8 серия
Эпизод 1
Без прощания
24 июня 1861 года, Костянки
Ранним утром Тихомир проснулся и не обнаружил Забавы.
— Может, это и к лучшему, — подумал он и начал отгонять от себя мысли, которые преследовали его всю ночь.
* * *
Тихомир осмотрелся и направился к усадьбе.
По дороге через луг он встретил девушек, которые бегали босиком по росе, бессовестно задирая подолы.
Они радостно смеялись и кричали ему:
— Барин! Побегай с нами по росе — год болеть не будешь!
Тихомир в ответ помахал им рукой.
* * *
Возле усадьбы мимо него в сторону реки проехала вереница телег.
«За золой», — подумал Тихомир.
На одной из телег ехали Игнат и бородатый мужик со свежим шрамом на лице. Они совсем не по-доброму посмотрели на Тихомира. Непонятный холодок пробежал по спине, и Тихомир поежился.
* * *
Возле терема Тихомира поджидал хозяин.
— А я баню приказал заложить, — сказал он, загадочно улыбаясь.
* * *
На заднем дворе на отшибе стояла рубленная баня с двускатной крышей.
* * *
В предбаннике были простые деревянные скамьи и стол, на стенах висели березовые веники, а у входа в парилку у печи лежали березовые дрова.
Хозяин без стеснения начал раздеваться и подмигнул Тихомиру:
— Давай, не робей. Это тебе не Сандуны!
* * *
При входе в парилку находилась печь.
— Это печь, а с той стороны каменка. Она сложена из камней-валунов, специально отобранных — без трещин. Сверху котел с кипящей водой. Тут осторожней — не обварись! — предупредил хозяин.
* * *
От каменки по стене, ближе к потолку, шел высокий помост — полок.
— Залезай, — хозяин указал Тихомиру на полок.
В свете керосиновой лампы «стенника» Тихомир боязливо взобрался на полок по широким ступеням, уселся и огляделся. Вдоль стен были лавки для мытья, на которых стояла банная утварь — ковши и ушаты. В углу стоял чан с холодной водой.
Хозяин зачерпнул квас из берестяной лоханки и плеснул на камни — баня начала заполняться целебным паром.
Сухой жар добрался до Тихомира, и он попытался соскочить вниз.
Хозяин остановил его:
— Ты ложись на полок.
Тихомир улегся, боясь дышать жаром.
Хозяин залил кипятком березовый веник в ушате.
— Полежи, погрейся, — сказал он. — «В бане веник дороже денег».
Тихомир поерзал, кося глазом на веник.
Хозяин объяснил:
— Веники надо заготавливать в конце мая или начале июня, пока лист березы не становится жестким. В год для одного человека надо веников семьдесят-восемьдесят, потому что веником парятся только один раз! Потом они бабам для хозяйства переходят.
* * *
Тихомир немного попривык к жару:
— А что баня — давно стоит?
— Это новая баня, старая сгорела лет пять назад. Баню надо строить на расстоянии от жилья, чтобы не случилось пожара. Но и не слишком далеко, чтобы не простудиться после нее. Старая баня стояла около реки. Там и изба была для отдыха, и мосток в реку. Бывало по молодости, попаришься и с разбегу в холодную реку! Но сейчас новую здесь поставил — ходить тяжело стало. Срубили баню из сосны. Потолок для тепла уложен берестой, мхом и дерном. Пол с уклоном, чтобы вода стекала и не заводилась сырость, а тепло было сухим и горячим, — рассказал хозяин.
Тихомир поддержал разговор:
— Баня — это целая наука!
— Да, что мытье в бане, что сама баня — это есть наука! Старая по традиции топилась «по-черному». Дым и угар от горящих в каменке дров по всей бане был. Выходить он мог только через оконца в стене, а во время топки приоткрывали еще и дверь. А теперь вот печка в предбаннике, и дым через трубу идет. Топить баню надо ольховыми или березовыми дровами, но лучше — березовыми, поскольку они выделяют деготь, который заразу всякую со стен и потолка убивает, — продолжил рассказ хозяин.
