Женственность

Доротея Джерард

Роман австрийской писательницы шотландского происхождения, созданный на рубеже XIX и XX веков, отражает социальную повестку своей эпохи в увлекательной беллетристической форме. Перевод Светланы Станевич выполнен с английского языка по изданию 1903 года.

Глава 6. Отель «Каунти»

Так как дружба Клары и фройляйн Поль была недавнего происхождения, то Клара не сочла нужным посвятить эту даму в некоторые подробности, которые мы сейчас откроем читателю.

Принцесс стрит выглядела приветливо тем утром, когда Клара направила стопы в отель «Каунти», но ей было не до того, чтобы разглядывать оформление витрин лавок и сияющие на солнце окна замка, что, казалось, парил где-то в облаках, словно сказочная твердыня, так как она была полностью погружена в то, что про себя называла «режиссурой» сценария своей жизни.

«Раскуси их, а потом подделайся под них по возможности». Так действовала Бекки, и так будет поступать она.

«Она категорична в своих суждениях», сказала томная дама в конторе. Она жалела теперь, что не попросила объяснить, что та имеет в виду, но, с другой стороны, она могла и не получить объяснений. Ничего, она выяснит всё сама.

Когда решающий миг настал, всякая «режиссура» вылетела у неё из головы, ибо леди Джорджиана внушила ей такой трепет, что она поняла лишь, что если кто кого и «раскусывает», то это леди Джорджиана — её. Её милость начала с того, что осведомилась, кухарка ли она, которой было назначено прийти. Когда выяснилось, кто она, миледи соизволила указать ей на стул и вопросила, имеет ли она что-либо против сквозняков (дверь и окно были широко распахнуты), на что Кларе хватило ума сказать, что нет. Затем началось тщательное изучение её притязаний, её образования, её учительской методы, её требований в части гонорара, её рекомендаций, — и всё это с угнетающей методичностью. Когда дело дошло до рекомендаций, Клара почувствовала, что её сердце трепыхается где-то в районе ботинок. Клара понимала, что имя фройляйн Поль не будет иметь веса в глазах аристократки.

«О, тень Бекки Шарп! Приди мне на помощь, — взмолилась про себя Клара. — Уж ты-то сумела бы справиться с ней! Что до категоричности в суждениях, тут всё ясно. Ей нравятся люди, которые склоняются перед ней, и не нравятся те, которые этого не делают. Это относится и ко мне. Должна ли я унизиться? Есть ли другой способ обезоружить её? Она словно препарирует меня живьём! Ужасное чувство, я как будто пытаюсь подняться по стеклянной горе, о которой читала в сказках, невозможно ни за что ухватиться на этой гладкой поверхности».

В это время сквозняк, подувший из открытой двери, разбросал по полу бумаги, лежащие на столе. Клара наклонилась поднять их. Здесь был трактат, озаглавленный «Спасение души из пламени» с инициалами Дж. М., а также пригласительная карточка с изящной коронкой в углу, которая напомнила Кларе о короне в гербе баронессы Сейфорт. Это навело её на мысль. До сих пор Кларе не приходило на ум воспользоваться именем покойной баронессы в своих интересах, но стоило попробовать обратиться к призрачной помощи из могилы.

— Я раньше никогда этим не занималась, леди Джорджиана, — она положила бумаги на место, вдруг обретя уверенность, — и поэтому у меня нет педагогической методы, как вы это называете. Я могла бы получить рекомендацию только от баронессы Сейфорт, но будь она жива, мне бы не понадобилась никакая рекомендация.

— Кто такая баронесса Сейфорт? — спросила леди Джорджиана с некоторым интересом.

— Эта дама меня воспитала, и её состояние я бы унаследовала, если бы у неё было время написать завещание.

— Это довольно… любопытно, — признала её милость и Клара сочла, что наступило время рассказать свою историю, что она и сделала, правдиво и рассудительно, — обретя, наконец, самообладание, — говоря о себе как о «ребёнке бедных родителей», не упомянув об их профессии (произнести слово «цирк» показалось ей слишком рискованным в данной ситуации) и перечислив всех титулованных приятельниц баронессы.

По мере того, как она говорила, на высокородном лице напротив появилось нечто вроде приветливости. Очевидно, легче чувствовать уважение к персоне, которая столовалась за столом баронессы, чьи ботинки расшнуровывала горничная, и если бы не поворот судьбы, имела бы все эти блага и сейчас, — чем к обычной искательнице места на рынке образовательных услуг. Наконец-то Кларе удалось зацепиться на скользкой поверхности.

