Закон выживших

Дмитрий Силлов, 2019

После ужасной аварии на Чернобыльской АЭС Зону радиоактивного заражения обнесли кордоном. Проход за колючую проволоку правительство запретило под страхом смерти, ибо там начали происходить страшные и необъяснимые события, о которых населению планеты лучше не знать. В прессе были обнародованы факты: все, кто работал на Четвертом энергоблоке, погибли, радиационный фон в Зоне до сих пор крайне высок, ее территория кишит мутантами и аномалиями, поэтому людям на мертвой земле делать нечего. Но однажды из Зоны к кордону выходит человек, который говорит, что там, на зараженной земле, остались выжившие, которых еще можно спасти. Правительство срочно формирует группу ученых-спасателей. И единственный, кто сможет провести их к центру Зоны, – это сталкер, который чудом сумел остаться в живых после той страшной аварии.

Глава 2

— Твою ж мать, — скрипнул зубами Богдан.

Надо же, промахнулся в темноте. Теперь с Палачом предстоит крутое объяснялово, и за пару рейдов придется гонорар отдать полностью. Дешевле откупиться не получится. Конечно, его бойцы не правы, но закон бандитов не оспорить. Другого бы за смерть члена группировки завалили без разговоров. Здесь же уважаемому сталкеру Палач по понятиям должен пойти навстречу.

— Т-ты… Ты знаешь… кто это? — вытолкнул мелкий из себя, стуча зубами. — Ты это… сейчас в натуре брата Палача завалил вглухую… Он в гости приехал с корешем, а ты его… пером по дыхалу…

Земля качнулась под ногами Богдана…

Смерть своего брата Палач не простит никому, вне зависимости от того, прав убийца или нет. Теперь завалить кровника для него будет вопросом бандитской чести. Ай как плохо-то… Если сейчас этот мелкий рванет к своим и расскажет, что произошло, даже из Ораного выйти не получится. У бандитов есть пара разбитых «легковушек». Догонят в два счета. Поэтому…

Богдан наклонился, поднял из лужи «макаров». В голове было пусто, как в спиртовой бочке после того, как из нее слили содержимое. Сейчас он очень боялся начать думать. Потому что если вдруг малейшая человеческая мысль проскользнет, то всё, не выйдет ничего. Руки опустятся, и гори оно всё синим пламенем…

Богдан подошел к бандиту, который стоял, покачиваясь и держась руками за глаза. Любой человек, моментально потерявший зрение, не верит в произошедшее. Он изо всех сил прижимает ладони к уже пустым глазницам, боясь отнять их — и ничего не увидеть. Понятный страх. Поэтому избавить несчастного от него скорее милость, чем преступление.

Сталкер проверил, есть ли патрон в патроннике, и, сильно вжав ствол в мягкое между шеей и подбородком раненого, нажал на спусковой крючок.

Выстрел, приглушенный человеческой плотью, хлопнул со звуком вылета пробки из бутылки шампанского. Руку Богдана, сжимающую пистолет, обдали горячие брызги, а труп с развороченной макушкой смачно шлепнулся в лужу.

Сталкер перешагнул через мертвеца и направился к гопнику, присевшему и сжавшемуся в комок возле забора. Он не пытался убежать, как не бежит кролик, увидевший удава. Он трясся, уронив под ноги свою так и не раскрытую дубинку. Шок от ужаса. Тоже понятное состояние.

Богдан подошел, взял бандита за сальные волосы, резко запрокинул его голову — и ударил. Стволом пистолета в зубы, кроша их и вгоняя в глотку вместе с металлом, раскаленным от первого выстрела. Гопник дернулся, попытался закричать, но вторая пуля вбила его крик обратно в легкие. Еще один способ заглушить выстрел, когда сделать это больше нечем.

Богдан выдернул пистолет изо рта умирающего… и тут сталкера накрыло.

Он никогда раньше не убивал людей вот так, когда чувствуешь ладонью, как лезвие вспарывает живую плоть и как вздрагивает человеческое тело от выстрела в упор…

В армии да, было, но из огнестрела и на расстоянии, а это совсем иное. Да и непросто это далось тогда, ох, непросто… Драться тоже приходилось, даже пару раз довелось резать руки, хватающие его за горло, — без этого в Ораном никак. Но чтобы вот так, хладнокровно и расчетливо убить троих… Он и не подозревал в себе такое.

