Ничего святого – 2

Дмитрий Дегтярев

В нынешнем XXI веке жизнь человека подчинена церковным законам, городами управляет духовенство, а Инквизиция стоит на страже, оберегая чистоту веры.Пабло Красс, инквизитор Толедо, по распоряжению руководства отправляется в Арабский Халифат расследовать обстоятельства убийства инквизитора. Однако очень скоро он начинает понимать, что стал разменной монетой в чужой игре…

Глава 1

Священная Католическая Империя.

Зальцбургское архиепископство.

Епископство Регенсбург.

Городок Верт-ан-дер-Донау.

Замок святого Бонифация.

12:28.

— Так, в чем конкретно я должен разобраться? — Пабло Красс хмуро посмотрел на бургомистра городка, отца Морица Фогеля — довольно высокий, с густой шевелюрой светлых волос, чистыми голубыми глазами, живой мимикой лица и небольшой аккуратно ухоженной бородой, что нетипично для католического духовенства, поскольку еще с незапамятных времен в Империи существовало негласное правило об отсутствии у священнослужителей растительности на лице. Впрочем, это ведь Северные земли, а здесь один через одного, еще со времен Лютера норовит сказать или сделать вопреки установленным правилам. Даже духовенство. Если оно местное, разумеется. Вот и отец Мориц не стал исключением. Вообще, Пабло находился в архиепископстве с важной поездкой, и не намеревался заниматься проходными делами. Однако епископ Регенсбурга, к которому он собственно по поручению Конгрегации и приехал, попросил о небольшом одолжении. Дескать, не так далеко, хотя и не особо близко, есть городок и там на днях силами местной стражи арестовали одного видного по меркам епископства купца. Посланные из Регенсбурга в Верт-ан-дер-Донау инквизиторы вместо того, чтобы быстро разобраться в простом на первый взгляд деле, его еще больше запутали. Пришлось скрипя сердцем согласиться на поездку. Все же, несмотря на все свое влияние и особые полномочия, он прежде всего инквизитор. А значит, служебный долг в приоритете. Потому, сейчас Пабло сидел в огромном приемном зале на первом этаже замка святого Бонифация, переоборудованного на время следствия под нужды Святого Церковного Суда, поскольку городок Верт-ан-дер-Донау оказался слишком маленьким, и в нем попросту отсутствовало необходимое помещение. Старое здание суда, используемое местными властями в редких случаях правонарушений, с малюсеньким залом, где даже пятеро чувствуют себя тесно, прибывшими инквизиторами было сразу отметено. И, правильно. В работе для гарантированного качество необходим комфорт. Инквизиторы исключением не являлись. В главном зале замка святого Бонифация, с высокими потолками, огромными панорамными окнами, выходящими на просторную зеленую лужайку, огромным количеством света и прекрасной акустикой, Пабло чувствовал себя комфортно. Это немного сглаживало общее раздражение от незапланированной поездки и тупых местных, что не смогли сами разобраться в сложившейся ситуации.

— Ну… как в чем… в ереси конечно… — пробасил отец Мориц, и оглянулся на сидящих сбоку от Пабло двух инквизиторов, прибывших в городок еще три дня назад.

— Ясно. — Пабло махнул рукой бургомистру и тот поспешно отошел назад, вернувшись на свое место, сбоку от заседающих судей, в лице инквизиторов, секретаря Канцелярии и прибывшего вместе с Пабло епископского прокурора-фискала. — Я услышу более внятные объяснения? — Пабло повернулся к двум инквизиторам: Августу Кроссу, второго ранга и Тому Ульману, третьего ранга. Ответил старший:

— Обвиняемый Эрнст Кройман представляется нам весьма умным, расчетливым, осторожным человеком…

Пабло досадливо поморщился, в останавливающем жесте поднимая руку.

— Брат, мне не интересен его психологический портрет. Я спрашиваю, в чем он обвиняется, и почему у вас возникли сложности.

Прибыв в городок менее чем полчаса назад, Пабло без предварительных бесед созвал судебное заседание, намереваясь, как можно быстрее справиться с делом и уже к вечеру быть в Регенсбурге. Его совсем не прельщала перспектива оставаться в такой глуши на протяжении даже одного полноценного дня.

