Орлы или вороны

Дэвид Мартин

В книге Дэвида Мартина «Орлы или вороны» описано детство и взросление главного героя Виктора. Становление его как личности. Вступая во взрослую жизнь, он сталкивается с незнакомым для него миром. Руководствуясь положительными чертами характера, Виктору удаётся найти настоящих друзей и влиться в общество. Но те события, которые ожидают впереди, застают его врасплох. Да и любой бы так реагировал на необычные, а порой мистические и пугающие приключения, которые суждено пройти главному герою. Книга содержит нецензурную брань.

Глава пятая

1 июня 2005, д. Пустошка Бабаевского р-на,

Вологодской области

Анька работала. Виктор поехал один. На самом деле он был даже рад этому. При всей той идиллии в их отношениях, которая сложилась в последнее время, он так и не рассказал ей всего, что произошло с ним за то время, пока они были не вместе. Он не знал, что его там ждёт, в этой бабаевской глуши. Он даже толком не знал, как представиться этим знакомым Николаса, с которыми так или иначе ему предстояло встретиться. Дорога была, мягко говоря, не очень, но мерсик плавно проходил все неровности и ямки, создавая иллюзию, что всё не так уж плохо. Пока ехал, придумал какую-никакую легенду. Что, мол, ищу дом в ваших местах, хочу купить. Денег куры не клюют. Люди порекомендовали к вам обратиться. Вы, мол, здесь давно живёте, может, что подскажете. Попахивало бредом, но, за неимением лучшего, пойдёт. Приехал по адресу. Ожидал увидеть покосившуюся хибару с заросшим бурьяном участком, но вместо этого Виктор обнаружил добротный двухэтажный дом. На участке стояла бревенчатая шикарная банька, рядом — большая теплица из поликарбоната. Всё было по-хозяйски красиво и аккуратно. Пожилая женщина копалась в огороде. Виктор припарковал машину недалеко от дома, взял пакет с тульскими пряниками и печеньем, купленными в магазине «Каравай», и прогулочным шагом подошёл к калитке. Постоял немного, пригляделся. Женщина его заметила, выпрямилась. Вроде кивнула. Виктор громко поздоровался. Она подняла большое эмалированное ведро с сорняками и медленно стала пробираться между ровными грядками.

— Здравствуйте, — ещё раз громко повторил он.

— Здрасте, я не глухая небось, чего кричать-то, — ответила женщина с характерным вологодским оканьем.

— А, извините, — Виктор улыбнулся. — Хозяин дома? Поговорить бы.

— Коля, до тебя пришли, — громко позвала она в сторону дома и обратилась уже к Виктору: — Да ты заходи, не стой у ворот-то.

Виктор зашёл на участок, закрыл за собой калитку. По листочку, который он получил от Николаса, он знал их обоих по именам. Женщину звали Мария Ивановна Полякова, а её мужа Николай Васильевич Поляков. Видимо, адрес правильный. Через минуту подошёл невысокого роста, коренастый, плотный мужчина с виду лет семидесяти, дружелюбно поздоровался, протянув руку. Виктор пожал руку, спросил:

— Вы Николай Васильевич?

— Да, точно, — мужчина с интересом посмотрел на Виктора и, повернувшись к жене, добавил: — Я там чайник поставил на плите, посмотри, а то я забуду.

— Я дом себе присматриваю в ваших краях. Мне знакомые порекомендовали у вас спросить. Говорят, вы здесь старожил. Так ведь?

— Ну, мы здесь с женой ужо лет сорок как живём, даже больше, — оживился мужик. — Я как по молодости сюда приехал, так и остались. И дом вот сам построил. Да, а что за знакомые-то у тебя, из местных кто?

— Да не, — в тон ему ответил Виктор, сам не замечая, как он копирует местное наречие. — Из бабаевских мужики сказали

— А-а, ясно, а сам-то откуда? Не бабаевский вроде, — прищурился дед.

— Череповецкий я, а родился в Белозерске, — не стал врать Виктор.

— Понятно. А чего, места у нас хорошие, что в лес — по грибы, что на охоту. Дорога только плохая, но если на «Ниве» или уазике, то проедешь даже по распутице. А зимой чистят, всю деревню. И дальше. Не знаю только, кто у нас продаёт. Вона, смотри, через дорогу — дом с красной крышей. Это Петровича, а следующий за ним, бурьяном заросший, — там дачники. Оне только летом приезжали, но ужо года два, даже, поди, более не было никого. Вот, может, оне могут продать. Но это я не знаю. Надо, вон, у Маши спросить, может, телефон их есть.

— Спасибо, — Виктор понятия не имел, о чём беседовать с Поляковым, не касаясь его основной цели приезда. Вот задал ему задачку Николас!

Огляделся. Не зная, что ещё можно сказать, стоял, переминался с ноги на ногу. Но тут выручила жена Николая, появившись с большим дымящимся чайником:

— Может, чайку?

Виктор улыбнулся:

— Да, с удовольствием.

— Ну, так, вон, присаживайтесь, — хозяйка кивнула на небольшой деревянный столик возле дома.

Присели. Над столиком был по-хозяйски натянут тент из светло-зелёного брезента. По бокам стояли самодельные, гладко обструганные деревянные скамейки.

— Меня Виктор зовут, — представился он.

— Я Николай, — кивнул хозяин, — жена моя — Мария Ивановна, — он указал рукой на хозяйку, разливающую чай.

Виктор выложил на стол свои сладости.

— Так, а всё-таки кто сказал-то, чтобы к нам зайти? — опять спросил дед.

Ну вот что ему сказать? Виктор вообще представления не имел. Да будь что будет! Если не знаешь, что сказать, говори правду. Хотел уже сказать, что знакомого его зовут Николас, что тот передавал большой привет. Может, даже выложить на стол пачку денег и сказать, что просил передать. Хотя нет, это было бы как-то неправильно. Николас же попросил его не упоминать, и это, походу, было основное во всей этой теме.

— Да знакомый один сказал. — Виктор провёл рукой вокруг, улыбаясь: — А хороший участок у вас. Всё так добротно. Баньку сами строили или заказывали? Уж больно шикарно выглядит.