Тошнота подкатила к горлу, но Богдан сдержал позыв к рвоте. Блевать — это время, которого не было. Сейчас следовало бежать, и как можно быстрее. Вопрос только куда. Поутру «Мародеры» поднимут на уши всё Ораное, в том числе задействуют свои связи среди военных, и убийцу найдут по-любому.

От такой перспективы у Богдана потемнело в глазах. Может, сразу застрелиться, чем мучиться многие часы в подвале у Палача — большого мастера по вопросу причинения своим жертвам максимальной боли?

Однако Богдан быстро взял себя в руки. Тщательно протер пистолет и вложил его в ладонь трупа с перерезанным горлом. Тухлая, конечно, попытка сымитировать разборку между своими, но, может, это хоть на время задержит бандитов, пока они будут соображать, что же тут произошло на самом деле. Обнадеживало еще и то, что ближайшие дома пустовали и за всё это время на улице никто не появился. С заходом солнца в Ораном или уже спят, или пьют перед тем, как уснуть.

В общем, пока что вроде расклад был в пользу Богдана. Но это не значило, что можно успокоиться. Палач будет копать и докопается до правды рано или поздно, в этом можно быть уверенным.

Сталкер быстрым шагом направился обратно к своему дому. Рывком открыл дверь и быстро зашел внутрь.

С помощью всё того же ножа Богдан вскрыл половицу, достал оттуда небольшую заначку на черный день, сунул ее за пазуху. Потом снял со стены большой лагерный нож в самодельных ножнах, которые пристегнул к поясу. Огнестрельное оружие сталкер недолюбливал, зато к холодному относился с уважением.

Экипировавшись таким образом, Богдан подошел к старому дисковому телефону, стоящему на растрескавшейся тумбочке, снял трубку и набрал номер.

После четвертого гудка на том конце провода сквозь треск помех, неизбежных рядом с Зоной, раздался недовольный голос Бармена:

— Да, слушаю.

— Я согласен, — сказал Богдан. — Но у меня есть одно условие.

Трубка недовольно засопела.

— Какое?

— Как бы ни была крута та иностранная группа, они вряд ли отходили от кордона вглубь зараженной земли более, чем на сто метров, которые разрешены ученым Института для изучения Зоны. Я смогу провести их вглубь зараженной земли на пятнадцать километров. Но дальше мне будет нужен человек, который понимает природу Зоны лучше меня. Иначе мы не продвинемся дальше загоризонтной РЛС, как я не смог сделать это раньше.

— Это ты про Протона сейчас, что ли? — хмыкнул в трубку Бармен.

— Про него.

— Думаю, проблем не будет, — облегченно произнес хозяин «Второго кольца». — Заказчику нужен результат, и только. Но учти, Институт больше денег не даст, поэтому бабки, которые ты получишь от ученых, придется делить так: половину мне, а вторую половину делите с Протоном как хотите. Идет?

— Годится, — сказал Богдан. — Какие действия?

— Ты прям ночью, что ли, собрался идти? — удивился Бармен.

— С восходом солнца. Пока там наверху не передумали и не отменили рейд.

— Логично, — задумчиво проговорил хозяин «Второго кольца». — Я всегда знал, что у тебя башка варит, только ты редко пользуешься этой ее функцией. Ха-ха, не прими в ущерб, шутка. Ладно, пойду обзванивать кого надо, если не пошлют в такое время. А вы с Протоном выдвигайтесь прям к Институту — я звякну, чтоб вам заказали пропуск.

— Если он еще согласится, — сказал Богдан. И положил трубку.

Протоном в Ораном прозвали того ученого, физика-ядерщика, которого Богдан вытащил много лет назад из разрушенного реактора. Город Припять, в котором жили люди, работающие на ЧАЭС, был эвакуирован сразу после аварии. Спасенный ученый, которого тоже вместе со всеми жителями города вывезли из эпицентра аварии, поселился на окраине Ораного, в паре километров от Института аномальных зон. Этот Институт возвели в считаные месяцы рядом с кордоном практически сразу после того, как стало ясно, что в Зоне отчуждения происходят необъяснимые явления, доселе неизвестные науке.