— Кажется, купец отрекся от католической веры…

Ммм.

Какой замечательный ответ, и главное, все объясняет. Если инквизитору третьего ранга Тому Ульману, совсем недавно окончившему местный филиал Академии, такой непрофессионализм простителен, то способности Августа Кросса стоит подвергнуть серьезной внутренней проверке. Не тянет он на инквизитора второго ранга.

Ладно.

Придется полностью взять дело в свои руки.

Кое-что все равно уже удалось выяснить. Ситуация стандартная, и особых проблем возникнуть не должно. Обычная знакомая ересь, где отвергаются Таинства и учительство Церкви. Сатана скучен… Весьма скучен, поскольку все его действия сводятся к низменным человеческим желаниям, а те по сути своей всегда одинаковы.

Кинув тоскливый взгляд за окно, где на залитой ярким теплым солнцем лужайке резвились два щенка, Пабло махнул стоящим у входа в зал стражникам.

— Приведите заключенного.

Двое из пятерых мгновенно скрылись. Спустя три минуты в зал ввели Эрнста Кроймана, купца из Регенсбурга, что имел неосторожность попасться на еретических высказываниях. Заключенный оказался невысоким, даже скорее низким щуплым мужчиной с чуть ссутуленной походкой, сухой серой кожей на лице, глубокими морщинами, усталым лицом, однако весьма живыми пронзительными голубыми глазами. Весьма яркий и заметный контраст. Одет купец был в стандартную для всей Империи, серую невзрачную робу с белым крестом на спине. Стражники усадили заключенного на железный стул, находящийся перед судейским помостом. Один встал у него за спиной, готовый реагировать на малейшую неожиданность со стороны купца. Второй вернулся к своим сослуживцам.

Итак, вот он — тот, по чьей вине Пабло был вынужден покинуть комфортный более-менее цивилизованный, хотя и серый, как любой город Северных земель, и отправиться в захолустье, где проживает менее двух тысяч жителей.

Ладно.

Посмотрим, чем ты сможешь удивить.

— Я, Пабло Красс, инквизитор первого ранга и особополномочный представитель богоугодной Конгрегации, в чью задачу входит оберегать и защищать чистоту нашей святой католической веры. — представился Пабло, наблюдая за реакцией обвиняемого. Глаза купца, до того с интересом взирающие на новое лицо, забегали по сторонам, а лицо и без того серое, стало кажется совсем земляным. На долю секунды в глазах купца появился дикий животный страх, но он сумел справиться с внутренним волнением. Впрочем, этой самой доли секунды Пабло и добивался. Теперь он мог с уверенностью констатировать — перед ним виновный. Да, впереди следствие, дознание, разбирательство, однако почти три десятка лет инквизиторского опыта позволяют уже сейчас с уверенностью заявить — Эрнст Кройман. Для себя заявить, прежде всего. Приговор на одной лишь уверенности никак не вынести. Нужны либо неопровержимые доказательства, либо признание заключенного. А лучше, и то, и другое.

— Прошу, представьтесь Святому Церковному Суду.

— Эрнст Кройман, — голос заключенного оказался под стать внешности, тихий, серый, неприметный. — законопослушный подданный Империи, и верный ученик Христа.

О, как.

Неплохо, неплохо…

— Вы знаете, почему вы здесь?

Эрнст неопределенно передернул плечами, устремив на инквизитора долгий внимательный взгляд своих удивительно живых на фоне общей серости голубых глаз. Пабло спокойно выдержал зрительную дуэль. Не в первый раз, и явно не в последний.

— Я надеялся, вы мне скажете, почему я здесь и почему на моих руках цепи?

Стандартный ответ. Ничего нового. Что ж, ответим ему не менее стандартно.

— Вас обвиняют в распространении ереси. Если более конкретно, то в том, что вы учите несогласно с верованием и учением святой Церкви.

— Я? — Эрнст Кройман удивленно всплеснул руками. Вернее, попытался. Цепи не дали продолжить начатое движение, достигнув предела примерно на середине. Стражник, стоящий за спиной положил ему руку на плечо, предостерегая от слишком импульсивных реакций. — Нет, мастер инквизитор! Я никогда не исповедовал иной веры, кроме истинной христианской!

