Союз Аполлона

Дмитрий Север

Антикварный магазин Одессы посещает невзрачная иностранка Хельга и сообщает владельцу о месте захоронения старинных драгоценностей. Леша Степанков, хозяин лавки, быстро организовывает экспедицию и в тот же день отправляется на поиски клада. Сокровищами оказываются ритуальные скифские украшения, которые едва блеснув при лунном свете, приносят с собой из далекого прошлого жестокие нравы античного времени. По ходу романа раритетные украшения не раз будут менять своих владельцев, оставляя после себя кровавый след. Обладают ли ритуальные предметы магической силой? Или эту силу в них вдыхают сами хозяева? А может это дыхание античных богов, свергнутых с энергетического Олимпа две тысячи лет назад? В первой книге разворачиваются события, которые являются всего лишь частью грандиозного и коварного плана. Реальность сюжета в романе тесно переплетается с мистикой…

Я был и рай и ад,

стрелой врагов разил,

Я лучезарным Богом был,

И человек мне верою служил,

И благодать земную я нектаром пил,

Но проведение, хаос, высших сил расчет,

Дельфийский храм в руинах

— и я миф, а не могучий Бог,

я ангел бездны, обитаю в пустоте,

среди холодных звезд мечтаю о земле…

Глава 1

После поднятия белого порошка из утопленного «Мерседеса», Вика не стала испытывать судьбу в лице полковника и утром выехала в Германию. «Так надо, так будет лучше для всех», — твердила себе всю дорогу девушка, абсолютно не задумываясь о том, что будет делать в «полосатой» стране «дойче орднунга». Не волновало Вику и то, что едет она вслепую, наудачу и никто не будет встречать ее в чужом городе. Правда, в этом была только ее вина. Подруга Лидочка, с которой Вика дружила еще со школы, давно приглашала одноклассницу в гости. Душа Виктории рвалась в путь, но работа и житейская суета, заставляли отлаживать поездку месяц за месяцем, пока не разразился гром, вызванный аферой брата в казино. Последовавшая за этим молния, принесла с собой в жизнь смуглой красавицы, — хаос, разруху и страдание, — все это перевернуло ее судьбу с ног на голову. И вот теперь туристическая поездка больше напоминала Вике стремительный побег в неизвестность. «Какая же я безалаберная, — приглашение потеряла, номера телефона, и адреса Лидочки нет», — тяжело вздохнув, она неодобрительно покачала головой: — «Ничего не знаю! В отличие от коротышки полковника, — Пинкертона из Приморского района. Интересно, а как же он узнал, что мне нужен билет до Ганновера?», — задумалась девушка, разглядывая, ухоженные домики бюргеров. «Совпадение?», — сама у себя спросила путешественница, и саркастически улыбнулась: — «Не удивлюсь, если эта ищейка знает, и с кем я дружила в детском садике».

Безупречная дорога автобана, быстро пролетала под колесами автобуса.

— Кому выходить в Ганновере, приготовьтесь! — объявил водитель.

— Мне в центре, возле гостиницы остановите, — попросила Вика и, не впадая в панику, закончила размышления: — «Я найду Лидочку, — не иголка в стогу сена».

Через полчаса девушка вышла напротив высокого здания, на фасаде которого приветливо горела вывеска — «Грандотель». «Шикану одну ночку!», — без сомнений решила путешественница, взяла сумку и решительно направилась в сторону отеля.

Как раз в эти дни в Ганновере происходила крупная международная выставка электроники. В город нахлынули бизнесмены со всего мира, и все номера по умеренным ценам были заняты. Но, о гостиничном буме туристка поневоле не слышала и, предвкушая блаженный отдых, уверенно вошла в просторный холл. Возле портье стоял громадный мужчина, и что-то ему с жаром объяснял. Вика заняла очередь, и принялась с нетерпением поглядывать на могучую спину, прислушиваясь к диалогу на английском.

— Попрошу счет! Я выезжаю!

— Мистер, вам что-то у нас не понравилось?

— Все окей! Но только я не привык, когда заглядывают в окна на седьмом этаже.

— Этого не может быть. Вам показалось.

— Я не крейзи! Счет, пожалуйста. Я уе-зжа-ю. — Расчленил слово постоялец, и протянул кредитную карту, вытирая пот со лба.

