Здравствуйте, «скорую» вызывали? Записки врача

Дмитрий Федоров, 2020

Их боготворят, их проклинают, но продолжают звонить, и просить, и требовать помощи. Сейчас они – предмет яростных споров и осуждения, одобрения и восхищения. Но важно помнить, что за формой кроется такой же человек. О будничности трагедии и комизме ее принятия – о врачах и о людях, и о людях-врачах.

5

Сегодня один водила бил другого в курилке. Причина была. Но какая-то мутная, не до конца очевидная. Бил за то, что тот украл какую-то деталь из его личного «козлика-газика» и приспособил на свою «скорую». Примчавшийся Старший врач наорал на обоих, заставил вернуть все «взад» и пошел ругаться с хозяйственниками по поводу необходимой детали. Бригада участливо «полечила» своего битого водителя ваткой с йодом и пообещала к ближайшему празднику флакончик вкусной и полезной для здоровья микстуры от всех болезней. За проявленный энтузиазм, самоотверженность и милый коллективу идиотизм…

Весна, ручьи, птички, запахи, оттаявшее говно в самых невозможных местах… В целом, хорошее настроение и приятные гормональные всплески. Солнышко заботливо пригревает гипофиз. Женщины начинают послойно раздеваться и уже у мелькающих за окном машины прохожих угадываются, где талии, где грудь, ну и все-такое… остальное.

Провожу воспитательную работу перед выездом из гаража. Мы сегодня работаем с известным всей Станции «джигитом». Приходится каждый раз сдерживать его трудовой порыв и объяснять, что на высокую температуру или при транспортировке непрокакавшейся бабушки в больничку не следует лететь по тротуарам и песочницам, пугая неловких и малопрыгучих прохожих ревом сирены. Тот, выкатывая свои армянские глаза, «мамой клянется» быть сдержанным и застенчивым, как чукотская школьница, и Дима-джан не будет краснеть за его поведение. Также с кровью вырвано обещание — петь задорные национальные песни за рулем только в отсутствии пациентов в машине. Уф-ф-ф… Дежурство будет нескучным. Парень-то золотой, но вот его кавказский темперамент иногда переходит все границы…

* * *

Забираю из дома роженицу с решительным оскалом на лице (не на моем, ясен перец!) — с таким выражением, наверное, первый раз с парашютом прыгают — и, подводя ее под ручку к машине, успеваю скрытно показать кулак водителю. Тот, скрестив руки на груди, закатывает глаза и убедительно трясет головой, показывая, что понял мою невысказанную просьбу. Ехал спокойно. Проникся настолько, что несколько раз за дорогу оборачивался поглядеть, удобно ли пациентке в салоне. При этом скорость не снижал и остальные машины игнорировал. Пару раз я сам чуть не родил…

* * *

Заехал на «конкретную малину». Пациент расписан как иконостас, но смотрится это все как хохлома на старом танке. Язвенник со стажем. Нерациональное питание и ненормированный режим труда и отдыха способствовали, понимаешь ли… Упорно пытаюсь пробить окаменевшие узлы на месте вен в локтевом сгибе. Спокойно понаблюдав за моими попытками, пациент молча отбирает у меня шприц и с первого раза подкалывается, воткнув иглу себе куда-то между пальцев. У меня мороз по коже от его манипуляций…

— Студент?

— Студент.

— Учись, студент. Такое в школе не покажут. Чайку будешь?

— Спасибо. Рад бы, да времени нет.

— Ну да. Страдальцы всюду… Ты, доктор, в карточке-то лишнего ничего не пиши, ладно?

— А меня ничего, кроме вашего диагноза и состояния, не интересует.

— Вот и ладушки! Вася, проводи хорошего человека.

Оборачиваюсь и вздрагиваю. Я сам не мелкий, но, уперевшись глазами в пуговицу на груди Васи и осознав бесшумность, с которой возник у меня за спиной этот бульдозер, понимаю иллюзорность личной безопасности.

* * *

На Станции «удачно зашел» к операторам «03». По поводу чьего-то дня рождения кроили торт, вот и мне достался кусочек ароматного бисквита. Стараясь продлить удовольствие, даже не стал чаем запивать. Кто-то аккуратно подергал за рукав. Оборачиваюсь — знакомый водитель, пару смен назад с ним ездили. На скорой новичок, но водила классный.

— Тут такое дело деликатное…

— Говори, чего случилось?

— Я сегодня с Мишкиным езжу…

— И чего?

— Он уже с вызова никакой вышел. Шатался, чушь какую-то молол, ругался… Приехали на Станцию, а он даже из машины не вылез. Как сидел, так и отрубился. Спит, храпит, слюни пускает. Чего делать то?!

— Странно. Вроде мужик справный, не алкаш.

