезёнки осталась. Побитая, больная, никому не нужная.

— Как самочувствие? — бодро спросил шаман. В руках он держал металлическую кастрюлю. — Сейчас обедать будем, я суп сварил.

— Из моей удаленной селезёнки? — мрачно пошутила я. — А что такое? Мясо же.

Было забавно наблюдать, как он меняется в лице после моих выпадов. Я продолжала срывать на нём злость, но теперь к ней добавилось разочарование. Не получилось придумать для себя идеальную жизнь, а что делать в реальной я не знала. Куда я пойду без денег и без документов? Шаману я крупно задолжала за жильё, лекарство и еду. Чем рассчитываться буду?

«Телом», — мелькнула логичная мысль, но я усмехнулась. Так себе товар. Не первой свежести. Уже порезанный и зашитый.

— Суп из телятины, — невозмутимо ответил шаман. — Бульон из мяса на рёбрах, картофель, лук и немного моркови. Я приготовил то, что тебе можно после операции. Будешь есть?

— Буду, — ответила я и попыталась сесть в кровати.

Не получилось с первого раза. Изга поставил кастрюлю на печку и бросился помочь. После сна голова уже так сильно не кружилась, но стоило напрячь мышцы живота, как я зажмурилась от боли.

— Чёрт! А уколи меня ещё раз. Ну, чем ты там колол, пока я в бреду была?

— А ты помнишь? — удивился Изга.

— Нет, — я решила не врать и не набивать себе цену. Приятно быть стойкой духом, но сегодня я устала. — Не помню. Урывками всё, будто приснилось. Катетер мешает. Если не будешь колоть, то убери его.

— Давай оставим пока, — пробормотал шаман. — Вдруг пригодится. Я унёс саквояж, сейчас принесу обратно. Подождешь?

— Ладно, не надо, — сморщилась я, замечая, как острая боль проходит и остается тупая ноющая. — Потерплю. Нет, серьёзно, не бегай никуда. Станет хуже — попрошу. Давай есть.

Вот, что я делаю? Зачем геройствую? Единственный зритель и перед тем захотелось выглядеть лучше, чем я есть? Не пора ли завязывать? Поздно уже. Шаман разливал суп по тарелкам, а у меня язык не повернулся погнать за уколом. Нет, ну, не дура ли? И как назло именно сейчас заболело сильнее. А всё теперь. Надо терпеть.

— Держи, — Изга поставил мне на колени деревянную разделочную доску, а на неё тарелку. В бледном бульоне плавали аккуратно нарезанные овощи. Не борщ, но тоже недосягаемая для меня кулинарная высота. Я не готовила и не собиралась учиться. Завтракала фруктами, обедала и ужинала в ресторане, литрами пила кофе и обожала выпечку из пекарни возле офиса. В моём расписании просто не было места для стояния у плиты. Зачем это нужно? Поддержать стереотип, что правильная женщина должна уметь готовить? Хорошо, значит, я — не правильная. Всем спасибо, все довольны?

Суп был хуже овсянки. От той я хотя бы не ждала слишком много. А здесь соли не хватало, и специй шаман не положил вообще. Зато сам уплетал с аппетитом. Я проследила, как поддел ложкой кусок мяса, и меня переклинило.

— Ты ешь мясо?

Любой, кто хоть раз читал книги по духовным практикам, знает, что мясоедам не видать просветления, как своих ушей. Энергетика не та, организм зашлакован, каналы связи с Вселенной перекрыты. Он же шаман! Он должен трепетно относиться к таким вещам! Какое ещё мясо?

— Ем, — пожал плечами Изга. — А что тебя удивляет?

Ничего, если он — шарлатан.

— А твои клиенты знают? Те, кому ты голову дуришь? Или им плевать, что мясо энергетику портит?

— Её ругань портит. Не то, как мы с тобой препираемся иногда, а матерная речь. Искусственно созданные материалы не портят, а уменьшают. Близость к местам силы, наоборот, увеличивает. Внутренний уровень того, кто к силе обращается, тоже имеет значение. Не всем духи отвечают. Я могу назвать ещё десяток нюансов и обстоятельств, тебе интересно? Думаю, что нет. Еда — важная часть меня, но не единственная и не основополагающая. И клиентами я тех, кто ко мне ходит, предпочитаю не называть.

— Конечно, — скептически покривилась я, почуяв знакомые нотки. — Они просто люди, нуждающиеся в помощи, а благодарность ты от них принимаешь исключительно едой. Не смеши меня. Ты хоть и в тайге живешь, но без денег обойтись не в состоянии. У тебя пособие есть от государства? Пенсия по инвалидности? На что ты живешь?

Шаман закрылся наглухо. Если до этого невозмутимо пропускал мои колкости мимо ушей, то теперь я его всерьёз задела. Да, тема больная, понимаю. Кушать хочется всегда, а жадные людишки с деньгами расстаются неохотно. Вот и приходится скакать с чучелом птицы на голове, долбить в бубен и вешать лапшу на уши. Интересно, когда он прайс показывает? До своих плясок или после? Сколько там пунктов? Есть что-нибудь вроде: «Комплексное изгнание злых духов. Зубная боль, головная и бонусом — защита от геморроя. В честь праздника восьмое марта скидка женщинам восемь процентов?»

