Артефакты Агарона

Дмитрий Шахов, 2020

Когда идет охота за могущественными артефактами, лучше не стоять на дороге у сильных мира всего. Но никто не стал спрашивать юного мастера по созданию амулетов, хочет ли он этого. Или он найдет артефакты, или погибнет сам и вся его семья.

Глава 4. В которой герой ничего не понимает.

Я проснулся с чувством, как будто по мне вчера проехали катком. В голове сегментами вспыхивали воспоминания. Попытка взлома магазина, легат, Борис, погоня за запахом, охотники, отец Марины. И над всем этим огромный символ паука.

Я перекатился на край кровати, спустил ноги и тут неожиданно понял, что меня разбудила не Софи. Где же моя непоседливая сестра?

— Дала тебе выспаться, — сказала она, болтая ножками на барном стульчике, когда я вышел к завтраку. — Папа сказал, что тебе вчера сильно досталось. А я же не изверг.

— Где все?

— Так уже почти обед, дубина, — хлопнула ладонью по столу сестра. — Все давно на работе. Одна я тут за тобой наблюдаю, чтобы не окочурился от голода и холода.

— Сам справлюсь, — пробурчал я. — И не шути про голод.

— Ой, да что такого, — хохотнула Софи. — У мамы голод как месячные до обращения. Злая, нервная и быстро проходит. Разве что кровь не выходит, а входит.

Сестре было восемь лет, когда родители прошли инициацию, и десять, когда умер дед. Она легко относилась ко всему, что связано с нашим племенем. И очевидно, что она станет сильным гипнотиком. Уже сейчас приходилось время от времени улаживать дела с родителями ее одноклассников. Но на меня ее чары не действовали.

— Прекрати, Софи, ты говоришь о нашей маме.

Та в ответ только фыркнула.

Я решил поваляться и побездельничать, но не вышло. Дядя позвонил и сообщил, что он не собирается тратить весь день на мою смену.

Едва я подъехал на своем велосипеде, как дядя дал деру из магазина, даром что внутри никого не было. Что у него там за дама сердца, что он так старается?

Я вошел внутрь. Посмотрел по кассе, сколько было посетителей, а потом оправился к моему столу, чтобы разобраться с жемчужинами. Еще интереснее было то, что послужило причиной столь резкой реакции Белецкого на донамин.

Я достал из коробочки одну из жемчужин и выложил на ткань под оком вельзевула. Название скорее комическое и обиходное, никакого отношения к верованиям людей не имеющее. Магический микроскоп. Кристалл в оправе из определенных пород дерева. Аппарат редкий, мало кому доступный, делается гномами, которых нынче почти и не осталось. Размылись гномы среди людей. Одни из первых, но не единственные.

Наследственность — больная тема у нелюдей. Вампирам нельзя инициироваться до рождения детей. Как итог, низкая рождаемость и естественная убыль. Вампиры могут иметь потомство с людьми, но не факт, что потомки унаследуют ген, гарантирующий обращение.

С другими расами похожая история. Почти все совместимы с людьми, но не все потомки наследуют способности. Чем сильнее размывается кровь, тем меньше шансы, что род продолжится. Даже у колдунов, где способности передаются через трансляцию силы от старшего к преемнику, нужно чтобы преемник имел все возможности, чтобы эту силу принять.

С гномами и вовсе печальная история вышла, если судить по фолиантам в нашей библиотеке. Гномы достаточно быстро ассимилировались внутри расы людей и вымерли. Время от времени у кого-то из потомков выстреливали рецессивные гены, но не снабженные вспышкой магической активности способности уходили в что-то другое, но никак не в обработку камней и металла.

Прадед выкупил око вельзевула у одного из искателей приключений. С тех пор магический микроскоп — важнейший инструмент в нашей повседневной работе. Но в этот раз он был бессилен. Жемчужины были полностью лишены магии.

С самого начала эта история удивляла отсутствием обычных магических признаков. Это и пугало, и настораживало, и завораживало одновременно. Я подкрутил кристалл. Мало кто знал, что око вельзевула можно настроить на прием другого излучения. Я обнаружил это случайно, когда задел камень, изучая одно магическое растение. И вдруг увидел его структуру клеток. Это было поразительно.

Я с радостью рассказал об этой находке деду. Тот улыбнулся, но попросил больше камень не крутить. Конечно же я не стал соблюдать этот совет. Изучал все, что попадется под руку, пока не убедился, что кроме магических свойств материала мне ничего не нужно. Все иное — приятная безделица и не более.