Через пару минут Вике чудесным образом достался прекрасный номер, с видом на мрачное старинное здание. Она зашла в апартамент, поставила сумку возле кресла, и в предвкушении сладкого сна посмотрела на шикарную кровать.

— Хэлло… — неожиданно сзади раздался шепот.

— Хэлло… — с удивлением ответила девушка.

Оглянулась — никого, только штора легонько колыхнулась. Подошла к окну.

— Ты где, троль? — потянула за тяжелую материю, распахнула окно, но кроме мерцающего огнями старинного собора, и сигнальных огней машин проезжающих по трассе, ничего больше не увидела. — Хелло-у!?

Прислушалась — в ответ был слышен только шум машин. Любоваться готической красотой Вика не стала и, захлопнув окно, отправилась принимать ванну. Затем она забралась под одеяло в мягкую кровать, и как только голова красавицы коснулась подушки, — на счет три, ее плотной волной накрыл беспробудный сон. Проснулась Вика в прекрасном тонусе, умылась — прихорошилась, и спустилась на завтрак в уютный ресторанчик. В зале все столики были заняты, и взгляд карих очей остановился на седом мужчине с лихо закрученными усами. Он сидел в одиночестве за столом в углу и маленькими глоточками пил кофе, просматривая какие-то бумаги.

— У вас не занято? — спросила Вика.

Увидев перед собой смуглую красавицу, мужчина привстал и, на мгновение зажмурился, словно от лучей солнца:

— О! Прошу!

— Данке, — она присела и в смущении отвернула голову в сторону зала.

— Битте, — с нескрываемым восхищением разглядывая красавицу, произнес немец. — Генрих фон Шнитке!

Шнитке являлся владельцем этого огромного отеля. Его жена около года назад умерла, и вдовец, заглушая боль утраты, все свое время посвящал гостиничному делу. Рано утром он приезжал на работу, делал разгон администратору, затем шел на кухню и там тщательно заглядывал в каждую кастрюлю. После этого он садился за столик и пил кофе, просматривая счета.

— Виктория Гончарова, — сдержанно ответила девушка, взяла в руки меню и принялась искать в нем знакомые названия блюд.

Счастье, впрочем, как и несчастье, шли рука об руку с ней по жизни.

Великолепие одесситки не на шутку привлекло внимание вдовца. Очаровательная усмешка, лебединая шея на античных плечах, шикарные черные волосы, заплетенные в косу, произвели на него неотразимое впечатление. Он шепнул официанту, принимающему заказ у Вики, — гарсон кивнул и вернулся с бутылкой французского красного вина.

— Завтрак и вино, прекрасная Виктория, за счет заведения, — хозяин как дирижер взмахнул руками, и официант тут же наполнил бокалы.

Затем Генрих встал и произнес длинную, пламенную речь на родном языке. Он с вдохновением говорил о неземной красе девушки и о том, что как хозяин заведения благодарен ей за правильный выбор отеля. Девушка ничего из произнесенного монолога не поняла, но бокал подняла и вино выпила. Завтрак быстро подошел к концу и Вика, как истинная леди, не доев и не допив, встала, оборвав барабанную речь фон Шнитке.

— Данке, Генрих.

— Виктория, приглашаю вас отужинать со мной, — владелец отеля на всякий случай заговорил на английском, так что бы было наверняка — в десяточку. При этом он слегка покраснел, кидая томительный взор надежды на очаровательную смуглянку.

Девушка скромно улыбнулась, у нее появились милые ямочки на щеках, а ее карие глаза в это время внимательно изучали активного, щедрого человека: — «Воспитанный герр, ничего не скажешь. И меру знает… Вот только взгляд у него весьма озабоченный…» Тонкая натура женщины, насторожилась: — «Глядеть за ним надо, в оба! Немец все-таки, от него все что угодно можно ожидать…»

— Прошу вас Вика, не откажите, примите приглашение! — Шнитке по-молодецки выпятил грудь.

Тонкие брови красавицы слегка приподнялись и она невинным тоном спросила:

— А как же ваша жена, херр Генрих? Она, что, по вечерам не ест?

— Около года назад моя супруга представилась, — вдовец наклонил подбородок к груди. — Я одинок в этом мире, фрау Вика.

— Примите мои искренние соболезнования.

— Данке. Так как насчет ужина?

— Окей! Давайте, в семь на этом же месте.

— Спасибо Виктория, я вас провожу. — Пылко произнес растревоженный мужчина.

