Зов гордости

Донна Кейлин О'Лири

Древняя Империя, униженная поражением в последней войне, живёт надеждой на возрождение. В полотне её истории причудливо переплетаются эпоха пара и воспоминания о магии, радикальные идеи и политические интриги, судьбы эльфов из разных слоёв общества и жажда обрести утраченную гордость.

Глава 3. Посильное бремя

«Основание для перемен есть всегда. Потребность в них может зреть годами.

Для их начала обычно не хватает сущего пустяка. Кого-то, кто скажет:

«Я знаю, что делать».

Таредд Сеаннмар. «Сто лет на службе Империи. Мемуары».

Анлуадд Маннавид предчувствовал потерянный вечер. Не сказать, чтобы это сильно нарушило его планы, но будучи эльфом деловым, он старался избегать бессмысленных поступков. Особенно, если они вели к потере такого невосполнимого ресурса, как время.

Он вздохнул и постарался утешиться мыслью: «Надеюсь, это ненадолго». В конце концов, Теддельмид Глеввин обещал, что встреча не затянется дольше, чем на час. Оставалось надеяться, что с возрастом Тед утратил страсть к дурацким розыгрышам, которыми славился в молодости. А ведь было время…

Он отодвинул шторку на окне и выглянул наружу. Паровой экипаж катил по улицам района столицы, куда промышленному магнату уровня Маннавида не было никакого резона соваться. До войны эти кварталы были заселены преимущественно так называемым «средним классом» — государственными служащими, мелкими предпринимателями и специалистами всех мастей. Врачами, архитекторами, адвокатами и инженерами. Послевоенная нужда значительно сократило число эльфов, входящих в эту группу населения, и поэтому в район, некогда славившийся своей порядочностью и добрыми традициями, потянулись разнообразные сомнительные персонажи. Художники, писатели, музыканты и, что самое ужасное, актёры. Вся эта довольно праздная публика притащила с собой свой не менее праздный и неопределённый образ жизни. Включая вычурные наряды, шумные пирушки с показным буйством и весельем, сопровождаемые потоками дешёвого алкоголя и многочисленными скандалами и слухами, о которых впоследствии писали все газеты.

Он заметил идущую по тротуару эльфийку. Она была одета в наряд, смешивающий всё, что только можно. И нельзя — тоже. На ней был кожаный жакет для верховой езды, коричневый, с синими суконными рукавами. Снизу декоративная юбка, длинный разрез в её передней части открывал стройные ноги женщины в облегающих брюках. Невысокие сапожки на каблуках поблёскивали многочисленными пряжками и застёжками. На голове эльфийки была шляпка, из-под которой в тщательно продуманном беспорядке торчали локоны, окрашенные на концах в оттенки красного. При ходьбе она изящно опиралась на трость, мужскую по виду. Форма рукояти трости намекала на то, что внутри вполне может быть спрятана рапира.

Зрелище было совершенно в духе этого района — буйное, безвкусное, возмутительное с точки зрения хорошего тона, и, вместе с тем, волнующее и привлекательное.

Эльфийка внезапно обернулась, словно почувствовала взгляд, заметила отодвинутую шторку за окном экипажа и послала в его сторону воздушный поцелуй. Анлуадд немедленно, словно пойманный на месте преступления мальчишка, отпустил занавеску и откинулся на спинку сидения.

«Актриса», — подумал он.

«Или того хуже — циркачка». Последнее даже более вероятно, если учесть, с какой грацией она двигалась. Где-то на периферии сознания мелькнула мысль, что гибкость и грация открывают интересные перспективы в определённой сфере взаимодействия между мужчиной и женщиной, но он поспешил отогнать от себя эту опасную идею. Всё-таки для промышленного магната его уровня появляться в этом районе было слишком рискованно. Очень скоро поползут слухи, которые напечатают в местных жалких газетёнках, затем эти сплетни докатятся до страниц газет более солидных.

Хотя, с другой стороны, зачем приезжать сюда самому? Всегда можно прислать экипаж, не настолько заметный, как его личный «Серебряный призрак», отделанный лакированным красным деревом и хромированной бронзой. Что-нибудь скромное, из главного офиса…

В окошко со стороны водителя деликатно постучали. Затем решётчатая заслонка отъехала в сторону, и послышался голос:

— Прибыли, господин Маннавид.