Жемчужина оказалась непроницаема для большинства излучений кристалла, но еще небольшой поворот, и я увидел пульсацию внутри. Что там пульсировало, было не разобрать. Маленькая точка словно жила отдельной жизнью внутри горошины.

Я откинулся на спинку стула и взъерошил волосы. Если внутри что-то есть, то что? Источник энергии арахнидов? Вскроешь и как шарахнет, что здания как не бывало. Или что-то живое? Личинка, которая вырастет в огромного паука, и тот тебя съест. Интересно, аж жуть. Надо бы вскрыть, но как без должных мер безопасности это сделать.

И ведь маме с папой о таком не расскажешь. Они сразу — сдай охотникам, пусть разбираются, мало тебе, что уже наворотил. Я сложил жемчужины обратно в коробочку из галенита и достал донамин. Покрутил под оком, но ни на одном спектре ничего не нашел. Чудеса, да и только. Может, он работает только в комбинации. Если при соприкосновении с донамином из отца Марины вышло нечто паучье, то может и с жемчужинами сработает.

Хотя они и так лежат в одной коробке столько времени. Я на всякий случай положил одну из жемчужин рядом с коробочкой донамина. Ничего не случилось. Посмотрел на них рядом через око. Ничего. Загадка какая-то.

Марина позвонила ближе к вечеру. Папе все лучше. Мама взяла отпуск за свой счет. Ей страшно, что все может повториться.

— Не переживай. Вы теперь на постоянном контроле охотников. Да и вряд ли твой отец кому-то нужен, если он лишился контроля. Если что и важно, то как он исчез из промышленной зоны и оказался у вас дома.

— В этом-то и секрет. Папа не помнит ничего. Для него все кончилось на раскопках. Помнит, что лег спать, а потом очнулся уже дома, когда ты его жахнул, — голос Марины заметно дрожал, выдавая волнение.

— Мне кажется, что мы что-то не учли. Что-то важное. Зачем арахнидам твой отец? Что они искали в моем магазине? Почему за арахнидами гоняются охотники?

— Папа во сне что-то бормочет. Мы сидим с ним по очереди. И кажется, не все у него ушло вместе с гноем, — пробормотала Марина скороговоркой после небольшой паузы. — Он говорит что-то о матери. Что она не может выйти. Не о моей матери. О какой-то.

После нашего разговора я задумался. Новая информация еще больше запутывала. Если я хотел в этом разобраться, надо было идти до самого дна. Или верха. Это как посмотреть. С главами ковенов меня вряд ли кто пустит пообщаться. Но с рядовыми членами сообществ почему нет? И кто сказал, что они знают меньше своих формальных руководителей?

А кто главные сплетники в городе? Правильно, домовые. И есть у меня среди них парочка знакомых.

Это в сказках домовые в каждом доме живут. Наверно, авторы считают, что домовые размножаются почкованием. Но нет, это дальняя ветвь тех древних, от которых пошли и люди, и вампиры. Живут домовые поодиночке, встречаются только чтобы поболтать или для размножения. Существа вполне безобидные. Но если прикипели к какому-то дому, то не бросят его до самой смерти. Или своей, или дома. Бывали случаи, что домовой погибал вместе с разрушением дома.

Домовые, конечно, не модники, но кто решил, что они обязательно нечесанные малыши в подштанниках из мешковины? Обычные нелюди. Среднего роста. От природы им дано умение просачиваться. Любая щелочка в доме, и домовой уже внутри. Могут забиться в любой уголок так, что вовек не найдешь.

Возможностей добывать пропитание и вещи у домовых почти нет, так что находят дом и живут мелким воровством. В ответ совестливые нелюди гоняют других пришлых домовых, мелкую живность, травят насекомых. Если в доме появился домовой, то это скорее к лучшему, чем наоборот. Даже мелкий ремонт будет происходить, если, конечно, домовой обучен и стройматериалы есть, а хозяин не жаден до каждой мелочи.

Вампиров домовые не любят, так как мы их чуем, поэтому в наших домах не селятся. Но как предок съехал в особняк, к дому, где находился магазин, стали робко прибиваться домовые. Сначала ожил дальний подъезд, а сейчас были заняты оба. Время от времени домовые заходили в магазин по всякой мелочи, делая вид, что они не здесь же и живут. Моба и Гоб, так их звали. Моба постарше, посолиднее. Гоб — молодой, может, даже родственник на попечении Мобы.