— Не стоит, я девушка самостоятельная. Сама дойду. До вечера.

Генрих подождал, пока не скроется из глаз прекрасная смуглянка, затем налил фужер до краев.

— Эчтэ мармеладе!^[1] — воскликнул немец и осушил бокал до дна.

* * *

В распоряжении у Вики был целый день, и она в призрачной надежде отправилась на визуальный поиск подруги. В прекрасном настроении, девушка вышла из гостиницы, и на минуту замерла, раздумывая, куда же ей пойти. Впереди была оживленная трасса, а за ней красовался таинственный собор. «Так, и где же мне перейти дорогу?», — Вика загорелась желанием поближе рассмотреть древнее здание. Она посмотрела направо — молодые турки что-то шумно обсуждали, размахивая руками. Взглянула налево — чета пенсионеров, взявшись за руки, неторопливо приближались к отелю. Вика уверенно повернула в их сторону и пошла на поиски перехода. Так она дошла до угла, спустилась по подземному тоннелю и, выйдя на свет Божий, оказалась в уютном сквере. Ее взгляд сразу наткнулся на старуху, сидевшую на траве возле дерева. «Странно», — подумала Вика: — «Рядом скамейки свободные, а она на земле сидит…»

— Дорогая, подойди ко мне! Давай погадаю! — донесся до нее хриплый голос.

От неожиданности девушка вздрогнула, и даже не обратила внимания, на то, что гадалка говорит на русском языке. Тощая старуха, в цыганском пестром платке настойчиво тянула к ней руку. Вика непроизвольно пошла в ее сторону и подала ладонь.

— Не бойся, красавица, — старуха впилась в девушку взглядом, мутно-зеленых выцветших очей. — Все будет хорошо. Да, хранит тебя, Аполлон.

«Бага, Аполлон!», — екнуло сердечко у Вики, — она сразу вспомнила отца и его странный рассказ о подводном гроте. Костлявые пальцы гадалки, словно щупальца, обвили нежную ладонь. Через мгновение легкое приятное покалывание охватило руку, пошло по плечам, — и быстро разошлось по всему телу. Ресницы у Вики медленно опустились, и девушка, доверившись рукам старухи, подняла голову к небу. Каждая клеточка ее тела расслабилась, в предчувствии нирваны.

— Дар фарна! Дар ксатра!^[2] — Шептала без остановки старуха.

У Вики закружилась голова, и ей казалось, будто она вращается вокруг себя юлой. Еще мгновение, и она оторвется от земли… но, вихрь магического урагана внезапно стих и, слегка покачиваясь, украинка с изумлением открыла глаза.

— Оспати, Агайя^[3]… — поклонилась Вике гадалка, и быстро пошла прочь.

Смуглая красавица оперлась о дуб, и так простояла минут десять абсолютно ничего не понимая. «Вот так погуляла! Пора и домой…», — это была первая здравая мысль, которая пришла в ее прекрасную голову. Она сложила пальцы в замок и потянулась всеми мышцами тела, прогоняя остатки наваждения. Взглянула на небо и легкой поступью направилась обратно в отель.

Вика вошла в холл гостиницы и подошла к портье за ключом от номера. Кончиками пальцев она взяла протянутый ключ. Рука портье дернулась, словно через него прошел электрический ток, и его лицо исказилось от боли.

— Шайсе! — непроизвольно выпалил немец.

— Сорри, — рассеяно произнесла она.

«Я — девушка генератор!», — с грустной иронией подумала Вика и пошла наверх. В номере было тихо и спокойно. Красавица скинула с себя одежду, и мягко ступая по паласу, прошла в ванную. Она долго стояла под теплым душем и, закрыв глаза, наслаждалась разбивающейся водой об упругое тело. Тревожные мысли, связанные с происшествием в парке, остались где-то далеко, и только шум воды приятной и тихой музыкой звучал в ее сознании. После душа Вика легла на кровать и проспала почти до самого вечера. Взглянув на часы, она быстро поднялась и стала собираться на ужин с Генрихом.

Когда смуглая красавица спустилась в ресторан, то поразила своим видом присутствующих мужчин и вызвала тихую зависть у женщин. Ее вечернее платье плотно облегало прекрасную фигуру, подчеркивая изумительную грацию девушки. Длинный разрез, доходящий почти до бедра, открывал красивые, стройные ноги.

