Еще один некромант 1. Беглый смертник

Дмитрий Леонидович, 2023

Если ты погиб и очнулся в темном подвале в куче трупов – определенно, у тебя проблемы.Нужно вернуть себе свободу, выжить, не сойти с ума, разбогатеть, найти свое место среди людей… Много чего нужно.

3. Первый грабеж

Из соседней комнаты на звук стукнувшей двери вышла молодая женщина. По земным меркам — почти девочка. С мужем у нее разница была лет в двадцать пять, а то и в тридцать.

Увидела незнакомого человека с оружием, испуганно ахнула, прикрыв рот ладошкой.

— Тихо! — тут же приказал я.

Замерла.

— Ты жена тюремщика?

Кивнула.

Я огляделся. Окна забраны свинцовыми рамами с витражами. Через них быстро не выскочит, да и на помощь не позвать.

Я запер дверь на ключ. Теперь и через дверь не убежит.

Заглянул в дверной проем, откуда она вышла. Там еще одна комната, в ней — никого.

Жил тюремщик бедненько. Его покои состояли из двух больших комнат. В передней — обеденный стол, лавки, камин, в задней — большая кровать, на которой кроме супружеской пары могут спать еще несколько детей, а то и приблудная племянница или кто-то из стариков-родителей. Кроме кровати по мелочи еще мебель всякая — стулья, шкаф, сундуки. В спальне, в углу, каменная ванна сделана, рядом стоит ночная ваза и кувшин для подмывания.

Я повернулся к хозяйке, которая всё это время настороженно молчала.

— Я мужа твоего только что убил.

Женщина вскинулась, на ее лице мелькнула странная гримаса — как будто одновременно улыбнуться и расплакаться пытается. Мелькнула и исчезла, женщина потупилась в пол.

— Если будешь покорна — тебя не убью.

Головой кивает. Будет она покорна. Куда деваться.

Моя местная половина таких молодок много видала. Пока они в девках, и им есть что терять, они еще плачут, когда в руки наемников попадают, некоторые даже брыкаются, а те, кто замуж уже вышел — им всё равно, надо перед мужем ноги раздвинуть — раздвинет, солдату попадется — и под него ляжет.

Жена надсмотрщика отличалась от крестьянок только тем, что одета по-городскому: в нижнее и верхнее платья, а под платьями еще и рубашка, наверное, есть.

— Я тебя ограблю и возьму в постели, — пояснил я, чтобы у женщины не было иллюзий.

Кивнула.

— Как тебя зовут?

— Поля, Полетта если полностью.

— Клади на стол все деньги, что есть в покоях.

Грабеж — это первое дело. Если что-то случится, то убегать лучше с деньгами, чем с голым задом.

Женщина сходила к сундуку в спальне, вытащила из него кошель. Я проверил содержимое — серебряные рубли, пять штук, и еще горсть мелких «чешуек», на пару рублей в сумме. Золота нет.

Небогато тюремщик живет. Хотя с чем сравнивать — для крестьянина и это настоящее сокровище.

— Это что, всё? — разочаровался я.

Поля метнулась к шкафу на кухне, добыла малый кошелек. Там и вовсе мелочь, серебряные чешуйки по одной, две или пять стрелок, в сумме и рубля нет.

— Это мне муж давал, чтобы в город сходить могла, пирожок купить или ленту, — пояснила женщина.

Я скептически посмотрел на нее. Врет, что больше нет? Вроде не похоже, что врет. Ну да ладно, не в деньгах счастье. Пятки ей прижигать ради поиска заначек я точно не стану. Она мне для другого нужнее.

Тут я обратил внимание на запашок, который витал вокруг меня. Когда студенты-некроманты душу меня-местного оторвали от тела, тело расслабилось, и мочевой пузырь тоже. Ну и вот так я с тех пор хожу, с обоссанными шортами.

— Покопайся в вещах мужа, найди шорты для меня. Ищи размером поменьше, муж твой толстым был.

Разговаривать приходится на милосском, а я им не совсем свободно владею, поэтому фразы у меня корявые.