Я зашел в дальний подъезд и позвал.

— Моба! Моба, я знаю, что ты тут. Спускайся, поговорить надо.

Долгое время ничего не происходило, но я ж говорю, что мы их чуем. Я краем уха слышал как будто шелестение и шепот. Короткий спор, молчание.

— Моба! — Позвал я снова. — Я по делу. Живите здесь сколько хотите, мне дела нет. Я даже вам подкидывать буду всяких вкусностей. Мне информация нужна.

— А чего ж нет, — домовой появился из тени двери. — Я давно тут стою.

— Не ври, хотя бы мне не ври, знаешь же, что мы вас чувствуем. Кроме того, ты не Моба, а Гоб. Давай Мобу сюда.

Домовой в майке на голое тело и растянутых трениках обиженно моргнул, сморкнулся на пол, после чего свои же сопли и вытер куском грязной материи, который достал из кармана.

— Почему это я не Моба?

— Не дорос еще, — ответил я. С домовыми построже надо быть, а то быстро оседлают. — Моба, выходи.

— Да тут я, не шуми, жильцов напугаешь, — голос домового раздался сзади. Решил на испуг взять. Не на того напал.

Моба стоял у стены в костюме с сюртуком и котелке. В руке блестел набалдашник длинной трости с острым наконечником. Морок, конечно, как такую дуру таскать сквозь щели. А вдруг нет? Таким набалдашником по темечку мало не покажется.

— Отлично, давай поговорим, — я повернулся так, чтобы видеть обоих домовых. Вообще они ребята безобидные, но в доме, к которому прикипели, они в большой силе. Могут и зашибить.

— Что хотел, вампиреныш? — Спросил Моба. Голос у него и правда был шелестящий, вкрадчивый.

— Хотел узнать, что в городе происходит, раз охотники все закоулки шерстят.

— Так ищут.

— Кого ищут?

— Кого надо, того и ищут. Они нам не докладывают.

— Говори-говори, а не заговаривайся, — урезонил я Мобу, делая шаг к двери так, чтобы Гоб не зашел мне за спину. Хотя что ему мои уловки, скользнет тенью и кирпичом по башке сзади. — Они же вопросы задают. Интересуются.

— А тебе какое дело, вампиреныш? — Моба почесал тростью подбородок. Край набалдашника чуть поплыл, и я немного расслабился — трость была обычным мороком.

— Проблемки у меня возникли. Решу, вам новых ништяков подкину. Будете здесь как сыр в масле кататься. А не поможете, придут мои родственники, и вылетите вы отсюда как пробка из бутылки, — попробовал я перейти на привычный домовым жаргон.

Нет ничего страшнее у домового, чем дом, к которому прикипел, покинуть. И обещание пряника нелишнее, когда каждый день совесть мучает таскать чужую еду.

— Говорят, Агарон вернулся, — прошелестел Моба, недолго думая, и цыкнул на Гоба. — Это не наша война. Пусть знает.

— Агарон?

— Царь пауков. Когда-то их было много, так много, что они друг друга ели. Но потом то да се, пауки стали вымирать. Да и убивать их научились. Агарон был младшим сыном последнего царя. Когда полыхнуло восстание, Агарон сам себя похоронил. Это, получается, по легендам. А теперь, значит, восстал.

— И что ему надо?

— Да что и всем, — руки Мобы описали круг. — Власть, пища. Только кто ж ему теперь это отдаст добровольно. Нет у него той силы теперь, что прежде.

— Но охотники его поймать не могут, — закинул удочку я.

— Так им еще меньше помогают, чем Агарону. Он мерзость, но мерзость честная. Охотники же бьют всех без разбору.

— А как же договор?

— Договор, юноша, просто несколько слов из древней истории, — Моба опустил трость и подбоченился. — Соблюдать его достаточно только по духу, но не в реальности. Охотники — это не только сила, но и инструмент, если использовать его умело. Дальше думай сам. Я деталей не знаю. Но все что сейчас творится, неспроста. Ой, неспроста. Помни про обещание.

— Ты хоть намекни, к кому дальше пойти с вопросами, — возмутился я, хотя оба домовых уже растаяли дымками прямо на глазах.