Генрих, завидев Вику, быстро встал из-за стола и кинулся ей навстречу, как будто боялся, что его опередит более резвый соперник.

— Нет слов, я потрясен! Вы божественно прекрасны! Вы — Диана! — восторженно произнес хозяин отеля.

— Да что вы Генрих, я плохо из лука стреляю, больше владею мечом. — Пошутила скромница и ее лицо осветила белоснежная улыбка, гармонично оттенившая смуглую кожу.

Немец в буквальном смысле понял слова о мече и озабоченно взглянул на Вику.

— Кухонным мечом, Генрих — ножом! Я ведь простая девушка из Украины…

Он рассмеялся, нежно взял ее под локоть, словно это был нежный цветок, и бодрой походкой повел смуглую красавицу к столику, снисходительно поглядывая на посетителей.

— Гутен абенд! — направо и налево он громко приветствовал клиентов за столиками. — Гутен абенд!

Вика не обращала внимания на чудачества пожилого кавалера, и с любопытством рассматривала интерьер ресторана.

Зал был оформлен в ампирном стиле, стены украшали большие зеркала и дорогие картины.

Возле столика их поджидал официант. Он услужливо отодвинул стул для дамы и почтительно спросил:

— Что желаете, фрау?

— Я, пожалуй, выберу… — украинская гостья задумалась, листая толстое «меню». — Лангустов, сыр Рокфор и… фруктовый торт.

Немецкий аристократ поморщился, но из солидарности вежливо повторил заказ и пододвинул прекрасной спутнице карту вин.

— Выбор за вами! — запротестовала девушка и растерянно развела руками, глядя на длинный перечень незнакомых ей марок вин.

— Гут, либен Вика. Под лангустов, подойдет белое вино Божеле, а под сыр, красное Бургундское, — не задумываясь, немец сделал свой выбор.

Официант поклонился и ушел выполнять заказ.

— Прекрасная фрау, как вам первый день в Ганновере?

— Красивый парк, чудесные дома, а больше я ничего и не увидела.

«Кроме старухи в парке», — ее слегка передернуло от необычного «сеанса гадания».

— Я могу быть прекрасным гидом, в нашем городе более двадцати музеев. Пикассо, Малевич… и это далеко не весь перечень достойных художников, представленных в галереях.

Вдовец Шнитке любил по выходным побродить залами, созерцая картины абстрактных фантазий и реалистических сюжетов прошлых веков.

— М-м…

— Но, если вас интересует более древнее время, — Битэ! Античный мир у ваших ног.

— Я думаю, что приму ваше приглашение, любопытство девушки не имеет границ. — В свете последних событий, Вику волновал и притягивал древний мистический мир, — «Аполлон, Агайя, Терес, хрустальный амулет…», она даже и не пыталась искать ответы, на странные события, обрушившиеся на нее за последнюю неделю.

Официант принес заказанную еду, и они принялись вкушать огромных раков, запивая их сухим вином.

— Я бы с удовольствием походил по галереям, выставкам художников… — владелец отеля залюбовался большой картиной на стене, которую недавно приобрел на аукционе.

— А меня больше волнует античный мир, — драмы, вулканы страстей… Все это так вдохновляет, не то, что наше время — цинизма и рационализма, эра холодных эмоций.

— Да либен Вика, вы сто раз правы! В древней эпохе остался огонь, — возрождающий и сокрушающий, — Генрих поднял бокал с вином, — за стихию!

— За созидательную стихию, — поправила немца девушка и у нее как у дикой кошки блеснули глаза, а рука с фужером мягко опустилась на стол.

— Вы мне только что напомнили Багиру, из сказки моего далекого детства, — Генрих с восхищением глядел на спутницу. — Разрешите, я так вас буду иногда называть.

— Согласна… Но, только при одном условии, — Вика очаровательно улыбнулась и лукавым взглядом стрельнула в пожилого немца с рыжими усами.

— Для меня высокая честь исполнить ради вас любое условие, неотразимая Багира! — Генрих хотел встать, но выпитая ими бутылка Бургундского не располагала к резким движениям.

— Отлично! Тогда я буду называть вас, Шерррр — хаан… — она мило прорычала эту кличку, от чего у бедного вдовца чуть не остановилось от счастья сердце.

…Хотя если честно, он больше ей напоминал старого волка Акилу.

