Использование принципов классической китайской стратегии в современном бизнесе

Дмитрий Степанов, 2002

Бизнес – это война, но фирма – это государство. Все сферы жизни едины, они подчиняются общим законам. Это основы классического восточного миропонимания. Постигший их «обречен» на успех в бизнесе, в личной жизни, да и в любом своем начинании. Современные «правители» считают себя не глупее Великих, живших в древности, и пытаются действовать сами, руководствуясь сиюминутными суждениями и настроениями. Тем самым они нарушают базовые принципы единства мироздания. Подлинные же истины неотделимы от реалий жизни. И о нарушении этих канонов периодически напоминают крушения бизнес-империй и провалы карьер блестящих топ-менеджеров. Закономерность очевидна, и чтобы сделать ее для вас более зримой, написана эта книга. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Часть I

Война

Глава 1

Бизнес — это война, но фирма — это государство

Там, где великие мудрецы имеют власть, подданные не замечают их существования. Там, где властвуют невеликие мудрецы, народ бывает привязан к ним и хвалит их. Там, где властвуют еще меньшие мудрецы, народ боится их, а там, где еще меньшие — презирает.

Лао-цзы

Итак, если уж мы установили, что вступаем в жестокую схватку за рынок, то надо быть последовательным. На войне как на войне. И фирма должна напоминать военный лагерь. Босс — главнокомандующий. Замы — генералы и полковники. Боевые подразделения менеджеров — отделы по продажам, закупкам, работе с клиентами и т. п. Фирма работает как единый организм, то бросаясь в атаку, то переходя к временной обороне с контратаками. Все работает слаженно и четко, штаб мгновенно реагирует на изменения ситуации, батальоны и роты перестраиваются, окапываются, бросаются в атаку, совершая глубокий рейд по тылам противника.

Но зайдите в офис этой фирмы через год-два работы.

Количество персонала возросло многократно. Но не это главное. Думаю, вас крайне удивит усталый взгляд главного менеджера и сонное выражение в глазах начальников отделов. А уж вековая печаль в глазах главного бухгалтера и вовсе повергнет в тоску. Усталость здесь чувствуется во всем. Даже в том, как вяло шурует шваброй уборщица и как лениво проверяет ваши документы на входе охранник. Эти милые и, в общем, симпатичные люди вовсе не склонны к жизни на войне. Ни их психологический склад, ни их профессия (а то и другое более чем тесно связаны) не склонны к работе в боевых условиях. Не удивительно, что начальник производства с нервным лицом в курилке скажет столько нелестного о политике фирмы с ее постоянными сменами курса и срочными перестройками, что вы проникнитесь большим сочувствием к этому, между прочим, профессиональному работнику.

Ну конечно, эти люди не готовы к войне, а тут сплошная нервотрепка. Атаки, контратаки, глухая оборона и снова рейд по вражеским тылам. Таков бизнес. С другой стороны, если мы признаем, что эти люди достаточно профессиональны, а их психологический склад вполне соответствует их функциям, то мы должны признать, что такая ситуация некомфортна для исполнения определенного круга обязанностей. А раз так, значит, эти работы выполняются недостаточно качественно. Так что же — наш бизнес под угрозой?

Подумаем, что нужно этим людям?

Покой и стабильность. Состояние прямо противоположное войне.

А каково состояние военного в зоне военных действий?

Готовность к постоянным и внезапным сверхнапряжениям, постоянная нестабильность и ежеминутно меняющаяся ситуация. На войне надо уметь выжидать, а потом резко срываться в атаку. Держать большие напряжения вперемешку с периодами расслабления. Адекватно реагировать на ежеминутно меняющуюся ситуацию.

Опять же что нужно человеку, занимающемуся производством, учетом, доставкой и т. п.? Стабильность, относительно равномерное распределение нагрузки, долгосрочное планирование. При этом максимальные нагрузки допустимы, но они должны быть «плановыми». К ним нужно «готовиться», как, скажем, к годовому отчету. Тогда этим людям достаточно комфортно.