— Да вообще, похоже, что не спирту, а какой-то дряни хлебнул. Не пахнет от него алкоголем! Чо я не знаю чтоль. Неудобно закладывать-то начальству. Посмотри, чего это он…

— Пойдем глянем, всякое бывает.

Доктор Мишкин сидел в центральном кресле салона, запрокинув голову, и хрипло дышал. Наклонившись над ним и щупая пульс на сонных, я увидел то, чего не хотелось бы, но предполагалось: отсутствие сознания, слабая реакция зрачков, бледность и обильный пот. Пульс частил. Внезапно он весь передернулся и появился запах мочи.

— «Шоков» сюда! Живо!!!

Частый топот вперемешку с матами заметался под сводами гаража. Ухватившись кое-как, перетаскиваю Мишкина на носилки. Не успел закатать ему рукав, как в машину с двух сторон полезли «шоки» и сочувствующие.

— Он что, диабетик?

— Да нет, никогда не жаловался…

— Манифестация похоже…

— Сразу в кому соскочил…

— Везите его в отделение, пусть дозу подбирают…

— Да, отъездился мужик, похоже…

— Вовремя прихватили?

— Вроде, да. Вон реагирует уже…

Перебросили носилки в машину «шоков» и, молча проводив взглядами выскользнувший из ворот РАФ, поднялись в холл. Грустно и муторно. Было ясно, что человек сломался не в одночасье. Работа доконала…

* * *

Почему-то, когда солдаты или офицеры, выполняя свой долг, бывают ранены — их награждают, чествуют, поддерживают хоть как-то. Почему скоропомошников, поймавших стрессовую «пулю» от перегрузки, сорвавших навсегда артериальное давление от бессонных ночей, уничтоживших диски в позвоночнике от переноски тяжелых пациентов в чудовищных условиях, загубившие желудки, сердца, почки, сосуды, переломавших руки-ноги-позвоночники в протараненных лихачами «скорых», досадливо отставляют в сторону, редко и брезгливо назначив сиротские пенсии по инвалидности? Они на фронте каждое дежурство. И не только деньгами (а сколько это, кстати, стоит?) можно и нужно проявлять внимание и уважение к человеку, готовому и спасающему любого из нас от беды. Эй, люди! Не жалейте добрых слов, жестяных орденов и дешевых путевок в санаторий. Пусть, подыхая на работе, они хотя бы гордо улыбнутся: «Не зря! Меня вспомнят!»

* * *

Разразилась серьезная гроза. Молнии, гром, проливной дождь. Природа сердито отмывала зачумленный смогом Город. На удивление резко упало количество вызовов. Видимо свежесть и чистота воздуха уже помогали справиться кому-то с болячками. Возникла забавная ситуация. Диспетчер на рации несколько раз переспросив что-то, возмущенно разводит руками и, обернувшись к Старшему врачу, говорит:

— Медик-5-й дурака валяет! Я ему передаю адрес, а он утверждает, что на этом месте жилого дома нет! Как нет, если я на соседней улице живу и каждый угол там знаю!

— Переключи на меня! Медик 5-й, в чем дело?

В спикерфоне треск, похрустывание, скрип какой-то, гроза дает помехи… Наконец прорывается мужской голос:

–…Ш-ш-ш… нет там дома!!! Не морочьте мне голову! Стадион, потом большой перекресток и парк… хр-р-р-р… крс-с-с-с-с… позови… ш-ш-ш-ш… его…

Старший начинает заводиться. Город он знает наизусть и указанный в вызове адрес для него понятен. Спрашивает у диспетчеров:

— Кто у нас сегодня Медик 5-й?

Внезапно повисает пауза. Диспетчер на рации тыкает пальцем в доктора, стоящего за стеклом и сосредоточенно запихивающего в щель заполненные карты вызовов.

— Да вот же он. Доктор Алексеев.

— А я с кем разговариваю?!

–?!

— Медик 5-й, кто в бригаде?

–…Хр-р-р-р… ш-ш-ш… с-с-с-с… Доктор Гузун, а вы кто?!

— Простите, доктор, а вы в каком городе?

–…?!! Вы чего? Ш-ш-ш-ш…

— У вас как с погодой?

— Что за… с-с-с-с… гроза и дождь… ш-ш-ш-ш…

— Понятно. Атмосферные аномалии… Вас приветствует Центральная станция скорой помощи Города. Старший врач Бобович.

–…Ш-ш-ш-ш… Ха! Здорово! Кишинев на связи! Привет коллегам из Сибири!

