Заметки прохожего. Буквами по листам

Дмитрий Куприянов

В данный сборник вошли тексты разных лет. Со многим из написанного я уже давно не согласен. Над многим важным тогда – сейчас смеюсь. Отношусь просто – «это были интересные точки зрения и состояния». Но сейчас они ни к чему меня не обязывают. Вас – тем более.Крупинки смыслов здесь перемешаны с бессмыслицами, намерение свободы вшито в песнь несвободных. Всё, что найдете интересным и полезным, – ваше. Всё скучное – моё. Или наоборот.И да, конечно – случайности всё-таки не случайны.

Скучающий бог или Случайности

Ты никогда больше не будешь здесь — в этом месте и с этими людьми, в этом мгновении, в этом теле.

Все начиналось случайно. Если конечно, хоть что-то в этом мире происходит случайно.

Сидх, так звали нашего героя, шел по улице, и вдруг неведомое доселе всепоглащающее чувство охватило его — он знал, что происходящее сейчас уже было с ним когда-то. Естественно, он не раз бывал на этой улице, но в данном случае, помнил, что бывал не только в этом месте, в этом здесь, но и в этом времени — в этом сейчас.

Воспоминание — это то, что мы переживаем относительно прошлого, но Сидх помнил настоящее. Он попытался вспомнить, что будет дальше, вспомнить будущее, но эти двое — событие и воспоминание о нем случались одновременно. И пока Сидх гнался за воспоминанием о том, что произойдет в следующие секунды, переживание закончилось, и он оказался в самом обычном настоящем. Хотя нет, наш герой оказался в воспоминаниях о произошедшем только что, то есть в прошлом.

В скором времени Сидх заметил одно совпадение. Если он чего-то безумно, но одновременно со спокойной незаинтересованной уверенностью, хотел, то оно обязательно случалось. Когда наш герой впервые обратил на это свое внимание, он начал понимать, что практически все, происходящее в его жизни, зависит от его желаний, а точнее от качества этих желаний. Это, с одной стороны, обрадовало Сидха, но одновременно он осознал, что не только его, по сути случайные, устремления задают его судьбу, но и желания других существ творят этот мир, а значит и его жизнь.

С тех пор Сидх очень осторожно относился к своим мимолетным желаниям, ибо они, при определенном состоянии духа, исполнялись. А еще он перестал делить свой мир с другими людьми — он уже не рассказывал им свои планы, ибо раскрыв карты, уже практически невозможно было свободно поворачивать на перекрестках настоящего, так как люди, знающие о его мире, начинали творить его в соответствии со своими представлениями. Точно так же обстояло дело с прошлым, которое в свете новых открытий хоть и было солидным фундаментом, но не позволяло быть свободным в выборе будущих ситуаций и новых открытий.

Шло время. Сидх, постоянно выслеживающий свои мысли и желания, стал собранным и спокойным. Отбросив планирование собственной жизни и постепенно снимаясь с якорей прошлого, он все чаще оказывался в состоянии спокойной отрешенности, когда получалось делать то, что раньше он называл судьбой. Все чаще случалось так, что он знал что-то с абсолютной уверенностью, не понимая при этом, откуда он это знает. Но это не волновало его.

***

Однажды с Сидхом случилось еще одно необычное событие — он вдруг понял, что спит. Все дело в том, что он действительно спал. И в своем сне Сидх взмыл к облакам. Сложно сказать, как он это сделал — не было ни отталкивания ногами, ни взмаха руками. Сидх просто решил лететь. Впечатления так потрясли его, что он проснулся. Но проснулся с твердой уверенностью в том, что он хочет делать — понимать, что спит и делать во сне все то, что невозможно делать наяву. И теперь, каждый раз ложась спать, он решал знать, что спит. И моменты такого знания случались все чаще.

Да, кстати, примерно в это же время с ним произошло еще одно немаловажное событие — Сидх понял, чего ищет, что манит его в этой жизни как магнит. Приключения. Открытие возможностей. Ломание границ и вскрывание замков своего мира. Все остальное было похоронено в расплывающейся дымке прошлого.

В те давние времена большая часть приключений Сидха происходила во сне. Он пробовал все, что приходило в голову — проходил сквозь стены и тысячелетия, ходил по воде и сквозь пламя, усмирял тигров и танцевал с облаками, изменяя свои размеры и облик, менял очертания и сюжеты снов.

В дневной же жизни все было куда более простым, но не менее загадочным. События все чаще складывались наиболее благоприятным образом и окружающие случайно поступали так как было угодно Сидху. И это, возможно, самое странное место в нашей истории, ибо ему были безразличны события и поступки окружающих.

Сам Сидх относился к этим чудесам как к случайным совпадениям. Не влияя на ход событий, он наблюдал за тем, как события следуют нужным ходом. А скоро он вообще перестал понимать, то ли он творит происходящее, то ли предсказывает его. Желаемое и происходящее просто случайно совпадали. Всегда. Но и это уже не имело значения.