Ученые и персонал проживали прямо на территории Института, в жилом комплексе из трех пятиэтажных зданий. Однако спасенный Богданом физик, вдобавок оказавшийся еще и академиком, от институтского сервиса отказался, мотивируя это тем, что привык работать в тишине и уединении, и поселился в одном из сельских заброшенных домов. На работу и обратно он ездил на подержанных «Жигулях» шестой модели, хотя вполне мог позволить себе черную «Волгу», за что заслужил некоторое уважение у полукриминального населения Ораного.

Хотя местные, включая Богдана, физика не понимали. Какого лешего ученый такого уровня живет в разваливающемся домишке, выходит оттуда только на работу, никого не зовет в гости, не пьет, баб к себе не водит, хотя еще сам весьма крепкий мужик? Поэтому за свои странности ученый получил в Ораном ироничное прозвище Протон. Мол, сидит у себя в доме как в атомном ядре, вокруг него мир вертится, а ему это глубоко пофигу.

Только Богдан имел право заходить к ученому в любое время, но то сельчанам было понятно — как-никак, жизнь спас…

Однако местные не догадывались, какую, по мнению ученого, незначительную услугу оказал ему спасатель. Собственная жизнь для Протона значила немного, и к смерти он относился философски. А вот наука была для него всем. И он часто сам звал Богдана в гости, дабы в который раз уже вытрясти из него всё, что тот знал о Зоне. Однако когда однажды сталкер предложил ученому вместе пойти в рейд, решительно отказался.

— Мы оба погибнем не за хвост крысособачий, — отрезал он. — Ты дважды чудом выбирался обратно после того, как пытался пробиться к центру Зоны, но чудеса не могут быть вечными. Я не боюсь смерти, я просто не хочу подыхать зря. Это глупо и непродуктивно. Для того, чтобы дойти до реактора, нужна как минимум хорошо подготовленная группа специалистов, экипированная соответствующим образом. Не скрою, я сам бы не отказался вернуться к Четвертому энергоблоку, и на то есть причины. Но пока для этого нет реальной возможности, я в этом не участвую. Однако если ты пойдешь один и в очередной раз вернешься ни с чем, не сочти за труд заглянуть ко мне и поведать, где ты был и что там видел. А теперь давай-ка еще раз расскажи мне в мельчайших подробностях о своем последнем рейде, может, я пропустил чего.

И Богдан рассказывал, а Протон тщательно записывал каждое слово, часто перебивая и задавая дополнительные вопросы. Видно было — ученому тоже хочется туда, в Зону, загадочную, мрачную, опасную… Но в его случае рационализм всякий раз брал верх над порывом — в отличие от Богдана, который за две свои попытки прорваться к Четвертому энергоблоку не вынес из Зоны ничего, кроме новых шрамов и обострения лучевой болезни.

Но сейчас всё было по-другому.

Сталкер набрал номер и не удивился, что на том конце провода трубку взяли почти сразу.

— Это я, Протон, — не тратя время на приветствия, сказал Богдан. — Есть разговор.

На «Протона» ученый давно перестал обижаться, приняв народное прозвище как своё второе имя.

— Да-да, слушаю, — раздалось в трубке. — С «экскурсии» вернулся? Видел что-то новенькое?

— Всё старенькое. Но есть возможность увидеть и новое.

— В смысле?

— Если ты пойдешь со мной в дальний рейд.

— Я ж тебе не раз говорил… — враз заскучавшим было голосом начал ученый, но сталкер его перебил:

— С нами пойдет международная группа специалистов. А это уже не вдвоем, как я предлагал раньше.

И вкратце рассказал всё.

В трубке повисла пауза…

Богдан ждал, поглядывая в окно — нет ли там приближающихся теней. Может, стоило оставить пистолет себе? Да нет, если правоохранители с «мокрым» стволом примут, то это стопроцентный срок. Причем Палач постарается сделать так, чтоб убийцу его брата забили до смерти еще до того, как он прибудет в колонию.

— Мне надо подумать, — наконец раздалось в телефоне.

— Думай, — сказал Богдан. — А лучше вспомни, кто тебя спас в Четвертом энергоблоке. Сейчас у тебя появилась возможность списать Долг Жизни.

— Что, всё так серьезно? — мрачно поинтересовался Протон.

— Более чем. Так что если решился, собирайся и машину прогревай. Как раз у тебя есть минут десять, пока я доберусь до твоего дома.