Потом, знающие люди разъяснили, что в грозу, в атмосфере, иногда возникают такие необъяснимые «коридоры», по которым даже сравнительно маломощные радиостанции внезапно пробиваются на огромные расстояния. Совпадение, конечно, было редкое: и в позывных и в адресе…

* * *

Специализированные неврологические бригады часто попадают на вызовы к психически ненормальным людям. Почему-то стесняясь назвать истинную причину, люди начинают говорить о головной боли, нервном срыве, утрате сознания и тому подобном. Едет невропатолог. Иногда и один, без помощника, всякое бывает.

Вот и сейчас. Диспетчер жестом привлекает внимание Старшего врача и включает громкую связь.

— Здравствуйте, у телефона доктор Бартеев. Я говорю с космодрома на улице Фадеева, 18. У нас тут затруднения с пуском ракетоносителя к Альфе-Центавра. Космонавт и провожающие волнуются. Нельзя ли пригласить к нам на консультацию Главного конструктора всех ракет, генерала Коваленко с группой экспертов, если можно?

— Можно, можно, у нас все можно.

По внутренней связи на Станции звучит: «Доктор Коваленко, у вас срочный вызов! Бартеев на себя вызывает…» Кодировка вызова обозначает, что предполагается встреча с психически больным человеком в состоянии возбуждения. Обычно на такие вызовы идут, сняв халаты, чтобы не провоцировать агрессию, и заранее заготовив «вязки» и шприц-тюбики с антипсихотиками на всякий пожарный случай. Ребята в психбригаде крупненькие, спокойные, даже слегка меланхоличные, с философским отношением к жизни и событиям в ней. Они не моргнув выслушают как концепцию захвата вселенной, так и обвинение в людоедстве, и без единого лишнего слова помогут оратору переместиться сначала в машинку, а потом и в лечебницу. Хотя казусы, конечно, были. Однажды попутали адрес, а ошибку выяснили уже в машине. Когда запеленутый клиент обрел дар речи и внятно, хотя и матом, объяснил разницу в адресе между «корпусом 1» и «корпусом 2». Свою бессвязную речь и неадекватную реакцию на троих нехилых мужиков, которые в первом часу ночи, вежливо позвонив в дверь, «втекли» в прихожую, а затем профессионально зафиксировали начавшего орать и плеваться мужичка в трусах в горошек, неудавшийся пациент даже объяснять не стал. Откупились от скандала литром спирта.

* * *

Кто-то притащил четыре килограмма кофе в зернах. Зеленого, нежареного. Где взяли и почему в таком виде — не вникали. Делили как воду в пустыне. Кофе на скорой — напиток жизни…

* * *

На окраине города в аварию попали доктор и водитель. РАФ, уворачиваясь от обгоняющего идиота, влетел в бетонную стену. Обоим перебило ноги и зажало в обломках. Водитель еще и грудной клеткой о руль сильно ударился. Видя, что тот «зашелся» от болевого шока, раненый доктор вколол ему морфин (укладка с наркотиками всегда при себе, не в сумке). Морфин был в «полевой» упаковке (шприц-тюбик). На себя не хватило. Пока дождались помощи, пока вытаскивали из обломков, доктор умер. Острый инфаркт от болевого шока…

* * *

Стал невольным свидетелем разборок между мужем одной из наших медсестер и целой бригадой. Ревнивец прибрел на Станцию и дико орал, обвиняя жену в сексуальных связях со всей бригадой, Станцией и мужской половиной городского населения. Как выяснилось, бил ее после каждого дежурства. Молчала от стыда. Козел получил от санитара «двойку» (левой — прямой в печень, правой — хук в челюсть) и обещание яйца оторвать, если еще хоть раз руки распустит. Убили рыдания женщины: «Не бейте его! Он хороший…»

* * *

У одной из наших докториц кто-то на Станции украл в день зарплаты все деньги. Кто — так и не нашли. Тетку успокоили кое-как и через пару часов, без громких лозунгов и усилий, собрали по принципу «кто сколько может» всю сумму. Уговорили, чтобы взяла. Потому что не хотелось, чтобы думала на каждого…

* * *

У соседки, пожилой женщины, случилась остановка сердца на фоне нарушений ритма. Муж прибежал босиком из соседнего подъезда. Очень хорошо «завелась» на массаже. Все без последствий. Искренне благодарят и приветствуют при каждой встрече, а до этого ворчали, что скорая, иногда подвозя и забирая меня с ужина, разворачивается прямо под их окнами на первом этаже…

* * *

Иногда мы болеем, и боль наша затмевает разум. Иногда мы здоровы, но помним лишь то, что удобно помнить. Мы счастливы и несчастны. Мы дороги сами себе и, иногда, близким. Мы выживаем, а хотелось бы жить. И у нас всегда есть шанс, набрав знакомый номер, услышать через несколько томительных и бесконечных минут: «Здравствуйте, скорую вызывали?..»

Много это или мало — знать, что помогут?