Налицо два психологических типа. И если описание первого психологического типа — это описание, скажем, средневекового воина, то второй — типичный средневековый земледелец. Как показывает практика, дна этих типа вполне могли существовать параллельно, не мешая друг другу, но только при одном условии. Когда государство равномерно дозировало свои военные притязания и давало необходимую передышку своим подданным. Другими словами, если государство вдруг начинало непрерывно воевать, оно быстро загоняло в угол свой производственный сектор. Если же государство отказывалось от участил в военных действиях совсем, оно быстро завоевывалось соседями.

Итак, нетрудно заметить две тенденции. Во-первых, чтобы одержать победу, и не только военную, нужно уметь воевать. Во-вторых, чтобы содержать свою армию, государство, фирму в полной боеспособности, нужно уметь грамотно чередовать бурные периоды «бури и натиска» со спокойной жизнью, давая таким образом необходимую передышку своим подданным. И если первая задача по плечу профессиональному воину, то вторая — по плечу уже не военачальнику, а лишь мудрому владыке государства.

Так кто же он, владелец современного бизнеса? Ответ лежит на поверхности.

Отдельные сражения выигрывают великие военачальники.

Но настоящий рост и процветание способна принести лишь политика мудрого монарха. Вы хотите, чтобы ваша фирма росла и процветала?

Значит, и законы, которые вы применяете в процессе управления своим бизнесом, должны соответствовать не столько законам военного времени, сколько законам управления государством в целом.

Каковы же эти законы?

Постоянное пребывание в состоянии войны чрезвычайно утомляет систему в целом. Об этом уже говорилось выше. Целый ряд необходимых частей системы, в том числе производственная, состояния войны не терпит вообще. Следовательно, чтобы эта часть успешно развивалась, необходим мир. Но с другой стороны, если система хочет развиваться, она должна воевать. Ведь бизнес — это война.

Можно ли совместить несовместимое и как добиться успеха в одном, не разрушая другого, как обрести мир в состоянии войны или вести военные действия, не забывая о мире? Ответ на этот вопрос и дает классическая китайская стратегия управления.

Итак, война или мир? А может быть, и то, и другое?

На войне в напряжении пребывают прифронтовые части. Ну а кто сказал, что во время войны снаряды должны сыпаться на ваши дома, а конница топтать ваши поля? Это как раз признак войны неуспешной.

Успешная война ведется на чужой территории.

Типичный пример подобного способа ведения военных действий — Британская империя. Ее длительное существование обеспечивалось тем, что власти империи поддерживали необходимое равновесие. Войска воевали где-то в колониях, а в метрополии царил мир. Хотел воевать — записывайся в войска и вперед. Хотел жить мирно — оставайся на островах и спокойно занимайся своим делом. При этом мирный остров своим экономическим процветанием обеспечивал мощь армии и флота, а те своими завоеваниями укрепляли экономику острова. Красота. Но как этого добиться?

А вот это вопрос стратегический.

Гуманисты утверждают, что народы хотят мира. Но если бы это было так, то никаких войн не было бы и в помине. Фашисты утверждают, что в человеческой природе заложена потребность в войне. Но в этом случае войны не прекращались бы нигде и никогда. Мудрый поэт описал одного вояку, который «…под старость захотел отдохнуть от ратных дел». И это куда ближе к истине. Поскольку истина человеческого отношения к войнам проста. Навоевавшись, человек хочет мира. Юноша, выросший в тихой провинции, стремится к подвигам.

В хорошем государстве и «старики, уставшие от войны», и «юноши, стремящиеся к войне» вполне уравновешивают друг друга. Разумеется, к первому типу относятся не только старики, но и те, кого мы условно назовем крестьяне, то есть люди, всему на свете предпочитающие неспешную, размеренную работу и покой. Второй же тип составляют «бойцы по крови». И речь вовсе не о том, что одни работают на пашне, а другие стреляют на стрельбище. Дело вовсе не в том, кто эти люди по профессии. Дело в их психологии, и, соответственно, обычный клерк вполне может оказаться отличным бойцом, солдат действующей армии — типичным крестьянином, а боевой с медалями генерал — мечтающим о мире почтенным старцем. В любом случае в государстве всегда найдутся те, кто хочет мира, и те, кто хочет войны.