Изга поставил пустую тарелку на печку и хотел мне что-то сказать, но в избе запищал дверной звонок. Опа! К нам гости? Настроение шамана изменилось в третий раз за пять минут. Он на мгновение прикрыл глаза, выдохнул и резко встал.

— Ирина, ложись! Накройся с головой! Быстро!

— И не подумаю. Это за мной.

— Нет! — рявкнул он так, что у меня уши заложило. Ничего себе. — Лежи тихо. Не звука! Это мои гости.

Я не собиралась подчиняться. Прежняя жизнь поманила обратно, словно не было аварии и трех дней в бреду. Обо мне не забыли!

— Ты бредишь? Меня ищут. Это люди отца…

— Вот именно, — припечатал шаман, в два шага оказавшись возле меня. — Тебя ищут и хотят убить. Мечтаешь облегчить им задачу? Накройся одеялом с головой и ни шагу из кровати!

Со злости я перевернула разделочную доску, и она полетела на пол вместе с тарелкой. Остатки супа расплескались веером брызг. Как он меня раздражал! «Молчи, женщина! К ноге, женщина! Лежать, сидеть, стоять!» Он с человеком разговаривал, а не животное дрессировал. Что за паранойя на счёт убийства? Клялся, что ничего наркотического не принимает, а сам бредил наяву.

— Я пойду с тобой, — прошипела я. — Ты не в курсе, а я знаю, кто мог приехать. Мордовороты Шульгина. Начальника службы безопасности моего отца. Они тупые, злые и предпочитают бить, а не разговаривать. Увидят тебя — решат, что ты меня в плену держишь. Тебе почки опустят, пока будешь рассказывать, что я в избе и со мной всё в порядке. Не такой благодарности я хотела для человека, спасшего мне жизнь. Лучше пусть мордовороты увидят меня издалека.

— Нет, — упёрся рогами Изга. — Ты останешься здесь.

Ох, как же с ним тяжело! Не шаман, а баран. Ладно, я предупреждала. Хочет получить по морде? Пусть идет.

— Иди, — сказала я и легла обратно на подушку.

***

Ирина отвернулась и обиделась. Изга чувствовал, как упрямство сжималось в ней тугой пружиной. Сделает назло. Обязательно оденется и побежит следом, едва за шаманом закроется дверь. Он ещё не понимал её до конца, но мгновенные порывы уже мог разгадать. Капризный ребенок, не желающий слышать слово «нет». Богатая, избалованная, дерзкая. Чувство собственного превосходства застилало глаза, искажая картину мира. У таких людей он напоминал высоченную гору, где им и только им принадлежала вершина. Ирина всерьёз считала, что ей всё позволено, а остальные должны подстраиваться под её ожидания. И других вариантов просто нет. Царь горы скорее умрет, чем уступит свои позиции. Жаль, что таких «царей» было слишком много. Даже в тайгу от них сбежать не удалось. Изга устал. Снял тулуп с гвоздя, оделся и вышел.

За порогом было пусто. Гостям не полагалось беспокоить шамана во время камлания. Деревенские не ходили в избу ни под каким предлогом. Они звонили в дом и долго стояли на пороге. Ждали. Трель звонка, благодаря дополнительному проводу, раздавалась одновременно в двух жилищах. Считалось, что если шаман не разговаривает с духами, то он услышит звон и придёт. А если прямо сейчас происходит ритуал или Изга совершает обряд, то звонить всё равно бесполезно. Сквозь транс шаман не различал других звуков, кроме голоса бубна и горлового пения. «Пушкой не разбудишь», как говорили в народе. Но деревенские упрямо стояли под дверью. Час, два, три, сколько придётся. Дорога дальняя и долгая. Лучше подождать, чем ехать ещё раз.

Но это деревенские, а незваные гости должны были уже двери с петель снимать и дом обыскивать. Изга смотрел на единственную дорожку шагов и прислушивался. Тихо. Очень тихо. Проклятье.

Оружия у него нет. Даже охотничьего карабина. Продал, когда с деньгами было туго. С голыми руками в атаку идти? Вышел из избы весь такой герой «Я сам разберусь!» и что? Да хоть десять тысяч вариантов перебери, что делать, не угадаешь. Нужно дойти до дома и посмотреть. Так тихо, как звучал мир вокруг.

Жаль, снег хрустел под валенками, но шаман быстро вышел на лысую, выметенную ветром тропинку. Она тянулась в узкой горловине между сараем и сугробами у забора. Изга поднялся на пригорок и увидел угол дома. Может, и не стоило прятаться. От кого ему прятаться, если он собирался утверждать, что Ирины здесь нет? Хотя, если пришли убивать, и исполнители достаточно отморожены, то начнут стрелять, не задавая вопросов. Затылок не болел, духи не вмешивались. Изга взял лопату у сарая и пошел дальше.