Он вынул горячий веник из ушата, со знанием дела потряс его и закомандовал Тихомиру:
— Ложись ниц!
Тихомир послушно перевернулся.
— Парить тело нужно вдоль спины от лопаток до ног, но не поперек! — приговаривая, хозяин начал парить: — Эх! Баня парит, баня правит!
* * *
После бани и плотного обеда Тихомир засобирался.
Обнявшись с хозяином, он попросил:
— Тихомир Богданович. Пусть меня Третьяк завезет.
Хозяин «покашлял» и показал глазами на графин с наливкой…
* * *
Выйдя из терема, Тихомир начал садиться в телегу к Третьяку, как услышал уже знакомое «покашливание».
Он обернулся: хозяин, улыбаясь, «покашливал», а рядом стояла Пелагея с подносом, на котором было две стопки.
Тихомир взмолился:
— Тихомир Богданович! Помилуйте! Так мы к поезду не успеем!
Хозяин потер руки:
— Давай на посошок!
Тихомир вздохнул:
— Уже была «застольная» — в знак уважения к тем, кто остался за столом.
Потом была «подъемная» — за покидание стола.
За ней была «на ход ноги» — за движение от стола.
За выход за порог была «запорожская».
После нее за выход во двор была «придворная».
У меня и посоха-то нет, чтобы «на посошок» пить!
Хозяин настойчиво подходил к Тихомиру:
— Давай, давай. Традиции нарушать нельзя!
Тут он внезапно оступился, вылив настойку на штаны:
— Черт!!!
* * *
Тихомир соскочил с телеги.
— Пелагея!!! Неси графин!!! — прокричал хозяин.
* * *
Тихомир воспользовался конфузом и вылил настойку на землю:
— Тихомир Богданович! Я уже! Благодарю вас от всего сердца. Действительно, пора отправляться.
Хозяин в расстройствах пожал плечами и махнул рукой.
Они еще раз обнялись, и телега тронулась по колее.
* * *
Прибежала Пелагея с графином и новыми стопками. Хозяин хотел налить себе, но тут уже вмешалась его жена:
— Тихомирушка, да хватит уже сегодня! Пожалей себя…
Хозяин, смахивая слезу, в сердцах запустил графином куда-то в кусты палисадника.
* * *
Подъезжая к воротам, Третьяк в голос рассмеялся:
— Повезло тебе, Тихомир!
Тот вопросительно посмотрел в ответ.
Третьяк еще больше рассмеялся:
— Дальше были бы «стременная» — за то, что поставил ногу в стремя, — и «седельная» — за то, что сел в седло. И поверь, то, что ты не верхом, не имело бы никакого значения!
Тихомир утер лоб.
Третьяк продолжил:
— Но и это еще не все! Потом бы была «приворотная» — перед выездом за ворота — и «заворотная» — за то, что все-таки сумел выехать за ворота! Я Тихомира Богдановича знаю!
* * *
Когда мужчины подъехали к лесной дороге, Тихомир посмотрел на лесную избушку, и… телега, проехав мимо, свернула в сторону города.
* * *
Внезапно Тихомир почувствовал какую-то тревогу. Его лицо обдуло сильным порывом ветра, в рот набилось лесной паутины.
* * *
Из-за деревьев за телегой наблюдали Игнат и бородатый мужик со шрамом. В руках у них были топоры.
* * *
Невдалеке послышались выстрелы, разносящиеся по всему лесу.
Игнат рассержено сплюнул на землю.
* * *
Третьяк остановил телегу и начал смеяться:
— «Заворотная» скачет.
Тихомир театрально закатил глаза.
* * *
Через несколько минут мужчины увидели хозяина и его сына, приближающихся на вороных жеребцах.
* * *
Подскакав, хозяин сказал:
— Впопыхах забыл передать гостинцы в Москву: целебный настой «от всех болезней». И не только!
Он постучал по мешку, притороченному к седлу, из которого раздался размеренный звон бутылок.
Тихомир с благодарностью приложил руку к сердцу.
