Сыр с плесенью

Дмитрий Михайлович Завадский

Я не хочу, чтобы ты брал в руки эту книгу только ради праздного любопытства. Я хочу, чтобы ты попытался посмотреть на жизнь с той стороны, с которой на неё смотрю я. Ты должен читать и смеяться. Нет, даже хохотать. Ты должен читать и плакать. Нет, даже рыдать. И я более чем уверен, что ты не останешься равнодушным, потому что то, о чём я пишу – это сыр с плесенью. И он имеет свойство быть как дешёвым и испорченным, так и дорогущим французским…

В мире животных

Обладая всевозможными ресурсами я всё равно умудрялся запороть дело. В этом весь я. Нет, на меня конечно можно положиться в любую минуту, только зачастую лишь в прямом смысле этого слова. Скорее всего, я, как и многие молодые люди, не был полнейшим бездарем и раздолбаем, но во мне всегда было что-то такое, что притягивало людей, которые в конце концов неизменно считали меня странным, ненадёжным и противным. Собственно говоря, я такой и есть.

Бывает такое настроение, что просто некому позвонить. Нет, не ситуация диктовала так, а именно настроение. По большому счёту нам всегда есть кому позвонить, только вот решает всё расположение духа. Именно в этот прекрасный, неуютный и дичайше холодный вечер презренный отрок двинулся в местный гриль-бар. Сам. Один-одинёшенек.

Раньше, выйди ты в зауженных донельзя джинсах на улицу, которые и достать-то было тяжко, проблем получил бы через пару дворов, к гадалке не ходи. А сейчас время другое. Демократия. Свобода. Защищённость, в некотором смысле благодаря общепризнанным правилам. Я переходил через пешеходный переход и думал о том, что я буду делать в этом баре. Если честно говорить, то на последние деньги в кармане давно уже были заведены планы — купить буррито, вкуснейший среди всех заведений нашего города, и причём, только в этом заведении и готовившийся. Если всё же полезть в карман поглубже, то можно с чистой совестью подтвердить ещё одни планы — ни в коем случае не покупать буррито, если работает «не свой» поварёшка. Вот как ни крути, но если человек выполняет свою работу максимально качественно, и самое главное с любовью к своему делу, то никаких нареканий никогда не возникнет. Но вот если человек делает что-то лишь бы поскорее закончить, то лучше с ним никаких дел не иметь. По моей шкале везучести, из девятнадцати хороших яблок и одного гнилого, я бы выбрал гнилое. Да, я тот самый обделённый в этом плане. Но не всегда, что к моему удивлению сейчас подтвердилось — поварёшка был свой. Конечно, высчитать чья очередь была сегодня я не смог, и позвонить поинтересоваться тоже. Я всегда играю с удачей, наверное, ей это не очень нравится. И мне тоже. Где-то ближе к середине времени своего пребывания в этом заведении, я понял, что вынужден признаться себе в том, что я ненавижу людей. Я всегда старался быть максимально добрым, говорящим правду человеком, но скрыть свою сущность означает быть двуличным, чего я точно не желал. А сущность заключалась в том, что я не просто ненавидел людей, это нечто большее, чем ненависть. Наверное, что-то сродни геноциду, только мирному, как бы это странно не звучало. Буквально за полчаса чего я только не выслушал: это были и рассказы здоровенного, грубого, неотёсанного человека о своём прошлом, которым он, как и все недалёкие чрезмерно гордился, и матерные повествования юной подпорченной дамы о смысле жизни, и многочисленные реплики недовольной возмужавшей пассии недалёкого посетителя. Честное слово, я ненавидел всё это заведение, ненавидел чуть ли не каждое слово, которое произносилось из уст этих людей, но всё, что можно было прочесть по моей бородатой, довольно смакующей вкуснейший буррито рожице — это безразличие и девственную непричастность ко всему происходящему. Да, я актёр тот ещё. А с другой стороны, я же адекватный и в меру воспитанный, именно так — в меру воспитанный, человек. Ну не буду же я бросаться с тупым, как вершина пирамиды тела одного из завсегдатаев заведения, ножом и кричать «уткнись вовеки окаянное отродье». Хотя, это было бы весьма весело. По крайне мере, я был бы готов оплатить два блинчика с ветчиной, сыром и грибами тому, кто отважился бы на сие злодеяние, хотя я бы и расценил это по-своему благим делом.

Моя жизнь в основном проходит ночью, днём — существование в ожидании тьмы. Так уж сложилось, что подругой дней моих суровых всегда оказывалась ночь. Сейчас как раз она наступала и я спинным мозгом чувствовал, как меня одолевает приближающееся представление, способное залечить мои душевные раны. Ран может и нет никаких, но я решил это оставить для пикантности, так лучше звучит что ли. Почему-то наиболее комфортно я себя чувствую тогда, когда большинство чувствует себя отвратительно. Наверное, лучшее расположение духа у меня в тот момент, когда я оказываюсь невольным свидетелем чьих-то неудач, ссор и прочих проблем, возникающих в большинстве своём из-за напыщенности, гордости и жажды удовлетворения чувства собственного достоинства (последнего там явно не предвиделось на трезвый взгляд). На этот раз пассия заговорила о неготовности завести детей. Да-да, именно завести. Как собачку что ли, мелкую такую, для улучшения интерьера что ли, на что деревянный бычок, по совместительству её ухажёр ответил «не ну а чо, я-то готов, мне то чо внатуре, я могу и сделать, это ж ты боишься, как до дела доходит». Пассия негодовала. Люто. Однако, виду не подавала. Актриса! Однако, неважная актриса, раз я сумел уличить наигранность, что в принципе она и доказала шипением «ты вообще думаешь что говоришь? ты вообще нормальный?». Диалог сам собой утих. Я одновременно и поражался происходящему и смеялся где-то в глубине души. Да, оказывается, всё просто с появлением на свет львиного большинства идиотов — настругают отпрысков, как столяры рубанком, домик выстроят, и деревце посадят — всё как по инструкции, красиво скользящей по ушам повеселевших изрядно гостей во время попойки. Всё как обычно, всё как у людей…

Конец ознакомительного фрагмента.