— Сами, конечно, — дед вроде даже слегка обиделся. — Кто же, если не сами. Заказывать, эвоно какие деньжищи надо платить. А так лес выписал, нам бесплатно положено. Сам спилил, мужики помогли вывезти. Всё как надо, брёвна выдержал, высушил. Долго простоит. Да нам-то чего, на наш век хватит. Могу показать, как внутри сделал. Тута ко мне ужо многие приходили опыт перенимать, — явно с гордостью ухмыльнулся дед.

— Да, я бы с удовольствием глянул. — Виктор был рад. Разговор налаживался.

Чай был очень вкусным, ароматным, с пряными лесными травами. Мария Ивановна из пузатого чайника заботливо подливала Виктору в большую красивую кружку. Он поблагодарил:

— Спасибо большое. Вкусно очень. — И снова обратился к Николаю Васильевичу: — Летом, наверное, много людей в деревне?

— Ну а как, конечно. Много дачников будет, и детишек на каникулы привозят. Да, летом людно. Зимой вот скучновато. Но мы привыкли.

— У вас есть внуки? — вежливо поинтересовался Виктор.

— Нет, мы с Машей вдвоём живём, не дал нам Бог внуков, — дед вздохнул. — Доченька Настя умерла давно. Сколько ужо. Скоро двадцать лет как будет. А больше детей и не было. Так вот и живём. Да, а куды деваться, привыкли.

— Сожалею. — Виктор, заметив, как, наклонив голову, сразу загрустила Мария Ивановна, чувствовал себя ужасно, вытащив неприятные воспоминания.

— Ладно, — вздохнул Николай, глянув на жену, — это дело давнее, чего ворошить. Пошли, баню покажу.

Виктор ещё раз поблагодарил за чай, встал и пошёл за дедом в сторону бани. Баня была большая. Сруб шесть на шесть метров. Нижние брёвна, по полметра в диаметре, проложены толстым слоем мха. Выше размер брёвен немного уменьшался, но все были ровненькие, одно к одному. Зашли в предбанник. Даже нет, не предбанник, это была скорее деревянная пристройка.

— Это хозблок, — сказал Николай Васильевич. — Чтоб зимой тепло сохранить, да и дровяник здесь же.

В так называемом хозблоке вдоль стены стояли большой стол со столярными инструментами, два кресла, маленький журнальный столик, скамейка вдоль стены. С другой стороны — во всю стену поленница из берёзовых дров. На полу — коврики.

Дед открыл толстую деревянную дверь. Зашли в следующее помещение.

— Здесь топочная, — он показал на печь. — Сама печь в парилке, а здесь только знай дрова подкидывай, — улыбнулся он.

Виктор открыл красивую дверцу из прозрачного стекла. Такого раньше не видел.

Дед увидел его восхищение и пояснил:

— Огнеупорное стекло. Все любят смотреть, как дрова горят, а открывать печку негоже. И дыму напустишь, и горит хуже. А так и любуйся, и закрыто. У меня и в доме так же сделано, — не без гордости пояснил он. — А знаешь, какая толщина металла должна быть в печке?

Виктор пожал плечами:

— Шестёрка, наверное, такие обычно варят?

Николай Васильевич улыбнулся:

— Не-ет, у меня двенадцать миллиметров. Я специально заказал потолще. Один раз протопил — и будет тепло долго держать. Ладно, здесь разувайся.

Виктор снял ботинки, прошёл в следующее помещение.

— Здесь помывочная, а это парилка, — дед открыл дверь из серого матового стекла. Вдоль двух стен в два ряда — широкие полки из белой осины. На стенах — вагонка, досочки одна к одной. Всё по-хозяйски основательно и настолько аккуратно, что Виктор реально захотел себе такую же баню.

— Здорово, — искренне похвалил он. — Вы прямо зародили во мне новую мечту.

— Да, — махнул рукой в сторону двери Николай Васильевич, — пойдём. Не ты первый ужо. Тут у меня намедни фотографировать приходили… эти, как их? Ну, в интернетах пишут. Целое кино сняли, всё расспрашивали, что да как.

— Блогеры, — подсказал Виктор.

— Ну, может, они. Тоже хвалили, сказали, что такой красоты не видели ещё. Ну, если себе будешь строить, приходи, я тебе много секретов могу рассказать. Как удобно воду сделать, вентиляцию. Чтоб баня не гнила, чтоб зимой был пол тёплый. Ой, да много тут всего. Хорошую баню сделать — это целая наука.

Вышли в предбанник. Дед достал трубку, открыл коробочку с табаком, стал набивать.

— Куришь? — спросил он и, чиркнув длинной охотничьей спичкой, стал раскуривать.

— Не-е, я бросил давно, — Виктор улыбнулся.

Николай Васильевич присел на лавку, что стояла вдоль стены, Виктор сел рядом в кресло. Самое время было спросить про Настю, но дед его опередил:

— Некому только это всё оставить. Детей нет.

— А что с дочкой вашей случилось? — подталкивая к разговору, спросил Виктор.

Дед помолчал немного, вздохнул:

— Да убили её. Почти двадцать лет назад.

Виктор молча ждал. Расскажет дед ещё что-нибудь или нет, не перебивал. Николай Васильевич опять вздохнул:

— Молодая совсем была, только двадцать пять исполнилось. Отучилась в институте и вернулась домой. Я ей говорил: «Наська, в городе-то больше возможностей!» Нет, вернулась зачем-то. А она на переводчицу училась, языки иностранные хорошо знала. С парнем познакомилась, с иностранцем. Он её к себе на работу и взял. Зарплата хорошая и работа видно интересная. А потом у них конфликт вышел с местными. Оне тутойть в соседнем леспромхозе доски пилили. Чего-то, видно, не поделили. А парень-то этот, тёзка мой, Колька тоже, только она его по-иностранному называла. Николас вроде. Он такой тоже боевой был. Всё дрались с местными. Никак мирно не жили. Наши-то их прогнать хотели. Уж и пугали его, и пилораму поджигали. Он: нет, не уйду — и все. Говорил: мы с Настюхой сами всё создали, сами построили. Будем защищать. Ну, эти видят, что Колька не боится ничего, решили дочку припугнуть. Ну и так получилось, в общем, Настеньку застрелили, — дед замолчал.