Главная задача государя — дать мир всем желающим мира и дать возможность воевать всем желающим воевать.

Если не сделать первого, то желающие мира либо свергнут «воинственного» властителя, либо эмигрируют. А ведь это пахари, ремесленники, в конце концов, те же старые вояки, обладающие неоценимым опытом и способные обучать молодых и дерзких.

Если не сделать второго, то желающие войны свергнут правителя (уж точно быстрее, чем в первом случае) или… опять же эмигрируют. Разумеется, когда они покинут страну, прекратятся ночные гулянки, драки и будет значительно спокойнее жить, но… Но защищать страну в случае внешней опасности будет некому.

Государство, как любая живая система, не может быть статичным. Оно либо расширяется, либо сужается. Я прекрасно понимаю, что прозорливый читатель укажет мне на стабильность послевоенных границ. Но давайте не будем мыслить столь одномерно. Захватить страну можно, не только введя войска на ее территорию и присоединив, но и установив ее политическую и экономическую зависимость. Экспансия может быть не только территориальной, но и экономической, культурной, религиозной. Выбор конкретного вида экспансии — это тоже стратегия. А вот отказ от экспансии — это уже начало поражения. Если система отказывается от экспансии, то естественно подвергается экспансии со стороны соседей. Собственно, экспансии соседей она подвергается всегда, но в данном случае система переходит к обороне. А итогом обороны может быть или удержание уже существующих рубежей, или отступление. Следует заметить, что искусный противник всегда найдет слабую точку в обороне, а наличие у него инициативы позволит ему ударить по ней в нужный момент и в нужное время. Поэтому любая сугубо оборонительная тактика может привести исключительно к сужению «территории влияния». Именно это, в свою очередь, позволяет утверждать, что: «Бизнес — это война». Да и вообще, любое существование — это борьба… или война, другими словами.

Древние это прекрасно понимали. По крайней мере те народы, которые выжили. Конфуций говорил: «Государство, основанное сыном неба, просуществует десять тысяч лет. Государство, основанное человеком, слушающим голос неба, просуществует тысячу лет. Государство, основанное человеком, идущим против воли неба, не просуществует и семидесяти лет». Разумеется, под пониманием «воли неба» и «голоса неба» подразумевается прежде всего осознание тех базовых принципов, которые лежат в основе мироздания и соответственно философии и стратегии развития.

Слушаем ли «голос неба» мы сегодня?

Увы, далеко не всегда.

Тысячелетиями правители без лукавства пользовались знаниями мудрецов древности, и их империи мы до сих пор называем великими. А вот современные правители считают себя много умнее и пытаются думать сами, исходя из сиюминутных суждений и настроений. И жаль людей, живущих в государствах, управляемых такими стратегами. Ведь, начав войну, они уже не в состоянии остановиться, а почувствовав все прелести мира, они размякают и теряют всякую способность к сопротивлению. История Второй мировой войны наглядно подтверждает это. И в то время как Германия шла по пути бесконечных завоеваний, остальные европейские страны сдавались практически без какой-либо серьезной борьбы. Стала ли та фашистская Германия великой империей? Увы. Она не просуществовала и трех десятков лет. Что же касается Европы, то ее спасло лишь то, что победитель оказался не в состоянии вовремя остановиться и в результате получил войну не только на территории противника, но и у себя в тылу.

Дальнейшее известно.

Нет надежного тыла — нет побед.

Нет побед — не будет и надежного тыла.

Как уже понял проницательный читатель, с точки зрения автора, который взял на себя смелость трактовать установки древней китайской стратегии,

мудрый стратег — это тот стратег, чья империя ведет войну за расширение жизненной сферы, но метрополия которой пребывает в мире, это армия, которая умеет наступать, оборониться и отступать, это налаженное сельское хозяйство и производство во внутренних провинциях, это развитая культура и наука, это опора на традиции и принятие и использование всего нового, что приносит жизнь.

Но это — в идеале.

На практике же все происходит несколько иначе.

Выделим несколько основных типов государств, которые явно пренебрегают вышеназванными принципами. Среди них:

Государство — «обыватель».

