Солнце цвета стали

Дмитрий Казаков, 2004

Воины, искатели приключений и просто странники со всего мира стремятся попасть в столицу могучей империи, Константинополь. Туда же лежит путь викингов, в числе которых Ивар, прозванный за удачливость Ловкачом. Преодолевая шторма и ярость врагов, викинги плывут туда, где даже солнце не такое, как на родине, серое и жгучее, а люди не знают, что такое снег. И под его светом ожидает северян такое, что на холодной родине и не приснится в страшном сне…

Глава 2. Южный путь

Когда солнце выползло из‑за восточного горизонта, красное, точно перепившийся пива рыбак, стоявший на страже Ивар принялся будить дружину.

Викинги просыпались неохотно, ворчали и ругались. Третий день они шли по морю, и все это время, кроме отплытия, не было попутного ветра. Даже руны не помогали его вызвать, и приходилось идти на веслах. Мышцы от продолжительной гребли гудели, в них поселилась противная дергающая тяжесть.

— Ничего, сегодня все изменится, — сказал конунг, оглядывая мрачных воинов. — Боги получат достойную жертву…

Арнвид, судя по всему, бывший в курсе, недобро усмехнулся, лицо Эйрика стало мрачным, прочие викинги радостно загалдели. Ивар же, чуть не единственный, остался в полном недоумении — что значили эти слова?

Спрашивать почему-то не хотелось.

Драккар сходил в воду тяжело, словно в чреве его вдруг обнаружился немалый груз железа, вода под килем гудела как-то раздраженно.

К удивлению Ивара, конунг, вместо того, чтобы вести корабль на юго-запад, привычным маршрутом, свернул на восток, вглубь фьорда, по берегам которого расположились земли, входящие в фюльк Раумсдаль.

— Куда мы идем-то? — спросил Ивар у Нерейда во время краткого перерыва в гребле.

— Один из местных херсиров год назад крепко обидел нашего конунга, — мрачно ответил рыжий воин. — Отказал в гостеприимстве, сказав, что для безродных бродяг в его усадьбе места нет. Сегодня он кровью ответит за оскорбление.

Они гребли почти до самого вечера, когда вместе с сумраком набежали облака и начал капать мелкий и противный дождь. Укрыться от него не было никакой возможности, и вскоре все насквозь промокли.

Лишь когда совсем стемнело, конунг, к большому облегчению дружины, велел править к берегу. Драккар проскользнул в маленькую бухточку, над пологими берегами которой темной громадой нависал заросший лесом склон фьорда.

— Всем вооружиться — и на берег! — приказал Хаук таким голосом, что даже у самых уставших и голодных пропала охота возмущаться.

Ивар натянул кольчугу, примостил на голове шлем, взвесил в руке меч, пользоваться которым не приходилось очень давно, и приспособил его на пояс. Напоследок прихватил круглый деревянный щит с железной шишкой посередине.

Мрачные воины один за другим спрыгивали через борт, во мраке тускло блестели колпаки шлемов. Конунг отдавал приказы вполголоса, словно опасаясь, что их могут услышать.

— Две Марки и еще пять человек останетесь тут — охранять драккар. Я сам поведу главный отряд. Ивар, с тобой шесть человек и Даг — пойдете на восток, чтобы перекрыть дорогу, ведущую к усадьбе. Встречаемся там в полночь. Все ясно?

— Кто знает дорогу? — спросил Ивар, ощущая, что неожиданно свалившиеся обязанности командира повисли на плечах тяжелым грузом.

— Даг, — ответил Хаук, — он вас и поведет. Будьте осторожны, не попадитесь кому-нибудь.

Ивар кивнул, забыв, что во мраке этого никто не увидит.

Конунг и воины его отряда, негромко позвякивая оружием, скрылись в темноте.

— Ну что, пойдем? — спросил подошедший Даг.

— Ага, — кивнул Ивар, испытывая горячее желание избавиться от старшинства в отряде. Чувствовал, что воины смотрят на него в ожидании, как на командира, и тем горше было осознавать, что он совершенно не представлял, что нужно делать. — Показывай дорогу.

Даг легко повернулся и двинулся вдоль берега.

Ивар зашагал за ним, вслед ему цепочкой двинулись остальные воины.

— Удачи! — негромко крикнул с драккара Эйрик, и тьма сомкнулась вокруг маленького отряда.

Благодаря скрывавшим небо тучам видно было лишь на несколько шагов, проводник шел совершенно бесшумно, и Ивару приходилось напрягаться, чтобы не потерять его. Позади негромко топали викинги, слышно было, как шуршит, касаясь земли и воды, дождь, как выше по склону шумит листва на деревьях. Тихо плескали волны, напоминая, что море рядом, буквально в нескольких шагах.