Пока женщина перебирала вещи, я снял шорты. При свете дня, пробивающемся через витраж, увидел, что у меня и на чулках пятна расплываются, и на нижней рубахе.

— Еще чулки и рубаху ищи, — добавил указание для Поли.

А сам разделся донага. Из моей одежды только кафтан остался не испачканным.

— У тебя, господин, хорошая одежда. Я могла бы ее постирать и высушить у камина. И зашить вспоротое.

Глазастая какая. Рассмотрела, что у меня потайные кармашки с моими сбережениями выпотрошили. Жаль, там ведь и золото у меня было.

Я прикинул — времени несколько часов у меня есть, вряд ли тюремщика раньше кинутся искать. Можно и одежду постирать, и самому помыться, и отдохнуть. И Полю эту пару раз взять, молодка она ладная и чистая.

— Помыть меня можешь?

— Только если из кувшина полить — воды в покоях мало.

— Давай, постирай одежду, потом помоешь меня, потом остальным займемся. Покормить меня есть чем?

— Только булочки от завтрака остались. За обедом я еще не ходила в столовую, рано еще.

Женщина подвесила в камин большой котел и налила в него черпаком воду из стоящей рядом бадьи, это для стирки и мытья. Еще и маленький котелок подвесила — для чая. Потом огонь разожгла.

Я завернулся в плед, чтобы не мерзнуть, сел у камина, босые пятки к огню вытянул. Пояс с оружием прихватил с собой, рядом положил, на всякий случай.

Сейчас я находился во временном убежище. Можно было немного расслабиться и подумать.

***

Я медитировал на горящий огонь. Мысли лениво толкались в моем двуличном мозге.

Раньше горные баронства посылали свой молодняк на войну с Алитанией, на северное побережье, на границу Прибрежной марки. Те, кто выживал, возвращались с добычей, обзаводились хозяйством и первой женой. Когда мне исполнилось шестнадцать, этот налаженный механизм сломался. Земли между Прибрежной маркой и Алитанией захватил какой-то выскочка. Выскочка, взявший себе титул маркграфа Русского.

Совпадение? Не думаю.

Значит, мне надо с этим маркграфом как-то пообщаться. Тем более что он оказался сильным некромантом, а я теперь вижу какое-то свечение вокруг людей и амулетов, и даже мыслью убил человека. Похоже, я тоже стал некромантом, хотя до своей смерти я-местный им не был.

Вот. И когда я подрос для своей первой войны, герцог Прибрежный решил отправить войска морем, на кораблях. Потому что маркграф не хотел, чтобы в его деревнях проходящие мимо солдаты топтали девок.

Корабли тут небольшие, плоскодонные, одномачтовые. Скорее не корабли даже, а большие лодки типа славянских ладей. Мы на них погрузились и медленно поплыли вдоль берега. Но алитанцы об этом знали заранее и подготовили нам сюрприз. Их маги половину кораблей утопили, половина выбросилась на берег. Погибших было немало — горцы не умеют плавать, негде им учиться. А еще больше было тех, кто выжил, но потерял доспех и оружие. Поход окончился позорным возвращением. Остался я без добычи, без хозяйства и без невесты. Но хоть оружие сохранил — мой корабль на берег выкинулся.

Потом Совет горных баронов решил, что надо прекращать войну с Алитанией и начинать с Милоссией. Следующий поход был сделан на юг, через труднопроходимые горные тропы. Потом там стало проще — в сложных местах мосты и дороги построили.

Неожиданно для милосцев, горные дружины прошли сквозь скалистые хребты, сходу напали на город Равель, магическими ударами уничтожили там половину разжиревшей городской стражи, поднялись на стены и захватили город. Теперь этот город стал столицей Южной марки.

Там я получил хорошую добычу, убил первых людей, изнасиловал первых баб и познакомился с командиром «Пестрых собак».

В следующие годы горные дружины расширяли марку, захватывая окружающие баронства и береговые города. Я-местный во всех этих кампаниях участвовал. Денег у меня стало достаточно, но возвращаться в суровые горные баронства не хотелось. Жизнь на южном побережье оказалась веселее, женщины — доступнее, вино — крепче и слаще пива.