Экипаж свернул. Анлуадд снова отодвинул шторку. Они въезжали в ворота небольшого особняка. Внутренний дворик уже был заставлен прибывшими ранее машинами.

Они остановились у парадного подъезда. Двигатель издал шипение, сбросив лишнее давление пара. Кузов качнулся, сообщая, что водитель покинул своё место, чтобы обойти экипаж и открыть дверцу.

Наконец она распахнулась.

— Прошу вас, господин Маннавид.

Он знал, что водитель, прежде чем предложить ему выйти, уже осмотрел двор на предмет возможных угроз. Шофёр «Призрака», Мирддон, ветеран войны и бывший чемпион столицы по борьбе, исполнял также роль его телохранителя.

Анлуадд вышел, потопал по гравию, разминая ноги.

— Поставь машину, но будь наготове. Если это будет какое-то глупое сборище, я уйду раньше.

Мирддон кивнул. Маннавид направился к входу.

В вестибюле его встретил хозяин особняка, отставной пехотный генерал Инберрон. Старый эльф выглядел величаво и держался с достоинством. По крайней мере, Анлуадд Маннавид не заметил в его приветствии ни малейшего признака подобострастия, хотя по слухам, всё состояние старого вояки не превышало суммы, которую промышленник тратил на содержание прислуги в своей резиденции.

Генерал был одет в простой мундир с повседневными эполетами, без золотого шитья и кистей. О многочисленных наградах напоминала лишь колодка из орденских планок на левой стороне груди. Единственным орденом, который Инберрон позволил себе надеть, была восьмиконечная «Звезда Империи» на чёрной атласной ленте под воротником — высшая награда, какую эльф мог получить за заслуги перед страной.

— Господин Маннавид, — приветствовал он магната, склонив голову в выверенном поклоне. — Рад, что вы нашли время посетить наше собрание.

— Для меня всегда огромная честь получить приглашение от героя войны, подобного вам. — Анлуадд даже не старался, чтобы эти слова прозвучали искренне. Генерал не обратил на его тон ни малейшего внимания. Оба понимали, что именно будет сейчас здесь происходить.

Инберрон указал рукой в сторону гостиной.

— Проходите, прошу вас. Мы начнём с минуты на минуту.

Не сказать, чтобы в гостиной было слишком многолюдно. Магнат быстро прикинул количество присутствующих.

«Десятка два всего, двадцать пять — самое большее. Из них собственно хозяев, членов „Партии ветеранов“, примерно с дюжину. Остальные — промышленники и банкиры».

Он вежливо поклонился знакомым, принял с подноса слуги фужер белого вина. Понюхал и решил воздержаться.

«Серьёзных игроков тоже не слишком много, в основном те, кто только готовится войти в высшую лигу. Скажем, о Лиэндевилле до войны вообще никто не слышал. Не будь у него рыбацких кораблей на севере и чахлых консервных заводиков, он бы так и прозябал в неизвестности. Повезло, просто повезло, когда всё продовольствие оказалось в дефиците».

Анлуадд вспомнил, как даже ему пришлось привыкать к рыбному меню, хотя в обычное время он терпеть не мог морепродукты. Ещё раз понюхал вино и решительно отставил фужер на один из столиков.

«Настоящих, серьёзных бизнесменов тут всего ничего. Вот, например, один из них, идёт сюда и улыбается во всю физиономию».

— Анлуадд Маннавид! — подошедший эльф протянул ему ладонь для рукопожатия. — Хорошо, что ты нашёл время приехать!

— Добрый вечер, Тед, — кисло отозвался на приветствие он, пожимая руку Теддельмиду Глеввину, бывшему судостроительному королю, переключившемуся ныне на производство разнообразных паровых экипажей, машин для сельского хозяйства и строительной техники. — Надеюсь, что твои настойчивые рекомендации принять это приглашение не были своеобразной шуткой. Одной из твоих любимых.

Глеввин ухмыльнулся.

— Ты слишком злопамятен. И чересчур подозрителен. Ума не приложу, как ты умудряешься вести дела, будучи таким параноиком.

— Наоборот. Моя, как ты изволил выразиться, паранойя позволяет мне избегать ненужных вложений. В том числе — впустую тратить своё время.

