Легенда о супергерое. Птица Феникс

Дмитрий Юрьевич Игуменцев, 2018

Ангелы не чувствуют страха, не чувствуют боли. Они не страдают, не плачут и не влюбляются. Ангелы не люди. И людьми никогда не были. Но что если душа обычного человека в результате странного стечения обстоятельств сольется с сущностью ангела? Публикуется в авторской редакции с сохранением авторских орфографии и пунктуации.

Глава III

На горизонте занималась заря… Вот-вот уже появится солнце и озарит этот город. Улицы пустынны. Для раннего часа это привычно, поэтому совсем неожиданным оказался свет фар приближающегося автомобиля. За рулем Сергей, а на заднем сиденье, объятая сладким сном, спит Катя. Машина останавливается и, в поисках ответа на вопрос где же они оказались, молодой человек разворачивает карту. Фары погасли. Прохладную осеннюю ночь обещал сменить тёплый день. В предрассветных сумерках сквозь окна юноша виделся лишь тёмным пятном, которое изредка меняло свои очертания.

Для своих девятнадцати лет он выглядел слишком серьёзным, вдумчивым, грустным. За время пути молодой человек много раз складывал и разворачивал карту. Делал он это небрежно, и потому местами она протёрлась и приобрела вид старой газетной страницы, хотя была куплена с неделю назад в его родном городке. То, как нервно он расправлял помятую карту, говорило о том, что в пути они мало останавливались. Мчались без оглядки, подальше от беды.

“Н — да…” — тихо протянул Сергей.

Голос был приятен, но хрипловат. Очевидно, юноша был слегка простужен.

“Где мы?” — послышалось с заднего сидения.

Он обернулся на голос и удивлённо приподнял левую бровь: “Эй, ещё слишком рано”.

“И что? — слабо улыбнулось всклокоченное существо под большим походным одеялом. — Разве мы не приехали?”

Не произнося ни звука, он отрицательно покачал своей русоволосой головой. Катя села, обняла острые коленки и положила на них подбородок.

“Так всегда, — немного недовольно заметила она и резюмировала. — Ещё одно Богом забытое место… а значит, снова в дорогу. Снова считать автозаправки и питаться холодными бутербродами и растворимым кофе…”

И она опустила глаза — зелёные, с лёгким прищуром — вниз и принялась что-то внимательно изучать, украдкой косясь на брата. Он в свою очередь отложил злосчастную карту, протянул руку и ободряюще потрепал её по плечу.

“Для твоего возраста, сестренка, у тебя весьма и весьма пессимистичный взгляд на жизнь”.

“То, что мне двенадцать…”

“Будет через два месяца!”

“Пусть так, но это совсем не значит, что я маленькая!” — отрезала девушка и насупилась. Когда она была голодна, характер у неё значительно осложнялся.

“Ну, так, где же мы?” — поинтересовалась она вновь, немного погодя.

“Должен быть Владимир, но пока я точно не знаю”, — честно признался юноша.

“Вот то-то и оно”.

“А знаешь, что, Катя…”

“Что?” — спросила девушка и потянулась, зевая.

“Нам нужно остаться в этом городе, хотя бы ненадолго. Тебе необходимо продолжить учебу, пойти в школу, мне… Мне нужно наладить нашу жизнь здесь. Чтобы мы были похожи на обычную семью”.

“А родители? Что с ними, Сережа? Когда они приедут?”

“Я сам пока не знаю и не понимаю всего, но они вынуждены скрываться, и мы тоже. Для всех мы пропали без вести. Отец оставил меня за старшего, чтобы я заботился о тебе. Он решит все проблемы, и они с мамой приедут за нами. Вот увидишь, я тебе обещаю. А пока нам надо пожить здесь, как обычная семья. Я найду себе работу”.

“Ты и работа? Не смеши меня, Сережа. Твоя работа у отца в концерне”.