В этом году милосцы наняли войска из Алитании и нанесли нам серьезное поражение. Меня захватили в плен. Собирались казнить сразу после боя, с такими как я не церемонятся, но повезло — граф, захвативший меня, пожадничал и продал всех пленных скопом работорговцу, а тот перепродал меня в Билонскую академию некромантов — в качестве подопытного кролика.

В академии меня держали в темном подвале, пока не понадобился, а потом студенты-первокурсники отрабатывали отделение души от тела и убили меня. В освободившееся тело, не имеющее физических повреждений, притянулась душа меня-земного. Почему — я не знаю. О некромантии у меня-местного представления очень утилитарные.

Теперь вот сижу, думаю — надо как-то устраивать свою жизнь в этом мире.

***

— Господин, чай готов.

Поля подала чашку с травяным настоем и корзинку с булочками. Хорошая она, послушная и старательная.

Пока я утоляю голод, женщина стирает мои вещи. Потом развешивает их сушиться на решетку перед камином.

Смотрит вопросительно на меня — что дальше?

— Идем мыться.

Сажусь в ванну. Поля поливает мне теплой струйкой на голову и тело. Потом мне голову мылит и споласкивает. Мягкой тряпочкой моет тело.

Приятно-то как! За месяцы в плену мне не до мытья было. И уж точно у меня никогда не было служанок, которые меня мылили бы мягкой тряпицей.

Я так расслабился, что она могла бы меня моим же кинжалом зарезать. Могла бы, но не попыталась. Вымыла, потом дала мягкое толстое полотенце.

— Спасибо, красавица. Зеркало есть у тебя? — Мне захотелось узнать, как я выгляжу.

— Нет, откуда? Мы не настолько богаты.

Ладно, нет зеркала, пока так осмотрюсь.

Руки у меня жилистые. С толстыми запястьями, ладонями и пальцами. На ладонях кожа грубая от рукояти меча. Тело поросло темно-русым волосом. Плечи широкие. Заметно шире и сильнее, чем были у меня-земного. Мышцы бугристые и твердые, но не слишком массивные. Живот есть небольшой. Кубики на пузе тут не в моде, тут способность свернуть шею голыми руками в приоритете, а не внешний вид. Ноги у меня мускулистые, с толстыми бедрами и жилистыми голенями. Рост… рост, пожалуй, у меня средний или чуть выше. Коренастый я.

— Поля, опиши мое лицо? — задал я странный вопрос.

Женщина удивилась, но выполнила приказ:

— Волосы темные, глаза светло-карие, нос прямой, шрам на щеке. Вид у тебя пугающий, но не уродливый. Борода только лохматится уже, подстричь бы.

Внешний вид — это важно. Я согласился, и женщина острым ножиком из мягкого железа подрезала мне бороду. А потом еще и волосы подстригла — расчесала ровно, надела мне на голову горшок и обрезала все, что из-под него торчало. А виски и затылок намылила и побрила тем же ножом.

Обрезанные волосы мы собрали и сожгли в камине — по ним некроманты могут или смерть наслать, если защитный амулет ненадежен, или поиск устроить.

***

Завтрак съеден, одежда сохнет, я вымыт. Пора переходить к следующему пункту плана.

— Идем в постель. Давно у меня женщины не было.

Поля смутилась, но отнеслась к моему приказу спокойно.

Подошла к своей семейной кровати, быстро сняла верхнее платье, нижнее, чулки, подшитые на ступнях кожей, сбросила, осталась в нижней рубашке из тонкого полотна. Легла на постель, ручки вдоль тела положила, ножки выпрямила, ждет.

Посмотрел я на эту картину, и она мне не понравилась. И мне-земному, и мне-местному не интересно в неподвижное бревно членом тыкать.

У меня-местного, правда, есть испытанный рецепт на этот случай — нужно женщину раком поставить, волосы на кулак намотать и по голой заднице хлопнуть ладонью сильно, чтобы след остался. После этого они обычно живее начинают себя вести. А если затихают — удар по заднице опять их оживляет.