— Стоп! — Даг неожиданно остановился, Ивар едва не налетел ему на спину.

Отряд замер, вслушиваясь и вглядываясь во тьму.

— Что там такое? — шепотом спросил Ивар.

— Показалось, — ответил Даг и сдвинулся с места.

— Вот ведь — показалось, — ядовито прошипели позади, Ивару почудилось, что он узнает голос Хрои. — Когда кажется — богов поминать надо…

— Заткнись, молокосос, — одернул болтуна кто-то из викингов постарше. — Будешь трепаться — в ухо словишь!

Шустрый умолк, а Ивар, прекрасно понимавший, что в этой ситуации вмешаться должен был в первую очередь он, ощутил, как от стыда горят уши. «Не гожусь я в вожаки» — горько подумал он, вслед за Дагом шагая по узкой тропе, что свернула влево, норовя взобраться на откос берега.

Со всех сторон надвинулись деревья, напоенная влагой ветка ткнулась Ивару в лицо, нацеливаясь влезть точно в ноздрю.

Шум моря потихоньку стих позади, а они все поднимались, спотыкаясь о корни, что словно выскакивали из-под земли. Один раз Ивар не удержался на ногах, врезался лбом в древесный ствол с такой силой, что услышал хруст сминаемого дерева. Из глаз брызнули искры, вокруг на мгновение стало светлее.

Он поспешно поднялся, ощущая, как гудит голова.

— Чуть весь лес не сжег! — с усмешкой шепнули сзади.

Ивар не ответил, занятый ощупыванием вмятины, оставшейся в лобовой части шлема.

Тропинка поднималась дальше так круто, что приходилось идти чуть ли не на четвереньках. Казалось, что они ползут через насыщенный влагой и запахами сырой земли и листвы коридор.

К счастью, подъем скоро закончился. Тропинка выбралась на ровное и вывела на довольно торную дорогу, идущую вдоль берега фьорда. Дождь превратил ее колеи в грязные канавы.

— Нам на запад? — вполголоса поинтересовался Ивар, стряхивая воду со шлема.

— Точно, — кивнул Даг.

Идти бесшумно стало труднее. Под ногами то и дело попадались лужицы, и время от времени раздавался негромкий плеск. Ивар невольно морщился. Сапоги его насквозь промокли, на подошву налипла грязь, сделавшая обувь в два раза тяжелее.

— Мы уже близко, — шепнул неожиданно остановившийся Даг, и засвистел дроздом.

Из кустов чуть впереди раздался ответный свист.

Ветки зашуршали, выпуская на дорогу темную фигуру.

— А мы уже хотели стрелять, — сообщила она голосом Нерейда. — Что дорога?

— Чисто, — сказал Даг. — Где там конунг?

— Все ждут у подножия холма, — вздохнул рыжий насмешник, — идите, а мне тут велено в дозоре сидеть, хотя глупость это все, кто в такую ночь сюда явится?

— Ты тут стоять должен, чтобы никто по дороге не ушел, — сказал Ивар. — Если кто вырваться сможет, куда он в первую очередь побежит?

— Действительно, — Нерейд хмыкнул, — об этом я как-то не думал…

— А тебе нечем думать, — заметил Ивар, — сам же кичился, что «викингу ум не нужен»! Вот и стой тут, сторожи. А чтобы не скучал, я тебе еще одного человечка выделю, — он повернулся к воинам, — Хрои, ты остаешься.

— Как? — в голосе молодого викинга прозвучало разочарование.

— Это приказ, — жестко проговорил Ивар, радуясь возможности хоть так ответить за давешнее унижение.

Разочарованный тем, что ему не придется участвовать в бою, Хрои остался с Нерейдом, а отряд Ивара, не пройдя и полусотни шагов, наткнулся на викингов во главе с конунгом.

— Долго же вы, — донесся из мрака негромкий голос Хаука, — как дорога?

— Все чисто, — ответил Даг.

— Тогда за дело, — судя по звуку, конунг обнажил оружие, — окружаем холм и медленно поднимаемся. Без моего приказа не начинать. Арнвид, ты готов?

— Готов, — отозвался откуда-то из темноты эриль.

— Отлично, — грязь чавкнула под ногами Хаука, — двинулись. С нами Отец Ратей.

Ивар вытащил меч и, изо всех сил стараясь разглядеть землю перед собой, зашагал в обход холма, массивная туша которого темнела впереди. На вершине его виднелось нечто, имевшее слишком правильные очертания для того, чтобы быть творением природы.