“Про концерн пока нужно забыть. Денег на первое время хватит. А потом, потом видно будет. Ну что, сестренка, давай попробуем? Мы далеко уехали, и нас вряд ли здесь будут искать. Как ты сама сказала в этом Богом забытом месте”.

Катерина молчала. Наконец, ещё раз потянувшись и зевнув, она сказала:

“Давай, Сережа, только поехали быстрее, найдём какую-нибудь забегаловку, а то я помру от голода, и смерть моя будет на твоей совести!”

Она действительно была не в настроении для подобных разговоров. Молодой человек повернул ключ. Фары автомобиля вновь зажглись: “Поспи еще немного”.

Катя послушно забралась под одеяло. Каким-то невероятным образом на переднем пассажирском сиденье появляется еще один молодой человек.

“Почему ты умалчиваешь от нее все, что знаешь о родителях? — спрашивает он. — Ведь они ни в чем не виноваты, тем более вы”.

“Посмотри на нее, она еще ребенок, — отвечает ему Сергей. — Она на вид колючая и ершистая. Но это только самозащита. На самом деле она чуткая и ранимая. Для меня она всегда будет принцессой, младшей сестренкой, которую я должен оберегать и защищать. Для нее произошедшее будет трагедией. Я не хочу травмировать Катину психику и рушить ее мир. Пусть думает, что они пропали без вести. Я до сих пор не могу понять, почему так все произошло? Не могу поверить! Дядя Леша, пистолет в его руках, папа лежит, мама падает. Он убил их. Я отказываюсь в это верить, в голове не укладывается, все как в тумане. Зачем, почему он так поступил? Стремительно, безжалостно, без капли сожаления. Нет! Катя определенно не должна этого знать. Она не должна плакать. Надежда самый лучший врач. Пусть надеется на скорую встречу”.

“Зло оно ищет самых лучших из людей. Ищет пути и способы причинить боль. Искушает одних, чтобы те заставили страдать других. Зло питается страданиями. Ты спросишь, почему мы, ангелы-хранители не уберегли ваших родителей? Мы малые из всех светлых сил. Мы наставляем на путь истины, оберегаем. Но зло оно тоже сильно. И порою, мы не справляемся и гибнем вместе с вами. Но я не сдаюсь, также, как и ангел-хранитель Кати, — молодой человек посмотрел через плечо. Позади, рядом с Катей сидела светлолицая и лучезарная девчушка. — Вы радуете нас. И мы каждый раз на закате спешим на небо сообщить, что вы на правильном пути. Не сдавайтесь и не унывайте, ибо это первая пища зла”.

“Мы не сдадимся ни за что. Катя пойдет в школу. Я обо всем договорюсь. Наверстает упущенное. Мне нужно время во всем разобраться. Лишь только родителей нам очень не хватает. Все, что от них осталось этот пустой дневник, обложка и впрямь чудная, с замочками. И ни одного слова на белых страницах. Еще в этом городе должен быть родительский дом. О нем никто не знает. Отец его купил как раз на такой случай. Я лишь один раз был в нем еще мальчишкой. Я должен его отыскать, в нем мы будем в безопасности”.

Раннее утро. Лучи рассветного солнца наполнили чердак. Тишина наполнила пространство. Андрея как бы нет. Но он все же здесь, незримо присутствует, пытается по ощущениям понять самого себя. На столе стоит стакан с водой. Андрей берет его, делает глоток. Выражение лица выдает недовольство. Он проливает часть воды на ладонь. Недовольный результатом, он швыряет стакан в сторону. В этот момент на чердак приходит Александра. Андрей устремляется к ней.

“Вот скажи, скажи, Саша, что ты чувствуешь, когда в воду помещаешь руку?!” — Андрей взволнован.

“Ну, как?! Что она сырая, мокрая”.

“А я! Представляешь! Я ничего не чувствую. Я только помню, какая она. Или вот, например, зажигалка, огонь”.