И, бросив трубку на рычаги, Богдан выскользнул из дома. Когда нужно, он умел двигаться так, что в двух шагах будешь стоять и не заметишь. Работа научила. Конечно, договоренность с внутренним патрулем «Дитяток» имелась, но пулеметчики на вышках были не в курсе аферы Богдана, иначе бы пришлось и с ними делиться. Так что хочешь не хочешь, а научишься передвигаться тихо и незаметно.

Но пока что сталкеру везло и до дома ученого он добрался без приключений.

Дверь оказалась открытой. Богдан перешагнул порог.

— Что за спешка? — поднимаясь с кресла, поинтересовался Протон. Он был уже полностью одет — военный камуфляж, сверху дождевик с капюшоном, на ногах удобные берцы из мягкой кожи. И не скажешь, что это ученый. С виду прям военный, с соответствующей осанкой и пронизывающим взглядом внимательных водянистых глаз.

— Я убил троих членов банды «Мародеров», — скучно сказал Богдан. — И один из них — брат Палача.

— Так бы сразу и сказал, — отозвался Протон, беря со стола ключи от машины. — Пошли. Надеюсь, успеем доехать до Института так, чтоб они нас не перехватили по дороге.

— Благодарю, — кивнул Богдан.

— Не за что, — отозвался ученый. — Просто не люблю быть должным. А сейчас представился случай расплатиться с долгом десятилетней давности. Только и всего.

* * *

Машину мотало из стороны в сторону на грунтовой дороге, разбитой патрульными бронетранспортерами. Но для ученого, мастерски объезжающего особенно проблемные участки грунтовки, это было привычным явлением, как-никак, почти каждый день катался из села в Институт и обратно. Человек быстро привыкает ко всему — и к роскоши, и к неудобствам, что со временем становятся элементами каждодневного существования, на которые уже не обращаешь внимания.

— Ну, блин, ты великий водитель, — сказал Богдан, когда ученый мастерски объехал подряд три ямы. — Я б так не смог.

— Не думаю, что я тебе нужен в Зоне для того, чтоб водить машину, — заметил Протон. — Так что говори, сталкер, зачем понадобилась моя скромная персона. Только честно.

— Образования мне не хватает, — вздохнул Богдан. — Не знаю, как пробиться через поле, что генерирует загоризонтная радиолокационная станция. Может, оно, конечно, и ослабло со временем или вовсе исчезло, но я не уверен. Плюс еще тупо не знаю, как справиться с некоторыми аномалиями, в основном ментальными и пространственными. То ли живые они, то ли нет, чего хотят и хотят ли вообще… Думаю, ты как ученый-физик лучше со всем этим разберешься.

Протон пожал плечами.

— Не уверен. Аномалии на то и аномалии, что выпадают из общих физических закономерностей нашего мира. А вот насчет поля ЗГРЛС кое-какие наработки у нас имеются.

За разговором Богдан не забывал поглядывать назад. Однако пока что фортуна была благосклонна к сталкеру — света фар автомобилей, догоняющих их, не наблюдалось.

— Одного не понимаю, — продолжил Протон. — Как ты троих бандитов умудрился убить? Я ж тебя знаю, ты не из таких. Даже в Зону ходил без оружия, только с двумя ножами — лагерным да засапожным.

— Сам не знаю, — пожал плечами Богдан. — Словно не я был. И главное, спокойно всё сделал, будто колбасу порезал. Это потом трясти начало и тошнить. До сих пор не по себе.

— Бывает, — философски заметил ученый. — Зона если людей меняет, то не в лучшую сторону.

— Это точно, — сказал Богдан — и закашлялся. Надрывно, хрипло, жутко.

На этот раз приступ продолжался дольше. Протон спросил, не остановить ли машину, но сталкер махнул рукой — мол, не обращай внимания.

Приступ отпустил, когда впереди показалась серая громада Института аномальных зон, слабо подсвеченная фонарями, установленными на территории за высоким забором. Едва машина подъехала к воротам, на ней скрестились лучи двух прожекторов, светящих с вышек того же плана, что были на кордоне, то есть снабженных пулеметами, — результаты научных исследований Зоны охраняли так же строго, как и саму Зону.

Из двери, вделанной в стальные ворота, вышел охранник, подошел, посветил фонариком в кабину. Поинтересовался у ученого:

— Кто это с вами?

Протон назвал фамилию Богдана и добавил:

— Посмотрите, должен быть в списке.

