Сердце пирата

Дмитрий Емец, 1995

Крылатый ежик с планеты Синего Кефира способен выполнить любое желание своего хозяина! К счастью, Андрею, его другу – роботу Баюну и девочке Лависсе удалось опередить космического пирата Крокса, забрать ежика к себе и бежать от пирата с помощью пространственного перемещателя. Но не так просто вырваться с Неизвестной планеты, на которую попадают верные друзья. На пути у них стоит множество опасных препятствий: подземные человечки копачи, скользкие черви храпуны и отвратительная прожорливая протоплазма…

Глава 5

ТАИНСТВЕННЫЕ ПОХИТИТЕЛИ

Лависса сладко спала на травяной постели. Ей снилось, что она верхом на прирученном прыгозавре несется по Деметре, а сзади бежит Андрей и завидует. Он что-то кричит, но девочка слышит только: «Шу-шу-шу! Шу-шу-шу!»

В это-то время и раздался непонятный шорох и писк. Не успел робот скрыться за камнями, на минуту оставив спящих детей без присмотра, как трава возле Лависсы зашевелилась и из нее выглянуло несколько странных существ.

— Шур-шу! Гыр-гыр! — перешептывались они, подталкивая друг друга.

Незнакомцы были маленькие, носатенькие, бородатенькие и одеты в блестящие темные курточки из подземного теплого мха. У каждого из них было по четыре руки и коротенькие босые ножки с длинными, цепкими пальцами. Этими пальцами существа цеплялись за любой выступ и камешек и ловко лазили по подземным пещерам и переходам.

— Гыр-гыр-гыр! Шу-шу-шу!

Продолжая перешептываться, незнакомцы подкрались к Лависсе, все одновременно набросились на нее, схватили и потащили в подземный ход.

Девочка проснулась и закричала. Издали послышался топот Баюна, со всех ног спешащего на помощь.

Посовещавшись, незнакомцы заткнули пленнице рот куском мха и, не обращая внимания на сопротивление, потащили ее куда-то вниз.

В подземных коридорах было темно. Лависса чувствовала, что они куда-то спускаются, но сколько ни напрягала зрение, так ничего и не увидела. Ее похитители, напротив, отлично ориентировались в темноте.

— Шу-шу-шу! Гыр-гыр-гыр! — перешептывались они.

Лависсе стало очень страшно. Она вытолкнула языком кусок мха и заплакала, а плакать девочка умела как никто другой. С детства научилась: надо же было как-то воздействовать на папу, маму и многочисленных нянек. Она различала три вида плача:

хныканье — когда нужно было что-то выпросить или выразить общее недовольство; плач средней громкости — когда чувствовала себя несчастной или у нее что-нибудь немножко болело; и, наконец, плач с рыданием и всхлипами, который применяла только в самых экстренных случаях. Например, когда под защитный барьер президентского сада подкопался хищный полутораметровый динозаврокрот и откусил хвост любимому Лависсиному прыгуну.

Этот плач и использовала теперь девочка. В кромешной тьме глубоких коридоров он звучал особенно надрывно и душераздирающе, отражаясь от каменистых потолков и вызывая осыпь. Захлебываясь в слезах, Лависса извивалась и брыкалась.

Носатенькие существа остановились и озабоченно зашушукались, очевидно, решая, как поступить. Один из четырехруких попытался зажать пленнице рот ладошкой. Это было его серьезным просчетом.

— А-а-а-ам! — не переставая реветь, девочка укусила его за палец. Похититель охнул, отдернул руку и запрыгал по подземному коридору.

— Гыр-гыр! Шу-шу-шу! — существа вновь взволнованно зашушукали. Они приподняли несчастную Лависсу и стали ее покачивать, словно убаюкивая, как плачущего ребенка.

Но не тут-то было. Она и не думала умолкать. Ее плач перерастал в оглушительное рыдание. Тогда человечки, не в силах больше выносить эти звуки, опустили девочку на пол и закрыли свои остренькие мохнатые ушки сразу всеми ручками.

В кромешной тьме вдруг замерцал слабый зеленый огонек. Лависса от удивления перестала рыдать и разглядела, что один из человечков держит над головой, как крошечный фонарик, что-то вроде гриба-гнилушки. В зеленом мерцании она с трудом рассмотрела мохнатые ушки и блестящие глаза четырехруких похитителей, смотревшие на нее с тревогой и недоумением.

