Новые бродяги

Марина Сергеева, 2017

О чем эта книга? Конечно, о путешествиях. А еще о свободе. И немножко о любви. Здесь собраны десятки людей и событий и перемешаны самым причудливым образом. Готовы присоединиться? Тогда в путь.

Однажды ученик спросил у Мастера:

— Долго ли ждать перемен к лучшему?

— Если ждать, то долго — ответил Мастер.

Глава первая

А могла бы…

— Я благодарю всех участников и организаторов, — вещал статный седовласый джентльмен с трибуны.

— Каждый раз одно и то же, — Рита поморщилась, будто от недавно опробованного ею экзотического фрукта по имени салак, и ушла в свои мысли.

А думы ее, надо признаться, отнюдь не были легки и приятны. Уже неоднократно начальство прозрачно намекало, что этот ее проект последний, денег на новые нет и не предвидится. И что прикажете делать, когда на дворе кризис и денег нет ни у кого? Новые работодатели тоже как-то в очередь за Ритиными талантами не выстраивались. Было, правда, предложение перейти в отдел аналитики, но вы представляете, что такое для молодой активной женщины, которая привыкла спать в самолетах и поездах, а жизнь измерять исключительно событиями, засесть в офисе, считать цифры и создавать умные таблицы.

— Которые никому, в конечном счете, не нужны, — печально добавила про себя Рита.

А нужны большие серьезные бизнес-проекты с большим количеством участников, сложной структурой, интересными результатами и значительными ресурсами. А ресурсов-то как раз и не было, а значит, не было и всего остального, как говорится в известной поговорке «денег нету — и дела нету». Было от чего приуныть.

Рита уже давно поняла: что в ее жизни не должно произойти, не произойдёт никогда, хоть тресни. И нельзя сказать, чтобы она не пыталась изменить ситуацию и даже обмануть судьбу. Пыталась и ещё как. И шишек набила и разочаровывалась не один раз и не десять. Видимо, пора стать умнее… Или повзрослеть. Ни то, ни другое пока не получалось.

— Инфантильная дура, — Ритка иногда была к себе очень самокритична.

— Вот сейчас банальность-пребанальность мохнатая: умных жизнь ведёт, глупых тащит. Так вот меня не просто тащит — волоком волочет. Ну, говорю же, дура.

Рита вздохнула. Что толку разводить софизмы, если все равно решение принимать придется. И не абы какое решение, от него будет зависеть ее дальнейшая жизнь. Самое интересное, что в ответственный момент эта самая жизнь притихла и никуда Риту не тащила. В демократию играет, сука, типа, решай сама.

«А вот теперь сиди и думай»…

Или там было «сиди и слушай»? Без разницы.

А могла бы дочку нянчить. А могла бы утонуть в его татарских глазах.

Ага, «мы могли бы служить в разведке»…

Дочки у Риты не было. Как впрочем, и вообще никаких детей. Как-то не сложилось. Сначала не было желания, потом времени, а когда и то и другое появилось, оказалось, что нет возможности.

А татарские глаза вот они, тут как тут, сидят в соседнем ряду и задумчиво поглядывают на все еще ораторствующего седовласого джентльмена.

Татарские глаза — это Костик Круковский, коллега по проекту и по совместительству друг и вдохновитель. Почему Рита считала его глаза именно татарскими, она и самой себе не смогла бы объяснить. Ничто во внешности и происхождении друга не намекало на потомка Золотой Орды. Но было в этих глазах что-то восточное, пьянящее, магнетическое, отчего у Ритки иногда сбивались дыхание.

Когда-то она прочитала стихотворение Николая Гумилёва:

Но сохранил воспоминанье

О дивных и тревожных днях,

Мое пугливое мечтанье

О Ваших сладостных глазах

Ужель опять я их увижу,

Замру от боли и любви

И к ним сияющим приближу

Татарские глаза мои.

И сразу решила — это про Костю. С тех пор и повелись эти татарские глаза.

Заметив Риткин взгляд, Константин хитро прищурился и подмигнул. Всё, мол,

отстрелялись. Переживём культурную программу и по домам.