— Как так-то? — Виктор хоть и слышал уже этот рассказ от Николаса, но из уст деда он звучал совсем по-другому. — Ну и что с ними стало? Их хоть осудили потом? — спросил он.

Николай Васильевич затянулся, медленно выпустил дым, потом продолжил:

— Да, суд состоялся, подозреваемых было пять человек, но всех оправдали. Не доказали ничего. Свидетелей не было, никто ничего не видел.

— А этот? Ну, Колька чего? — спросил Виктор.

— А его потом и обвинили. Адвокат этих упырей на суде так и сказал, что Колька приревновал Настю и убил. А он же сразу после смерти Настеньки куда-то пропал, его даже в розыск объявили. Потом пришёл ко мне через месяц, наверное. Упал на колени, извинялся. Говорил, что всё из-за него случилось. Прощения просил. Клялся, что это не он убил.

А я ему тогда сказал: «Не говори глупостей, я знаю, что не ты, но ты в розыске, найдут — точно посадят». — Дед посмотрел на Виктора: — Любил он ее сильно. Это же видно было. Пылинки с неё сдувал. Больше я его и не видел. Не знаю, может, к себе уехал. Он где-то в тёплых краях жил. В Греции, кажется. Он мне тогда говорил: мол, Васильич, я тебе такие места покажу, закачаешься. На рыбалку съездим на море. А вишь, как судьба-то распорядилась.

— Ну а с этими, ну, с упырями чего, так и сошло с рук? — Виктор посмотрел на деда.

— А всех пятерых и убили. Почти сразу, как Колька ушёл, через несколько дней и убили. Ко мне тоже следователь потом приходил, вопросы задавал. Видимо, и меня подозревали. Но я не стал говорить, что Кольку видел, может, и его это работа, не знаю. Причём нашли их всех в конторе, на пилораме у них. Валялись по углам мёртвые. У четверых — ни царапины, ни синяков, а у одного грудная клетка сломана, как будто под молот попал. И на лицах у всех, менты говорили, прям ужас застыл. Ужас и удивление. Как будто сидели, мирно разговаривали, и вдруг что-то их напугало. Я не ведаю, но неспроста это. И уж что там произошло, теперь не узнаешь. Ну, они получили то, что и заслужили. Вот так бывает.

Николай Васильевич встал, как будто бы опомнившись от воспоминаний:

— Ладно, пойдём ужо, дело прошлое, мы с женой стараемся об этом не вспоминать, а то она и так все слёзы выплакала в первое время. Ты телефон свой запиши, если кто дом продавать будет, я тебе позвоню, а так, да, правильно, что у нас в деревне дачу присматриваешь, места здесь хорошие.

— А я хотел сказать еще… — Виктор подождал, пока дед остановится и повернётся к нему: — Может, и вам помочь чем? Вы мне помогите дом найти, а я вас отблагодарю. Или деньгами, или ещё как. Я человек самодостаточный, меня не затруднит.

— Не надо никакой оплаты, — замахал руками дед. — И не выдумывай, а то сейчас обижусь. У нас с Марьей две пенсии, а мы и одну не проедаем. Как ты сказал, Витя тебя зовут?

Виктор кивнул.

— Я тебе помогу не за оплату, а потому что, обратись я к тебе, и ты бы мне помог, верно?

— Конечно, — кивнул Виктор.

— Ну вот, а коли самодостаточный, подумай, может, там, в администрациях, знакомых каких найдёшь. Нам бы дорогу подсыпать, а то к нам даже автобус не всегда проедет. Вот это было бы хорошее дело, — дед грустно улыбнулся. — Да пустое поди, тоже небось не так просто у них. Ну да ладно, ты ещё и дом не купил, а я уж тебе про дорогу.

Распрощались как хорошие друзья. Мария Ивановна предлагала ещё чаю, но Виктор вежливо отказался. Ехал медленно, аккуратно объезжая ямы, которые были, к слову сказать, везде. Думал о Поляковых. Хорошие люди, добрые, отзывчивые. Вот почему всё так несправедливо? Ведь могли бы жить счастливо, большой семьёй, наверное, с кучей внуков. А из-за каких-то, как он сказал, упырей, всё перевернулось. Но этот Васильич вроде не унывает. А куда деваться? Времени прошло много, видимо, переболело. Вспомнил странную историю с убийством этих парней. Как-то всё необычно получается. Прямо мистика. Было бы неплохо снова встретиться с Николасом. Пообщаться и в конце концов рассказать ему всё, как есть. Пусть скажет, как сделать, либо пусть сам поедет к деду и даёт ему денег. Но в тот же миг внутренний голос намекнул Виктору, что вообще-то он бессовестно пользуется подарком Николаса, а своё обещание не выполнил ни на грамм. Так что включи мозг и думай. Прояви сообразительность и выполни свою часть работы, кстати, не такой уж и сложной.

Надо просто найти подход. Дед дорогу подсыпать хочет. Можно попробовать. Хотя бы поспрашивать у знающих людей, кто вообще этим заведует. Наконец он выехал на бетонку и прибавил газу. Несколько раз нажал на кнопку, добавив громкости. На Ретро FM что-то испанское задорное ритмично ударяло в диафрагму, и Виктору стало весело и радостно. Какое же это всё-таки удовольствие — ехать на хорошей машине по хорошей дороге. Не прошло и десяти минут, как он напрочь забыл и про деревню, и про Поляковых, и про Николаса.

Вернулся домой засветло. Дома вкусно пахло жареным мясом. На плите стоял противень с чем-то очень аппетитным. Анна сидела за кухонным столом и разглядывала журналы.

— Чего там интересного? — кивнул Виктор на яркие картинки.

— Витечка, а поехали на море, — Анька выпятила губу, изображая обиженного ребёнка.

— Да не вопрос, поехали. Ты куда хочешь? — Виктор даже сам удивился, как он быстро согласился. Вроде пока никуда не планировали.

