Любовь по завещанию

Дорота Блисс, 2022

Кто бы мог подумать, что знакомство с одинокой бабулей так изменит жизнь Маши. Благодаря добродушной старушке с белоснежными буклями у девушки теперь был свой бизнес, небольшая квартирка и полдома, которые бабушка оставила после своей смерти. Только вот от наследства девушка решила отказаться, так как вместе с частью дома бабуля-одуванчик завещала своего внука, который готов был перевернуть жизнь Маши еще раз. Только теперь с ног на голову.

Глава 7

Маша

Макс держал мою ладошку в своей и молчал. Все эти месяцы он винил себя в смерти родного человека, а я никак не могла понять почему. Мне казалось, что я что-то упускаю, но словить это «что-то» пока не получалось. Знала точно только одно: он действительно был виноват, но лишь в том, что Лизонька была без его поддержки.

— Ты должен был ее забрать к себе.

— Куда? В Нью-Йорк?

— В каком смысле?

— В прямом, блин, — он устало посмотрел на меня. — Я живу там уже много лет. А по работе меня мотает вообще по всему земному шару. Но каждые полгода я приезжал и оставался здесь на неделю. И неужели ты думаешь, я не предлагал ей переехать ко мне?

— Она не согласилась, — я кивнула. — Я тоже предлагала ее забрать к себе. Но она и ко мне не поехала. Даже после выписки из больницы бабуля оставалась у меня всего на несколько дней, а потом просила отвезти ее домой.

— Я настаивал, потом говорил, что найму ей сиделку. Она и от этого отказалась. Говорила, что есть девочка, которая приезжает и присматривает за ней. Это была ты?

— Не знаю, — я улыбнулась определению. — Я не девочка уж точно. Но действительно приезжала. Задержаться надолго не получалось, но я всегда отвозила и привозила ее с больницы.

— Маш, почему ей не сделали операцию на сердце? Она же так часто ложилась в стационар, значит, проблема была, — он запустил руки в свои волосы. — Но кроме капельниц и таблеток…

— Подожди, а при чем тут сердце? — нетерпеливо перебила я.

— В каком смысле? — брови Максима, а точнее одна, в которую не попала сковорода, взлетела вверх.

— В прямом, — я сощурила глаза, заподозрив неладное. — Сердце у нее было хорошее, врачи еще удивлялись, что при таком диагнозе оно отлично справлялось со своей задачей.

— Диагнозе? — Максим развернулся ко мне всем корпусом и задумчиво продолжил. — Однажды, когда я был здесь, она плохо себя чувствовала. Только вернулась из больницы и все время лежала. Я тогда и переехал в смежную с ней комнату, чтобы быть рядом. Еще злился, почему ее выписали в таком состоянии. А она утверждала, что все нормально, что скоро все пройдет.

— Терапию для сердца проводили, конечно, — говорила, но сама не могла поверить, что я, посторонний человек, знала о Лизоньке больше, чем ее родной внук. — Но не сердце было причиной плохого самочувствия Елизаветы Георгиевны.

— А что? — он затаил дыхание.

— Максим, у нее был рак, — я взволнованно следила за ним. — После операции и агрессивного лечения — ремиссия… И вот, через пять лет снова обнаружили. Но уже ничего не помогло. Слишком быстро распространялся.

— Она мне врала, — произнес полушепотом после паузы и в следующее мгновение сорвался на крик. — Она все время мне врала! А куда я смотрел?! Как мог не заметить?

Макс вскочил и заметался по кухне снова. Взъерошив свою густую шевелюру, с разбитым лицом он выглядел пугающе.

— Я не верю! — он подскочил и, схватив меня за плечи, встряхнул. — Ты мне врешь! Я должен был видеть последствия!

— Перестань! Иначе опять врежу! — я нахмурилась. — Ты и видел тогда, когда она из больницы вернулась. Обычно после химии она оставалась несколько дней в больнице, потом несколько дней у меня, пока не окрепнет, а потом я отвозила ее домой. Но так совпало, что должен был приехать ты. Не знаю как, но она уговорила врача отпустить ее, а мне сказала, что ты за ней присмотришь. Да я вообще была уверена, что ты знал о ее болезни.

— Она мне не сказала настоящую причину ее состояния, — он развернулся и стал шарить по шкафчикам. — Мне надо выпить.

— Макс! — он продолжал исследовать кухню. — Максим, ты ничего не найдешь!

— Дай ключи от машины, я быстро смотаюсь в город.