Андрей чиркает затвор и подносит пламя к руке.

“Что ты делаешь?!” — тут же реагирует Александра, отбирая зажигалку.

“Но мне, Саша, не больно! Я не горю! В меня ткни иголкой и ничего не случится. Ты же знаешь, как вкусна вода, когда тебя мучает жажда. Она словно мед. Как приятна пища, когда ты проголодался. А я, который день не голоден и мне совсем безразлична еда! Я не устаю и не испытываю того удовольствия, когда в конце бурного и сложного дня вытягиваешься на диване. Я совсем не сплю и не вижу сны, когда закрываю глаза! Хотя, как сказать, что-то присутствует наподобие снов. Ты знаешь, тебе знакомо это чувство полудремы. Когда на какое-то мгновение задерживаешься на рубеже сна и реальности. Фантастическое состояние, едва уловимое. В этот момент ты можешь управлять своими видениями. Теперь у меня такое часто случается. Сегодня я видел себя в облаках. Никогда не думал, что они все такие разные. Вместо рук у меня были крылья. Почему-то только серые. Я поднимался все выше и выше до тех пор, пока облака не расступились и не открыли мне солнце, яркое, обжигающее. Неожиданно мое правое крыло загорелось. Пламя появилось на самом кончике и потом пошло по всему крылу. Мне показалось я начал падать. Что это значит, Саша? Что значит это видение? По сути, из всех физических ощущений у меня только это состояние полудремы и осталось. Я какой-то урод! Я не человек уже и теперь, наверное, обречен на вечное одиночество!”

“Ты для меня не урод! Ангел внутри тебя! А ангелы они возвышенные и светлые существа. Нужно только научиться слушать его внутри себя и использовать во благо. Я понимаю, в тебе множатся сомнения. Ты не можешь принять себя такого. Но я уверенна, есть решение и если не выход, то направление, в котором можно сделать первый шаг. Нужно только. Нужно только слышать ангела в себе и отключить все прочие сигналы. Где ты хочешь сейчас быть?”

“Я хочу быть рядом с Аней. Я чувствую ее боль, и я тому причина”.

“А помимо нее, куда тебя влечет?”

Андрей молчит, он делает шаг в сторону, и исчезает. Он уходит в свой бывший дом. Андрей знает, что Аня собирается на работу. Девушка в прихожей, надевает плащ. Молодой человек позади нее. Повторяет ее движения так, что создается впечатление, будто он реально помогает одеться своей любимой.

“Надежда Алексеевна, — Анна громко произносит из коридора в комнату. — Мне надо на работе появиться хоть ненадолго. Побудьте дома и на телефоне. Может быть, какая весть придет об Андрее”.

Стремительно девушка разворачивается. Она напротив Андрея, но его не видит, смотрит сквозь него. И вдруг произносит: “Быть может, ты нашел другую жизнь. Нашел радость и покой. Если так, уходи раз и навсегда. И не пытайся вернуться, не мучай меня”

Слова как наваждение, произнесены девушкой внезапно, словно порыв ветра и тут же забыты. Андрей провожает ее в растерянности взглядом. Дверь закрывается перед ним. Анна уходит на улицу. Но Андрей сопровождает ее дальше. Вот он уже на крыше грузовика, что вечно стоит во дворе. Девушка идет по улице. Молодой человек перемещается на крышу газетного киоска. Он следует за ней. В один миг оказывается возле турникета при входе в метро, затем встречает ее уже на перроне. Он не мешает, он оберегает, присматривает за ней с высоты, с крыши подошедшего вагона. Так постепенно Андрей проходит за Анной весь путь, вплоть до ее рабочего места в офисе, где все до одного проявляют участие, интересуются, нет ли вестей от Андрея.