— А вот, смотри. Я уже тур насмотрела. В Италию на три недели. Первая линия от моря, пять звёзд, свой пляж, всё включено. Отдохнём.

«От чего?» — хотел пошутить Виктор, но только пожал плечами:

— Вообще-то там сейчас жарко.

— Поехали-поехали, — не унималась Анька. — Я уже всё продумала. Возьмём тур. Пляж, море, солнце. Там можно машинку в аренду взять, покатаемся по Италии. Обязательно проедемся по аутлетам, пошопимся, позагораем. И я хочу побывать в Венеции. Всегда хотела посмотреть на эти каналы, там ещё эти лодки с длинными носами, как их?..

— Гондолы, — вспомнилось откуда-то слово.

— Точно, а парни, которые гребут веслом, гондольеры, — Анька жестикулировала, как будто сама гребла.

— Надо подумать. — Он взял журнал в руки, разглядывая предложения.

— Не надо ничего думать, давай паспорт, я завтра отнесу в турбюро, чтоб сделали шенген, и сразу оплатим путёвки. Я уже звонила, сказали, нам ещё скидку сделают при полной оплате. — Анька повисла на шее у Виктора, обхватив обеими руками, и шёпотом, по слогам сказала: — По-е-ха-ли! Будет здорово, я тебе обещаю. А сейчас мыть руки и за стол. Кормить буду.

Вот как так она умела? Ярский не заметил, как опять попал в зависимость от этой самоуверенной красавицы. Ел вкуснейшее мясо, умело отбитое и такое сочное, что просто ах! На столе стоял большой запотевший бокал пива. Анька умела сделать красиво, уютно и вкусно. Да ладно, сколько той жизни! Когда ещё выдастся возможность шикарно отдохнуть. Если бы это был его выбор, то вряд ли это была бы Италия, пять звёзд. Это были бы, скорее всего, бюджетная Турция либо Египет. Ну, или Крым. Да вообще, какой отдых? Хотелось переехать в Питер, на остатки денег купить какую-нибудь квартиру, уже не пентхауз с видом на набережную, а обычную двушечку в спальном районе. Найти нормальную работу и в конце концов обрести хоть какую-то стабильность. Анька же своей импульсивностью взрывала все планы. Всё опять шло наперекосяк, и Виктор, соглашаясь, ничего не мог с собой поделать.

На следующий день поехали в туристическую контору «Акварели». Отдали паспорта. Решили сделать не итальянскую визу, а финскую. Говорят, быстрее и проще. Полностью оплатили трёхнедельный тур. Девушка-турагент быстро и профессионально оформила документы и объяснила некоторые нюансы. Картинка вырисовывалась следующая: до Финки — на своём мерсе, потом — самолетом из финской Лаппеенранты до итальянского Бергамо, там — арендованным автомобилем до курортного Лидо. Названия Виктору ни о чём не говорили, но цена — да. Цена говорила. В любом случае, сказано-сделано. Анька просто пищала от восторга. Виктор смотрел на неё и вроде тоже был счастлив.

На следующий день позвонил Левину. Предложил остатки золота по той же цене, и тот сразу же согласился, как будто ждал звонка. Договорились на завтра. Посчитал деньги. После продажи золота будет чуть больше трёх миллионов. Решил поехать в Питер и на месте определиться, что можно взять на эти деньги. А уж потом, продав свою однушку в Черепе, рассчитаться с друзьями Николаса. Анька тоже напросилась в Питер. Виктор был не против.

Питер, 12 июня 2005

Выехали ранним утром в воскресенье. Настроение было отличное. Анька не переставая трещала про Италию. Виктор даже слегка удивился, как много она знает про Милан, про Рим и про древнюю историю. Он слушал в пол-уха, думая в основном о предстоящей покупке квартиры. У него уже было несколько интересных вариантов. Стоило ему позвонить по паре объявлений, и теперь питерские риэлтеры целыми днями предлагали квартиры. Как оказалось, множество квартир было в обмене, и Виктор с оплатой наличными был как раз востребованным звеном в цепочке. Если сильно не копаться, то сделку можно проводить хоть на следующий день. Но торопиться не хотелось. Всё-таки было желание выбрать квартиру по душе. Остановились в гостинице недалеко от центра. Виктор позвонил девушке-риэлтеру, но все просмотры были назначены только на завтра. Что ж, не удивительно. Летний Питер в воскресенье не подразумевал никакой работы.

— Это же здорово, — Анька просто сияла от счастья. — Сейчас же белые ночи. Мы будем гулять всю ночь. Витька, ты такой молодец, что вытащил меня сюда!

Бросили вещи в номере, приняли душ. Даже попытались немного вздремнуть, но не получилось. Решили где-нибудь перекусить. Анька хотела прогуляться пешком, но тут возник вопрос: что с деньгами? Оставлять в номере или в машине не хотелось. Таскать с собой тоже большого желания не было. При том, что Виктор плотно и аккуратно упаковал пачки с тысячными купюрами, всё равно получился достаточно большой свёрток. Поехали на машине. Накатавшись по набережным, приглядели неплохой ресторанчик с прекрасным видом на Неву. На другой стороне красовался шпиль Петропавловской крепости. Парковки, конечно же, не было. Виктор встал под знак, включил аварийку. Ну да, гулять по центру Питера на машине — то ещё удовольствие. Тут же к ним подошёл паренёк в жёлтой светоотражающей жилетке поверх одежды. Появился, как джин из бутылки.

— Уважаемый, — вежливо обратился он, — парковочку ищете?

— Хотелось бы, — Виктор недоверчиво оглядел паренька.

Выглядел тот жуликовато, но на жилетке был приколот большой значок с надписью «Охрана».

— Места платные, сто рублей в час. Минимум двести, — опять вежливо и с улыбкой пояснил тот.

— Да не вопрос, — Виктор показал рукой впереди лобового стекла. — А где?

Парень махнул рукой, и из старенькой «Лады», запаркованной прямо перед окнами ресторана, показалась довольная физиономия.