— Нет.

— Тогда я сам! — он прошел мимо меня и схватил ключи на тумбочке в коридоре.

— Прости, — я не дала ему опомниться, подскочила и врезала между ног.

— Машааааа! — завыл Максим, держась за самое ценное. — Если я говорю, что не хочу детей, не принимай все буквально. Пожалуйста.

— Ты порядком меня достал, — я наклонилась и подняла выпавшие ключи. — Но я же заранее извинилась.

— Это не помогло, поверь, — он присел. — И ничуть не смягчило удар.

— Вижу, — я смерила его взглядом. — Я старалась несильно. Но, если так дальше пойдет, ты будешь похож на один сплошной синяк.

— Ёжкин крот! Я рискую своей жизнью рядом с тобой. Знал бы, то вообще бы сюда не поехал.

— Вот, а еще жениться на мне собрался, — я присела на корточки. — Быстро пришёл в себя, принял холодный душ и бегом на кухню.

***

Я не знаю, что мною двигало, ведь этот парень — настоящая заноза. А у меня и без него своих проблем накопилось выше крыши. Однако, вопреки разуму, я хотела ему помочь. Возможно, в память о милой старушке с белоснежными кудряшками, яркой помадой на губах и ясными голубыми глазами.

— Прости меня, — он стоял в дверях и с его волос капала вода.

— У тебя закончились майки? — я мысленно выругалась.

— А тебя смущает мой голый торс? — он похлопал ладонью по своему плоскому животу и подмигнул, вот же гаденыш.

— Садись, — указала кивком на стул и поставила перед ним крепкий кофе. — Пей и слушай.

— Я уже тебя боюсь, — Макс ближе придвинул чашку. — У меня только глаз начал открываться.

— Ну так веди себя хорошо, — я улыбнулась.

— Уж поверь мне, буду стараться, — он отхлебнул кофе и принялся вытирать волосы.

— С Лизонькой я познакомилась, когда сама лежала в больнице, — начала без предисловий и он нахмурился. — Только моя опухоль была доброкачественной, в отличии от той, которую обнаружили у твоей бабушки.

— Прости, а как давно это было?

— Шесть лет назад, — я встала и подошла к окну. — Елизавета Георгиевна пришла в поликлинику с обычной простудой, а вышла оттуда с подозрением на неутешительный диагноз. Дальше все развивалось достаточно быстро: анализы, госпитализация и уже через несколько дней Лизонька лежала на операционном столе.

— Она должна была мне сообщить, — Макс покачал головой.

— Я тоже так думаю, но тогда ее контактным лицом был нотариус, а не ты. Про тебя она рассказывала лишь то, что ты фотограф, что живешь очень далеко и тревожить тебя не имеет смысла, потому что пока приедешь, ее уже выпишут. Верила, что со всем справится сама, — я вздохнула. — В общем, меня вписали, а она продолжала лечение. Через несколько дней я заглянула к ней, а медсестра мне сказала, что она с тобой так и не связалась и кроме дедули-нотариуса ее никто больше не навещал. Тогда я стала приходить чаще.

Химиотерапия делала свое дело. Но кроме положительного результата, были и побочки. Иногда Елизавета Георгиевна не могла встать с постели. Сначала я брала выходные и сидела с ней, а потом и вовсе ушла в отпуск. Только обратно вернуться на работу не получилось. Меня уволили. Бабуля же быстро поняла, что мой отдых уж слишком затянулся и предложила помощь. Уж извини, так как сбережения таяли на глазах, отказываться от предложения я не стала.

— Бабушка всегда была щедра. Не важно, кому и какая нужна была помощь, — Максим тепло улыбнулся. — Её магазинчик процветал и после того, как она перестала им заниматься лично. Деньги не тратила, всегда копеечка к копеечке. А мне постоянно повторяла: смог подняться, не жадничай и нос не задирай, помоги другому.

Макс встал и подошел к окну:

— Шесть лет назад я только встал на ноги в чужой стране, начал хорошо зарабатывать. Как говорят, был нарасхват. Видимо, поэтому она решила оставить меня в неведении. Однако, всегда утверждала по телефону, что все в порядке, — Макс посмотрел на меня. — У нас с ней договоренность была, что общаемся только по видеосвязи, и из-за разных часовых поясов созванивались в одно и то же время. И только один из наших созвонов был необычным. Лизонька сказала, что уронила телефон и разбила камеру.

Конец ознакомительного фрагмента.