Вам наверняка приходилось бывать в таких государствах. Покой и стабильность здесь царят во всем. Неспешные старички неспешно идут к своим скамейкам в парках, неспешные продавцы неспешно торгуют, неспешные полицейские неспешно ловят неспешных преступников. Можно отдыхать душой и телом. Можно не сомневаться, что вся «боевая» молодежь воюет в иностранных легионах чужих государств. А что будет, если эта страна подвергнется нападению? Она даже не успеет мобилизоваться. Если, конечно, нападающий не будет столь же неспешен. Хотя вряд ли. «Обыватели» обычно неагрессивны, когда существует хотя бы теоретическая возможность отпора. Разумеется, за эту страну может вступиться могущественный сосед. Впрочем, «за так» в этом мире ничего не делается, и, скорее всего, это будет означать, что страна-«обыватель» уже «неформально» включена в сферу его влияния, в его систему. Поглощена. Это и есть естественный удел обывателей. Их явно или неявно завоевывают. Так пали Бельгия, Голландия и Дания в 1939 году.

Государство-«воин».

Полная противоположность предыдущему. Постоянное напряжение сил и никакой передышки. Все для фронта, все для победы. Фронт повсюду. Победа любой ценой. Увы, цена эта, как правило, оказывается куда дороже возможных побед. Как говорилось выше, военное состояние очень неудобно для производства. Ведь войскам нужны боеприпасы, а солдатам обмундирование и еда. И даже если войны подобного государства будут поначалу исключительно успешны, рано или поздно система устанет сама от себя, устанет от постоянного перенапряжения в войне. Что дальше? Крах. Первыми не выдержат «крестьяне», а потом ряды «мирян» начнут пополняться уставшими от боев «воинами». Именно так развалилась армия царской России в 1917 году.

Государство-«монах».

Наиболее редко встречающееся проявление в самостоятельном виде, когда государственная система акцентируется не на вопросах войны и мира, а на идеологии или религии. В случае если эта сфера оказывается доминирующей, а остальные в тени, то любое государство может постигнуть участь Тибета перед китайской оккупацией.

Разумеется, это крайние проявления. Всегда существуют определенные усредненные схемы или промежуточные варианты. Важно другое. Само отклонение государства в любую из областей, любую из сфер, в любом направлении, создание «приоритетов» и «доминант» смертельно опасно, ибо означает ущемление всего остального. Однобокое развитие может нанести непоправимый вред системе в целом. Система должна развиваться гармонично, сочетать в себе все необходимые элементы, ни одного не ущемляя.

Что же все это означает для бизнеса, для фирмы, которая, как мы уже говорили, является уменьшенным аналогом государства?

То же самое.

Фирма не должна ведать ни чистого состояния войны, ни чистого состояния мира. Осваивая новые рынки с помощью агрессивных маркетинговых мер, она должна подготовить достойный продукт, который она этим рынкам предложит. В противном случае эффект будет тот же, как если посылать группу прорыва, но не поддержать ее артиллерийским огнем и авиацией. Но и разрабатывая новый товар, планируя производственную программу, фирма в то же время должна активно расширять свои рынки. Рекламировать себя. «Строить базы» на отдаленных территориях. Иначе это будет то же, что строительство флота без выходов к морю.

«Нежелательные», а точнее, ошибочные типы фирм полностью соответствуют вышеописанным типам государств.

Так, фирма-«мирянин» окажется маловосприимчивой к изменениям внешней среды и рынка и будет производить кареты, когда весь мир уже пересядет на авто. И уж в любом случае ей значительно тяжелее будет продвигать свой товар по сравнению с другими куда более агрессивными соседями.

Фирма-«воин», напротив, при наличии быстрой реакции и хорошо поставленной разведки может допустить значительные потери в части производства и качества. То есть автомобиль-то она на рынок выпустит, но вот колеса у него отвалятся уже после ста километров хорошей езды. «Прифронтовой», пожарный порядок работы не способствует ни качеству товара, ни экономической целесообразности затрат.

А фирма-«монах» (что очень часто встречается, скажем, в фирмах, созданных учеными для проведения научно-исследовательских работ) может растерять ресурсы за счет проведения глобальных, но не имеющих реального воплощения в ближайшем будущем исследований и потерпеть финансовое фиаско.