— Вот он сейчас отъедет, и на его место поставите, а двести рублей мне, пожалуйста, и если будете гулять дольше, то лучше оплатите сразу. — Паренёк написал на бумажке время, протянул Виктору и сказал: — Под стекло положи.

— Два часа хватит, — сказал Виктор.

Прикольно, как в девяностые попал. Каждый зарабатывает, как может. Рассчитался с парковщиком. Мужик на жлыге тут же отъехал, и Виктор занял его место. Прямо под окнами. Удобно. Парковщик, получив деньги, тут же удалился. Пакет с деньгами лежал под водительским сиденьем. Виктор уже потянулся, чтобы вытащить его и взять с собой, но что-то остановило его. Так не хотелось тащить этот пакет в ресторан. Да пусть лежит, чего ему будет. Всё же на виду. Хватит уже параноить. Кому есть дело до «мерседеса» в центре Питера? Это же не в деревне какой-нибудь. Здесь полгорода ездит на таких иномарках.

— Пойдём? — Анька, подвела губы, глядя в зеркало на солнцезащитном козырьке, довольная и по-летнему неотразимая.

— Пошли. — Виктор нажал на сигналку, мерс грозно пикнул и с мягким приятным звуком закрыл все двери.

Ресторан оказался вовсе не ресторан, а хорошая, дорогая кафешка. Ну и неплохо. Взяли по салатику, два больших капучино и несколько разных пирожных. Сладкое Виктор любил, поэтому был рад такому разнообразию всяких разноцветных бисквитов. У окна столики были заняты, но с их мест машину было прекрасно видно. Он наконец позволил себе расслабиться и наслаждался вкусняшками, потягивая капучино. Ладно, сегодня надо ни о чём не думать, а просто отдыхать. Думать будем завтра. Надо посмотреть несколько квартир, чтобы иметь хоть какое-то представление о ценах и предложениях на рынке. Даже если первая квартира понравится, всё равно будем ходить и выбирать. Торопиться некуда. Будем считать, что это не деловая поездка, а настоящий отпуск, прогулка по Северной столице. Виктор боковым зрением увидел, как на улице прохожий мужчина с любопытством разглядывал его «мерседес». Сначала осмотрел спереди, потом медленно обошёл машину, встал со стороны водительской двери и достал из кармана мобильный телефон.

— Мне нравится Питер, — сказала Анна, маленькой блестящей вилочкой ловко поддевая кусочек десерта, — я бы переехала сюда.

— Ты же за границу хотела, — как-то механически ответил Виктор, не отрывая взгляд от мужика за окном. Тот стоял возле машины, чего-то жестикулировал одной рукой, во второй держал телефон и с кем-то разговаривал. Странный холодок пробежал по телу. Вроде бы ничего особенного, но внутренний голос уже подсказывал ему, что что-то не так. Мужик не смотрел на машину, но стоял так близко, что почти касался водительской дверки. Ярский напрягся, а внутренний голос уже вопил благим матом, что, что-то явно не так.

— Витечка, ну ты меня не слушаешь совсем, — Анька, видимо, задала какой-то вопрос, а он не среагировал и даже не услышал.

— Погоди, Ань, я сейчас, — сказал Виктор, отодвигая стул и не сводя глаз с человека возле машины.

В следующую секунду мужчина поднял голову и через окно, даже с большого расстояния, Виктор увидел, что тот смотрит прямо на него. И не просто смотрит, а уже держится за ручку двери, открывая её.

Бегом до входной двери кафе, огибая столики, у Виктора заняло не больше двух-трех секунд. Чуть не сбив с ног молодую парочку на выходе, он выскочил на улицу, больно ударившись плечом о дверной косяк. До машины — метров двадцать. Ярский как спринтер рванул изо всех сил и преодолел их в несколько прыжков. Он бежал не к водительской двери, а к пассажирской. Подсказала интуиция: так ближе. Парень уже сидел на водительском сиденьи, а значит, и правая дверь была не заперта. В тот момент, когда он уже протянул руку к дверной ручке, мощно рыкнул мотор. Этот знакомый приятный рык спорткаров, который всегда так возбуждающе действовал на нервную систему, в этот раз прозвучал обрёченно и грустно. Дёрнул ручку двери. Заблокировано. Уже замахнулся, чтобы со всей силы ударить по стеклу, но в этот момент, повернув передние колёса почти на сорок пять градусов, «мерседес» резко со свистом рванул влево, и Виктор, ударив кулаком уже по касательной, потерял равновесие и рухнул на асфальт.

Он в кровь разодрал коленку и руку до локтя, но, не чувствуя боли, вскочил на ноги, смотря вслед быстро удаляющемуся «мерседесу», мгновенно набравшему скорость, обгоняя машины, белой птицей летевшему в сторону Дворцовой набережной. Через несколько секунд он скрылся из виду, унося красивую мечту и три миллиона за так и не купленную квартиру. Подошли две молодые женщины, которые всё видели, чего-то говорили про милицию. Выбежала из кафе испуганная Анька, показывала на разодранные джинсы, кровь на руке. Виктор слышал всё как в тумане. Как так-то! Ведь этого не может быть! Такое бывает только в кино. Почему это случилось именно с ним? Через несколько секунд, когда оцепенение прошло, он не заметил, как в кровь прикусил губу, и вдруг громко рассмеялся. Почему-то стало так смешно над своей глупостью. Это был страшный, надрывный смех, почти истеричный. Виктор схватился руками за голову и продолжал ржать, пугая окружающих и Аньку. Когда в шутку говорят, что кто-то рвёт на себе волосы, это не так уж далеко от истины. Он правда несколько раз дёрнул себя за волосы, словно стараясь проснуться от кошмарного сна. Это немного помогло. Мозг снова стал работать чётко. Виктор вернулся в кафе, попросив счёт, расплатился.

— Где у вас здесь отделение милиции? — спросил у официантки.

Она покопалась в записях, написала адрес и телефон. Отделение было совсем рядом, на Дворцовой.

— Ань, пошли, — сказал он, выходя на улицу. Анька понуро семенила рядом.

— Мы куда? — грустно спросила она.