К концу вечера Вика слегка опьянела и предложила новому знакомому мирно разойтись по домам. В зале квартет музыкантов виртуозно заиграл Венский вальс, и пожилые пары закружились под музыку Штрауса. Генрих галантно пригласил Вику на танец, и она, в благодарность за ужин, милостиво подала ему руку.

— О, майн Готт! — вздрогнул немец, прикасаясь к шелковистой коже, и с небывалым приливом энергии, закружил Викторию по залу.

Вскоре танцующие в зале пенсионеры прекратили вялое топтание, и с осуждением начали поглядывать на ровесника, бодро козлящего кругами в паре с очаровательной молодостью. Генрих парил по залу, уверенно увлекая за собой украинку. «Мне двадцать!», — кричала его душа, и в тот момент ноги верили ей. Но, вот музыка стихла, и Вика с трудом остановила неугомонного немца.

— Еще один танец! Либен Вика, — стал умолять ее, с загоревшимся взглядом Генрих.

— Увы, мне пора. — Отстранилась от партнера девушка.

— Биттэ! — смешно подпрыгивая, протянул руку Шнитке.

— Найн, Генрих, — голос у нее стал серьезным, взгляд карих глаз — сосредоточенным. — С утра меня ждут поиски подруги. Ради нее я сюда и приехала… Вот только адреса и телефона ее нет… Я такая рассеянная, сумочку или потеряла, или украли… А в ней, вся моя жизнь. Так что, спасибо за ужин, но мне рано вставать.

— Шейнэ^[4] Вика, примите мою помощь — машина, связи. Чем смогу. Я ваш слуга! — с мальчишеским задором воскликнул владелец отеля.

— Данке шон, Генрих. Помощь мне действительно будет нужна. Встретимся утром в холле, идет?

— Натюрлих^[5].

— Бай, — улыбнулась на прощание Вика и решительно пошла на выход.

— Бай, бай… Все что угодно, май либен, — прошептал вдовец, пожирая глазами спину красавицы.

* * *

Прекрасная украинка не на шутку растревожила сердце Генриха. Рядом с ней он себя почувствовал сумасбродным юнцом. Рано утром, позабыв про кастрюли и счета, он подкрался к дверям заветного номера. Прислушался — тихо. По-воровски оглянулся. Легко нагнулся и положил у порога красную орхидею. Затем зачем-то поцеловал ручку двери и быстро удалился вниз. В холле седой «юноша» уселся на кресло и, напустив на себя грозный вид, принялся наблюдать за портье. Прошло не менее часа томительного ожидания, — двери лифта в сотый раз распахнулись, голова Генриха привычно дернулась в сторону шума, и он наконец-то увидел Викторию. Немец вскочил с места, и в четыре гигантских шага предстал перед красавицей:

— Гутен морген, либен Вика!

— О! Это вы?! — ее большие глаза, стали огромными.

— Я, я, — закивал головой Генрих, непроизвольно любуясь гибким станом девушки.

— Кто-то мне подложил цветок возле двери, — Вика сунула ему орхидею под нос. — Не знаете, кто бы мог это сделать?

— Найн, — покраснел немец.

— Хорошо. А не подскажите ли Генрих, где здесь рядом полицейский участок?

— Не надо полиции, фрау! Это сделал я, сюрприз так сказать.

— Мне вообще-то подругу бы найти, — улыбнулась девушка.

— П-ф! — выдохнул Генрих. — Пять минут езды, и мы в участке! Моя машина у входа.

Он взял ее под локоть, и его непростые серые глаза, слегка прищурились:

— Комиссар полиции, мой хороший друг. Идемте Вика, все будет — гут!

— Ой, а я так волнуюсь, что не смогу найти ее, — закусила губку украинка и пошла с немцем на выход.

— В Германии, найти целого человека не проблема, — успокоил ее спутник и открыл перед красавицей дверь спортивного кабриолета. — Дело времени и желания…

Возле полицейского участка, было пустынно и тихо. Преобладание бело — зеленого цвета в интерьере огромного прямоугольного здания без выкрутасов, с одной стороны усыпляло бдительность входящего, а с другой и настораживало. «Этот Дон Кихот часом не в дурдом меня привез?», — поежилась Вика, искоса наблюдая за взволновавшимся водителем: — «Может он по суровости лет, забыл куда едем?»

— Полис? — недоверчиво спросила девушка.

— Я, я.