Охранник сверился со своим блокнотом, после чего махнул рукой — проезжайте, мол.

Тяжелые стальные ворота разошлись в стороны, и машина въехала на территорию Института — надо сказать, довольно обширную. Прям целый город с десятком разнокалиберных корпусов, над которыми возвышался главный храм науки, собранный из дешевых бетонных блоков — по-другому в стране строили редко.

Машина остановилась на стоянке неподалеку от главного входа. Протон с Богданом вышли и направились в здание, ёжась от ночной прохлады. В воздухе пахло дождем, которые здесь еще пока безопасны. Это если в Зоне накроет ливнем — беда. Иногда слабыми кислотными ожогами отделаешься, а порой мириады капель токсичной воды, падающей с отравленного неба, в считаные минуты могут смыть с костей твоё мясо.

В Институте их уже ждали — какой-то сморщенный, но бойкий старикашка с бородкой клинышком, облаченный в белый халат, и пара хмурых охранников рядом с ним, вооруженных дубинками и пистолетами Стечкина, висящими на поясе.

Старикашка и Протон с важным видом поприветствовали друг друга, причем Богдан с ходу не понял, кто из них в Институте имеет больший вес. Впрочем, это было неважно.

— Не знаю, к чему такая спешка, но все уже собрались в ленинской комнате и ждут вас, — сказал старикашка.

Протон важно кивнул, и все направились в освещенный большими круглыми плафонами правый коридор, стены которого были выкрашены зеленой армейской краской. При внутренней отделке Института никто особо не заморачивался насчет красоты и роскоши. Чувствовалось, что всё здесь заточено под функционал, отчего Богдан чувствовал себя так, словно шел по тюремному коридору. Впечатления добавляли двое охранников, которые замыкали процессию, при этом не спуская глаз именно с него — это Богдан затылком чувствовал. Как и то, что столь грозным сопровождением их небольшая группа обязана именно ему. Да плевать. Пусть думают что хотят.

Ленинская комната оказалась довольно просторным помещением, которое раньше служило очагом агитации за Советскую власть, а после развала СССР превратилось просто в небольшой зал для собраний. Здесь еще на всякий случай скромно стоял в углу бюст вождя пролетарской революции, но уже не как основное украшение помещения, а как предмет, ждущий своей очереди для размещения в кладовке. Еще Богдан заметил светлые квадраты на стенах — небось, раньше там висели портреты членов политбюро, а ныне на одном из них мелкий паучок деловито строил свою паутину.

Напротив кафедры и длинного стола, примыкающего к ней, стояли четыре ряда стульев, по десять в каждом. Всего сейчас в зале находилось девять человек, одетых в камуфлированную униформу. Они вольготно расположились на стульях, причем у всех было одинаково скучающее выражение лица, какое бывает у военных, которых подняли среди ночи. Особенно кислой рожей выделялся громила, сидящий в первом ряду, — наверняка командир группы.

Старикашка привычно взобрался на кафедру, указав Богдану и Протону на длинный стол рядом с ней, к которому было придвинуто несколько стульев с высокой спинкой. И как только вновь прибывшие разместились там, где им было указано, захватчик кафедры солидно кашлянул в кулак и начал:

— Для тех, кто еще не знает, позвольте представиться — ректор Института аномальных зон, профессор Александр Иванович Торопов. Нашему Институту поручено проинструктировать вашу группу, а также снабдить вас всем необходимым научным оборудованием и экипировкой. Поэтому, дабы не тратить время попусту, перейду сразу к делу. Правительство Украины одобрило экспедицию к центру Зоны с целью спасти людей, возможно, выживших там во время аварии…

— Десять лет прошло, какие выжившие? — перебил его громила. — Кто мог остаться в живых в этом аду, который вы называете Зоной?

— Смею напомнить, что один из этих самых выживших сейчас находится в карантине, — холодно отозвался Торопов. — И попрошу меня не перебивать, у вас задание государственной важности.