— Истинной христианской… — медленно повторил Пабло, неотрывно глядя на купца. Тот также медленно кивнул, повторно подтверждая свой ответ. — Интересная формулировка. Вы называете вашу веру христианской, потому что считаете нашу ложной и языческой. Я же вас спрашиваю, не принимали ли вы когда-нибудь других верований, кроме тех, которых считает истинными святая католическая Церковь?

Вопрос не оказался для обвиняемого сложным. Он дал ответ почти сразу же, помедлив не более одного мгновения.

— Я верю в то, во что верит католическая Церковь. А также тому, чему священнослужители публично нас поучают. Никто не может уличить меня в иной вере.

— Почему же? Раз вы здесь, значит могут.

Купец ничего не сказал. Верный ход — когда не знаешь, как ответить, лучше промолчи. Он и правда не так прост. С другой стороны, никто инквизиторам не обещал легкой работы, а потому вопросы к компетенции Августа Кросса остаются открытыми.

— Быть может, в Регенсбурге есть несколько отдельных лиц, принадлежащих к вашей секте, которую вы продолжаете принимать и считать за католическую церковь. — Пабло позволил себе усмехнуться. — Когда священники проповедуют, они говорят многое, что у нас общее с вами. Например, что есть Бог и вы данное утверждение никак не отрицаете. Но в тоже время вы можете быть еретиком, отказываясь верить в другие вещи, которым следует верить.

На лбу обвиняемого показались небольшие бисеринки пота — первое свидетельство гигантского внутреннего напряжения. Конечно, скажи не то, и считай пришел конец.

— Я верую во все то, во что должен веровать христианин.

Угу.

Почти каждый еретик, если только это не на голову долбанутый фанатик, что прямо мечтает умереть на костре, говорит одну и ту же фразу.

Пабло недовольно покачал головой, специально демонстрируя напоказ свое раздражение.

— Эти хитрости я прекрасно знаю, Эрнст. Подобные вам, встречаются мне не первый раз, понимаете? Вы думаете, что каждый христианин должен веровать в то, во что веруют члены вашей несомненно еретической общины. Я же не намерен терять время в подобных пустых бессмысленных разговорах. Отвечайте коротко, и прямо: веруете ли вы в Бога-Отца, Бога-Сына и Бога-Духа Святого?

Ответ пришел незамедлительно.

— Верую.

Оно и понятно. Встречаются конечно такие еретики, что отвергают Троицу, но их среди протестантов меньшинство.

— Веруете ли вы в Иисуса Христа, родившегося от пресвятой Девы Марии, страдавшего, воскресшего, восшедшего на небеса и сидящего одесную Бога Отца, вновь грядущего со славою судить живых и мертвых?

Очередной ответ.

Очень быстрый.

— Верую.

Ладно.

С этим также обычно проблем не бывает.

Во-первых, вопрос можно истолковать по-своему.

Во-вторых, слишком мало еретиков, отвергающих воплощение, или страдания, или воскресение Христа.

Что ж, следующий вопрос скорее всего станет определяющим. Всегда становится.

— Веруете ли вы, что во время Святой Мессы, совершаемой священнослужителями, хлеб и вино Божественной силой превращаются в Тело и Кровь Иисуса Христа?

Пауза.

Не очень большая, но все же пауза.

Весьма показательна, когда до этого ты отвечал на вопросы очень быстро, почти не задумываясь.

— Да разве я не должен веровать в это?

Попался.

Теперь уже точно попался.

— Я вас спрашиваю не о том, должны ли вы веровать, или нет. Я вас спрашиваю: веруете ли?

Лицо купца из серого постепенно становилось мертвенно-бледным. Он несколько секунд жевал губами, после чего медленно с расстановкой, точно боялся сказать лишнего, произнес:

— Я верую во все, чему приказываете верить вы, как священник и инквизитор, и другие хорошие ученые люди.

— Хм… — Пабло широко улыбнулся, отчего купец стал еще бледнее. — Интересная формулировка. Что значит хорошие ученые люди? Кто они? Полагаю, эти люди принадлежат к вашей еретической общине, так? — ответа не последовало. — Если я согласен с ними, то вы верите мне. Если же нет, то не верите. Я не прав?