Понимая, что ему нужно быть в другом месте, молодой человек уходит. Монастырь и церковь. Сюда приводит его сущность ангела, заключенная в нем. Андрей видит свет, исходящий от церкви. Идет к ней, но останавливается, понимая, что не готов еще ступить через порог. Он оборачивается и видит доселе не замеченных им множество ангелов. Их много. Они предстают в виде людей везде, на крышах хозяйственных построек, в арочных проемах колокольни. Одеты ангелы однотонно, в серые, длинные одеяния. Один из них оказывается прямо перед Андреем.

“Кто я?” — тут же спрашивает молодой человек.

“По первому рождению ты человек, по второму ангел. Но ангела суть — это дух. Он проводник и вестник божественной благодати людям. В человеке душа тоже дух и соединить их в одном теле.… Такого не должно было быть, ибо человек не в силах пропустить сквозь себя всю славу и величие создателя”.

“Что мне делать теперь?”

“То же, что делаем все мы. Возвещать, нести людям божественный свет. Противиться и бороться со злом”.

“Но у меня сейчас очень сложный период в жизни. Мне плохо, гадко. Я не могу решить, как мне быть, что предпринять. Я знаю, что хотел раньше, но я не могу этого сделать сейчас. Я не могу быть с той, которую люблю. Я даже не могу прийти и обнять ее. Почему я должен быть проводником, вестником божественной благодати? Я никому ничем не обязан. Я не брал на себя обязательств, обстоятельства привели меня к этому. Да, я чувствую эту благодать и радость. И вижу, и знаю тех, кто ждет ее и в ней нуждается. Но почему я должен это делать, когда сам разбит? Это то же самое, что попытаться наполнить треснувшую чашу нектаром. Он просто вытечет сквозь трещины”.

“Все придет. И понимание, и равновесие, и спокойствие. Нужно только осознать, что в этой жизни главный не ты, а те люди, что зовут и нуждаются в тебе”.

“Но я не готов”.

“Ему виднее. Тебе дан инструмент. Ты должен научиться обращаться с ним”

“И что, разве нет пути назад?”

“Нет. Но ты не один. Посмотри сколько Ангелов вокруг. У каждого различные способности: одни «специализируются» на добродетели нестяжания, другие укрепляют в людях веру, третьи помогают ещё в чём-то. Столкнувшись на пути с той или иной проблемой, ты всегда можешь обратиться к одному из них. Но зови их понапрасну. Может случиться так, что данный Ангел где-то гораздо нужнее. Пока же ты не окреп на пути своем, я буду помогать тебе. Мое имя Диаэль”.

В школьном коридоре шумно. Во время перемены туда-сюда снуют ученики.

“Сашка, я не понимаю, как так можно было забыть про контрольную? — возмущается подруга девушки. — Ты совсем помешалась на своем парне. Как там его зовут? Андрей?”

“Наташа, он вовсе не мой! Он нуждается в помощи. И потом Андрей старше меня в два раза. Так что исключай это вариант. Просто неделя была суматошной”.

“А суматошная она из-за кого? Опять-таки из-за него!”

“Не совсем. Дома еще свои заморочки. Родители хотят за городом жить. Пока не решили, брать меня или нет с собой. А я не хочу. Там скука смертная”.

“Конечно. И от Андрея далеко”.

“Наташа, прекрати!”

“Ладно тебе. Все, не буду больше. Не дуйся. И все же я не представляю, как ты сейчас будешь работу писать! Это же мировая художественная культура!”

“Напишу как-нибудь”.

“Ага, опять на пару”.

“А я ей помогу, — к разговору подруг присоединился Роман. — Я все знаю про Жироде Триозона. Французского живописца, портретиста и писателя. Предвестнике романтизма, сменившего во французском искусстве классицизм. Видели бы вы его картины. Мне особенно нравится Аврора. Творение, наполненное необычайной красотой. Так ярко и объемно показан момент, когда свет прогоняет тьму и пробуждает человека ото сна. Картина хранится в Лувре, в Париже”.