Дождь усиливался. Капли чуть слышно стукали по шлему, стекали по лицу, холодные щекочущие струйки забрались под кольчугу, заставляя невольно вздрагивать. Сапоги скользили по сырой траве. Черное пятно усадьбы приближалось, вскоре стало возможным разглядеть заостренные наверху бревна частокола, поднимающиеся над ним крыши.

— Стоим, — передали по цепочке.

Ивар остановился, дыша тяжело, словно стельная корова — пар вырывался изо рта горячий, точно воздух из печи, ноги предательски подрагивали, явственно намекая, что хозяин изрядно отвык от долгих переходов.

С той стороны, где, судя по всему, располагались ворота усадьбы, раздался громкий уверенный стук.

Ответа не было. Стук повторился, на этот раз, похоже, колотили ногой.

Послышался скрежет открываемой двери, отрывистый кашель.

— Кого там йотуны несут? — произнес из‑за частокола хриплый старческий голос, и сквозь щели меж бревен с трудом протиснулся багровый свет факела.

— Скажи хозяину, — громко и уверенно заявил предводитель викингов, — что конунг Хаук по прозвищу Лед ищет ночлега в его усадьбе!

Голос за оградой издал сдавленное восклицание, факел мгновенно погас.

Некоторое время ничего не происходило, слышно было лишь, как струи воды, падающие с неба, колотят по крышам. Ивар успел немного замерзнуть, среди застывших во тьме викингов начались разговоры.

Но они тотчас прекратились, когда из‑за частокола послышался новый голос, сильный и властный.

— Что тебе нужно, наглец, величающий себя конунгом? — проговорил он, и презрение звенело в каждом слове.

— А ты смел, херсир Тормод, — ответил конунг спокойно. — Неужели и на этот раз ты откажешь мне в гостеприимстве?

— Мой дом не для тех, чей отец был рабом! — жестко сказал хозяин усадьбы. — Вот тебе мой ответ!

Что-то стремительно взлетело над частоколом, затем раздался удар впивающегося в дерево металла.

— Нет тебе удачи! Копье твое попало мне в щит, — голос Хаука звучал совершенно равнодушно, словно не он только что подвергался смертельной опасности. — Готовься к смерти, херсир!

— Я всегда к ней готов! — бестрепетно отозвался хозяин усадьбы. — Идите сюда, и я многих из вас отправлю в Хель!

— Все вперед! — приказ заставил викингов сдвинуться с места. — Арнвид, огня!

Ивар, как и его соратники, бросился к частоколу. Краем глаза успел заметить далеко внизу, у подножия холма, несколько огоньков.

— Давай! — рявкнул сосед, подставляя руки, и Ивар, не колеблясь, вскочил на них. Прыжок — и он очутился на частоколе. Рядом свистнула стрела, но времени на то, чтобы пугаться, не было.

Рыча, точно ополоумевший медведь, Ивар спрыгнул во двор и тут же получил удар топором от возникшего рядом человека. Спасло его лишь то, что во время приземления он потерял равновесие и невольно отшатнулся в сторону. Топор разочарованно чавкнул, вонзившись в землю.

— Проклятье! — вскрикнул его хозяин, и крик перешел в бульканье, когда клинок Ивара вонзился в незащищенное горло.

Через ограду летели факелы, один за другим, как звезды по небу в осеннюю ночь. Падая на землю, они шипели рассерженными змеями, но не тухли, а продолжали гореть, освещая двор и мечущихся по нему людей. В их неровном, колеблющемся свете можно было разглядеть, как лезут через частокол все новые и новые викинги.

От ворот доносился треск, видно было, как дрожат створки от могучих ударов.

Убитый Иваром человек умирал, царапая пальцами землю, а он уже схватился со следующим. Этот оказался вооружен мечом и, судя по повадкам, прошел не через одну схватку.

Ивар рубил, отбивал удары, ощущая, как содрогается от них щит, слушал, как лязгают, соприкасаясь, лезвия, а в душе его оживала спавшая долгие годы темная кровожадная радость. После долгого перерыва он вновь был в бою, и это доставляло ему удовольствие.

От ворот раздался бешеный рев, означавший, что Кари впал в боевую ярость, и в тот же момент противник Ивара рухнул наземь, истошно воя и хватаясь за страшную рану, возникшую на лице.

— Пусть достойно встретит тебя Один, — проговорил Ивар, салютуя противнику мечом, по которому перекатывались яркие оранжевые блики.

— Поджигайте! — долетел крик конунга.

Ивар огляделся.

Судя по всему, все обитатели усадьбы, рискнувшие выбраться во двор, были перебиты. На земле лежало около десятка тел, среди которых, наверняка, были и викинги. Дождь приплясывал на трупах, словно норовя смыть с кольчуг алую краску крови. Ревела в стойлах перепуганная скотина.