— Я охотно верую, как вы, если вы поучаете меня тому, что хорошо для меня.

Пабло снова улыбнулся. Определенно, беседа с этим еретиком ему нравилась. Человек начитанный, понимающий толк в дискуссиях, умеющий чувствовать грань и пытаться ее обойти. Вот только, он не понимает, что уже проиграл.

— «если вы поучаете меня тому, что хорошо для меня», весьма неоднозначно, вам не кажется? — Пабло подался вперед, заглядывая обвиняемому прямо в глаза, которые тот упорно пытался отводить. — Хорошо, задам вопрос несколько иначе: верите ли вы, что на алтаре находится тело Господа нашего Иисуса Христа?

Эрнст Кройман ответил быстро.

Слишком быстро.

— Верую.

Пабло задумался. Отчего бы? Уже совершенно ясно: он из тех еретиков, что не признают Евхаристию — центр всей христианской жизни с самого основания Церкви, за Таинство. Почему же ответ утвердительный? Решил пойти на откровенную ложь и предательство своих еретических убеждений, дабы избежать последующего наказания? Вполне возможно. Или может дело в заданном вопросе? Да, наверное, в нем. Все же, его можно истолковать несколько иначе, чем вкладываемая в него суть, а потому и ответ оказался утвердительным.

Хитрый дьяволеныш…

Очень хитрый…

И тем не менее, инквизитор второго ранга Август Кросс должен был с ним справиться собственными силами. Бывают еретики куда ученей и хитрей…

— Думаю, мой вопрос нужно перефразировать…

— Но я уже дал ответ! — возмущенно вскричал купец.

Реакция стража последовала незамедлительно: огромный кулак пришелся ему прямо в ухо. Заключенный вскрикнул. Его лицо исказилось болезненной гримасой.

— Имейте уважение к инквизитору! — прорычал ему стражник.

Купец издал нечленораздельный звук, и затих, взирая на сидящих перед ним судей, с испугом.

— Вы дали ответ. — согласился Пабло спустя минуту, когда в зале восстановилась полная тишина. — Однако, вы знаете что там есть тело, и все тела суть тела нашего Господа. Мой же вопрос о другом: находящееся там Тело есть истинное Тело Господа, родившегося от Девы, распятого, воскресшего, восшедшего на небеса? Да, или нет?

Губы купца искривились в злой гримасе. Он уже открыл рот, собираясь дать ответ, когда снаружи послышался громкий рокот, отчего панорамные окна тихо задребезжали. Все, включая Пабло повернулись влево, смотря на лужайку, откуда и доносился странный звук. Инквизитор увидел, как щенки с испуганным визгом кинулись в разные стороны, а на лужайку приземлился черный вертолет с красно-желтой эмблемой Конгрегации, в виде собаки, несущей в пасти горящий факел. Железная птица только приземлилась, как наружу высыпали бойцы в черных балахонах с штурмовыми винтовками ITD (In Tuba Domini, труба Господня, лат, прим. авт.) в руках. Трое остались у вертолета, остальные пятеро бегом направились ко входу в здание, вскоре скрывшись из поле зрения. Бургомистр удивленно вытаращил глаза, и с отвалившейся на колени челюстью повернулся к Пабло.

— Это… это… кхе… эмм…

— Стража Конгрегации. — пояснил инквизитор всем присутствующим.

Сидящий на железном стуле тоненько взвизгнул. Вероятно, решил, что прибыли за ним. Впрочем, бургомистр похоже решил точно так же.

— Он настолько опасен? — отец Мориц даже отодвинулся в сторону, подальше от закованного в цепи еретика.

Пабло собирался высказаться на тему умственных способностей бургомистра, однако дверь в зал распахнулась и внутрь быстрым шагом вошла пятерка стражей. Двое остались у входа, молча потеснив городских стражников. Один, главный из них, не обращая ни на кого внимания, направился по центральному проходу. Двое других последовали за ним, держа дистанцию в метр.