— Не переживай. На этот раз твои драгоценные минуты будут использованы с максимальной пользой. Если ты, конечно, не разучился верно оценивать перспективы и потенциальные выгоды.

— О чём ты? Какую выгоду можно извлечь на собрании второстепенной партии, не имеющей ни серьёзного политического веса, ни нормального лидера?

Тедельмидд Глеввин загадочно улыбнулся.

— Потерпи немного. И смотри внимательно. Именно за этим я тебя позвал.

В гостиную вошёл генерал. Оглядел собравшихся, после чего кивнул одному из присутствующих эльфов, имени которого Маннавид не знал. Тот вышел в боковую дверь. Несмотря на то, что он был в штатском, военная выправка не позволяла ошибиться относительно его прошлого.

Генерал Инберрон прошёл к камину, повернулся к нему спиной и обратился к собравшимся.

— Уважаемые господа! Для нас, членов партии патриотов, большая честь, что вы нашли время и откликнулись на наш призыв посетить это собрание. Скажу прямо, мы рассчитывали на более представительное общество, но что поделать. Видимо, не все на деле так же преданы идее возрождения величия Империи.

«Или у них просто больше здравого смысла», — подумал Маннавид и покосился на Глеввина. Тот, однако, встретил вступительное слово хозяина дома вежливыми аплодисментами. Генерал продолжил:

— Не сомневаюсь, что все вы прекрасно осведомлены о положении, в котором ныне находится наша Родина. Уже больше сорока пяти лет минуло со времён позорного поражения, которое мы понесли в последней войне. Многое изменилось с тех пор. Напрягая все силы, эльфы смогли выплатить чудовищную контрибуцию, которую алчные захватчики навязали нам по «мирному договору».

Он подчеркнул презрительной интонацией последнее определение. Соратники по партии поддержали его недовольным ворчанием.

— Кроме этого мы смогли — во многом благодаря гению наших предпринимателей, — генерал вежливо поклонился гостям: — восстановить потенциал экономики, развернуть её на путь укрепления мощи нашего государства. Однако все вы понимаете, что на этом пути мы сейчас упёрлись в преграды, не позволяющие нам двигаться дальше. В препоны, что сковывают нас, не позволяя обеспечить нашим детям, всем последующим поколениям эльфов то будущее, которого они достойны. Какого все мы заслуживаем.

Маннавид прикрыл глаза.

«Нет, Тед, это всё-таки твоя очередная глупая шутка. Ещё пять минут подобной патриотической трескотни, и я отправлюсь домой. Плевать мне, как это будет выглядеть».

— Все вы понимаете, что нынешняя система верховной власти давно перестала быть эффективной. Пост канцлера, учреждённый на замену императорской власти, был создан, как заявлялось, «в качестве временной меры». Во многом под влиянием дурного управления предыдущего императора, Гильэтвина. Мы помним об этом и знаем — с его душевной болезнью были связаны многие тогдашние просчёты, которые привели нас к катастрофе. Однако должен спросить вас — разумно ли из-за порочности одного эльфа отрекаться от системы государственной власти, которая прекрасно служила Империи на протяжении столетий? Уместно ли отказываться от спичек и сидеть в темноте, основываясь только на опасении, что они могут оказаться в руках одного неуравновешенного субъекта? То, что пост канцлера сработал во время переходного периода — несомненно. Однако сейчас он превратился в тормоз на пути прогресса. Вместо, по сути, клерка, заведующего исполнительной властью, нам сейчас жизненно необходим лидер. Кто-то, имеющий собственное видение пути, представление о будущем, которое мы хотим построить. Некто, кто готов применить всю свою энергию не ради очередного отчёта перед Высшим Советом, а ради достойного грядущего для всех эльфов.

Маннавид сделал движение к выходу, Глеввин успел поймать его за рукав. Прошептал на ухо:

— Задержись ещё немного. Просто поверь — это того стоит.

Анлуадд прошипел в ответ:

— Что ты несёшь? У этих болтунов никогда не было даже приличного оратора, а этот старый пень рассуждает о кандидатуре на пост императора!