— В ментовку, — ответил Виктор как можно бодрее, но голос дрожал. Он взял её за руку и как-то неуверенно сказал: — Всё будет хорошо.

В отделении милиции их встретили буднично. Виктор в двух словах объяснил ситуацию старлею в дежурке. Тот кому-то позвонил, сказал номер кабинета, махнув рукой: мол, вам туда, прямо по коридору, найдёте.

Обычный кабинет госучреждения. Всё уныло и аскетично. Капитан предложил присесть за стол и написать заявление. Написал всё как есть. Особо расписывать не стал. Но изложил всё по чесноку. Про деньги тоже написал.

— Документы на машину с собой? — спросил капитан.

— Да, конечно, — Виктор достал свидетельство о регистрации и страховку.

— КАСКО есть? — спросил капитан, делая копии на старинном ксероксе.

— Нет, не стал делать, я аккуратно езжу, — ответил Виктор.

— На такие дорогие машины КАСКО делается не от повреждений, а от угона. Вы как сегодня родились, — капитан с лёгкой улыбкой посмотрел на Виктора.

Сразу вспомнились слова страховщика в московском автосалоне: «Не боитесь?»

Тогда он не придал этому особого значения. Подумал о каких-нибудь царапинах, вмятинах, но никак не об угоне.

— Ну, теперь ждите звонок. — Капитан снял фуражку, заложил руки за голову и откинулся на спинку кресла. — Угонщики на днях могут позвонить.

— А как? Откуда они номер мой узнают?

Виктор, видимо, выглядел настолько глупо, что капитан, как-то иронично покачав головой, совсем по-отечески, продолжил:

— Эти товарищи угоняют машины по наводке. У них есть доступ к базам страховок. Если бы машина была застрахована, то её вряд ли стали бы угонять, а так вам позвонят и попросят денег за возврат машины. Сколько стоит машина? Два с половиной миллиона?

— Около трёх. — Ярский только сейчас начал понимать схему угонов. Конечно, у них будет его телефон. Найти номер проблемы не составит. Вот он лошара деревенский!

— Значит, попросят примерно полтора. Сразу звоните мне. В любое время. Ну, и с вашими деньгами, что были в машине, думаю, стоит распрощаться, — как-то уж совсем буднично заметил капитан.

— А вы? Вы хоть будете искать? — с надеждой в голосе спросил Виктор.

— Ну конечно, будем, — капитан зевнул. — Сейчас внесём данные в базу. Будем работать.

Взглянул на Аньку, молча стоящую около стены, провёл по ней взглядом сверху донизу, дольше, чем предполагали приличия, потом сказал, разведя руками:

— Сожалею, девушка. — И уже обратившись к обоим: — Ну что, будет информация, позвоню. Не будет — тоже позвоню. — Он встал, давая понять, что разговор закончен.

Когда вышли на улицу, Анька как-то совсем по-деловому заметила:

— Зря ты ему про деньги сказал. Если они найдут машину и там всё ещё будут деньги, они заберут их себе. А ещё милиция тоже может быть в доле. Я слышала, что в больших городах они так и работают: жулики и милиция.

— Анька, откуда ты всё это знаешь? — Виктор остановился, удивляясь своей деревенской наивности. Но она только молча развела руками.

В Питере прожили почти неделю. Никакие квартиры, конечно же, смотреть не пошли. Каждый день ходили в отделение милиции справляться, как дела. В конце концов капитан сказал, что не надо приходить и мешать работать. Ярский был настолько расстроен и подавлен, что просто не знал, что дальше делать. С Анькой отношения натянулись как струна. Она вроде сдерживалась, но, похоже, тоже особой радости от дальнейших прогулок по Питеру не испытывала. Ни о каких развлечениях даже речи быть не могло. Из угонщиков так никто и не позвонил. В субботу на вечернем поезде уехали в Череповец. Виктор даже не удивился, что по приезду Анька сказала, что хочет несколько дней пожить у себя. Дело хозяйское, он был не против.

По дороге домой зашёл в магаз, взял две поллитровки первой попавшейся водки, накидал в корзинку разных сосисок, сыра, ещё какой-то снеди, что подвернулась под руку. Дома на скорую руку сварганил закусь, налил грамм сто прямо в кружку, залпом выпил. Физически ощутил, как медленно, но приятно алкоголь горячей жидкостью пробирался в желудок. Почти сразу повторил, чувствуя, как лёгкий хмель разливается по всему телу. Оставшиеся полбутылки убрал в холодильник. Хватит. Алкоголь притупляет проблемы, уменьшая их; вернее, не уменьшая, а создавая иллюзию, что их нет. Но это только кратковременно. На самом же деле проблем не становится меньше, они просто отодвигаются на некоторое время. Виктор это прекрасно знал и не пытался залить их вином. Просто хотелось немного расслабиться, ни о чём не думая, просто побыть одному. Собственно, а что случилось? Ему, как снег на голову, упал подарок. Он неумело им распорядился, но это же не конец света. По большому счёту он ничего не потерял. Да, у него остались неисполненные обязательства перед Николасом, но это всё решаемо. Так что нечего себя жалеть, надо сделать выводы и постараться извлечь урок на будущее. Где-то он слышал, кажется, еврейскую поговорку — когда теряешь деньги, надо говорить: «Бог, спасибо, что взял деньгами, а не здоровьем». Эта поговорка как раз подходила под его случай. Ну вот и славно. Достал из холодильника бутылку, налил ещё соточку.

— Не парься, Зевс, всё будет хорошо, — сказал он сам себе, опять вспомнив своего друга Сиплого.

