Аргилай. Украденный дом

Дмитрий Легер, 2021

Дорогой путник, приветствую тебя в Хадоле! Самом большом северном королевстве континента, где веками уживаются люди, эльфы и гномы. Как у нас дела? В последнее время не очень. Паутина затянула колодцы, хлеб, как не меси – лишь кислый выходит, а молоко начало горчить. Все приметы говорят об одном: грядёт война. Но и без войны напастей хватает: то маги с Острова тайно пожалуют, то чужаки из воздуха возникнут. Загудит, затрещит, молнией шандарахнет, зеленый туман по полю заструится, и раз – явится голубчик; удивленный, растерянный. Такого сразу хватай и тащи сдавать за монету. А в соседней деревне вообще диво случилось: старосту разорвало, как перезревшую тыкву. Два дня от деревьев отскребали и по лесу кусочки разыскивали. Да что ты застыл на пороге? Ты заходи, не бойся! Жизнь у нас не легкая, но зато интересная: не соскучишься!

Глава 5 — Работа.

В старину, когда на далеком севере еще обитали варварские племена, не признававшие власть короля, река, текущая через центр Хадола звалась его жителями — Заступница. Заступница, пусть не везде глубокая, но широкая и с опасными омутами, издревле охраняла столицу королевства с севера. Мутная, с болотистыми и топкими берегами река не позволяла ни армии, ни мелким отрядам быстро и незаметно переправиться через свои воды.

Со времен изгнания магов с континента на остров Семи Башен, Хадол не знал крупных войн. Лишь мелкие междоусобные конфликты. Да и те к сегодняшнему дню сошли на «нет» и потеряли свою актуальность. Нынче сильные мира сего предпочитали решать свои конфликты на торговом поприще, а не на ратном поле. Ну, а если и прибегали к помощи меча и топора, то всячески открещивались от этого недоразумения и назвали «бандитскими разборами», но никак не войной.

Времена изменились, поменялось и название реки. Некогда гордая Заступница потеряла основную функцию, но осталась все такой, же темной и мутной из-за болот на своих берегах. Теперь местные называли реку просто — Муть.

Аргилай стоял возле реки, держа в руках грязный, после сытного ужина котелок, и с сомнением рассматривал топкий торфяной берег, заросший острой осокой. Тихо подошел босоногий Совенок с закатанными до колен штанами. Забрал из руки парня котелок и смело пошлепал по грязи до самой кромки воды. Мальчишка сорвал несколько пучков осоки, скомкал в комок и принялся отмывать котел. Лаи неуверенно поинтересовался, не нужна ли его помощь, но получив отказ, с облегчением вернулся в лагерь.

С того случая в деревне Жадины, когда Аргилай рискнул своим боевым конем и здоровьем, чтобы сдержать слово, Совенок чувствовал себя слегка виноватым. Бывший раб Щедрого Пита при любом удобном случае во всем старался помочь и угодить своему заступнику.

В первое утро своего путешествия мальчик поднялся спозаранку. Он насобирал в лесу земляники и даже раздобыл где-то дикий мед. К тому времени, когда Лаи продрал, затекшие от побоев глаза, его уже ожидали испеченные на камне лепешки с земляникой и медом. Аргилай с благодарностью умял свой завтрак чемпиона, не забыв поделиться с Трицей и нахваливая кулинарные таланты повара. Хотя на самом деле из-за разбитого и заложенного носа совершенно не ощущал ни аромата клубники, ни сладости меда.

— Ты куда? — нахмурившись, спросила Трицитиана, заметив, что Аргилай взял неоседланного Упрямца и повел в сторону реки.

— Искупнуться хочу. — пояснил юноша.

— А конь тебе зачем? — не поняла рыжая.

— Там не берег, а сплошное болото. — пожаловался Лаи. — Пока от воды до лагеря вернешься — так перепачкаешься — все равно, что не мылся. Так я на коне доеду. И он заодно помоется.

— Не гонял бы ты Упрямца в болото, — предостерегла женщина. — Увязнет.