Тедельмидд приложил палец к губам с многозначительным видом. Генерал меж тем продолжал вещать:

— Уважаемые господа, наша партия, «Партия ветеранов», настаивает на том, что пришло время кардинальных изменений. Мы не собираемся бороться за места в Совете, чтобы проводить там какие-то законы. Например, о том, сколько молока или хлеба должно входить в талоны на питание для эльфов, которые потеряли работу из-за того, что канцлеру не хватает мужества защищать интересы нашей страны на международной арене. Нет, мы планируем полностью изменить нынешний порядок вещей. Мы хотим вернуть нашей великой Родине цель, смысл существования, надежду на лучшее. Ради того, чтобы познакомить вас с перспективами этих перемен, мы и устроили это собрание. Да, нам потребуется ваша поддержка и влияние. Но будущее, которое мы хотим построить, наверняка будет достойным призом и для вас.

Инберрон повёл рукой в сторону боковой двери:

— Господа, позвольте представить вам нашего кандидата. Госпожа Арвеллина Мидиртродд!

Дверь отворилась.

Появившаяся в гостиной эльфийка производила необычное впечатление. То, что она была молодой, высокой и красивой, несомненно, имело значение в собравшемся мужском обществе. Однако чувствовалось что-то ещё, едва заметное, окружавшее её, словно магическая аура, нечто, что ощутили все присутствовавшие.

Анлуадд немного откинул голову в сторону Глеввина. Тед наклонил ухо к его губам.

— Мидиртродд? Из тех самых?

— Да.

— Странно. Я не слышал, чтобы у адмирала была дочь.

— Он её дядя. Отец Арвеллины — младший брат адмирала. Тоже военный моряк. Она родилась в самом начале войны, уже после того, как тот отправился с флотом на Латтфераин.

— Он жив? Я имею в виду — отец?

— Нет. Ильбакант Мидиртродд был одним из тех капитанов, кто отказался выполнить приказ о капитуляции флота. Его фрегат расстреляли и потопили на рейде Судгеата. Со всеми, кто был на борту.

Меж тем Арвеллина негромко поблагодарила генерала и обратилась к собравшимся:

— Дорогие соратники и уважаемые гости!

Маннавид почувствовал, как против воли затаил дыхание. Звучный, мелодичный голос молодой эльфийки не просто заполнил гостиную. Казалось, что она обращается прямо к нему, проникает в его ум и сердце, будто все присутствующие выпадают из этого очень личного, почти интимного разговора.

— Я безмерно рада, что вы нашли время прийти сюда. Это большая честь для нас — меня и моих товарищей по партии. Кроме того, я уверена, что сегодняшняя встреча будет иметь большое значение и для вас тоже. Сегодня мы намерены заявить — и вы станете первыми эльфами, кто узнает об этом — что «Партия ветеранов» готова добиваться возвращения нашей стране её утраченного достоинства. Мы берём на себя бремя тех задач, подступиться к решению которых пока ни у кого не хватало духа. Мы же заявляем, что нам эта ноша не просто по силам — для нас она желанна и легка. Принимая на себя ответственность за будущее нашей великой державы, за судьбу народа эльфов, мы откликаемся на зов, обращённый к нашей гордости. В этом голосе, который призывает нас к немедленным действиям, сливается наследие нашей расы, её героическое прошлое и надежда на великое будущее. Мы надеемся — с вашей помощью — дать этому зову конкретное имя и облечь его в реальные действия.

Арвеллина с достоинством поклонилась. Все присутствующие зааплодировали. Маннавид какой-то частью рассудка подивился той энергии, с которой хлопал он сам. Казалось, эта женщина обладала над всеми присутствующими особой властью. Уже вступившая в возраст очаровательной зрелости. Серые глаза, вьющиеся тёмно-каштановые волосы, правильное лицо с высокими скулами. Строгое тёмное платье с высоким воротником не скрывало, а скорее подчёркивало стройность и гибкость фигуры. Двигалась Арвеллина с плавной грацией, каждый жест был точным и законченным.

Она продолжила:

— Во-первых, я и мои товарищи заявляем вам, что мы намерены добиваться пересмотра действующей системы государственной власти в Империи. Пост канцлера утратил смысл. Он был создан на время переходного послевоенного периода. Нам сейчас очевидно — это время прошло. Оставлять на постоянной основе временный пост — то же самое, что сидеть на стуле с отломанной ножкой и утверждать, что на самом деле всё так и задумывалось, что этот порядок вещей является наиболее естественным.