Как все это он делал, наверное, навсегда останется для нас загадкой. Когда Сидх намеревался что-либо получить, он не включал воображение, не верил в нужный результат, — он просто направлял внимание на то, каким образом должна закончится та или иная ситуация и следил за тем как плетется паутина событий. Он знал, чем все закончится и наблюдал за тем, как это будет происходить. При этом наш герой сам выбирал, какой конечный результат ему знать.

Обычно люди без тени сомнений знают что-то относительно прошлого и могут проследить цепочку событий от настоящего момента до определенного происшествия в известном прошлом. Сидх делал то же самое с будущим, при этом будущее, в отличие от прошлого, было неопределенным и, определять его он волен был сам.

Однажды вечером Сидх сидел на лесной поляне и решил попробовать повлиять на воспринимаемый им мир непосредственно. В сейчас. Взгляд его был обращен к небу и, он стал наблюдать, как растворяются в пространстве выбранные им облака. Это оказалось очень просто, — Сидх направлял внимание на то, что должно было произойти, и оно, естественно, происходило.

Смутное знакомое чувство нахлынуло на Сидха. Сон!!! Именно так он менял миры своих снов. Сны нереальны, воздушны, иллюзорны и поэтому с ними можно делать все, что вздумается лишь направив свое внимание на желаемое.

Но опыт с облаками, а, если задуматься, и все события, которые Сидх вольно или невольно притягивал в свою жизнь, показывал, что явь не сильно отличается ото сна.

Было еще кое-что — во сне наш путешественник мог с легкостью менять не только декорации, но и самого себя, и свои возможности — он сам был иллюзией.

Сидх посмотрел на шрам на руке и направил внимание на его исчезновение. Никаких изменений. Дело оказалось слишком сложным для Сидха — шрам исчез только через четыре дня.

А на следующий день Сидха захватило новое приключение — он вообще был личностью весьма непостоянной и ненадежной. Наш искатель увлекся чтением мыслей. Не то, что бы ему это ему это было нужно для практических целей, — просто интересен был сам процесс. Если бы мы спросили его как читать мысли, скорее всего услышали бы в ответ какую-нибудь ерунду. Например, что нужно направить внимание на внимание других людей.

Прием примитивен, но, чуть позже, при его помощи Сидх научился знать прошлое и будущее. Правда, если быть до конца честным, он и сам толком не знал, читает он мысли или внушает их, предсказывает или творит.

Пресытившись ощущением всеведения, Сидх вернулся к себе и начал экспериментировать со своим телом. Хождение по стеклу и огню, остановка дыхания и сердца, заживление ран и изменение цвета волос и глаз — вот далеко не полный перечень того, что попробовал Сидх. Иногда что-то не получалось сразу, и он задавал себе простой вопрос: а как бы я сделал это во сне? Но, ограничения все равно чувствовались, вырисовывая новый вызов — сравнять сон и явь.

***

Через не так уж и много по-некоторым меркам времени Сидх мог делать наяву все то же, что и во сне — сон и явь стали равны для него, а скоро и вовсе неразличимы.

И, однажды, сидя посреди небольшого озера, Сидх понял, что то ли может всё, то ли ему не хватает воображения.

Он странствовал сквозь пространство, материю и время. Он спускался в ад и бывал в раю. Он присутствовал при возникновении человечества и наблюдал, как оно кануло в вечность. Он жил на заре этой вечности и созерцал превращения бесконечности. Он был телом и был духом. Он ревел лесным пожаром и низвергался водопадом с гор. Он знал, что значит быть камнем и несущимся по ветру дубовым листом. Он помогал мириадам существ, не вмешиваясь, и вмешивался в существование миров ничего не меняя.

И еще Сидх узнал кое-что о природе реальности — у реальности нет природы. Она подобна чистому пустому листу, на котором мы рисуем свои миры так, как считаем возможным и необходимым. Но кто-то желает ограничений и скованности, уверенности и устойчивости, а кто-то стремится к абсолютной свободе.

И теперь Сидх добрался сквозь рисунки до этого чистого по своей сути листа. Он был способен растворяться в каждой частице бесконечности и каждом мгновении вечности, умирать и со смехом возрождаться, рассеиваться и собираться вновь, — он знал и мог все. И куда бы и в когда бы Сидх не направлялся, он всегда и везде пребывал в неизменной вечности.

Единственное чего теперь не хватало Сидху, это приключений. Все было познано, все было пройдено, все известно заранее. И все чаще возникала мысль о том, что выбор другими существами ограничений, незнания и слабости не так уж глуп, ибо оставляет возможность открытий и захватывающих приключений.

И как-то, после долгих раздумий, наугад направившись в одно из мгновений надоевшей вечности, в одно из мест опостылевшей бесконечности, Бог умер, решив возродиться в мире ограничений, не помня себя.

***

Родившийся ребенок не кричал и не плакал. Лицо его было обращено к миру удивленной, наивной, но какой-то грустно всезнающей улыбкой.

Когда малыш немного подрос, в его жизни произошел забавный случай. Сидх, так почему-то назвали нашего героя родители, был охвачен необычным чувством — ему показалось, будто происходящее сейчас уже бывало с ним. Причем чувство говорило, что он бывал не только в этом месте, в этом здесь, но и в этом времени, в этом сейчас…

Весна 2002г