Двери в дом были плотно закрыты, там, похоже, готовились к последнему отпору. Но лезть внутрь никто не собирался. Воины с драккара шеренгой окружали дом, в руках многих пылали факелы.

— Херсир Тормод, — сказал Хаук, на щеке которого багровел свежий шрам. — Теперь ты, должно быть, поймешь, что нельзя безнаказанно оскорблять того, кто получил титул от своих воинов, а не за заслуги предков!

Конунг махнул рукой.

Медленно, оставляя за собой огненные следы, факелы полетели на крышу. Пламя тут же вцепилось в дерево, необычайно быстро поползло во все стороны, покрывая строение шевелящимся оранжевым ковром. Дождь оказался бессилен затушить огонь, разожженный при помощи искусства эриля.

Жар ударил в лицо подобно кулаку, Ивар невольно сделал шаг назад.

Дом пылал, за несколько мгновений превратившись в огромный костер. Сквозь треск пламени изнутри несся постепенно затихавший вой понявших свою участь людей. Испуганно блеяли овцы, мычали коровы. Животные принимали смерть вместе с хозяевами.

Жара заставила отступить на шаг, затем еще на один.

Запах гари ел ноздри. Ивар отходил, пока не уперся спиной в ограду.

— Боги! — стоявший неподалеку конунг воздел руки к небесам. В светлых глазах его блеснули алые огоньки, а холодное лицо отразило жестокую радость. — Смотрите с высоких престолов, как я свершил месть!

Викинги, прикрывая лица, пробирались к пролому на месте ворот — жара внутри ограды сделалась нестерпимой. Самые ловкие перебирались прямо через частокол, спрыгивали на другую сторону.

— Ты свершил доброе дело, конунг, — сказал подошедший сзади Арнвид, — но нам пора уходить. Оттуда никто не выберется.

— Рано! — почти прорычал конунг. — Дождемся, пока все рухнет!

Но за ограду, тем не менее, отошел. Прочие викинги уже были там, рвущийся к небесам гигантский столб пламени освещал лица, мокрые от продолжающего лить дождя, по гладкой поверхности шлемов ползали желтые блики. На гибнущую усадьбу все смотрели молча.

Сквозь гул пожара прорезался мощный треск, и дом, высившийся среди огня закопченной коробкой, медленно и величаво рухнул. Вслед за ним начали падать пристройки.

— Все, уходим! — приказал Хаук, резко отворачиваясь. — Мы свое дело сделали. Нам нужно отплыть до рассвета.

Когда добрались до корабля, на востоке вовсю полыхала заря. Розовое сияние рвалось выше и выше, поглощая звезды, и немного оставалось до того момента, когда на землю упадут первые солнечные лучи.

— Ну как? — встретил прибывших Эйрик Две Марки.

— Слава Херьяну, — ответил конунг, — Тормод грызет сейчас ледяные камни в Хель, пытаясь остудить прогоревшее брюхо.

Хаук, морщась, стащил шлем.

— Все на весла! Нам нужно как можно быстрее убраться из Раумсдаля!

Вемунд, впившийся в копченую свиную ляжку, вздрогнул, а на широком лице его отразилось горькое разочарование.

— Вот так всегда, — сказал он Ивару, — нет бы переждать чуток, дать червячка заморить… Эх!

— Потом заморишь, — ответил Ивар, который чувствовал, что от усталости не поднимет даже тонкий прутик. — В Вальхалле.

Загребные опустили весла в воду, послышался плеск, и драккар, неторопливо отвалив от берега, принялся разворачиваться драконьей головой к выходу из фьорда.

На этот раз обреченный в жертву конь был вороным, без единого светлого пятнышка. Роскошная смоляная грива блестела, в глазах стоял испуг, а под шкурой перекатывались выпуклые мышцы.

— Красавец, — одобрительно сказал покупавший животное Арнвид, — богам должен понравиться!

Конунг лишь хмыкнул, но не сказал ничего, а по выразительности его лицо могло поспорить с плитой древнего алтаря, сплошь покрытой странными корявыми рунами.

Сверкнул клинок, ловя свет взошедшего недавно солнца, и с обманчивой нежностью коснулся лошадиной шеи. Животное дернулось, из горла его вырвалось ржание, быстро перешедшее в смертный хрип. Густая алая струя плеснула на жертвенный камень, заливая выбитые в нем надписи.

Арнвид заговорил, вскинув к небесам руки. Речитатив быстро перешел в заунывную песню, слова которой вызвали в мышцах Ивара дрожь, а в голове — неясный, путающий мысли гул.