Все внимание Генриха было поглощено белым линиям на пустой стоянке. Немец виртуозно на них не наезжал, тем самым отдаляясь от здания. Наконец припарковавшись в самом углу, он вытер платком руки, взглянул на себя в зеркало заднего вида и, шаря по карманам пиджака, строго произнес:

— Аусвайс!

— Мой? — вздрогнула Вика и достала паспорт.

— И подруги, — кивнул Генрих и хлопнул себя по лбу. — А-а! Мы же ее ищем… Имя и фамилия пропажи?

Девушка написала данные на листке в блокноте:

— Вот, держите Генрих.

— Айн момент, либен Вика, — он аккуратно сложил бумажку, и с благоверным трепетом взглянул на здание. — Все будет — гут! Я пошел.

Войдя в помещение, Генрих в нерешительности остановился возле окна дежурного.

— Гутен так.

— Гутен так. Что вам угодно? — спросил полицейский, цепким взглядом всматриваясь в респектабельного гражданина.

— Я владелец «Грандотеля» — Генрих фон Шнитке.

— Аусвайс, биттэ.

— Прошу, — Шнитке протянул свой паспорт. — У меня к вам просьба… Я хотел бы проверить одну постоялицу в своей гостинице.

— Вы заметили за ней что-либо подозрительное? — насторожился полицейский, тщательно сверяя копию с оригиналом.

— Она из Украины.

— Ну… Это еще не преступление, но вы правы, бдительность к таким персонам проявлять необходимо. А что собственно с ней не так — она проститутка?

— Нет, что вы!

— Наркотики, торговля краденым? — дежурный немец начал наливаться помидором. — Или может быть, украинка ворует?!

— Да нет, ничего подобного. Просто она ищет девушку, проживающую тут, в Ганновере.

— Ну, и что?!

— Незаконным путем ее ищет, понимаете, герр полицаян? Приехала как туристка, а ищет человека — странно это… Не по-нашему, цель визита — туманна.

— Фамилии украинки и пропавшей девушки, имеются, херр Шнитке?

— Я, я. — Генрих дрожащей рукой вынул паспорт Вики и бумажку. — Вот, прошу.

— Подождите десять минут. Сейчас разберемся. — Блюститель порядка вышел в соседнюю комнату и его место тут же занял тощий коллега в очках.

Через минут пятнадцать полицейский вернулся с документами под мышкой.

— С вас семьдесят ойро. — Он протянул Генриху бумаги и паспорта. — Пропавшая девушка — Лида Шнайдер, молодая супруга архитектора Питера Шнайдера. Ее адрес указан в справке. А Питер между прочим, гордость нашего города. Так что можете не волноваться… Да, и с вашей постоялицей все гут — виза у нее настоящая, интерпол не разыскивает, да и на Украине к ней претензий нет. Деньги по счету в банке оплатите.

— Данке шон!

— Биттэ шон!

— И чем же закончились поиски? — задала вопрос Вика, как только немец открыл дверь автомобиля.

— Комиссар, обещал помочь, — уверенно произнес Генрих, и поглядел вдаль. — Три дня — и все будет известно.

— Подожду… — «Куда же я денусь?», — сникла девушка.

— О, либен Вика, всего пару дней, не стоит грустить, — стал успокаивать ее Генрих. — Предлагаю отправиться в музей, и забыть на время о наших суетных делах.

— Поехали, херр экскурсовод, — безразлично ответила любительница античной красоты, удобно расположившись в кожаном кресле престижного автомобиля.

Первым они посетили музей Костнера. Любознательная пара не спеша ходила по залам, — древний Рим, Египет, Византия. Прошло более двух часов, а интерес красавицы к познанию античного мира только возрастал.

Какая-то сила свыше вела ее вперед. Вот показался и зал древней Греции.

«Аполлон!», — волнуясь, девушка подошла к большой бронзовой скульптуре. Замерла возле нее, безвольно опустив руки. И вновь, при воспоминании, имени этого античного бога, приятное покалывание прошлось по всему телу — вот только старухи рядом уже не было. Викина голова повернулась в правый, дальний угол, — там находилась большая древнегреческая амфора. Она воздушным шагом направилась к ней, и внимательно стала разглядывать древний сосуд. «Юноша с девушкой держат друг друга за руки. Возле них стоит женщина в черном плаще и ее рука с мечом занеслась над головой парня», — трагическая сцена, изображенная на вазе, унесла ее в далекое прошлое.