— Плюнь. — отмахнулся Аргилай. — Нормально все будет.

Но Трица не плюнула. Вероятно, именно из-за этого конь и увяз на топком берегу. Насилу достали. Но не целиком. Одно копыто бесследно потеряло подкову. Сколько Лаи не рыскал по вязкой трясине, сколько не шарил руками в липкой зловонной жиже, но драгоценную подкову найти так и не удалось. Канула вместе с надеждой юноши отправиться спать чистым.

На следующий день, покачиваясь в седле Луны, Трица поинтересовалась ни разу не скрывая издевки в голосе:

— Ну как? Нормально все?

— Вполне, — кивнул Аргилай, с самого утра вышагивающий рядом с Упрямцем на своих двоих. — Говорят, пешие прогулки полезны для здоровья.

— В таком случае в ближайшие три дня твое здоровье значительно улучшится. — криво усмехнулась рыжая женщина.

— Не понимаю, — в ответ проворчал Лаи. — Почему не можем переложить поклажу на Упрямца, а я поеду на вьючной кляче.

— Потому! — весьма аргументировано ответила Трицитиана. — Коня без подковы нельзя нагружать.

— А меня значит можно? — надулся парень.

— И даже нужно. — заверила женщина. — Ты вообще осознаешь, что подкова под Фельдбонского боевого жеребца может стоить, как новая кляча?

— Ну, продадим нашего вьючного, а поклажу распределим между собой. — предложил Лаи, хотя и ощущал, что не прав и лучше промолчать.

— Я и так собиралась ее продать! — огрызнулась Трица. — Нам еще за паром платить, чтоб Муть пересечь — это раз, — она начала перечислять, загибая пальцы. — Налог за въезд в город на лошадях — это два, за гостиницу — три, и пожрать — четыре.

Женщина показала Аргилаю кулак со всеми загнутыми пальцами, кроме среднего и добавила обвиняющим тоном:

— Вот, что мы получим, а не путешествие. Лично я монетами не гажу, а ты?

— Гадить монетами? Пока не пробовал. — пробубнил Аргилай и решил заткнуться и принять виноватый вид.

— Что же делать? — обеспокоенное спросил Совенок.

— Что делать, что делать… — недовольно проворчала женщина, качая головой. — Работу в Мокрых Булках искать, вот что.

Лаи оступился на ровном месте, и чуть было не упал, услыхав название деревни.

— Это какую работу мы будем искать в деревне с таким названием?

— Какую дадут — такую и будем. — мрачно закончила разговор Трицитиана.

Маленькое, но весьма зажиточное село, Мокрые Булки расположилось на берегу реки Муть. Жители села вот уже не первый век обслуживали паром и кормились за счет тех, кому нужно было переправиться на другой берег. А поток желающих в теплое время никогда не иссякал, как и доходы паромщиков. Из-за топкой болотистой почвы на берегу Мути, все немногочисленные дома в селе Мокрые Булки строили на высоких деревянных сваях.

Все три дня, что Аргилай занимался оздоровительными пешими прогулками рядом с Упрямцем — не переставая, лил дождь. Дорога размокла и покрылась глубокими лужами, в которых медленно умирали кожаные башмаки и ноги юноши.

На последнем привале перед тем, как путники прибыли в Мокрые Булки Трица строго проинструктировала своих спутников:

— Как в село приедем, ты Лаи коня к ковалю сразу веди, — она предостерегающе подняла указательный палец. — Но не говори, что конь твой. Скажи — господина твоего. А ты просто слуга.

— Это с чего это вдруг!? — возмутился юноша.

— На отражение свое давно любовался? — осведомилась женщина. — Рожа синяя, одет, как нищий, под глазами синяки. Тут народ простой — решат, что коня украл — вздернут без разговоров.

— Слуга, значит слуга. — тут же согласился Лаи.

Женщина кивнула и продолжила:

— Мы в это время нашу вьючную лошадку продать попробуем и в таверну сунемся — узнаем, нет ли работы. — она протянула юноше туго набитый кошелек. — Вот деньги на подкову, постарайся сторговаться подешевле. Сейчас каждая монета на счету.

