Папские хроники

Дмитрий Коньков, 2020

– Кого ты больше любишь – меня, Умника или Мелкую? – спросила Егоза. – Торт «Муравейник»! – не растерялся Папа. – И поэзию Гумилёва. – А дети? – с негодованием закричали дети. – А дети – это святое… – благоговейно прошептал Папа и закатил глаза. – Не притворяйся мёртвым! – сказала Егоза. – Не поможет.

Моим детям с любовью и благодарностью…

I

— Кого ты больше любишь — меня, Умника или Мелкую? — спросила Егоза.

— Торт «Муравейник»! — не растерялся Папа.

— И поэзию Гумилёва.

— А дети? — с негодованием закричали дети.

— А дети — это святое… — благоговейно прошептал Папа и закатил глаза.

— Не притворяйся мёртвым! — сказала Егоза.

— Не поможет.

Умник приподнял бровь. Он, конечно, выше всего этого. Но вопрос-то с подвохом.

— А ты сама как думаешь? — ловко парировал Папа и гордо задрал бороду.

Все задумались, но тут пришла Мелкая и вырвала у Папы из бороды клок волос.

— Трах-тибидох-тибидох! — удивлённо сказал Папа.

Мелкая в чудеса не поверила и самодовольно ретировалась.

— Может, обменяем её на велосипед?.. — пробормотала Егоза.

— Это лишнее, — слегка поколебавшись, ответил Папа.

— Ничья! — сказал Умник, и все посмотрели на него с благодарностью.