Хоть ни один из них не открыл рта, девочка различила слабый голосок, звучавший как бы у нее в голове:

— Не бойся! Мы тебя не обидим! Не плачь, пожалуйста! Будешь плакать — приползут храпуны. Они разорвут и тебя, и нас.

Словно подтверждая их слова, послышались треск и шипение, похожие на звук подгорающего на сковороде масла. Внезапно рядом распахнулась узкая темная пасть со множеством страшных зубов. Из нее выскочил длинный, острый, как гарпун, язык. По коридору разнесся запах гниения. Огненные глазки уставились на девочку, гипнотизируя ее.

Лависса завизжала: яростная злоба исходила от этого покрытого вонючей слизью червя.

— Храпуны приползли! Бежим! — закричали маленькие человечки.

Они схватили девочку и со всех ног помчались по подземному коридору. На сей раз Лависса и не думала вырываться. Следом за ними по коридору, сжимая свои слизистые тела и щелкая зубами, ползли омерзительные черви.

Храпуны начали отставать. Беглецам удалось немного оторваться от огромных голодных червей. Но впереди вдруг возник завал. То ли храпуны специально его устроили, то ли обвал произошел от Лависсиного крика.

Человечки издали вопль ужаса. Они не ожидали на своем пути преграды. Позади из коридора слышалось глухое шуршание — это приближались храпуны. Черви не торопились, зная, что добыче от них не уйти.

— Спасайте, спасайте ее! — Лависса улавливала телепатические мысли человечков.

Трое носатеньких малышей поспешно разгребали завал, двое других выставили вперед длинные копья, приготовившись к бою.

Храпуны шипели и лезли вперед, норовя вцепиться зловонными зубами в шею или в бок Лависсе, которую считали самой аппетитной. Но храбрые четырехрукие человечки вонзали в червей копья, отгоняя их от девочки.

— Не дотрагивайся до храпунов! — прозвучало в голове у Лависсы. — Их слизь ядовита!

Когда храпуны слишком уж стали наседать, один из человечков вытащил из сумки большой красный гриб.

— Зажмурься! Зажмурься, а то ослепнешь! — услышала Лависса.

Она послушно закрыла глаза руками, а человечек швырнул гриб в пасть ближнего червя. Жадный храпун вцепился в него зубами. В то же мгновение подземелье осветилось яркой вспышкой: гриб взорвался.

Ослепленные черви в панике заметались по коридору, визжа от боли и ярости. Наседавшие сзади храпуны рвали впереди стоящих собратьев. Коридор наполнился шипением. До омерзения тошнотворно запахло слизью.

Тем временем человечкам удалось прокопать в завале небольшой проход.

— Бежим! Путь свободен! — позвали они Лависсу.

Девочка поспешно протиснулась в узкую щель. Двое копачей с копьями замыкали шествие, отражая атаки храпунов.

Убедившись, что добыче удалось ускользнуть, черви с ненавистью зашипели. Прикончив своих ослепленных сородичей, они разрыхлили головами пол и стены и расползлись по щелям. Коридор опустел.

Когда завал остался позади и шипение храпунов стихло, Лависса почувствовала огромное облегчение. Ей даже стали нравиться отважные носатенькие человечки, спасшие ее от ужасных червей.

После долгого блуждания по подземным коридорам — девочка давно потеряла счет поворотам — человечки наконец остановились у едва заметного проема в стене.

— Вот мы и дома! Теперь это и твой дом! — услышала Лависса.

В слабом мерцании гриба-гнилушки она видела только разветвляющиеся коридоры, синий мох на полу и потолке и едва заметное отверстие в стене, отдаленно напоминавшее замочную скважину.

Один из человечков подмигнул Лависсе и вставил в отверстие нечто напоминавшее ключ.

— Запоминай! — услышала девочка. — Это тебе еще пригодится!

Заросшая синим мхом скала чуть заметно дрогнула, сдвинулась, и в ней открылся проход. В нем было намного светлее, чем в коридорах. Лависса нерешительно шагнула вслед за человечками.

— Мы дома! Мы дома! Проходи!

Радость похитителей передалась девочке. Она стояла в просторной светлой пещере. То тут, то там с потолка свешивались длинные сверкающие сосульки, журчал прозрачный ручеек, а стены покрывали светящиеся грибы.

