Книга о том, как я написал эту книгу

Дмитрий Чупахин, 2020

Эта книга подтверждает свое название и рассказывает о трудностях, которые сопровождают работу начинающего автора. Боязнь чистого листа, комплекс самозванца, творческий кризис, – проблемы растут снежным комом, а цель все дальше. Ведь даже если эту книгу удастся написать, то кто ее прочтет?

Глава вторая. Автобиография

С этого, наверное, стоило начать, так поступают воспитанные люди: сначала представляются, а потом излагают свое дело. В любом случае, расскажу немного о себе. Вряд ли этот рассказ оправдает идею написать книгу, но было бы странно откладывать его. Любая самая хилая обложка содержит информацию, кто все это наваял. Биографические данные призваны поддержать интерес читателя к произведению. «Очередной шедевр от короля ужасов Стивена Кинга…» «Автор 17 монографий и 125 научных статей представляет…» Читателю намекают, что если у автора такие заслуги, то нелепо пройти мимо его нового труда. Увы, в моем случае это не так. И я в раздумьях, чем всех вас привлечь и развлечь.

Мне 33 года, я живу в скромном и неопрятном уральском городке, что печально оцепенел от массовых смертей. Здесь дотла горели ночные клубы и падали самолеты.

В школе я учился довольно неровно и к моменту поступления в университет не проявил выдающихся наклонностей. Я выбрал исторический факультет и, пожалуй, не прогадал, потому что история человечества — это один длиннющий триллер, сериал-эпопея о страдальцах, героях, подлецах, любовниках и бравых вояках. Здесь куда ни плюнь — готовый сюжет, куда ни глянь — смертельная интрига. В этом сериале есть к чему придраться — он затянут, и финал, как говорится, слишком предсказуем — но если вы хотите научиться сторителлингу, к черту курсы, просто возьмите учебник истории за седьмой класс и прочитайте его от и до.

Учеба в университете осложнялась тем, что я не мог сосредоточиться исключительно на интересующих меня сюжетах, а должен был разбираться во всем понемногу, а также знать на зубок все имена и даты. Как бы то ни было, эти пять лет стали для меня переломным моментом. Я писал статьи, в основном рецензии на фильмы, спектакли и выставки. Главным успехом на этом этапе была публикация нескольких текстов в местном выпуске «Российской газеты». После окончания университета я устроился работать продавцом мебели, но судьба была предрешена, и очень скоро я сбежал от журнальных столиков и кроватей king-size в офис делового издания, где строчил один текст за другим на тему автомобильного бизнеса, производства геморроидальных свечей (шутка) и торжественного открытия качели на детской площадке (не шутка). Иногда — все те же рецензии на книжки и фильмы. Я более или менее поднаторел в работе с непривычными темами, поэтому книга для меня — пустяк. Ха-ха.

Но журналистика оказалась не самым прибыльным делом, особенно, если учесть, что любой уважающий себя репортер просто обязан вести разгульную жизнь, питаться в пельменных и снабжать коллег женского пола куревом. Выходило разорительно, поэтому я пребывал в поисках лучшей доли, и однажды мне подвернулась должность в области пиара. Это было не так интересно, но я хотя бы перестал бедствовать и хвататься за любую халтуру. Параллельно я открыл второй профессиональный фронт: обучение детей игре в шахматы. Сначала я сотрудничал с детскими центрами, продленками и прочими школами для юных дарований под чудовищно жизнерадостными названиями в духе «Солнечный круг», «Кот Морковкин» и «Познавариум». А затем перешел на стезю частного преподавания. Здесь вы меня и застали. Да, я училка. Репетитор. Тьютор, как сейчас модно говорить. Моя работа мне нравится. Я получаю в пять раз больше, чем получал журналистом, трачу на это в два раза меньше времени и занимаюсь вполне себе благородным трудом — воспитанием подрастающего поколения. В общем, я, к счастью, избавлен от внутренних конфликтов касательно нелюбимой работы и в каком-то смысле преуспеваю.

Что касается творчества, то им я занимаюсь со школьных времен. Первые рассказы были мрачными и реалистичными: о расхитителях могил, самоубийцах, массовых казнях и так далее. Неловко даже вспоминать те вирши. Нечто более осмысленное и любопытное удалось написать во время учебы в университете. Моим главным ориентиром стали рассказы Куприна, старался писать в том же ключе: печально, задумчиво, о человеке и человечности. С этого момента я и веду отсчет своих литературных (по)бед.