Опер Громов. Дело о призраке старого театра

Дмитрий Щеглов, 2021

Прошло три недели с момента закрытия дела о рое убийцы. Михаил, Анатолий Васильевич, Елена Николаевна, Ирина Игоревна и Евгений Петрович за это небольшое время стали настоящими друзьями. Никаких странных или необычных дел за это время не было. Пока однажды утром в полицейский участок не поступил звонок из местного драматического театра, при подготовке к репетиции прямо на сцене было обнаружено тело актёра из труппы. И тут начались странности, было похоже на то, что он умер от страха. Мало этого, по предварительным данным, он был мёртв около суток. Но свидетели утверждали, что видели его живым вчера вечером. Странности на этом не закончились, ближе к вечеру из этого же театра поступил ещё один вызов, в одной из гримёрок обнаружено тело с пробитой головой, и, судя по видеозаписи с камер, убийца это… первая жертва.

Глава 4

Пока Анатолий Васильевич, ловко маневрировал среди потока машин, Елена Николаевна начала рассказывать о звонке из театра.

–Дежурному поступил вызов во время подготовки к вечернему спектаклю. Актёр Василий Гвоздиков был обнаружен в своей гримёрке с пробитой головой.

— Вот такие дела.

–Закончила говорить Елена.

–Что за чертовщина творится в этом театре.

–Проворчал Анатолий, останавливаясь на красный сигнал светофора. Но говорить продолжил, рассказав о том, что случилось сегодня с Михаилом в кабинете.

–Да, Анатолий, думаю ты прав, загадок в нашем Михаиле больше, чем в ком бы — то ни было.

–Сказала Ирина Игоревна, как только Соколов закончил рассказывать. Остальные с ней согласились. Загорелся зеленый сигнал, и они продолжили движение. Так, обсуждая таинственные способности Михаила и новое происшествие в театре, они доехали до места назначения. Не успели они выйти из машины, как к ним «подлетел» директор театра. Его лицо было перепачкано так и ненанесённым до конца гримом.

–Как хорошо, что вы быстро приехали, это просто ужас какой-то.

–Начал было причитать директор, но быстро взял себя в руки и повёл полицейских уже известным им путём, только на этот раз не на сцену, а к гримёркам. Пока шли, Александр Сергеевич сбивчивым от волнения голосом рассказывал, что произошло:

–Я, как и остальные актёры, как обычно, готовился к спектаклю. Вдруг, я услышал чей-то крик, сначала я подумал, что ме показалось, но тут крик снова повторился. Я выскочил из своей гримёрки, смотрю, другие актёры тоже стали выходить из гримёрок. Крик, судя по всему, доносился из гримёрки Василия, мы направились туда. Там я увидел такое.

–Директор замолчал, видно было, что его переполняют эмоции, оно и понято, ведь творческие люди очень эмоциональные. И снова начал говорить:

–Дверь гримёрки была закрыта, я её приоткрыл, заглянул внутрь и ничего не увидел. Пройдя дальше, я увидел в стороне от двери на полу Василия Григорьевича Гвоздикова явно мёртвого. Возле головы лужа крови, рядом валяется тяжёлый старинный бронзовый канделябр. Это было просто ужасно. Я сразу выскочил обратно, закрыл дверь, позвонил вам и сказал, чтобы никто внутрь не заходил. Можно ведь случайно все следы затопать и ещё ненароком улики уничтожить.

–Александр Сергеич снова замолчал.

–Вы всё правильно сделали.

–Заметила Ирина Игоревна.

–В ответ директор просто кивнул головой. Он был весьма подавлен, но оно и понято.

В этот момент они подошли к гримёрке Гвоздикова. Возле неё топился народ. Опера вместе с директором зашли внутрь. На полу лежал молодой мужчина, под головой растеклась кровь. Рядом лежал бронзовый канделябр. Само помещение было не большим, но уютным: стул, возле него большой, широкий стол, на котором расположились всевозможные баночки, тюбики и несколько париков. Над столом — зеркало, обрамлённое лампочками, которые ярко горели. Над зеркалом была большая книжная полка, забитая под завязку книгами. Так же в гримёрке была небольшая раковина, видимо для смывания грима. Ирина Игоревна и Евгений Петрович попросили всех выйти из помещения, после чего принялись за работу. Опера во главе с Еленой Николаевной тоже занялись работой, стали допрашивать очевидцев. Громов снова решил поговорить с этой загадочной Верой Брусника, но, к его удивлению, её не было среди актёров. Наверно она просто не задействована в сегодняшнем спектакле, — Подумал про себя Михаил. И они вместе с Анатолием принялись опрашивать стоящих возле гримёрки людей. А Елена Николаевна решила ещё раз расспросить директора. Она отвела его в сторону, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз. В ходе опроса опера выяснили одну очень интересную деталь, многие свидетели утверждали, что крик из гримёрки Гвоздикова принадлежал женщине. Соколова узнала от директора несколько любопытных деталей. Оказывается, за кулисами и рядом с гримёрками есть несколько видеокамер, так на всякий случай. Но со слов директора театра, актёры ничего об этом не знают. Так как они люди творческие и весьма эмоциональные, Александр Сергеевич решил, что лучше им об этом не знать. Так же выяснилось ещё кое-что весьма любопытное. Оказывается, Гвоздиков был женат на молодой актрисе из этого же театра, Лидии Семеновне Речкиной. Сейчас она была у себя в гримёрке, которая располагалась в этом же «кармане», только в конце коридора. Девушке стало настолько плохо, что её буквально унесли к ней же в гримёрку.