По гостиной пробежал смешок.

— Во-вторых, одновременно с упразднением поста канцлера мы намерены инициировать проведение выборов нового императора. Мы убеждены — только личность с твёрдым видением будущего имеет право руководить Империей. Не просто реагировать на возникающие проблемы и мелкие неурядицы, а вести страну твёрдым курсом — как капитан ведёт корабль сквозь непогоду.

Новые аплодисменты.

— В-третьих. Мы намерены решить проблему так называемых «рабочих движений». По нашему убеждению, вся эта деятельность связана с тем, что трудящиеся эльфы утратили ориентиры в жизни. Они не видят будущего, цели, к которой могли бы стремиться, поэтому погрузились в заботы о достижении сиюминутных выгод. О выживании — своём и своих семей. Уверена, что если мы сможем показать им перспективу, мир общего процветания, который мы хотим построить — ради такой цели наши соотечественники будут готовы поступиться эгоистичными интересами. Тем более, что коренная перестройка экономики создаст множество новых возможностей, так что дело найдётся всем — и рабочим, и вам, господа.

На этот раз она остановила начавшиеся аплодисменты взмахом ладони. Величественным и не допускающим возражений.

— Кроме того, вам, предпринимателям, основе и опоре могущества страны, её становому хребту, я могу пообещать следующее. Грядут большие перемены. В политическом укладе. В экономике. Во внешней политике. Мы больше не намерены поддерживать беззубую позицию нынешнего правительства, пренебрегающего интересами собственной страны в угоду тем, кто когда-то попытался раздавить нашу гордость военной силой. Мы не намерены также мириться с ситуацией, когда эльфы оказываются подчас расой второго сорта в собственной стране. После прихода к власти «Партия ветеранов» непременно направит свою энергию на приведение к правильному балансу соотношения капиталов и производственных мощностей, находящихся в руках эльфов и богатств, сосредоточенных в руках прочих рас. Мы убеждены, что чудовищные диспропорции, сложившиеся в некоторых отраслях в пользу народов, которые никогда не вносили должного вклада в развитие Империи, в строительство её могущества и процветания — все эти дисбалансы должны быть исправлены. Ради благополучия всех и ради достижения мира и гармонии.

На этот раз аплодисменты прервать было невозможно. Все присутствующие без труда догадались, на кого намекала Арвеллина. Любой предприниматель с радостью приветствовал слова, за которыми угадывалась фраза «передел рынка».

Пока вокруг хлопали в ладоши, Маннавид снова наклонил голову в сторону Глеввина.

— Почему я о ней ничего не слышал? Ведь ни звука прежде не было, верно?

Тедельмидд кивнул.

— Почти так. После войны она до двадцати лет воспитывалась в закрытой школе при одном из монастырей Бриммердаля. Сам знаешь, какая это глухомань. Затем училась в университете, только не здесь, в столице, а в Лейделлионе. У неё, кстати, три учёные степени. Одна по международному праву, другая — по истории экономики. Так что репутация в определённых кругах у неё весьма высокая.

— А третья?

— Что третья?

— Ты сказал — «три учёные степени». Какая третья?

— А! Третья, ну — она нам с тобой не слишком интересна. Чересчур академическая область.

— И всё же, выкладывай.

— Материально-энергетическое взаимодействие.

— Серьёзно? Магия?

Тед хмыкнул.

— Ты же прекрасно знаешь, насколько это неточное и грубое определение. Она изучала вполне конкретную дисциплину, никаких пассов руками, знаешь ли.

— Возможно. Что ещё о ней известно?

— Десять лет проработала в дипломатическом ведомстве. Если тебя интересует совсем близкая история, то последние пять лет она занимала разные должности в нашем торговом консульстве в столице Эрдина, Линнедаге.

— Что знаешь о семье? Привязанности, слабости?

Тедельмидд Глеввин посмотрел на него, как на идиота.

— Ты говоришь так, будто собираешься ей манипулировать. У тебя что, и правда есть иллюзия, что это хоть кому-то под силу?

— Тогда скажи мне, какого демона мы тут делаем? Или ты предлагаешь слепо довериться личности, на которую мы повлиять не в силах? По-твоему, это разумная инвестиция?