— Прекрасная фройлен, вы уже целый час стоите возле этой амфоры, может, объясните, что вы там увидели?

— Какая страшная картина на ней нарисована…

Генрих подошел близко к вазе, надел очки и внимательно стал разглядывать обожженную глину. Он почти носом касался стекла, но видел перед собой только наполовину вытертый черный орнамент. «Какая тут сцена? Что она видит?», — про себя подумал дотошный немец и, шутя, произнес:

— О, прекрасная Багира, у вас прекрасное воображение!

— Это не мои фантазии, — туманно ответила Вика.

— А чьи? — Немец легонько прикоснулся к ее оголенному плечу рукой, и вновь почувствовал небывалый прилив сил.

Он захотел взять эту смуглую красавицу на руки и кружить, кружить ее по холодному, пустому залу… Но, задумчивый взгляд Вики остановил его от этого безумства.

— Предлагаю выйти на свежий воздух, милая фрау.

— А может, полетаем, Генри? — пронзила его взглядом спутница.

И в тот момент ему действительно показалось, что ноги отрываются от пола.

— Шутка… — улыбнулась Вика и, оставив стоять немца в недоумении, пошла на выход.

Незаметно пролетели три дня. С утра до вечера Вика и Генрих бродили по музеям, ездили на экскурсии и просто гуляли по городу. Немец от Вики не отставал ни на шаг. Рядом с ней он себя чувствовал юнцом. Генрих почти перестал пользоваться лифтом, и быстрым шагом поднимался на этажи, энергично осматривая свои владения. Правда, делал он это не так щепетильно как раньше, его взгляд был рассеянным, и мысли витали, около прекрасной смуглянки. На третий день вдовец даже представить себе не мог, как же он проживет без Вики дальше — его жизнь начала кипеть, бурлить и все вокруг для него засияло радужными цветами. И вот в конце третьего дня, новость, прозвучавшая из уст Вики, повергла немца в шок.

— Генрих, спасибо тебе за внимание и потраченное на меня время. Плохо, что мы не нашли Лиду — но, видно не судьба…

— Еще пару дней, либен Вика. Я разговаривал сегодня с комиссаром, найдут ее — не переживай!

— Поздно Генри, поздно. Это мой последний ужин в Германии, а завтра я уезжаю. — Перед ее глазами всплыла зловещая рожа Черепа. — Возможно уезжаю, на тот свет.

— Как последний? Не может быть! — мир стремительно стал уходить у него из-под ног, — этого не может быть…

От счастья он совсем забыл, что номер у нее забронирован — до завтра. Генрих оттянул галстук, словно тот стал петлей на шее.

— Заканчивается моя виза, автобус придет по расписанию. Все идет по плану, без сюрпризов, — вздохнула Вика и печально развела руками.

— Какая это нехорошая новость, — Генрих отодвинул от себя тарелку с едой. — Просто ужас…

Ужин они закончили в тягостном молчании. Вдовец проводил красавицу до дверей номера и, опустив взгляд полный боли, тихо спросил:

— Во сколько ты уезжаешь?

— Утром, в восемь.

— Как в восемь? А завтрак?!

— Без меня… Уже без меня.

— О, май Готт! Как же так?

— Такова жизнь, и ее дурацкие законы.

Генрих сразу почувствовал себя глубоким, никому ненужным стариком. Его плечи опустились, в правом боку сильно закололо и он, боясь упасть, оперся о стену.

— Не уезжай…

— Не могу.

— Май либен Вика… — немец робко протянул к ней руку, но девушка отстранилась.

— Все — уходи… Мне пора собираться.

— Можно я зайду утром попрощаться?

— Конечно, Генрих. До завтра.

Немец вяло кивнул и, пошатываясь, медленно пошел на выход. Вика закрыла дверь и подошла к окну. «Вот и все, ауфидерзэн Германия!», она посмотрела на спокойную и размеренную жизнь, из которой ей завтра предстояло уехать. «Череп, полковник, Лысый, эти люди превратят мою жизнь в сплошную каторгу», — с ужасом подумала беглянка, о своей колючей Родине. И лишь только любимый Валера вселял в ее сердце радость. «Приеду и приложу все силы, что бы вытянуть его из тюрьмы…», — с этой мыслью Вика включила свет и закрыла шторы. Не успела она пройти и шага, как раздался вызов мобильного. «Кто это еще?», — с удивлением подумала девушка и взяла трубку: — «Сережа!»