Несмотря на кажущуюся готовность к войне за счет ли накопления ресурсов, за счет ли боевой структуры или духа, на самом деле к войне они не готовы. По той простой причине, что не учли целый ряд принципиально важных аспектов жизни. Ведь жизнь фирмы — это бизнес (для того и создана).

А бизнес — это война.

Так как же вести войну с точки зрения классической китайской стратегии?

Глава 2

Война

Война — это великое дело для государства, это почва жизни и смерти, это путь существования и гибели. Это нужно понять.

Сунь-цзы

Итак, государство ведет войну. Само по себе это слово вызывает разные ассоциации. Это самолеты, бомбящие города, и беженцы, идущие по дороге. Это рыцари с перьями на шлемах, вызывающие друг друга на поединки. Это хлеб по карточкам. Это женщины, бросающие цветы победителям. Забудьте про это. Это взгляд человека, наблюдающего за войной со стороны. А вы ее ведете.

Ну тогда война — это когда вас внезапно бросают в атаки и отводят в тыл. Когда вы сидите в засаде или попадаете в засаду. Когда вы вызываете благородного противника на поединок. Когда вы бьетесь до последней капли крови. И снова мимо. Это взгляд солдата или даже командира высшего звена. А вы руководитель государства. Монарх. Стратег. И для вас война выглядит по-другому. Как видит стратег театр военных действий? По сводкам, докладам, картам. Он смотрит на поле битвы с возвышенности и выходит на передовую, чтобы своими глазами увидеть битву и сверить происходящее с тем, что он увидел в сводке. Но, даже разглядывая с передовой позиции конкретный ДОТ, он держит в голове всю картину театра военных действий. Для него ДОТ или даже отдельный полк неприятеля — только один из врагов, коих много. Даже рядовой боец не может полностью сконцентрироваться на одном противнике, если на него одновременно напали несколько. Так что уж говорить о стратеге?

Итак, война для стратега — это прорывы и охваты, наступления фронтом и десантирование, отступления и арьергардные бои, подвоз боеприпасов и организация питания бойцов. Все, что осуществляется по его воле или по воле противостоящего ему стратега. Ведь стратег — главное и связующее звено мощнейшей машины, ее мозг и ее движущая сила. И армия — это часть его тела, как рука — часть тела обыкновенного человека. Не зря в войну полководцы говорили: «Мой правый фланг вышел к…» Или: «У меня в центре стоит батарея…» Вся эта движущаяся или выжидающая, изрыгающая огонь и получающая удары махина — это сам стратег. И подобное отношение к происходящему меняет взгляд значительно больше, чем принято думать. Почему?

Имеете ли вы право распоряжаться чужими жизнями? Никогда, только своей. Но собой вы вправе распорядиться исходя из своих принципов. Вы можете броситься в горящий дом спасать людей, а можете пройти мимо, сохраняя свою драгоценную жизнь. Можете кинуться на толпу обидчиков, защищая свою честь, а можете убежать. Вступая в драку с человеком, вооруженным ножом, вы предпочтете «пожертвовать», скажем, левой рукой, закрывшись ей от ножевого удара, и никогда не позволите попасть вам в живот. Лис, попавший в капкан, отгрызает свою лапу, чтобы уйти от охотника. Он действует целесообразно, защищая себя. Будучи центром принятия решений мощного военного организма, полководец будет посылать подразделения на верную смерть, чтобы предотвратить прорыв и гибель всей армии. Он организует ложную атаку, зная, что участвующие в ней попадут под перекрестный огонь и выживут единицы. Но за счет этого основные силы малой кровью одержат победу. Да, по-человечески стратегу этих людей жаль. Но, принимая стратегические решения и отдавая стратегические приказы, стратег перестает быть конкретной личностью, а становится мозгом огромного живого организма, за который он несет ответственность и который он, стратег, имеет право использовать так, как это будет необходимо для выживания и роста всего организма, всей системы в целом. Если же стратег позволит себе мыслить и чувствовать как-либо иначе, система погибнет, а с ней, возможно, и все входящие в нее люди.

Конец ознакомительного фрагмента.