Кровь пузырилась на жертвенном камне, словно тот вдруг нагрелся, стоявшие вокруг него древние деревянные идолы, что изображали богов, скрипели и слегка раскачивались, на едва различимых лицах злобно сверкали глаза…

А затем вдруг все кончилось.

Эриль замолчал, а алтарь оказался чистым, без единого пятнышка крови.

— Боги приняли подношение! — воскликнул Арнвид, поворачивая к викингам залитое потом лицо.

— Все на корабль, — сказал конунг, пряча в ножны обтертый от крови клинок.

Смеясь и переговариваясь, викинги рассаживались по лавкам. Трех дней не прошло с той ночи, когда в собственной усадьбе был сожжен гордый херсир. Раумсдаль остался позади, погони не было. Если кто из родичей убитого и жаждал мести, ему ничего не оставалось, как отложить ее на потом.

В отваливший от берега драккар вцепились волны, принялись колотить в борта прозрачными массивными телами. Доски обшивки заскрипели, создавая привычную для путешествия по морю негромкую музыку.

Белоснежное полотнище паруса с алым диском посредине развернулось над палубой, и тут же надулось, ухватывая ветер. Боги не подкачали, и корабль стремительно несся на юго-запад, острым носом разрезая воду и оставляя след из белой пены.

— Ну что, доплывем до Бретланда для начала? — спросил Ивар у вольно раскинувшегося на лавке Нерейда, который, несмотря на холодный ветер, разделся по пояс, обнажив мускулистый торс, кое-где помеченный росчерками шрамов.

— Доплывем, — ответил тот, почесывая рыжую башку, — либо на драккаре, либо в брюхе рыб, которые нами пообедают.

Оставшийся за кормой берег острова Сэла, где расположилось древнее святилище, постепенно уменьшался, превращаясь в темную полоску. В чистом небе висело солнце, неодобрительно поглядывая на идущий по морю корабль.

Десять дней викинги плыли, не видя ничего, кроме воды и неба.

Первыми предвестниками того, что скоро покажется земля, стали чайки, от пронзительных воплей которых Ивар проснулся холодным и ветреным утром. К вечеру показался берег. Из серой полосы, протянувшейся вдоль западного горизонта, он вырос в пологую холмистую равнину, поросшую негустым лесом.

— Бретланд! — проговорил Вемунд с такой гордостью, словно демонстрировал соратникам собственную богатую усадьбу.

— И что здесь сейчас? — поинтересовался Ивар, жадно оглядывая берег и пытаясь вспомнить, бывал он в этих местах или нет.

— А ничего особенного, — пожал плечами толстый викинг. — На севере все ограбили, что могли, а на юге наш друг, конунг Артур, свои земли хорошо защищает. Вот в том году мы вместе с Рагнаром Кожаные Штаны ходили грабить окрестности Лундунаборга, так едва ноги унесли.

— Ноги-то унесли, — подал голос Нерейд, — а кое-кто едва без портков не остался.

— И кто же? — спросил с интересом Ивар.

— Сигфред, — ответил рыжий викинг, поглядывая туда, где на лавке спал упомянутый воин, — мы одну деревню грабили, ну он девицу какую-то прихватил и давай ее пользовать… А тут, откуда не возьмись — рыцари! Большой отряд! Мы — на корабль! Отчаливать собрались, и смотрим — несется наш Сигфред к берегу, мечом машет — а портков подтянуть не успел, и все его хозяйство болтается, что твой сук на ветру…

Дружный хохот, заглушивший даже рев колотившего о берег прибоя, прокатился по палубе.

— Хватит ржать, жеребцы! — донесся с носа голос конунга. — Беритесь за весла, если хотите ночевать на твердой земле!

Потревоженная вода небольшой речушки забурлила под килем, и вскоре викинги уже спрыгивали с борта на пологий травянистый берег.

— За хворостом по трое! — привычно приказал Хаук. — И оружие не забудьте!

В кольчуге тащиться через густые заросли было неудобно, меч на поясе цеплялся за сучья, но Ивар помнил, что они вовсе не в родном Трандхейме, и что из‑за любого дерева может вылететь стрела или выскочить вооруженный воин.

Но на этот раз обошлось.

Костер запылал, разгоняя сгущающуюся тьму, на лиловом небе зажглись первые, самые смелые звезды. Викинги расселись вокруг пламени, кто чинил одежду, кто правил оружие, но все ждали ужина.

— Не нравится мне тут, — неожиданно проговорил Арнвид, до сего момента мрачно молчавший.

— Это еще почему? — поинтересовался оказавшийся рядом конунг.

— Наблюдают за нами из леса, — ответил эриль, — и очень внимательно.

— Да, я тоже чувствую, — подал голос Ингьяльд, — словно иголкой в спину колет…

— Колет! — усмехнулся Нерейд. — Может, тебя просто блохи заели?