«Покорять женщин силой — это тупо! — возникла мысль у моей земной половинки. — Надо покорять их удовольствием».

Моя местная половинка выразила умеренное любопытство, мол — а разве и так можно? Идея доставить женщине удовольствие показалась ей новаторской и забавной.

— Встань, — взял управление в свои руки земной-я. — И рубашку скидывай.

Женщина смутилась, но выполнила. Теперь она стояла у кровати совсем голая.

Она была темно-рыжей. Фигура правильная, женственная, с тяжелыми бедрами и широким задом, узкой талией и крупной грудью. Груди ее по форме напоминали вымя козы и задорно торчали вперед и чуть в стороны.

«Два месяца замужем, а муж ей даже сиськи не обмял» — удивился я.

Я сел перед ней на кровать, цапнул ее за талию, притянул ближе и прихватил губами ее сосок. Такая ласка, судя по всему, оказалась Поле в новинку. Она застонала, выпячивая грудь, и застыла, не зная, что делать. Похоже, муж ее вообще ласками не баловал. А я вот люблю баловать девушек. И они меня-земного за это любили, да… любили и убили.

Я долго играл с грудью женщины, потом положил ее на постель и перешел к плотным объятиям и поцелуям. Когда она стала терять над собой контроль, улегся на нее.

Поля оказалась очень горячей особой.

Кроме физической стороны удовольствия мне очень понравилось наблюдать, как ее лицо трогательно кривится от напряжения, и как она тихонько стонет в момент оргазма. А потом она заплакала, прикрывая лицо рукой.

Остановилась, шмыгнула носом, объяснила:

— У меня раньше никогда не было «маленькой смерти», а вот сейчас получилось.

Я поставил ее на колени, аккуратно намотал длинные косы на кулак, и устроил ей еще одну «маленькую смерть». И сам тоже чуть не умер от удовольствия.

Потом мы заснули. Полетта доверчиво прижималась к моему боку своим теплым мягким телом.

***

Я проснулся от движения женщины. Спали мы недолго, до вечера еще далеко.

Повернулся. Под руку попал мягкий зад Поли. Обе половинки моего «Я» единогласно решили, что пора сделать к ее телу второй подход.

Женщина мои действия приняла с радостью.

Наш второй секс оказался медленным и тягучим, как карамель. И таким же сладким.

После него гормоны перестали давить на мой мозг, и я вернул себе способность соображать хладнокровно.

Я лежал и прикидывал, как затеряться в городе, когда прозвучал голос Полетты:

— Возьми меня с собой, господин мой. Хоть служанкой, если женой не захочешь.

— Какой я тебе господин? Я беглый раб-смертник. А еще — насильник и убийца.

— Я же вижу — ты не простой раб. Если ты голыми руками мужа моего убил, значит, ты сильный воин, и не пропадешь. А мне теперь некуда деваться. Покои эти академии принадлежат, после смерти мужа меня из них выселят. Деньги все я тебе отдала. Что мне теперь, к родителям возвращаться? Так отец мои вещи отдаст младшим сестрам, чтобы их замуж выдать удачнее, а меня на поле пошлет работать, там я и состарюсь.

— Прямо все деньги отдала? Маловато что-то их. В академиях большие деньги за учебу платят, им незачем работников в бедности держать.

— Может, у мужа где-то спрятаны, так я же не знаю о том.

Я задумался. Искать спрятанные заначки — это мне-местному привычно. Тут всего две комнаты, не баронский замок, обыскать несложно.

Прошелся по помещению. Осмотрел и простучал стены и пол. Все ровно, выпадающих кирпичей не видно, пустот нет.

Что тут кроме стен есть? Самые удобные места, где можно что-то спрятать — камин и кровать.

Заглянул внутрь камина, рукой пошарил — и точно, есть! Добыл мешочек с деньгами, он на веревочке там висел, подальше от пламени. И в кошеле этом даже пара золотых «корон» нашлась, и рублей десятка два.