— Але…

— Привет! Как ты там? Нашла подругу?

— Не нашла. Домой завтра еду. Что у вас слышно?

— Все в порядке. Полковник только что заходил. Просил тебе передать, что сдержал свое обещание: «Валера на воле — уехал домой».

На глазах у Вики появились слезы:

— Ну, и прекрасно… А как Игорь?

— Он на работе, с секретаршей роман крутит.

— Да… У всех все нормально, одни мы с тобой Сережа по жизни идем как неприкаянные.

— Не вешай носа. Когда будешь? Игорь тебя встретит.

— В субботу вечером, в восемь — на автовокзале. Ладно, не наговаривай, скоро увидимся.

— Ждем…

«Вот так вот — домой уехал. Ха, а чего же ты хотела?», — сама у себя спросила Вика: — «Ты в Германии прохлаждаешься, а он будет ждать тебя на лавочке возле вокзала?» Настроение у нее окончательно испортилось, и она с апатией принялась собирать сумку к отъезду.

А в это время Генрих не сидел, сложа руки. Он делал все, что в его силах, и даже гораздо больше того, — и в этом ему помогали деньги…

Утром в двери украинской туристки настойчиво постучали. Она медленно открыла и увидела корзину с розами, стоявшую возле порога. Внутри была записка: «Чарівна Віка, залишись, я буду сумувати за тобою!» Девушка бросила бумажку на пол и слезы навернулись на ее глаза. «Нет! Только не это! Уж лучше домой — в руки Черепа», — капельки слез постепенно превращались в маленькие ручейки и вскоре глаза красавицы напоминали два озера, которые вышли из своих берегов.

В двери опять постучали. Она не хотела их открывать, но по ту сторону не хотели и уходить. Виктория вытерла слезы и распахнула дверь. На пороге стоял Генрих с поникшей головой:

— Либен Вика, я…

— Найн! — срываясь, закричала девушка.

На ней был белый махровый халат, и ее черные волосы, раскинувшись по нему, напоминали мартовские прогалины на снегу.

— Послушай, прошу тебя! Если ты хочешь то можешь остаться просто так, без обязательств. Только об одном прошу тебя — будь рядом, — его слова напоминали молитву. Возможно, это и была молитва — о даровании давно забытых, юных лет.

— То есть как — остаться просто так? — Вика недоверчиво взглянула на раскисшего немца.

— Я вечером встречался с известным адвокатом. Он сказал, что ты можешь попросить у нашего правительства политического убежища.

–????? Неужели, война снова началась?

— Не удивляйся. Это политика. У нас канцлер женщина, и ваш бывший премьер тоже женщина, и сейчас она в тюрьме.

— Я знаю, и сочувствую ей, но…

— Ангелина во что бы то ни стало, хочет ее оттуда вытащить. Женская солидарность. Понимаешь?

— Объясни, ничего не понимаю. Я то, тут причем?

— Вот! Для этого и нужен хороший адвокат, что бы ты была причем. Он сделает из тебя жертву репрессий на Украине. Пару статей в газете, фото, членство в партии — все это он организует!

— Жертвой я не хочу быть, — в знак протеста Вика скрестила руки и замотала головой. — Писать доносы… Пусть этим политики занимаются.

— Тогда, у тебя только один путь остаться — стать моей фиктивной женой…

— Э-э! Найн, херр Генрих! — возмутилась девушка. — Опять ты за свое?!

— Это все будет фикция — понимаешь? Соглашайся, скажи только да. Мы сейчас же уедем в Данию, там подадим заявление, и через пять дней, ты будешь спокойно жить в этой стране.

— Не могу, — побледнела Вика.

— Прошу тебя, не уезжай. Когда захочешь вернуться домой, тогда и поедешь. Поверь мне, либен Вика… Умоляю…

Она закусила нижнюю губу в раздумье, и хотела решительно ответить ему, — «Нет!», но вместо этого, ее губы прошептали чужим голосом:

— Черт с тобой, я согласна.

Примечания

1

Пальчики оближешь! (нем. яз.).

2

Возьми небесную благодать! Возьми силу! (скиф. яз.).

3

Госпожа, Агайя (скиф. яз.).

4

Прекрасная (нем. яз.).

5

Конечно (нем. яз.).