— Это очень… любопытно, — протянула леди Джорджиана. А затем, с внезапным подозрением в бледно-голубых глазах, спросила:

— Полагаю, вы можете привести доказательства существования этой баронессы?

— Сколько угодно, — сказала Клара, сердито покраснев под сверлящим взглядом.

— Так вы нигде не служили! Это имеет свои преимущества, и наоборот. Боюсь, вам трудно будет угодить, раз вы привыкли к комфорту и вниманию. Я уже пострадала из-за манер, которые современные девушки считают нужным себе усвоить, — холодно сказала леди Джорджиана.

— Со мной вам это не грозит, учитывая, что вы возьмёте меня с улицы.

— С улицы? О, мисс Вуд, вы мне этого не говорили!

Клара взглянула в негодующее лицо напротив, и испугалась на миг, не была ли она опрометчива. Что ж, делать нечего, она станет ещё опрометчивей. Она ступила на скользкую дорожку, но удача может улыбнуться ей. Дорожка эта была одним из нескольких вариантов, которые она перебирала в уме во время беседы, но все они вели к одному и тому же. Она уже достаточно знала Англию, чтобы понимать, что титулы и скользкие дорожки порой пересекаются, и видя, что ситуация вновь становится критической, решилась на смелый шаг. Она собиралась произнести то самое слово, которое, за несколько минут до этого, считала недопустимо опасным.

— Ну, из цирка, это ведь всё равно, что с улицы.

Ледяное спокойствие лица леди Джорджианы сменилось признаками внутреннего волнения.

— О, мисс Вуд, как можете вы говорить такое! Улица ещё может быть невинна, но цирк! Вместилище порока! И вы хотите сказать мне…

— И всё же, если я не получу места гувернантки, мне придётся туда вернуться, — сказала Клара, становясь всё спокойнее, по мере того как автор «Спасения души из пламени» становилась всё более взволнованной.

— Нет, если я могу этому воспрепятствовать! Подумайте об опасности для вашей бессмертной души!

— Да, но у меня также есть тело, и его надо чем-то питать.

— Допускаю, — сказала леди Джорджиана тоном великодушной уступки. — Чем позволить вам ринуться в бездну, я лучше сама дам вам пищу. Но хотелось бы знать…, ваши родители были, по крайней мере, женаты? — вопросила она строго.

— У меня есть копия свидетельства, — сказала Клара так же холодно, как и леди Джорджиана, и добавила, более надменно, чем сама осознавала:

— Мне говорили, что мой отец был джентльмен, но, конечно, я была тогда слишком мала, чтобы судить об этом.

— Джентльмены, бывают, заканчивают свои дни в цирке, — бодро сказала леди Джорджиана. А про себя добавила: «Вуд — не обязательно плохое имя. Я знавала Вудов с неплохой родословной».

— Это большой риск, — сказала она вслух, после минутного молчания, во время которого в ней шла тяжёлая умственная борьба.

— Но если у меня нет другого выбора, как только принять его?

— У вас? О, я думала о своём собственном риске, если приму вас без дальнейших рекомендаций. Не имею ничего против ваших манер, — очевидно, вы вращались в хорошем обществе, — ваше раннее окружение не повлияло на вас, полено было выхвачено из пламени вовремя, и не моя рука бросит его обратно. Но мне надо посоветоваться с мужем, прежде чем принять решение, — (даже ещё не видав мужа, Клара поняла, что он был только предлогом выиграть время) — и у меня к вам ещё несколько вопросов. — А! Нелли, это ты!

В открытом дверном проёме показалась фигура посетительницы.

— Будьте любезны подождать несколько минут в гардеробной, — сказала леди Джорджиана голосом, в котором не было ни тени просьбы. — Мы вскоре вернёмся к нашей беседе.

Клара вспыхнула и, поднявшись в негодовании, была готова повернуть не к гардеробной, а к выходу. К счастью, она вовремя вспомнила, что это именно она была тут in spe (лат. искательница — прим. переводчика), в поисках места гувернантки. Чувство юмора пришло ей на помощь, — чувство юмора и Бекки Шарп. Разве Бекки не подбрасывала угля в камин с веселой улыбкой, когда ей было приказано сделать это? А подождать в гардеробной немногим хуже. Чем раньше начнёшь учить уроки жизни, тем лучше.

Она ждала в гардеробной примерно десять минут, когда пожилой джентльмен, по виду смахивавший на очень спортивного священника или весьма религиозного спортсмена, торопливо вошёл со шляпой на голове, на миг остолбенел, увидев её, и попытался выйти вон, когда Клара, сытая по горло одиночеством и неопределённостью, решила бросить вызов судьбе.