–Михаил, подойдите сюда.

–Попросила Елена Николаевна. Громов, извинившись перед пожилой актрисой, с которой он разговаривал, подошёл к Лене. Она рассказала ему про жену Гвоздикова и добавила:

–С ней нужно проговорить, вы, Михаил, сейчас этим и займётесь.

— Тут в разговор вмешался директор:

–Я всё понимаю, следствие и всё такое, но нельзя ли разговор с Лидией перенести на следующий раз? Понимаете, когда я вышел из Гримёрки Гвоздикова и только успел сказать, что он мёртв, Лидия сначала истерически разрыдалась, потом упала в обморок. Её положили на диванчик в своей гримёрке, дали понюхать нашатырь, а потом, когда она пришла в себя, накапали валерианы. Хотели вызвать скорую, но Лидия отказалась, сказала, что ей уже лучше, просто нужно отлежаться. Я просто боюсь, что после этой беседы ей станет совсем плохо.

–Мы вас понимает, но и вы и нас поймите, произошло убийство. Мы доложены во всём разобраться, завтра — это завтра, не известно, что ещё будет, так что лучше сегодня, и по «горячим следам». Тем более, Михаил очень внимателен, тактичен и вежлив. Если он поймёт, что она не в состоянии отвечать на вопросы, то поверьте, насильно заставлять её говорить он не будет, поэтому я его и попросила. Так что вам ненужно переживать и волноваться.

–Успокоила директора Елена Николаевна. Он не стал больше ничего возражать и Громов пошёл в самый конец коридора. Если честно говорить, Соколова просила именно Михаила, а не Анатолия, совсем не по этой причине. Конечно, все эти качества были в Михаиле, но Елена Николаевна ещё вспомнила про его странные способности и подумала: «Вдруг это как-то поможет при разговоре». Тем более, она стала замечать, что Громов действует на людей как — то успокаивающе и когда он говорит, его хочется слушать и слушать. Но не могла же она говорить про способности Михаила напрямую при директоре. Когда молодой человек шёл по коридору, к странному чувству, которое усиливалось, каждый раз, как только он оказывался в театре, добавилось ещё одно. Парню стало казаться, что на за ним наблюдают. Когда он подошёл к нужной двери, то явно почувствовал, что за ним кто — то стоит. Он резко обернулся, но никого не увидел. У Михаила даже мурашки по спине побежали. Постояв так с секунду, он постучал в дверь и зашёл внутрь. Гримёрка оказалась почти такой же, как предыдущая. Она отличалась только тем, что слева от двери у дальней стены стоял небольшой диванчик, на котором лежала молодая девушка. Увидев Громова, она попыталась сесть, но тут же опустилась обратно.

–Голова закружилась.

–Тихо сказала она.

–Меня зовут Михаил, я из полиции, понимаю в каком вы состоянии, но вынужден задать пару вопросов, вы можете говорить?

Громов подошёл к диванчику и показал удостоверение. Он только сейчас обратил внимание на стоящие возле дивана красивые женские туфли, они привлекли молодого человека, потому что были полностью «золотые».

–Думаю да, только не долго.

–Ответила Лидия и всхлипнула.

–Обещаю, буду краток.

–Улыбнулся Михаил и достал блокнот. Голос Громова был спокойный и мягкий, что тут же начало действовать на девушку успокаивающе. Он начал со стандартных вопросов, имя фамилия и т.д. Потом перешёл на вопросы, непосредственно относящиеся к делу. Но ничего нового узнать не удалось, кроме того, что Лидия с мужем жили душа в душу. Хотя была одна деталь в одной фразе, сказанной девушкой: «Это был просто кошмар, мой муж лежит в луже крови», которая заинтересовала Михаила. Но вот что было конкретно не так, молодой человек пока не понимал. Извившись перед Лидией Семёновной за беспокойство, Громов ушёл. Выйдя из кабинета и всё ещё находясь в раздумьях, он чуть не налетел на Веру Вениаминовну Брусника. Парень даже вздрогнул от неожиданности.

Конец ознакомительного фрагмента.