— Отнюдь. Я утверждаю лишь, что закрыть глаза на возможность такой инвестиции было бы невероятной глупостью. В конце концов, я не призываю тебя переписать на её имя всё своё состояние. Лишь обращаю твоё внимание на очевидный потенциал. Всё остальное — вопрос торга и договорённостей. Как обычно.

Маннавид кивнул. Действительно, дальнейшее относилось к области переговоров. В случае чего всегда можно будет выйти из проекта. Обычные коммерческие риски, не более. Оставалось только разобраться в деталях.

Арвеллина заканчивала своё выступление.

— Уважаемые господа! В следующие несколько недель мы проведём ещё ряд встреч. Возможно, они будут отличаться составом участников. Возможно, какие-то вопросы разумнее будет обсудить с кем-то из вас с глазу на глаз. В одном могу заверить всех — перемены состоятся. Мы уже начали действовать и в ближайшие месяцы вы увидите не фантазии или прожекты, а конкретные планы, которые вы сможете поддержать. Или наоборот — отступить в сторону. Что поделать, такую вероятность мы учитываем тоже. Но могу заверить — это не заставит нас отказаться от наших намерений, наших целей, нашей мечты. Просто добиваться их воплощения мы будем рука об руку с другими. С теми, чьи сердца не смогли противиться зову гордости, исходящему от предыдущих поколений эльфов. Во имя нашего общего великого будущего.

Она сдержано поклонилась под рукоплескания собравшихся. Генерал Инберрон выступил вперёд и склонился перед Арвеллиной Мидиртродд в таком поклоне, словно она уже была его императрицей. Никто из присутствующих даже не усомнился в уместности подобного жеста.

«Что ж, с одним тут не поспоришь», — подумал Маннавид, аплодируя вместе с остальными.

«Очевидный потенциал».

***

Участники собрания разошлись. Остались лишь хозяин дома и Арвеллина. Персона, с которой она намеревалась встретиться, не должна была попасться на глаза никому из посторонних.

Пока, по крайней мере.

В дверях комнаты, где она ожидала, появился генерал Инберрон.

— Госпожа Мидиртродд, он здесь.

Она кивнула. Генерал отступил в сторону, в комнату вошёл Руддрайг Бриттгерн.

Арвеллина поднялась с дивана ему навстречу.

— Добрый вечер. Рада вас видеть.

Бриттгерн подошёл к ней, почтительно поклонился и поцеловал руку.

— Госпожа Мидиртродд.

Отставной генерал пригласил всех к креслам возле круглого столика.

— Прошу вас. Час поздний, поэтому давайте сразу перейдём к делу.

Все расселись. Бриттгерн устроился удобно, перебросил ногу на ногу. Арвеллина откинулась на спинку кресла и разглядывала его, слегка наклонив голову. Инберрон начал с извинений.

— Господин Бриттгерн, надеюсь, что вы не в обиде. Мы ценим вашу помощь, но сейчас, на этапе завоевания поддержки… Не все одобрят наш с вами союз.

Руддрайг кивнул, не сводя с неё глаз.

— Не беспокойтесь, генерал. Мне, чтобы спать спокойно, совсем не обязательно видеть своё лицо на первых полосах газет. К тому же это обычное свойство общественной морали, а точнее говоря — лицемерия. Все понимают, что нужно вывозить нечистоты, но не каждый готов этим заниматься.

Мидиртродд спокойно выдержала его взгляд, затем ответила:

— Общественная мораль — весьма пластичная субстанция. Пройдёт совсем немного времени, и вы из маргинального движения превратитесь в опору Империи. Для меня же важно лично подтвердить, что все договорённости между вами и «Партией ветеранов» остаются в силе. Более того, мы намерены расширить наше сотрудничество. На взаимовыгодной основе, разумеется.

— Рад слышать.

— Что касается вашего нынешнего статуса — увы, но генерал прав. Наши потенциальные спонсоры слишком дорожат публичными предрассудками. В компании открытых националистов они будут чувствовать себя не в своей тарелке.

Бриттгерн развёл руками.

— То, что они называют национализмом, имеет иное, вполне благопристойное название — гордость. Мы всего лишь намереваемся разбудить это чувство в сердцах всех эльфов.

— Так же, как и мы.