Ученик эриля насупился и обиженно засопел.

— Зря ты шутишь, — одернул Хаук рыжего насмешника, и тут же голос конунга стал жестким: — Дежурить будем по трое.

На ворчание викингов Хаук внимания не обратил.

Ивару досталось сторожить первым, вместе с близнецами из Халогаланда.

— Они первый раз в походе, — сказал конунг, — так что ты за старшего. Следи не только за окрестностями, но и за ними. Если любой из них проворонит, наказан будешь и ты тоже.

Ивар недовольно засопел — с какой это стати я должен отвечать за других? Подобное положение вещей казалось несправедливым, но спорить с конунгом было все равно, что рыбацкой сетью таскать зерно…

Викинги укладывались, лагерь потихоньку затихал. Костер стрелял искрами, свет его становился все слабее. Один из близнецов — Ивар еще не научился их различать — хотел бросить в пламя несколько поленьев, но Ивар остановил его.

— Зачем? — сказал он. — Холода особого нет, а свет от костра сделает из нас прекрасные мишени. Ты… — он замялся.

— Рёгнвальд, — правильно поняв неловкость собеседника, подсказал парень.

— Рёгнвальд, — кивнул Ивар, — ляг вон там, возле самого драккара, — а ты, Гудрёд, — повернулся он ко второму брату, — останешься здесь, я же буду вон там, у леса. Чуть что — орите. И упаси вас Один заснуть на посту — синяками не отделаетесь!

Близнецы совершенно одинаково улыбнулись.

«Зря скалитесь, — подумал Ивар, устраиваясь за толстенным старым пнем. — «Прозеваете — за вас сам конунг возьмется, а у него рука тяжелая».

С того места, где он расположился, видны были спящие соратники, сидевший спиной к угасшему костру Гудрёд и даже неясная тень там, где должен был быть Рёгнвальд. Но, с другой стороны, точно так же их всех могли видеть и затаившиеся среди деревьев враги.

Ивар прислушался: шумели волны, равномерно храпел Вемунд — точно несколько пил сразу кромсали вязкую неподатливую древесину, где-то выше по реке надрывались ночные птицы.

Лежать было неудобно, хотелось перевернуться на спину или прилечь на бок, но Ивар терпел, понимая, что если примет удобную позу, то тут же уснет. Зевки раздирали горло, а голова становилась все тяжелее, словно в нее очень медленно вливали расплавленный металл.

Что-то прошуршало над макушкой, за спиной послышался глухой удар, а за ним стон.

— Тревога! — заорал Ивар, а воздух уже наполнился шорохом летящих стрел. Счастье еще, что викинги по обыкновению спали в кольчугах, а темнота не давала лучникам возможности хорошо прицелиться.

Ивар вскочил, выставил перед собой щит. К нему, высоко задирая ноги, помчался от корабля один из близнецов, второй, судя по всему, оказался тем, в кого попала первая стрела.

Из тени деревьев, размахивая сверкавшими в слабом звездном свете клинками, высыпала толпа воинов. Ивар заученно отразил удар мечом, второй принял на щит, от третьего ушел, а рядом с ним уже кто-то сражался, а за спиной слышался топот бегущих ног.

Ощутив поддержку, Ивар атаковал сам. Его меч, выкованный некогда на этой земле, проявил к кольчуге, изготовленной человеческими руками не больше почтения, чем дорожная грязь к сапогам. Легко прошел сквозь стальные кольца, и глубоко вонзился в плоть.

Ивар выдернул меч из начавшего падать врага, и тут же подставил его под падающий на голову клинок. С лязгом лезвия соприкоснулись, ночь рассекла крошечная искра.

С ревом врубился в ряды наступающих Кари, его удар развалил одного из врагов на две половинки, плеснула кровь.

— Отходим! — закричал кто-то из нападавших испуганным голосом, и тут же, как это обычно бывает, паника охватила отряд бриттов.

Все, как один, они развернулись и бросились бежать.

Вемунд, занесший секиру в могучем замахе, промахнулся и весьма ощутимо брякнулся на брюхо.

— Уд Всеотца! — выругался он, выдирая из земли глубоко вошедшее в нее лезвие.

— Даг, проверь, не осталось ли кого рядом с лагерем, — голос конунга был полон уверенности, — Арнвид, надо выяснить, сколько у нас раненых.

Костер радостно вспыхнул, когда в него швырнули целую охапку хвороста, пламя принялось сначала робко, а потом все смелее и смелее облизывать древесину множеством язычков.

Один за другим к костру подходили воины, получившие раны, кто не мог идти — того несли друзья. Эриль и его ученик вовсю трудились, шепча заговоры и чертя руны прямо на коже пострадавших. Волшебные знаки светились болезненным бледно-зеленым светом, а потом с шипением исчезали, впитываясь в плоть.