Аргилай принял кошелек, взвесил его в руке и вздохнул: похоже, грядущий завтра денек предстоял не из рядовых.

И он не ошибся.

— Штошш… Подкуем твоему господину коника, почему ж не подковать. — пообещал бородатый крепкий кузнец, после краткого осмотра копыта Упрямца и назвал сумму оплаты.

— Ого. — расстроился, Лаи и заглянул в кошелек, который дала ему Трица. — А может подешевле? Мне господин велел монеты беречь. Опять поколотит, коли не выполню его приказ. — не моргнув глазом, приврал он.

— Та куда уж дешевле то? — удивился коваль, упирая крепкие, как бревна руки в бока, прикрытые лишь кожаным фартуком. — Чай для Фельдбонских боевых подковы на дороге не валяются.

— Это как посмотреть. — буркнул себе под нос Аргилай, вспоминая безвозвратно утерянную подкову.

Здоровяк тем временем продолжил:

— Подковку под размер копыта делать буду, по точным размерам, то есть. — он поднял большой палец вверх и назидательно покачал им. — Это цельная наука! Так и передай своему господину. А ежели абы какую подкову хочет, то энто не ко мне. Я на совесть работаю.

— Точно поколотит. — вздохнул юноша, тут же приуныв. — Может помочь Вам как, господин кузнец? Работу, какую сделать? А Вы мне цену скинете. Воды натаскать, дров наколоть — я на все согласен.

Коваль задумчиво почесал бороду.

— Вот пришел бы ты вчера ко мне, сыскал бы тебе работу. Пригнали мне давеча три лодки угля. Разгрузить надобно. Но работник уже имеется. Вчера нанял. Он мне за пол дня пол лодки перетаскал в кузню.

— Так я Вам за оставшиеся пол дня перетаскаю две с половиной лодки! — смело вызвался Лаи, еще не представляя на, что подписывается.

— Ха! — усмехнулся кузнец, оценивающе рассматривая грязного и мокрого собеседника в драной одежде и расползающихся башмаках.

Мужчина повернулся в сторону двора и громогласно крикнул:

— Ярко, сюды иди!

Высокий мускулистый парень, перемазанный сажей, возрастом на несколько лет старше Аргилая, стремглав прибежал на клич.

— Звал? — спросил он.

— Звал. — кивнул кузнец. — Смотри. — кивнул он на Аргилая. — Малец утверждает, что перетаскает весь уголь из лодок в кузню. И управится до вечера.

Парень смерил Лаи слегка враждебным взглядом и быстро сделал вывод:

— Врет. Не сдюжит. Сопля он.

— Не вру! — заспорил, задетый «соплей» Аргилай. — Об заклад биться готов, что перетаскаю!

Кузнец хохотнул:

— Вот шельма упрямая! Ну, давай забьемся, — он протянул мозолистую ладонь, размером с лопату. — Ежели до вечера весь уголь у меня в кузнице будет, то подкову тебе бесплатно справлю. А ежели нет, то твой господин двойную цену платит.

— Подкову бесплатно и все деньги, что вы этому, — Лаи кивнул на перемазанного сажей парня. — Обещали.

— Идет! — согласился кузнец.

Спорщики пожали друг другу руки.

— Разбивай, Ярко, свидетелем будешь. — велел коваль.

Все формальности спора были окончены. Бородатый мужчина подвел Аргилая к склону, шедшему от кузни до пристани.

— Гляди малец, — указал он толстым пальцем. — Видишь там вдалеке три лодки у причала.

— Вижу… — медленно ответил Лаи, с ужасом осознавая весь масштаб неприятностей, в которые он сейчас вляпался из-за своего упрямства.