— Что ж, прекрасно, — генерал почесал висок. — Господа, прежде, чем мы двинемся дальше, я должен задать один вопрос. Простите, Руддрайг, если он покажется вам неприятным. Госпожа Мидиртродд, вы уверены, что мы должны отказываться от потенциала поддержки некоторых кланов гоблинов? Многие из них также недовольны текущим положением дел в стране и…

— Нет.

Ответ прозвучал, словно удар клинка. Глаза Арвеллины холодно мерцали. Инберрон не выдержал её взгляда и потупился.

— Генерал, прошу вас, — она продолжила значительно мягче. — Я не ставлю под сомнение ваше стремление добиться наших общих целей. Но при этом не вижу смысла в лавировании. Да, мы можем вступить сейчас во временный союз с кем угодно. Обрести благодаря этому тактическое преимущество, увлечься политическим маневрированием. Только зачем? Наша цель вполне ясна и очевидна. Величие империи эльфов. Эльфов, господа. Можно отправиться к ней через лабиринт интриг или пойти напрямую, пробив мешающие нам стены. Не знаю, как вам, но мне прямой путь кажется предпочтительным вариантом.

— Но не отпугнёт ли это от нас умеренных сторонников?

— Господин Инберрон, история учит нас, что куда больший вред способна нанести нечёткая позиция лидеров, возглавляющих перемены. Народ в массе своей и особенно его «умеренная часть» — это те, кто не готов самостоятельно определять цели, к которым должно стремиться государство. Для душевного комфорта им важно лишь понимать, насколько быстро они смогут вернуться к своему обычному существованию, и будет ли оно более комфортным, чем сейчас. Вот и всё. Дайте им чёткую картину будущего и конкретный срок, когда оно наступит — и ни одна живая душа не поинтересуется деталями процесса.

Бриттгерн кивнул. Арвеллина продолжила, глядя на него.

— Кроме того, здесь есть принципиальный момент. Господа, опираясь на величие предков, мы не должны закрывать глаза на их ошибки. Надеюсь, что помимо политической борьбы, вы находите время интересоваться новыми научными идеями? Вы слышали о теории эволюции?

Генерал кивнул, а Бриттгерн ответил:

— Разумеется. Весьма претенциозная концепция, вам не кажется?

— Отнюдь. Она неплохо проясняет белые пятна в развитии естественных процессов. Более того, сами авторы теории с её помощью вполне успешно прослеживают возникновение своей собственной расы — людей.

— Не считаете же вы, что она способна объяснить приземлёнными процессами возникновение эльфов?

— Разумеется, нет. Хоть теория творения сейчас и находится под постоянной критикой, никто так и не смог предложить ей сколько-нибудь разумной альтернативы. Если логику возникновения людей от животных как-то возможно проследить — через сходство строения скелета, зубов и так далее — то покажите мне хотя бы одного потенциального кандидата на роль предка нашей расы? Или гоблинов?

Арвеллина хрустнула пальцами, разминая кисти рук.

— Однако мы здесь собрались не для научного диспута о происхождении видов живых существ. Я хочу обратить ваше внимание на другой аспект теории эволюции, а именно — борьбу за существование. Эта часть представляется мне наиболее значимой во всей этой концепции, тем более, что она подтверждается банальным здравым смыслом. Кто занимает главенствующее положение в определённой среде обитания? Самый грозный хищник. Кто получает возможность оставить потомство, продолжить свой род, добиться успеха и процветания своего вида? Тот, кто наилучшим образом приспособился к условиям. Вам не кажется, что через призму такого подхода некоторые события нашего прошлого обретают новое значение? Скажите мне, господа, вы помните из истории о временах первой экспансии эльфов на острова архипелага Латтфераин?

Оба мужчины кивнули.

— Хорошо, тогда вы непременно должны знать о том, что помимо гоблинов наш народ столкнулся там с племенами дикарей — примитивной разновидностью человеческой расы. А теперь скажите мне — есть в истории свидетельства того, что эта ветвь людей как-то повлияла на судьбу эльфов?

Собеседники промолчали, Арвеллина удовлетворённо кивнула.

— Разумеется, нет. По простой причине. Племена дикарей были полностью уничтожены в ходе экспансии.

Она устроилась удобнее, расправила плечи и продолжила.