Ивар, не получивший ни единой царапины, ощутил, как его бьет дрожь. Он спрятал меч в ножны и тщательно вытер оказавшееся мокрым от пота лицо. Повернувшись, он столкнулся с конунгом.

— Как новички? — поинтересовался тот. — Не заснули?

— Вроде нет, — Ивар пожал плечами, — впрочем, я не знаю… один, по-моему, ранен…

— Плохо, — Хаук чуть нахмурился, — командир должен всегда знать, как вел себя каждый из его воинов.

Гудрёд, действительно, оказался среди пострадавших — стрела вонзилась ему в мякоть ноги, пробив мышцу насквозь. Арнвид обработал рану, и молодой воин сидел рядом с братом, лицо которого тоже почему-то было сморщено от боли.

Чуть дальше, на самом краю круга света, отбрасываемого костром, лежал единственный погибший в этот вечер дружинник. На лице Хрои застыла изумленная улыбка, словно он никак не мог поверить в собственную гибель, а в русой шевелюре запеклась кровь. Молодой воин кинулся в бой без шлема — это его и погубило…

— Искренне надеюсь, что он сейчас пирует в Валаскьяльве с самим Свидуром, — сказал конунг, — и кубок его полон хмельным пивом, а тарелка не пуста…

— Ох, думаю, разгневает он Отца Ратей дурацкими шутками! — бросил подошедший Нерейд. — И тот отправит Хрои в Хель. Там уж ему будет не до подначек!

— Думай, что говоришь, — одернул Болтуна Хаук, — Хрои похороним завтра, а сейчас пойдем, посмотрим, с кем же мы сражались.

От костра был разожжен факел, и Ивар вслед за вождем отправился туда, где у опушки остались валяться тела нападавших.

Часть из них принадлежали к пиктам — без доспехов, с изуродованными ритуальными шрамами щеками, часть — к бриттам, в хороших кольчугах и с овальными щитами. Но были воины, которых Ивар видел в первый раз. Обликом они походили на викингов — недлинные мечи, круглые щиты с изображенным на них белым конем, из-под конических рогатых шлемов выбиваются светлые волосы.

— Это еще кто? — поинтересовался Ивар.

— Саксы, — ответил конунг, — наши дальние родственники, живущие в болотах к югу от данов.

— Так что же они тут делают?

— Наш старый приятель конунг Артур решил предоставить им северные и восточные земли Бретланда для поселения в обмен на защиту этих земель от викингов, — Хаук усмехнулся. — Вот уже два года переселенцы плывут с востока, вот только как бы бритты потом не пожалели, что пригласили таких защитников.

Из тьмы бесшумно выступил Даг.

— В лесу никого, — сказал он, — проклятые бритты удрали, точно кот, которому наступили на хвост.

— Тем лучше для них, — угрюмо бросил Хаук. — Ивар, оставайся на страже, пока с ранеными не разберемся, а потом тебя сменят.

Первым корабль заметил востроглазый Нерейд. Встав на лавку, он долго вглядывался в южный горизонт. То, что драккар изрядно шатало, рыжему викингу совсем не мешало.

— Корабль! — выкрикнул он, наконец. — Небольшой, под парусом!

— Где? — поинтересовался конунг.

— Вон там, прямо на юге! — показал Нерейд. — Скоро вы его тоже увидите. Он идет на северо-восток, так что никуда не денется.

— А ну на весла! — приказал конунг. — Хоть развлечемся немного!

По палубе прокатился радостный гул.

Шесть дней прошло с того момента, как под серой каменной плитой на берегу был похоронен Хрои, и все это время драккар шел на юг, не останавливаясь, вопреки обыкновению, для грабежа. Берег Британии остался позади, Валланд еще не показался из‑за горизонта, воины скучали, и кое-кто уже поговаривал, что не стоит плыть куда-то далеко, если добычи и здесь, под боком, хватает…

Так что корабль встретился как никогда кстати.

Весла вспенили морскую гладь, и драккар, подгоняемый еще и ветром, помчался на юг. Небольшой округлый кораблик выскочил из‑за горизонта точно деревяшка из-под воды.

На мачте его висел необычный косой парус, но весел видно не было.

— Не уйдет! — уверенно сказал Хаук, ноздри которого хищно раздувались, точно у волка, учуявшего запах крови.

На корабле тоже заметили викингов — видно было, как мечутся по палубе люди, как судно разворачивается, надеясь уйти от встречи с морскими удальцами. Вздулся, ловя ветер, косой парус, но он был гораздо меньше, чем тот, что висел на мачте драккара, и расстояние между судами неумолимо сокращалось.