Громила сделал еще более кислую физиономию, хотя казалось, что кислее и быть не может, но препираться с ректором не стал. А тот продолжил, достав из-за пазухи какую-то бумажку и надев очки:

— Как вы знаете, правительство для этой миссии отобрало лучших военных специалистов в своем деле. Вы друг с другом практически не знакомы, но, думаю, вдохновленные целью миссии, которая стоит перед вами, найдете общий язык и непременно сработаетесь. У каждого из вас есть свои инструкции, которые, как меня заверили сверху, не противоречат друг другу и направлены на максимально эффективное выполнение задания. Поэтому позвольте лишь представить всех, находящихся в этом зале. Хммм… Как я понимаю, это не настоящие ваши имена, а преимущественно клички…

— Позывные, — перебил его громила.

— Позывные, — поправился ректор, бросив на громилу холодный взгляд поверх очков — чем, впрочем, последнего нисколько не впечатлил.

— Итак, командиром группы назначен майор войск специального назначения, инструктор по рукопашному бою по прозвищу… кхм, с позывным Ран.

Громила лениво поднял мощную руку.

Богдан усмехнулся:

— Интересно, для чего нужен в Зоне тренер по рукопашному бою? Мы что, собрались там устраивать бои без правил на кулаках?

Громила смерил Богдана презрительным взглядом и процедил сквозь зубы:

— Иногда тренированный боец бывает быстрее пули, которую еще надо суметь выпустить в правильном направлении. А вот зачем нам в группе вонючий бомж, от которого за километр несет перегаром, это еще предстоит выяснить.

— Попрошу соблюдать тишину! — возвысил голос ректор. — Напоминаю, что это правительственная миссия, поэтому балаган тут неуместен! Далее представляю вам старшего лейтенанта Воронову, универсального стрелка, владеющего многими видами огнестрельного оружия.

Со второго ряда махнула рукой красивая блондинка с волосами, завязанными в компактный пучок. Скользнув взглядом по Вороновой, Богдан отметил высокую грудь, длинную шею, большие серые глаза и винтовку СВД в чехле, прислоненную к стулу рядом с блондинкой. Его сканирование не осталось незамеченным — молниеносный взгляд прищуренных серых глаз был похож на две злые пули, выпущенные одновременно, после чего сталкер сделал вид, что он тут не при делах. Боевая дамочка, ничего не скажешь. Из тех, кого называют «мужик в юбке». Хотя фигура у этого «мужика», конечно, что надо.

— Заммер, сапёр, — возгласил с трибуны Торопов. — К сожалению, здесь больше ничего не написано.

— А больше ничего и не надо, — негромко произнес сидящий в третьем ряду боец, лицо которого было изуродовано глубокими шрамами.

«Везучий мужик, — подумал Богдан. — Говорят, что сапёр ошибается только один раз, а этому судьба предоставила второй шанс».

— Военный врач Лопез, — продолжил ректор.

Богдан отследил взглядом мах руки. Интересный врач. Глаза особенно — неестественного ярко-зеленого цвета, какой крайне редко встречается у людей. Судя по бронзовому оттенку кожи и позывному, то ли испанец, то ли латиноамериканец. Ну, это и неудивительно, если группа международная. Интересно только — в России или Украине своего квалифицированного военврача не нашлось?

— Маркус Кейн, инженер-связист.

Сталкер отметил взглядом брюнета, который кивнул — и вновь уткнулся в портативный карманный компьютер, так называемый КПК, которые относительно недавно появились в продаже и стоили баснословных денег.

— Анна, биохимик.

«Интересно, у нее-то хоть имя или тоже позывной?» — подумал Богдан, скользнув взглядом по девушке, сидевшей рядом с Кейном. Симпатичная, но не более того. Только что волосы красивые, цвета воронова крыла и такого же смоляного оттенка, как и у связиста. Брат и сестра? Может быть.

— Носов, психолог.

Богдан посмотрел на того, кто поднял руку. Неприятный тип с колючим, пронизывающим взглядом. Как у удава. Будто сквозь тебя смотрит и видит всё насквозь. Сталкер поежился. Ну его нафиг на всякий случай, этого психолога. Лучше держаться от него подальше.

— Перен, специалист по радиационной защите.

В третьем ряду сидел совершенно непримечательный с виду человек. Ну, с плечами-то у всех тут порядок, включая его, видно, что специалисты военные, а не гражданские. А так увидишь такого вот Перена на улице, пройдешь мимо, а потом попросит кто-нибудь через минуту описать внешность — а в памяти и нет лица, будто стерли его. Богдан мысленно сделал себе отметку быть поаккуратнее со связистом, ибо похожая непримечательная внешность была свойственна тайным сотрудникам Службы безопасности Украины, которых народ зовет «тихушниками».