— Теперь вернёмся к другой части истории — прибытию людей из-за океана. Ответьте мне — что принесло расселение человеческой расы на островах Доллеан нам, эльфам? Выгоду или поражение?

Ответ был очевиден. Генерал только развёл руками, Бриттгерн молча улыбнулся. Разговор с этой женщиной ему определённо нравился. Арвеллина продолжила.

— Представьте на секунду, что наши предки вместо проявленного гостеприимства просто уничтожили бы незваных визитёров. И продолжали бы топить их корабли всякий раз, когда они пытались высадиться на наших берегах. О, я вовсе не призываю к тому, что задачей эльфов было отправиться за океан и истребить весь род людской. Мы вполне могли бы жить и даже взаимовыгодно сотрудничать. Процветая при этом каждый в своей части мира. Это простая и понятная идея — территориальное доминирование, ареал обитания. Ни один лев не одержим идеей уничтожения всех остальных львов — до тех пор, пока они не нарушают границу его территории.

Она горько усмехнулась.

— Очень жаль, что предыдущие поколения эльфов не додумались до подобной теории столетия назад. Это позволило бы им избежать массы ошибок.

Некоторое время она молчала, затем продолжила.

— Игнорирование законов природы, господа — весьма опасное развлечение. Если мироздание демонстрирует нам правило, что выживает сильнейший или наиболее приспособленный — вот первый урок, который следует принять на веру. Именно поэтому я настаиваю на том, что целью нашей политики должно быть не уравнивание в правах с остальными странами региона. Нет, наша задача — достижение безоговорочного доминирования. Наши правила, наш диктат должны стать единственными законами для этой части мира. Неважно, о чём будет идти речь — о размере торговых пошлин или о нашем праве на Дом Великой Богини.

В её глазах мерцали блики от огня в камине, придававшие взгляду Арвеллины хищное выражение.

— То же самое относится к гоблинам. Дело не в том, насколько они хороши или плохи сами по себе. Или в том, какие заслуги и какой вклад в историю Империи они могут привести в оправдание своего существования. Сам факт их наличия, третьей разумной расы, третьей силы, обитающей на территории, принадлежащей эльфам, всегда будет фактором риска. Скрытой угрозой для всех последующих поколений. Этот фактор или, как вы выражаетесь, господин Бриттгерн — «вопрос гоблинов» — должен быть исключён из дальнейших расчётов. Так или иначе.

Руддрайг кивнул.

— Я не просто согласен, госпожа Мидиртродд, я готов подписаться под каждым сказанным вами словом.

— Что ж, превосходно. Если по принципиальным вопросам между нами расхождений нет, можно приступить к обсуждению плана ближайших действий. Согласны?

— Вполне.

— Раз уж мы признали, что перемены необходимы, нет смысла ставить их в зависимость от «удобного случая». Господин Инберрон?

— Да?

— Сможем ли мы в ближайшие недели найти причину для массового, заметного выступления? Скажем, большой митинг на центральной площади?

Генерал задумчиво посмотрел в потолок.

— В Совете намечается обсуждение вопроса о пересмотре льгот для ветеранов. Думаю, что это подходящий повод.

— Превосходно. Нужно будет добавить ещё несколько актуальных историй, чтобы привлечь максимальное внимание. Что-нибудь, связанное с коррупцией. Массы всегда живо реагируют на эту тему. Желательно, чтобы во всех скандалах оказались замешаны гоблины. Крупные фигуры, снять которые с игрового поля желают наши сегодняшние гости.

— Думаю, что-нибудь найдём. По нынешним временам это не будет большой проблемой.

— Отлично. Господин Бриттгерн, нам также понадобиться ваше участие. Увлечённая молодёжь, не слишком отягощённая жизненными проблемами. Идеалисты. В вашем «Союзе действия» найдутся такие?

Руддрайг расплылся в улыбке.

— Для меня честь, госпожа Мидиртродд, что вы так хорошо осведомлены о движении, которое я представляю.

— Недостаточная осведомлённость о деталях, господин Бриттгерн — это роскошь, которую мы сейчас не можем себе позволить. Так что скажете? Честно, без любезностей?

Он припомнил митинг в университете на исходе зимы и кивнул.

— Да. Полагаю, что у меня есть всё необходимое.