— Сходи к Карине, из рода боевых ведьм. У нее сын недавно погиб от рук Агарона. Она всяк побольше нашего знает, — голос пришел словно ниоткуда.

Поди туда, не знаю куда. Издеваются они что ли. Что за Карина такая. Вернувшись в магазин, я нашел номер телефона Ольги. Та ответила быстро.

— Нет, еще не ходила за новыми травами.

— Да я по другому поводу.

— И колечко не пробовала.

— Да не тараторь. Просто вдруг ты знаешь некую Карину из рода боевых ведьм. У нее еще сын погиб недавно.

Ольга недолго помолчала.

— Да, что-то слышала. Но мы ж между ковенами почти не общаемся. Я могу разузнать ближе к вечеру. Тебе что-то конкретное нужно?

— Да поговорить кое о чем.

— Ведьмы редко без повода встречаются. Так что придумай что-то поинтереснее.

— Хорошо! Я хочу помочь ей разобраться с тем, кто убил ее сына, — почти не подумав, ляпнул я. — Мне кажется, что у нас на примете одна и та же фигура.

— Вот это уже повод, — хихикнула Ольга. — Жди весточки.

Я положил умолкнувшую трубку и устало опустился на стул. Что за Агарон? Какой еще паучий царь? Почему дед ничего такого не рассказывал. Я набрал отца.

— Па?

— Да, сын.

— На встрече? — Удивился я официальному тону.

— Есть немного, но ты говори.

— А дед или прадед тебе что-то про арахнидов рассказывали. И про царя Агарона?

— Не припомню. Это важно?

— Не очень. Спасибо, — ответил я и отключил связь. Из небытия возник целый народ, с которым теперь шла борьба не на жизнь, а насмерть. И никому до этого не было дела.

Погруженный в свои мысли, я не заметил, как рабочий день закончился. Я закрыл ставни на окнах и уже выходил из магазина, как меня остановила женская рука на плече.

— Говори, что ты хотел узнать, я Карина.

Я обернулся. Ведьме было на взгляд лет тридцать, как, впрочем, почти всему их племени. Резкие черты лица, даже немного грубоватые, жгучие черные волосы до плеч, огромные серьги, карие глаза. Южный тип красоты, как сказали бы мои одноклассники-люди, но красоты там не было. Была мраморная статуя застывшей скорби.

— Может, пройдем в магазин? — Предложил я.

Я запер за ведьмой дверь, предварительно включив свет. Мне он не был нужен, но хотелось, чтобы ведьма чувствовала себя комфортно. Ведь я хотел получить ответы.

— Ваш сын погиб от лап арахнидов?

— Так говорят охотники.

— Они не правы?

— Мой сын был охотником.

А вот это интересно. Я поднял бровь. Ведьма пожала плечами.

— Нет никакой семейной драмы. Я из древнего, но очень размытого рода. Приход был поздним, сыну тогда уже было десять лет. Я покинула семью, чтобы учиться. Когда вошла в силу, потерянного уже было не вернуть. Но общаться мы не переставали. Сын вырос, прошел армию, потом его завербовали в охотники. Они сейчас стараются подбирать таких, в ком есть капля нелюдской крови… В чем дело, вампир? Ты знаешь, как найти убийцу моего сына?

— А если и так, вы готовы с ним сразиться?

— Нет, — горько согласилась ведьма. — Хотя я и в горе, но не безумна. Одной мне такого колдуна, как Агарон, не одолеть. Но у меня есть подруги. В конце концов, можно привлечь охотников и задавить эту тварь силой. Если можешь помочь, помоги, за мной будет неоплатный должок.

— Я хочу разобраться.

— В чем тут разбираться? — Воздела руки к небу Карина. — Он убийца и должен быть наказан.

— Что ему надо?

— Он ищет власти.

— Неужели это реально?

— Конечно, нет! — Фыркнула ведьма. — Агарон, несомненно, силен. Но куда ему против десятка ведьм или колдунов. Древняя магия строилась на подпитке энергией земли. А где ему теперь столько взять. Ни подданных, ни владений, ни артефактов. Только он сам ну и, может, десятков пять его соплеменников, разбросанных по забытым пещерам.

— Разве это не самоубийство на его месте?

— Он безумен, это очевидно, — безапелляционно заключила Карина. — Поэтому чем быстрее мы его прикончим, тем лучше. Выкладывай, что у тебя есть.

Конец ознакомительного фрагмента.