— Навались! Раз-два! Раз-два! — командовал Хаук. Ивар чувствовал, что мускулы на его руках готовы лопнуть от напряжения, а спина взмокла от пота. — Первые ряды — к оружию!

Сидевшие на носовых лавках викинги бросили весла и принялись надевать кольчуги. Драккар мчался, точно стрела, дальше разгонять его не было смысла, а поддержать скорость смогут и обитатели задних скамей, где сидят не самые лучшие воины.

Ивар продел руки в рукава кольчуги, нахлобучил шлем, ощущая, как свербит голова под слипшимися от пота волосами.

Корабль уже был рядом. Там, похоже, отчаялись убежать. Но вместо того, чтобы взять в руки оружие и сражаться, команда суденышка в полном составе брякнулась на колени.

— Чего это они? — недоуменно вопросил Кари, с усилием морща кожу на лбу.

— А они своему богу молятся, Христу, — охотно объяснил Арнвид, — просят, чтобы он их спас от ярости нордманнской, то есть нашей.

— Табань! — крикнул Хаук.

Драккар встал борт о борт с парусным кораблем, стало возможным разглядеть белые от ужаса лица.

— Вперед! — и конунг первым перескочил на чужую палубу. За ним, кровожадно рыча, последовали прочие викинги. Но никто не встретил их оружием, никто не попытался защититься, люди с корабля продолжали стоять на коленях, что-то бубня себе под нос.

Воины в растерянности остановились.

— Что делать, конунг? — спросил Сигфред, недоуменно пожимая плечами.

— Вон тех оставить в живых, — Хаук мечом указал на двоих людей, одетых куда богаче прочих, — а остальных принести в жертву богам.

— Ох, как они удачно стоят на коленях! — восхитился Вемунд, потрясая секирой. — Очень удобно будет рубить головы!

Толстый викинг, сладострастно сопя, подошел к застывшим в растерянности пленникам.

— Так, ты отправишься к отцу нашему Одину! — раздался глухой удар, и обезглавленное тело рухнуло на палубу, кровь плеснула на желтые доски. — А ты — к Тору, да придаст он нам силы!

— А вот этот — к Ньерду! — и Кари вышвырнул еще один труп за борт. — Чтобы штормов не было…

— А ты к кому хочешь? — спросил Вемунд у очередного пленника — совсем молодого парня в бедной одежде.

— К-к Г-господу наш-шему Иисусу Христу, — дрожащим голосом ответил тот.

— Тогда отправляйся к нему! — благосклонно кивнул Вемунд, и замахнулся тяжелой секирой.

Конунг тем временем допрашивал пленников.

— Кто вы такие? — спросил он.

— Купцы, — ответил один из них, ежась под ледяным взглядом Хаука.

Другой только и мог, что трястись и лязгать зубами.

— И откуда же вы?

— Из Пуату, — сообщил купец.

— Из Пейтуланда, — пояснил подошедший Арнвид. — А товар куда везли?

— Королю Англии, великому Артуру, — поняв, что его сразу не убьют, купцы чуть осмелели, и заговорили на два голоса, чуть не перебивая друг друга. — Везем товары из дальних стран востока, из Миклагарда.

— Ага! — покачал головой конунг. — Так, а далеко ли до него плыть?

Викинги обшаривали корабль, кое-кто уже переносил на борт драккара бурдюки, в которых что-то булькало.

Любопытный Нерейд вытащил из трюма небольшой кожаный мешочек и вспорол ему бок. Изнутри вырвалось облачко красноватой пыли, и через миг в носу у Болтуна нестерпимо зачесалось.

— Апчхи! — громоподобный чих, сотрясший рыжего викинга, заставил вздрогнуть даже невозмутимого Кари.

Нерейд чихал и чихал, будучи не в силах остановиться.

— Что там такое? — требовательно поинтересовался Хаук у купцов.

— Это перец! — быстро сказал один из них. — Его добавляют в пищу.

— Да? — подошедший эриль сунул палец внутрь мешочка, а затем облизал его. — Фу, какая гадость!

Лицо Арнвида покраснело, глаза налились кровью.

— Пива! — рявкнул он. — Горло дерет!

Ингьяльд ринулся за пивом, а конунг повернулся к пленникам.

— И это добавляют в пищу? — раздельно сказал он. — Клянусь Гунгниром, вы врете.

— Нет, нет! — вскинулся один из купцов, но Хаук уже отходил.

— Убейте их, — бросил он через плечо все еще чихавшему Нерейду. — Корабль осмотреть и поджечь.

Рыжий викинг утер струящиеся из глаз слезы и потянулся за мечом.