Снова снег. Пушистый и скрипучий. Сколько не пытайся представить себя бабочкой, а легче по нему ступать не получалось. От крыльца дома качнулась тень и помахала рукой. Облегчение выступило потом, в тулупе стало жарко.

— Изга! — радостно закричала Сандара. — Это я!

Откладывалась казнь Ирины и расстрел ненужных свидетелей. Шаман прислонил лопату к стене дома и достал из карманов рукавицы. Долгим будет приветствие, успеет замерзнуть. Но лучше слушать восторженный женский щебет, чем выстрелы в морозной тайге. С этим даже духи не спорили.

— Что же так замело? — сокрушалась маленькая якутка в шубе и расшитых тесьмой унтах. — Сугробы по колено. Вы не подумайте, я не навязываюсь лишний раз. Просто так пришла. Честно-честно. Пятый день жду в магазине, а вас всё нет. Продукты, что обещала, скоро испортятся. Вот я и привезла их сама. Масло, творог, саламат, строганину. Вам в прошлый раз понравилось, я и приготовила побольше.

— Духов задобрить? — с улыбкой спросил Изга.

— Вас накормить, — звонко рассмеялась якутка. — Духи пусть как-нибудь сами.

Впервые в дом шамана Сандара пришла год назад в той же шубейке и расшитых тесьмой унтах, что носила сейчас. Семь лет жила с мужем, а детей не было. «Бог не дал, грешила ты», — твердили православные родственники и отправляли в церковь молиться. «Не совместимы вы, — говорили другие. — Нужно развестись и начать искать другую пару. В новых семьях и у тебя, и у мужа будут дети, а вместе никак. Чего вы ждёте? Разводитесь, пока молодые и здоровье есть». А Сандара разводиться не хотела. Она любила мужа и не понимала, зачем ей искать другого. «Сходи тогда к шаману», — подсказала бабушка и Сандара пошла.

Духов задабривать начала с порога. Пихала Изге в руки замороженное мясо, сыр, творог, кровяную колбасу. Она и сейчас приволокла на санках груженую доверху сумку, но тогда от отчаяния сбивалась с мыслей и забывала в середине фразы, о чем хотела сказать:

«Зародыши детей висят, как листья на священной березе. Я читала, что шаманы умеют сдувать их на землю. Они падают маленькими звездочками прямо в домашний очаг, а из него попадают в женщину. У меня нет очага, только печка. Хорошая, импортная, муж из Якутска привез. Варит она здорово, а греет слабо. Зато мороки нет с готовкой. Суп за час приготовить можно. Вкусный. Надо было привезти вам. А вы попробуйте масло. Я, как бабушка, делаю. Она меня к вам и отправила. Детей со священной березы сдуть. Я всё жду, жду, а они не приходят. Шаман нужен. Без шамана никак».

Мужа стоило к репродуктологу отправить, а не его совершенно здоровую жену по всем врачам, лекарям и знахарям гонять, чтобы найти в ней корень бед. Изга подозревал, что якут с русским именем Олег страдал бесплодием, но для мужчины однократная сдача спермограммы равнозначна позору на всю жизнь. Он даже слышать об этом не хотел. Предпочитал изводить обвинениями жену. «У меня всё в порядке! Пустоцветов в роду не было! Пусть она лечится!» А от чего её лечить даже Изга не знал. Он так и сказал ей. Сандара ушла в слезах и через месяц вернулась с новым подношением для духов. Это стало пыткой. Изга отказывался от даров, объяснял, почему не будет лечить, а якутка думала, что недостаточно хорошо просит. Нужно готовить вкуснее и уговаривать шамана ласковее. Другой надежды нет. Души детей висели на ветках священной березы и скучали без мамы.

— А где муж твой? — спросил Изга, оглядываясь на цепочку шагов за спиной Сандары. Глубокие провалы от унтов и параллельные линии полозьев. Гостья одна пришла, рядом никого не было. — Сумку с продуктами на санках привезла? С ума сошла?

— На снегоходе, — гордо выпятила подбородок якутка. — Тайком от мужа научилась. Олег в командировку уехал на служебной машине, а снегоход дома оставил. Ух, я на нём прокатилась! Проехать только к вам через ворота не смогла, побоялась. Санки отцепила и так пошла.

Нельзя ей здесь оставаться, Ирину нельзя видеть. Шаман давно мозоль на языке натёр от объяснений, но прогнать отчаявшуюся женщину так, чтобы она не возвращалась, не смог. Не принято у шаманов отказывать просителям. Сандара это знала и приходила снова и снова.

Мешок, примотанный к детским санкам, был в половину ее роста. Изга в еде остро не нуждался, в магазин собирался ради того, чтобы не терять связи с реальным миром. А потом случилось крушение вертолёта, и он никуда не поехал. Ему бы одному запасов и сейчас хватило, но Ирине, чтобы выздороветь, нужно хорошо питаться.

— Пойдём в дом, — вздохнул он. — Не стой на пороге.

И прежде чем совершенно счастливая якутка вцепилась в мешок, шаман сам его поднял вместе с санками.