Уныло перебирая в руке кружку с водкой, задумчиво смотрел на содержимое. Водка маслянистой жидкостью перекатывалась по краю кружки. Пить больше не хотелось. Выплеснул в раковину, поставил кружку на стол. Вот почему всё так? Почему Бог, если он вообще есть, допускает такие вещи? Где та справедливость от Всевышнего, о которой так много говорят верующие? Походу, нет никакого Бога. Выдумки всё это. Пожалуй, прав был Дарвин со своей теорией эволюции. Выживает сильнейший. Виктор не был сильнейшим, кто-то оказался хитрее и умнее — и вот результат. Он опять сидит в своей однокомнатной квартире в провинциальном городе, а кто-то гоняет на его мерсе и никакой ответственности за кражу, скорее всего, не понесёт. Это несправедливо. Но это жизнь. Конечно, он знал точно, что он не пропадёт. Найдёт новую работу, пусть не высокооплачиваемую, но приемлемую, чтобы жить. Вот только мечты о дальних странах, о шикарных курортах и дорогих вещах опять становились только мечтами. Виктор посмотрел в окно на чистое голубое небо, такую редкость для Череповца. Вот как люди могут верить в Бога? Зачем они вообще ходят в церковь? Это какую же слепую веру надо иметь, чтобы, не видя Бога, просто верить, что будто бы Он есть. Виктор улыбнулся и вдруг вслух сказал:

— Ну что, Бог, есть ты где-нибудь? Дай мне простой и понятный знак. Ну, так, чтобы я в тебя поверил. Как можно в тебя верить, если ты никак себя не проявляешь? — Помолчал, выдержав паузу, затем уже с явным сарказмом продолжил: — Ну да, ну да, я так и думал. Если ты и есть, то от тебя одни неприятности. Так что всё мне с тобой ясно. Нет тебя, и никогда не было. Сказки это всё. Если бы ты был, то ты бы точно сейчас сделал какое-нибудь чудо, видя, что я хоть как-то пытаюсь с тобой говорить. Хоть что-нибудь простое. Ну, пусть хоть телефон зазвонит хотя бы.

Виктор посмотрел на лежащий на столе мобильник, слегка ухмыльнулся и покачал головой.

В следующую секунду он вздрогнул и почти подскочил с дивана от внезапного звонка. Нет, это был не мобильный, это звонили в дверь. Виктор давно уже хотел поменять звонок на входной двери, так громко и пронзительно он звучал, но всё никак руки не доходили. Открыл. За дверью в чёрной длинной рясе, держа за ручку большой дорожный чемодан на колёсиках, стоял поп и улыбался. На груди у него красовался огромный медный крест на толстой цепочке. Это был сосед по лестничной площадке отец Роман.

Отец Роман принадлежал к тем новомодным священникам, которые жили в духе современного времени. Он был всего на несколько лет старше Виктора. Высокого роста и приятной внешности мужчина, с длинной, но очень аккуратно ухоженной чёрной бородой. Отец Роман пользовался мобильником, ездил на свеженькой Toyota Corola и, вообще, если бы не ряса, которую он, кажется, никогда не снимал, то скорее походил бы на успешного бизнесмена, чем на священника. Он был женат. Жена, тоже высокая, красивая женщина, интеллигентная и приветливая, всегда вежливо здоровалась с Виктором, но никогда не вступала в разговор. Детей у них, скорее всего, не было, по крайней мере, Ярский не видел. Самое интересное, что каждый год отец Роман поздравлял Виктора с днём рождения. Просто так, без всяких подарков, позвонит в дверь и скажет: «Виктор, с днём рождения, сосед. Здоровья и всех благ». Виктор даже пару раз спрашивал: «Отец Роман, а когда у вас день рождения?» Тот говорил, но Ярский всякий раз тут же забывал и, к своему стыду, даже примерно не помнил.

— Виктор, добрый день, — приятным басом поздоровался отец Роман и протянул руку.

Ярский сделал символический шаг вперёд, чтоб не через порог, и тоже поздоровался, пожав руку. Вдруг вспомнил, что у попов вроде целуют руку, но да пофиг, это не его случай.

— Здрастути, — машинально ответил Виктор, мгновенно забыв о внезапном звонке в дверь сразу после его просьбы к Богу о каком-нибудь знаке.

— Виктор, я извиняюсь, можно у вас оставить чемодан? А то я вернулся из монастыря Кирилловского, а, как оказалось, ключ от квартиры с собой не взял. А матушка Татьяна на машине уехала и вернётся только к вечеру. Не бродить же по городу с вещами.

— Да, конечно, заходите, — Виктор широко распахнул дверь, приглашая войти.

Отец Роман помешкал немного, но всё же вошёл, оглядываясь по сторонам. Виктор был очень рад нежданному гостю.

— А чего только чемодан? И сами заходите. Если никуда не спешите, проходите на кухню, чарку налью да хлеб-соль предложу, — Виктор, неумело, но от души пытался предложить своё гостеприимство.

Отец Роман задумался на секунду, но тут же согласился. Разулся, поклонился невидимому Богу и широко перекрестился. Виктор по-быстрому подогрел уже остывшие сардельки, с горкой накидал попу в тарелку, добавил зелени, что нашёл в холодильнике, и крупно, размашисто нарезал чёрного хлеба большими неровными кусками. Порезал на дольки два больших апельсина, пару яблок. Затем достал две красивые хрустальные рюмки и налил обоим водки до краёв. Отец Роман присел на табурет и скромно, но с интересом наблюдал, как Виктор суетится, накрывая на стол.

— Ну что, с приехалом, — поднял свою рюмку Виктор.

Отец Роман привстал, кивнул, сел обратно на табурет, перекрестился сам, перекрестил стол, сказав:

— Очи всех уповают на Тя, Господи, и Ты даёшь нам пищу в своё время, открываешь руку Твою и насыщаешь всё живущее по благоволению, — поднял рюмку и, чокнувшись с Виктором, отпил половинку. Затем, аккуратно поставив рюмку на стол, взял вилку в левую руку, а нож в правую. Виктор исподволь наблюдал, как отец Роман с достоинством, интеллигентно вкушает пищу. Отрезая ножом маленькие кусочки от сардельки, он отправлял их в рот и долго, вдумчиво пережёвывал. Виктору даже стало смешно, но, не желая обидеть гостя, он сделал вид, что не обращает на того внимания и налил ещё по рюмке. Себе — целую и попу тоже долил до краёв.

— Ну, с богом, — сказал Виктор, чокаясь.

Отец Роман кивнул, выпил до дна, перевернул стопку и перевёрнутую поставил на стол.