На этом я не успокоился. Проверил кровать и тюфяк. Обыскал шкафы и сундуки, выбрасывая из них все вещи на пол. Нашел еще один кошелек, а в нем — несколько золотых побрякушек — амулеты, колечки. Дешевка, но всё же золото.

Я вывалил свои находки на стол. На постройку дома в деревне и обзаведение хозяйством их хватило бы, даже ферму и стадо коров купить можно было бы, а вот на приличный дом в городе — точно нет.

Рядом со мной Поля встала, грудью ко мне прижалась.

— Возьми меня с собой, — повторила.

Эта идея меня настораживала. Полетта — женщина, конечно, сладкая. И удобно с ней — постирает, приготовит, спинку потрет. Но как бы не получилось, как на земле с Татьяной. Сначала та ничего не требовала, наоборот — знала, что я не одинок. Потом стала метить территорию вокруг меня, отгоняя конкуренток. Затем начала обижаться, если узнавала, что я с кем-то другим был. А я ж не зверь какой, зачем мне обижать девушку, которая мне симпатична? Я стал ограничивать и скрывать свои знакомства. А потом привыкла — и уже требовать верность стала. И погиб я из-за ее обид в конце концов.

Я глянул на женщину, и заметил отсутствие у нее шнурков с амулетами на шее.

— А почему я не вижу амулета от зачатия у тебя?

— Так нет его. Мы с мужем ребенка хотели. Только пока не получалось.

— А вдруг со мной получится? А мужа уже нет.

— Получится — и хорошо. Значит, я не бесплодна, проще будет нового мужа найти.

«А ведь ребенок от меня станет некромантом или ведьмой!» — мелькнула мысль.

Я в законах наследования магии не сильно разбираюсь, но знаю, что от одаренных всегда рождаются одаренные дети. И если ребенок будет одаренным, спросят маму — от кого? И выяснится, что пленник, о котором достоверно известно, что он дара не имел, вдруг стал магом. А если можно из простого человека сделать мага, это вызовет интерес у любого правителя. И станут меня искать, чтобы выяснить — как. А потом устроят конвейер по убийству рабов, чтобы в кого-то из них подселилась другая душа и дала дар некромантии…

— Давай я лучше тебе часть денег оставлю, ты сама как-то обустроишься.

— Как я одна обустроюсь? — носом зашмыгала. — Без защитника, одна, и в городе никого не зная? Меня обманут, ограбят, еще и силой брать станут. И путь мне только в шлюхи будет.

На глазах Поли появились крупные слезы.

Так-то она права. Без защитника, совсем молодая и неопытная, она обязательно встрянет. В лучшем случае, служанкой станет, но при ее молодости и красоте это не сильно от положения шлюхи отличается. Разве что драть ее будет только хозяин, а не все подряд. Но зато и работать придется, а не только ноги раздвигать.

— Я тебе служанкой буду, не прогоняй меня только.

Я попытался уловить, какие эмоции вызывает у меня-местного идея взять с собой Полю. Чувства оказались спокойными. Молодуха красивая, заботливая, задница у нее мягкая, денег не просит. Надо брать. Если наглеть начнет — тогда прогнать, и всех делов.

— Ладно, — сдался я. — Но беременеть от меня ты не должна. В городе к ведьме зайдешь, амулет от зачатия купишь сразу. Сегодня же.

Полетта обрадовалась и захлопотала, мечась по покоям и пытаясь понять, что из вещей ей забирать, а что — бросить тут.

Я остановил ее и услал в столовую, за обедом. Уже давно наступило время поесть.

Пока ее не было, пересмотрел вещи тюремщика, отобрал кое-что для себя. По размеру потом Поля перешьет. Самым ценным трофеем стал плотный зимний плащ с капюшоном. Меня же в застенки еще летом упекли, теплой одежды на мне не было. Теперь хоть будет, в чем на улицу выйти.

Обед моя новая подруга принесла в корзинке. Нам достались горшочек со щами, вареная курица и каша. Наконец-то я нормально поел.