— И, наконец, последний в нашем списке, зоолог Берг.

Богдан удивился. Зоолог был в возрасте хорошо за пятьдесят. Под военной униформой угадывалось хорошо тренированное тело, но седину-то не скроешь. И зачем почти старика посылать в Зону? Помоложе никого не нашлось? Впрочем, тем наверху, кто собирал эту группу, виднее.

Ректор засунул список в карман халата, снял очки, и сказал:

— Ну, коль тут большинство не с именами, а с позывными, позвольте представить вам моего коллегу Протона, специалиста, много лет изучавшего Зону.

Академик поморщился, словно от зубной боли, но промолчал.

— А также сталкера Богдана. Как вы знаете, сталкерами с некоторых пор называют людей, побывавших в Зоне. Так вот, Богдан может с полным правом носить это прозвище. Во время аварии он был спасателем, одним из немногих, кто побывал внутри Четвертого энергоблока и дожил до наших дней. Причем он на своих плечах вынес оттуда беспомощного Протона!

Богдан отметил про себя: похоже, ректор и Протон давние соперники и сейчас Торопов явно пытался уязвить академика. Тот же, справившись с собой, сидел теперь на своем месте абсолютно спокойно, словно сказанное его совершенно не касалось.

— Что ж, теперь, собственно, позвольте вкратце рассказать вам о том, что вас ждет в Зоне, а также продемонстрировать нашу последнюю разработку — костюмы химической защиты со встроенной системой жизнеобеспечения.

«Вкратце» растянулось на полтора часа. Ректор подробно расписывал, что может встретить группу на зараженной земле. В деталях, с таким видом, будто сам исходил ту Зону вдоль и поперек.

Много раз Богдан хмыкал про себя, но перебивать и исправлять ученого не стал, понимая, что в этом случае инструктаж затянется не неопределенное время. А вот защитные костюмы, которые сотрудники Института внесли в ленинскую комнату, сталкера заинтересовали. Похоже, такой реально сможет защитить и от кислотного дождя, и от некоторых аномалий. Правда, когти мутантов легко прорвут тонкую оболочку, а система фильтрации воздуха на груди и шлем с забралом из многослойного бронестекла, защищающий лицо, добавит к экипировке лишние килограмм пятнадцать. Поэтому Богдан разочарованно вздохнул и про себя решил от защиты отказаться. В Зоне маневренность важнее.

Наконец ректор выдохся и объявил пятнадцатиминутный перерыв, после которого планировалось пройти на институтские склады, чтобы затариться всем необходимым. Богдан облегченно вздохнул, осведомился у Протона, где тут мужской туалет, куда и направился с целью отлить лишнюю жидкость и отравиться сигаретой.

Курил сталкер редко, но сейчас, после того, как ректор подверг его мозги полуторачасовому испытанию, им требовалось некоторое количество прокачки дымом. Чисто как пчел обкуривают, чтоб они расслабились и не жужжали впустую после пытки вряд ли нужной информацией.

Покончив с отливом, сталкер достал дешевую сигарету, щелкнул зажигалкой и осторожно затянулся, прислушиваясь к себе — не проснется ли вновь проклятый кашель? Но нет, пока вроде всё было тихо, и Богдан выпустил сизое кольцо, спугнув со своего места снулую осеннюю муху, притулившуюся на подоконнике.

Дверь позади шумно отворилась.

Сталкер обернулся.

В туалет, слегка пригнув голову, чтоб не задеть ею косяк, вошел Ран. Покрутил носом, поморщился от дыма и, подойдя к Богдану, навис над ним всей своей перекачанной тушей.

— Слышь, ты, сталкер, — с презрительной ухмылкой проговорил Ран. — Не вздумай мешаться у меня под ногами, когда пойдем в Зону. Иначе не обессудь, раздавлю как клопа.

Богдан равнодушно смерил взглядом спецназовца и, удивляясь собственному спокойствию, проговорил скучным голосом:

— Слышь, ты, военный. Не рекомендую тебе на меня наезжать.

Ухмылка сползла с лица Рана…

Его лицо закаменело, превратившись в жуткую, непроницаемую маску…

— А то что будет? — набычился спецназовец.

— Я тебя убью, — спокойно сказал Богдан.

И затянулся снова.