— Благодарствую, достаточно, — пробасил он и взял дольку яблока.

— Виктор, вы очень гостеприимный хозяин, всё было очень вкусно. — Отец Роман положил нож и вилку на тарелку и, оглядываясь по сторонам, сказал: — Хорошо у вас здесь, уютно. Давно уже как соседи, а первый раз к вам зашёл. В какой храм ходите? Я вас у нас на службе ни разу не видел.

— Да я, собственно, ни в какой не хожу, — как будто бы извиняясь, сказал Ярский. — Не совсем я… Ну, типа, не совсем верующий. Да что там, скорее, совсем не верующий.

— Ничего, это нормально, — отец Роман кивнул, соглашаясь. — Значит, ещё не пришло ваше время. Каждый приходит к Богу, кто-то раньше, кто-то позже.

— Где он, этот Бог? — в сердцах сказал Виктор уже изрядно захмелевший. — Посмотрите вокруг. Столько несправедливости. Если бы этот ваш Бог хотел, он бы всё сделал как надо, а не так, что у кого-то есть всё, а у кого-то ничего.

Отец Роман огладил бороду, улыбнулся, ничуть не смутившись, и спокойно сказал:

— Да, конечно, в мире много боли и страданий, но мы же не знаем, каков замысел Всевышнего. Вот вы, Виктор, молодой, здоровый мужчина, живёте в замечательной квартире, — он обвёл рукой вокруг, — и сетуете, что всё не так, как надо. А кто-то живёт без рук, без ног или ещё Бог знает в каком недуге и радуется жизни. Всё относительно. Приходите в храм на службу, и вы найдете там много ответов. Я вам обещаю.

— Ну не зна-а-аю, — протянул Виктор с лёгкой иронией, — вряд ли соберусь. А вот у меня к вам такой вопрос. Вот как сделать так, чтобы люди жили честно, не воровали, не грабили, не обманывали друг друга? Где тот Бог, который может сделать так, чтобы я поставил машину у дома и был уверен, что ночью её никто не угонит? Да можете не отвечать, нет такого Бога. А вы говорите идти в храм. Да пустое это всё.

Отец Роман выслушал Виктора, кивая и как будто бы соглашаясь, подождал, пока тот выговорится, потом неторопливо и спокойно сказал:

— Да, я вас понимаю, но вы же даже не попробовали. Как вы можете судить о том, чего не ведаете? Насчёт машины я вам так скажу. У меня нет никакой сигнализации, я всегда ставлю машину у дома, порой даже забываю закрывать. А на ваш вопрос, как сделать мир лучше, я вам отвечу так: вы просто сделайте лучше себя, и этого будет достаточно. Никого не обманывайте, желайте людям только добра, не присваивайте чужого, ну и, — он сделал паузу, — в первую очередь, возлюбите Бога и уповайте на него. И обязательно приходите на службу. — Отец Роман встал из-за стола.

— Ещё раз благодарю за угощение, Виктор, — он слегка поклонился, затем неторопливо обулся и, попрощавшись, сказал, что заберёт чемодан вечером.

Через неделю депрессивного валяния на диване к Виктору понемногу начал возвращаться интерес к жизни. Несколько раз набирал Аньке, но та трубку не брала. Решил прогуляться. Купил у старенькой бабушки на автобусной остановке огромный букет полевых ромашек и поехал к Аньке на работу. В управлении образования, бывшей старой школе на Первомайской, как всегда, было немноголюдно. Несколько человек сидели возле кабинетов, ждали своей очереди на приём. Два риэлтера стояли в сторонке и вполголоса спорили про опеку, обмен и ещё чего-то. Виктор прошёл в конец коридора, где находился Анькин кабинет. Дверь была открыта. Анна с кем-то громко разговаривала по телефону. Он остановился напротив, поднял букет с ромашками и стоял улыбаясь. Анька держала мобильный телефон в согнутой руке на уровне груди и разговаривала со своей подругой по громкой связи. Она любила говорить по громкой связи, всегда повторяя, что нельзя держать трубку близко к голове. Где-то вычитала, что это очень вредно. Мол страшно вредные излучения влияют на мозг.

— Ну, у меня-то нет мозга, — всё время шутил Виктор, — поэтому мне не вредно.

Анна стояла спиной к Виктору, смотрела в окно и, разговаривая, не видела его появления.

–…да не хочу. Мы с ним совершенно разные, — услышал он конец фразы.

— Но ты же говорила, что любишь его, вместе же собирались в Питер переезжать, — голос Анькиной подруги был знакомым, но, как звать её, Виктор не знал.

— Куда переезжать? У него ни кола ни двора. Он бесперспективный, — совсем обыденно сказала Анька.

— Ой, Анют, где ты сегодня перспективного найдёшь, все уже заняты давно, а Витя твой хоть мужик нормальный, сама же говорила, что вам хорошо вместе.

— Ну, хорошо-нехорошо, это другое, — сказала Анна, протягивая руку, чтобы прикрыть окно. — Всё! Расстались мы, не хочу больше ничего. А знаешь, стоит мне только свистнуть, мужики в очередь станут, так что давай не будем больше об этом.

Виктор сделал два шага назад и на пару секунд задумался. Осознание сказанного Анной пришло не сразу. Полученная информация загружалась медленно. Мозг словно отказывался принимать услышанное. Однако, когда загрузка завершилась, решение пришло мгновенно. Развернулся и медленно пошёл к выходу. Бросив букет в железную урну, стоявшую около входной двери, вышел на улицу. Вдохнул свежий летний воздух, улыбнулся и зашагал по проспекту Победы в сторону дома. На удивление, всё вокруг стало ярким и радостным. Было такое чувство, как будто он тащил на себе большой тяжёлый мешок и вдруг сбросил его. Сразу стало легко — как физически, так и морально. Даже дышать стало легче. Виктор не злился на Аньку, наоборот, он был ей благодарен. Какое приятное чувство свободы она ему только что подарила! Шёл по улице и широко улыбался. Понемногу созревал новый план. Теперь он постарается сделать всё правильно.