— А мы вас до города проводим. Растрястись надо, — подмигнул хозяин.
* * *
Вечером у палисадника терема нашли мертвого дворового мужика с синюшным лицом и пеной на губах.
Эпизод 2
Телеграмма
1–2 апреля 1862 года, Москва
Шел десятый месяц с тех пор, как Тихомир вернулся из Костянок.
* * *
Он был предоставлен сам себе, и жизнь его шла своим беспутным чередом.
* * *
Отец стал постоянно пропадать в Туле на заводах.
* * *
Маменька укатила на курорты в германский Висбаден, чтобы подлечиться на горячих термальных источниках. Но и отец, и Тихомир понимали, что на самом деле она пропадает в казино — уж слишком много денег эти «курорты» тянули. А перед самой поездкой она проговорилась, что на курорте будет Достоевский, про чью страсть к рулетке знали все.
* * *
Тихомир нежился в постели после очередного ночного загула.
Его потревожил осторожный, но настойчивый стук в дверь — это лакей принес бессвязную телеграмму: «Срочно приезжай. Беда. У тебя родился сын. Третьяк».
Тихомир отмахнулся от лакея, скомкал телеграмму, бросил ее на пол и заснул.
* * *
Он проснулся уже далеко за полдень.
Опустив ноги с кровати, Тихомир так и сидел, смутно припоминая события…
Его внимание привлек смятый лист бумаги на полу, он вспомнил про телеграмму и нехотя поднялся.
Прочитав ее еще раз, он понял, что действительно что-то случилось, но мысли его путались, перепрыгивая друг через друга:
— Третьяк не стал бы обращаться по пустякам… Я отнес фотопластины, чтобы изготовили фотографии для Тихомира Богдановича, но забыл их забрать — а обещал же!.. Но о каком сыне идет речь?.. Неужели Забава?.. Почему не было фотопластины со снимком Забавы?..
* * *
Тихомира стали мучать сомнения: ехать или не ехать? Зачем менять образ жизни, когда он наследник миллионов?
Тихомир встал, с трудом попадая в рукава, надел халат, подошел к секретеру и, оглянувшись, достал из тайника бутылку шампанского Dorn Perignon.
— Modt & Chandon, — сказал Тихомир, поглаживая этикетку бутылки.
Dorn Perignon «разогрел» его голову.
Он почувствовал себя героем и решил ехать и разобраться на месте:
— Еду! Вечерним поездом!
* * *
Тихомир протрезвел уже на вокзале Воронежа.
* * *
Выйдя из вагона, он попал в очаг семейной баталии. Семья привлекала общее внимание… Отец орал на мать, мать успевала орать и на отца, и на старшую дочь, которая стояла, закатив глаза. Средние девочка и мальчик бегали вокруг них кругами и вопили какие-то детские считалки. С головы девочки слетела соломенная шляпка, которая тут же была «отфутболена» на рельсы еще одним, самым младшим братом, который тут же получил подзатыльник. После чего он завалился на спину и отчаянно во все горло завизжал, колотя руками и ногами по перрону. Мать подняла его — белого цвета костюмчик под «морскую форму» был уже не белый…
* * *
Мысли о семейной жизни пронеслись в голове Тихомира:
— О нет! Только недавно маменька уговорила отца «на время оставить мальчика в покое — пусть нагуляется, пока молодой», как тут такая новость!
И он пошел к кассам за обратным билетом.
* * *
У билетных касс Тихомир встретил урядника, который, «окая», сказал:
— Здравствуйте, Тихомир Андреевич! Вы должны меня помнить. В конце июня прошлого года мы были попутчиками из Москвы до Воронежа. Я здешний урядник — Олег Ярославович.
Тихомир начал припоминать:
— Да, да.
Олег Ярославович без лишних слов взял Тихомира под локоть:
— Я ожидал, что вы приедете. Пролетка приготовлена — можно ехать.
Тихомир хотел воспротивиться, но урядник с силой сжал его локоть:
— Тихомир Андреевич, поверьте: это очень важно!