— Я не кухарка, — сказала она, быстро поднимаясь и доверительно улыбаясь в его довольно глупое лицо; она с первого взгляда увидела, что трепетать тут не перед кем. — Я — гувернантка, по крайней мере, надеюсь ею стать. Леди Джорджиана ещё не решила, но, может, вы ей поможете? Вы ведь сэр Александр Мюррей?

— Боже мой! — сказал сэр Александр, одной рукой стаскивая шляпу, а другую неуклюже протягивая Кларе. — Как же вы меня испугали! Кто вас сюда привёл? А?

— Я сама пришла. Мне сказали пойти сюда. У леди Джорджианы посетительница.

— А? О! Прошу прощения, — пробормотал баронет смущённо, он привык, что действия его высокородной супруги частенько ставят его в неловкое положение. — Прошу присядьте! Не хотите ли чаю? Чем могу служить? Э?

— Я вам скажу чем, — прямо сказала Клара, доверчиво взглядывая на него. — Да я уже сказала. Вы можете взять меня в гувернантки вашей дочери. Это только от вас зависит, так сказала леди Джорджиана.

— От меня?! Да что вы! — эта мысль так поразила сэра Александра, что он чуть было не расхохотался совершенно не к месту, но вовремя сдержался, боясь, чтобы не пострадала его солидность, приличествующая члену англиканской Высокой церкви и его бакенбардам, подстриженным так, как принято у церковных сановников.

— Конечно, у меня нет права просить вас о доверии, но вы могли бы испытать меня. Леди Джорджиана дала мне понять, что гувернантки обычно не имеют средств. Но я никогда раньше не была гувернанткой, и, хотя у меня нет средств, я — не то, что другие девушки без средств, понимаете?

— Да что вы! — снова сказал баронет, но в этот раз его солидность дала слабину, несмотря на клерикальные бакенбарды.

— Ну, во всяком случае, вы… вы — не такая серьёзная, как все они, — заметил он, отчасти вернув самообладание. — У гувернанток обычно длинные и унылые лица, тогда как у вас…

— У меня лицо — круглое как часы, знаю!

Сэр Александр, казалось, снова собрался уходить, но тут Клара услышала шум в соседней комнате и поняла, что времени у неё мало.

— Вы замолвите за меня словечко, так ведь? — сказала она, сама не сознавая настойчивости своего тона и взгляда.

Она не думала сейчас ни о Бекки Шарп, ни о Теккерее, повинуясь лишь интуиции и потребности момента. Добрую волю этого мужчины надо направить в свою пользу, и инстинкт подсказал ей путь к этому так надёжно, как не смог бы и сам Теккерей. Преимущество быть женщиной, преимущество, данное всем дочерям Евы, заставляло её действовать сейчас естественно и чуть ли не бессознательно. Она и не думала вызвать восхищения у этого пожилого мужчины, — да и зачем бы оно ей? — и всё же, без тени задней мысли, таинственное влияние пола, проявляющееся вне всякой логики, — даже если речь идёт о простом обмене любезностями, — совершало свою подспудную работу сейчас, как и всегда, когда мужчина и женщина, всё равно какого возраста и какой наружности, вступают во взаимодействие. Хотя сознательно Клара вовсе не стремилась играть роль игривой кокетки или покорной просительницы, она, будучи женщиной, смогла взять верный тон и придать взгляду нужное выражение, взгляду смелых карих глаз, которому нельзя было не повиноваться.

Хотя сэр Александр вытянул вперёд руки, словно защищаясь, она знала, что бой выигран.

— Что ж, я замолвлю словечко, — сказал баронет добродушно, а про себя добавил: «Славная, приятная девушка, она оживит наш дом, особенно после этой полудохлой мисс Спирз. А глаза какие красивые!».

Если мужчина седовлас, и к тому же идеальный муж и отец, это ещё не значит, что он слеп.

— Честное слово, это легче, чем я думала, — сказала себе Клара полчаса позже, покидая отель «Каунти» с двумя экземплярами «Спасения души из пламени» в руках. — Бекки должна быть довольна своей ученицей! Ура, Теккерей!

А тем временем леди Джорджиана растолковывала всё дело своему супругу.

— Я спасаю её от погибели, видишь ли. Если ей придётся вернуться в цирк, я прямо буду чувствовать себя виноватой. К тому же, похоже, что баронесса дала ей действительно distingué (франц. выдающееся — прим. переводчика) образование. Плохо, что она раньше не служила гувернанткой, но это лучше, чем быть такой мещанкой, как мисс Спирз, которая ковыряла в зубах, что за пример для Эллы! И потом, — задумчиво добавила её милость. — её цирковое прошлое всегда можно будет поставить ей на вид, в случае чего.