Три большие лодки, доверху нагруженные колотым углем, мерно покачивались на волнах. В обычную, сухую погоду у него еще может быть и был шанс выполнить уговор за пол дня. Но склон, по которому предстояло поднимать тяжелые бочки с углем, сейчас размыл дождь, будь он трижды неладен. Поверхность на склоне скользила и хлюпала под ногами, обещая ронять смельчака при каждом его шаге и в конечном итоге сломать шею.

— Ну, раз видишь, то вперед! — кузнец подтолкнул Аргилая к скользкому склону. — Ведра в лодках. Времени до заката.

На крыльце большого дома, стоящего на толстых высоких сваях в самой высокой точке села Мокрые Булки, в кресле-качалке сидел пожилой мужчина с пышными усами. Навес над крыльцом не позволял каплям дождя замочить обитателя дома и его пышные усы. Мужчина внимательно смотрел по сторонам и курил глиняную трубку с длинным мундштуком.

Рыжая женщина подошла к дому вежливо постучала кулаком, по перилам, ведущим на крыльцо.

— Меня зовут Трицитиана. — представилась она. — А это мой спутник — Совенок. В таверне говорят, у вас есть работа, уважаемый староста Ярош.

Мужчина с пышными усами затянулся ароматным табаком и задумчиво посмотрел на гостей.

— Говорят — кур доят, а коровы яйца несут. — насмешливо прохрипел он скрипучим голосом. — Работа может и есть. Да про вас ли она. Что ты умеешь, Трицитиана?

— Я мастерски решаю различные проблемы. — пояснила женщина и ловко крутанула над головой копье.

— Понятно, — проскрипел Ярош, выдыхая облачко дыма. — А парень?

— На подхвате. Вроде оруженосца.

— Вот как. — староста смачно сплюнул себе под ноги и нехотя поднялся с кресла. — Думаю, найдется для вас работа. Пойдемте.

Дождик временно прекратился, превратившись в легкую морось. Трица, Совенок и Ярош шли по деревне в сторону реки. Под ногами хлюпала грязь, и прыгали довольные погодой лягушки.

— Есть тут у нас господин один, — медленно рассказывал староста своим скрипучим голосом. — Приехал с неделю назад. Собирает поисковые отряды из пяти человек. Кого ищет и зачем — не ведаю, но платит серебром. Почти все мужики у нас записались. Но ентому господину все мало. Пришлых теперь нанимает. Сегодня, как раз двоих не хватило.

— Годится, — кивнула рыжая женщина. — Нам сейчас любая работа — хлеб.

— Поди, на паром собираете? — осведомился Ярош.

— На него, да.

Староста кивнул.

— Как и все. Вот, — он остановился и указал на сарай, под навесом которого на бревне сидело трое мужчин. — Пришли. Вы пока знакомьтесь, а я схожу, сообщу, что отряд готов выдвигаться.

— Я Трицитиана, это Совенок. — представила женщина себя и своего спутника, ныряя под навес, где было суше и уютнее.

На нее с любопытством глянуло три пары глаз. Вернее, две пары и еще один. Судя по всему, ей посчастливилось встретить таких же искателей приключений, как и она сама. Тех, кто живет дорогой и случайными заработками. Потертые кожаные куртки, из-под которых виднелись кольчуги, серьезные лица, покрытые следами былых сражений, холодные расчетливые глаза и неплохой набор оружия. Ну, или не посчастливилось, тут как посмотреть. Мало ли, что решат эти тертые жизнью господа, когда дело дойдет до дележа заработка.

— Я Прут. — представился мужчина с татуировкой в виде узора на лице. — Присаживайся, тут места хватит, и дождя нет. — предложил он и подвинулся.

Двое других воинов тоже подвинулись, но представляться не стали, ограничились кивками.

— Благодарю. — кивнула Трица, устраиваясь на бревне. — Известно кого ищем?

— Пока нет, — ответил Прут, почесывая грязными ногтями шею с уродливым шрамом, словно от петли. — Ждем указаний заказчика.

Дождь зарядил с новой силой, громко барабаня по навесу над головой. В паре мест навеса обнаружились дырки и оттуда, грязной струей стекала вода.

Конец ознакомительного фрагмента.