Мой 88-ой: назад в…

Дмитрий Манасыпов, 2020

Из 2020 – в 1988. Обычный офисный сотрудник, пишущий вечерами фантастику, в необычных обстоятельствах – без денег, без документов, без Википедии для справок, без профессии и мастерства, без везения и харизмы, как у Скалы, в общем, одетый, но как голый в толпе. И что делать? Спасать СССР? Ктулху упаси, без того дел предостаточно. Надо слиться с людьми, нужно найти чем заняться, необходимо… Необходимо понять – стоит ли пытаться помогать своим и изменит ли это как-то его самого, не пропадет ли сам в петле времени, не сделает ли он хуже тем, кого любит? Умение трепать языком, кое-какие воспоминания, вера в себя, в СКВ, в жизненный опыт и в лихие девяностые, что не за горами.

Пролог

— Здравствуйте. Я по поводу моего заявления о пропаже…

— Здравствуйте, я помню. Гражданин, пропавший посредь бела дня.

— Скажите, что-то делается?

— Конечно. Как только появится информация, мы с вами свяжемся.

— Прошло почти полгода.

— Да. Мы не бросили этого дела, регулярно связываемся с коллегами, собираем информацию.

— Человек пропал, а вам все равно.

…

— Молчите, сказать нечего?

— Вы курите?

— Курю, а что?

— Пройдемте сюда, пожалуйста, у нас в кабинете курить нельзя, а там и поговорим.

…

— Спасибо. Что вы хотели сказать?

…

— Ну?!

— Вы сами там были. Видели, как стоят камеры, их там несколько. На этом, как его, Доме детского творчества, сразу две штуки. На лаборатории, через дорогу, еще одна.

— И что?

— Вы смотрели эти записи? Так?

— Смотрела.

— Раз смотрели, то помните — был и все, не стало. Если бы проезжала машина, можно было бы предположить похищение с какой-то там целью. Но машины не было, вот автобус, закрыл его на несколько секунд, а когда проехал — уже никого нет.

— Так не бывает.

— Не бывает, согласен, но случилось. Его даже запомнила одна женщина, её опросили, она дала показания. А мать с сыном, сидевшие за ней, не видели никого. Понимаете?

— Глупость какая-то, вот что понимаю. Дайте прикурить, пожалуйста… Спасибо. Вам самому ясно — такое невозможно.

— Согласен, но… Извините, служебный звонок. Да, Серёг, сейчас иду. Да иду, говорю. Извините, пожалуйста, мне надо работать.

— А как нам быть?

— Вам?

— Нам. Как нам всем быть, когда сын, муж, отец, брат — просто пропал, не фиксируясь на камеры вокруг… Нам как быть?

— Честно?

— Конечно, честно.

— Я не знаю. Я тоже смотрел эти записи, я их наизусть выучил, бл… Извините. ДДТ этот, угол соседнего дома. Он там встал, закурил, оглянулся на лабораторию, задумался, судя по всему. Дождь крапает, хотя его не видно, гром, судя по всему, с молнией (женщина шла по тротуару напротив, испугалась) автобус проехал, закрыл его и…

— Я видела.

— Ну, вот… Вы поймите — мы делаем что можем, но в данном случае что можно еще? Если бы вдруг погиб — всплыло бы тело, но его же нет.

— Нам радоваться теперь?

— Да.

— Чему?

— Тому, что жив.

— Жив?

— Ну, вы интересная женщина… Да. Тому, что жив, надеюсь. А вот где он жив и находится, вы уж извините, не скажу. Я просто следак, а не экстрасенс.