“Ромашка, я в шоке! — удивлению Александры нет предела. — Такие слова! Лувр, Париж, Триозон! Откуда ты успел все это узнать? Спроси тебя месяц назад, что такое Лувр, ты бы сказал, что это такая колбаса. Ты что Энциклопедию у предков стырил?”

“Энциклопедия? Нет. Просто с утра в голове все это откуда-то взялось, и крутится, крутится. И картинки еще такие”.

“Ладно. Идем на урок, будешь мне подсказывать”.

Во дворе большого трехэтажного дома остановилась машина. Судя по состоянию прилегающей территории, в строении никто давно не появлялся. Дорожки завалены ветками и опавшей листвой, кусты не пострижены. Однако при всем при этом дом не потерял вида богатого особняка как снаружи, так и внутри. Из машины вышли двое: Сергей и Катя.

“Ну что, сестренка, хоть день потерял, но я его нашел! Пришлось поплутать, но тем лучше, еще одна гарантия нашей безопасности”.

“Обалдеть можно, Сережка! Как в кино! Кажется, вот-вот нас выйдет встречать Альфред. Хоть убей, не понимаю, как мы в этом доме сможем не привлекать внимания, но это настоящий замок! Пойдем скорее внутрь. Не терпится посмотреть”.

Внутри дом, так же, как и парк в запустении. Однако все на своих местах. Дорогие предметы интерьера, мебель накрыты тканью. Но всюду пыль и паутина.

“Тех средств, что у нас есть, хватит на первое время, — рассуждает молодой человек. — Хорошо, что я успел перевести деньги до того, как счет заблокировали”.

“Скажи, Сережа, ты ведь знаешь что-то? Кто они, от кого и почему мы бежим?”

“Нет, не знаю, сестренка. Мне нужно время, чтобы во всем разобраться”.

“Они ведь будут нас искать!”

“Не бойся, мы уехали очень далеко, тысячи километров достаточно, чтобы наш след потеряли. А машина.… Жаль ее. Я спрячу в гараж. Появляться где-либо на ней уже нельзя. Завтра пойдем, посмотрим школу. Здесь недалеко”.

Катя недовольно наморщила лоб.

“Надо, надо учиться! Нельзя расти неучем! К тому же познакомишься с одноклассниками, найдешь друзей”.

“Мне не нужны друзья. Мне нужна наша семья, наши родители”.

Окунувшись во власть эмоций, Катя сдернула одно из покрывал. Под ним была ваза. Столь стремительного движения было достаточно, чтобы она упала и разлетелась на кусочки. Еще больше расстроившись, юная девушка удалилась в одну из комнат.

Мигающие попеременно красно-синие огни спец. сигналов машины полиции ведут за собой по улицам ночного города прямиком во двор городского управления МВД. Следом за ней во двор въезжает черный внедорожник с кодом номерного знака — 10. Автомобиль останавливается. Из него долго никто не выходит. За тонированными стеклами не понятно, что творится в салоне. К машине подходит один из сотрудников полиции в звании лейтенанта. Свет фар мешают ему разглядеть номер. Внезапно он гаснет, дверь открывается. Из внедорожника выходит мужчина в очках в штатском.

“Каким ветром занесло майора ФСБ в наш город?” — интересуется лейтенант.

“Решил посмотреть Золотое кольцо России. Заодно подольше задержаться в этом месте. Повнимательнее рассмотреть здешние церкви и монастыри. И потом родители мои живут здесь”.

“Ты думаешь, они будут рады, увидеть тебя? Ты давно не звонил им. Так нельзя” — молодой человек подошел ближе.

“Прости братишка. Тяжелая работа, времени совсем не было. Ты не рад мне?”

“Рад, конечно, рад. Просто я еще чертовски зол за то, что долго не даешь знать о себе”.

“Ты пойми ФСБ все-таки. Ты и сам прекрасно все знаешь. Ну что, обнимемся за встречу?”

Конец ознакомительного фрагмента.