Позади что-то скрипнуло. Лависса оглянулась и увидела, что камень поворачивается, закрывая проход. Она вопросительно посмотрела на одного из человечков.

— Чтобы храпуны не пришли, а то придется искать другой дом, — уловила Лависса его мысли.

Еще в школе девочка учила, что у жителей планет, ведущих подземный образ жизни, вынужденных существовать в постоянном страхе обвалов в замкнутом пространстве тоннелей и пещер, необычайно развиты способности телепатической передачи мыслей. Конечно, речь тоже сохранялась, но в большинстве случаев для общения они пользуются телепатией.

Иногда, обращаясь друг к другу, человечки произносили негромкими тоненькими голосами какие-то слова, звучавшие как «гыр-гыр» и «шу-шу».

— Ты проголодалась? Будем обедать. — Один из них подошел к большому котлу и заглянул в него.

На мгновение Лависса испугалась. Она не знала, чем питаются четырехрукие, и не исключала, что может стать их обедом.

Очевидно, телепатически уловив ее опасения, человечки весело запрыгали вокруг девочки, дергая себя за острые мохнатые ушки и кувыркаясь. Вероятно, такие возбужденные действия заменяли четырехруким смех. В пещере нельзя было громко смеяться из-за боязни, что потолок обвалится на голову.

— Не бойся, не бойся! Мы не станем тебя есть! Проголодалась? Хочешь грибуксов? — Человечек вытащил из котла несколько синих грибуксов, из тех, что росли без света в каменных укромных уголках, и протянул их Лависсе.

Девочка взяла гриб и с опаской понюхала. Хотя она была голодна, но неизвестный гриб внушал ей опасение: вдруг он ядовитый?

— Попробуй, попробуй! — И носатенький человечек, угостивший девочку, с удовольствием слопал такой же гриб у нее на глазах, демонстрируя, что он вполне съедобен.

— Ну, была не была! — Лависса так проголодалась, что отбросила колебания: зажмурилась и откусила краешек от шляпки, готовясь в случае чего выплюнуть его, но еда оказалась на редкость вкусной.

Увидев, что Лависса отведала их угощения, человечки обрадовались и стали предлагать ей сладкие желтые ягодки.

— Грибуксы хорошие! Но бебешки вкуснее! Попробуй бебешки! — наперебой предлагали они, протягивая девочке большой красный лист с ягодами.

И грибуксы, и бебешки оказались очень сытными. Нескольких штук вполне достаточно, чтобы насытиться.

Пока Лависса уплетала вкусное угощение, человечки стояли вокруг нее и, не отрываясь, смотрели, как она ест. Их кругленькие физиономии выражали восхищение, они радостно улыбались.

— Зачем вы меня украли? — спросила Лависса у самого маленького из них, который все время крутился возле нее, предлагая то грибы, то сладкие ягоды.

— Украли? Зачем украли? Мы не крали! — забеспокоился он. — Мы тебя одолжили!

— Одолжили! Одолжили! Насовсем одолжили! Ты нам нужна! — забормотали остальные человечки, бегая вокруг девочки и кувыркаясь.

— Значит, насовсем одолжили? Вот как это у вас называется? — У Лависсы закружилась голова от их кульбитов и мельтешения, и она присела на камень, похожий на кресло, посредине пещеры. Камень стоял на возвышении, и к нему вело несколько ступенек. Еще раньше Лависса заметила, что ее похитители даже близко не подходили к этому месту, обходя его стороной. Над камнем, отсвечивая разноцветными огоньками, висели длинные соляные сосульки.

Увидев, что девочка уселась в каменное кресло, человечки перестали прыгать и замерли. В пещере повисла тишина, и стало слышно, как журчит, пробиваясь сквозь толщу пола, ручеек.

Лависса испугалась, что сделала что-то не так, и вскочила:

— Извините! Я не знала, что сюда нельзя!

— Ты села в кресло королевы! — Все посмотрели на Лависсу с каким-то странным выражением. Их лица были взволнованны, торжественны и сосредоточенны.

— Я нечаянно! Просто устала, и мне захотелось присесть!

Действия носатеньких человечков ее удивили: они все ей низко поклонились и провозгласили:

— Ты села в кресло королевы. Ты — королева. Наша королева!

— Я — ваша королева?

— Ты королева всего подземного народа! — Все опустились на колени. — Мы знали, что ты придешь. Мы ждали тебя семьсот лет.