— Дон Пабло, — страж остановился перед помостом, прямо напротив инквизитора. — я Маттиас Шиллинг, командир спецподразделения «Иоав», зальцбургского отделения Конгрегации. Для вас срочное послание. — он достал из кармана небольшой сверток с нетронутой печатью и поднявшись на помост, протянул его Пабло.

Инквизитор принял, пытаясь сохранить на лице бесстрастное выражение. Бумажный вариант использовался только в крайних случаях, когда существовал риск электронного перехвата, или донесение имело чрезвычайный по своей секретности характер. Тогда использовали стражу в качестве гонцов, в чьей надежности и верности не было сомнений.

Ладно…

Пабло сломал печать и быстрым взглядом пробежался по сообщению. Закончив читать, он вернул бумагу командиру спецподразделения с коротким указанием.

— Уничтожить.

Тот кивнул, и выжидающе уставился на инквизитора, ожидая дополнительных распоряжений. Они последовали. Причем, незамедлительно. Не глядя на изумленно взирающих братьев-инквизиторов, вытаращившегося бургомистра, и бледного, как полотно еретика, Пабло спустился с помоста, быстро зашагав к выходу из замка.

— Улетаем, Шиллинг. Аэродром Регенсбурга.

— Принято! — командир боевого подразделения стражей направился следом, отдавая по рации соответствующие указания.

Уже в проеме двери выхода из зала, Пабло остановился и повернулся, глядя на замерших в неподвижности регенсбургских инквизиторов.

— Его, — он указал на закованного в цепи еретика. — доставить в Регенсбург. Если будет необходима дополнительная помощь, можете обращаться прямо в алькасар. Я отдам соответствующие распоряжения. Итог должен быть один — либо искреннее признание и покаяние Эрнста Кроймана, либо справедливое наказание. Я лично прослежу за ходом дела. Надеюсь, вы не разочаруете меня во второй раз.

Ему что-то ответили, но Пабло уже не слушал, спешно направляясь к вертолету. Впереди ждали куда более серьезные задачи, имеющие самое прямое отношение, как к безопасности Империи в целом, так и к самой Конгрегации, в частности.

Арабский Халифат.

Провинция Хиджаз под прямым управлением халифа.

Аль-Мадина ан-Набавийа.

Город пророка — второй город Халифата.

16:34.

Халиф Харун аль-Файсала ар-Рашид удобно расположился в центральной ложе центральной боевой арене, носящей имя первого праведного халифа Абу Бакра. Сегодня второй день Великих Боев, проводимых в халифате вот уже триста лет. Традицию начал седьмой халиф возрожденного спустя почти тысячу лет Праведного Халифата, Муавия ан-Насир, посчитавший что скованному в жестких тисках народу необходима разрядка. Он оказался прав. Великие Бои, проводимые по подобию гладиаторских поединков Римской Империи, пользовались дикой популярностью, и служили вдохновением народа на защиту религии, государства и праведных халифов, поставленных Аллахом. Еще бы, ведь халиф Муавия ан-Насир организовал Бои не столько ради развлечений, сколько, как инструмент религиозной пропаганды на фоне противостояния с Католической Империей. В те времена Бои проводились, как сцены противостояния христианских воинов и бойцов армии Халифата. Конечно же всегда побеждали последние, поскольку поединщиками с христианской стороны выступали пленные или рабы, а со второй реальные бойцы. С того времени мало что изменилось. Да, Бои стали куда зрелищней, разносторонней и насыщенней, а с учетом развития технологий, и возможности транслировать картинку в массы, вообще достигли невидимых высот, но суть осталась неизменной. В первую очередь, вдохновение подданных Халифата на защиту веры и ревностной службе своему халифу. Все остальное — в десятую очередь.

Халиф с удовольствием отметил направленные вниз на арену телекамеры, зависшие в воздухе дроны и под сотню тысяч зрителей, таращащихся в одну и ту же сторону — на медленно поднимающиеся обитые медными пластинами ворота, открывающие проход из подтрибунного помещения. На арене уже находились пятеро бойцов в черной форме с зелеными эмблемами, определяющие их принадлежность к Халифату. Четверо бойцов были пешими, вооруженными разным оружием, от стандартного меча с кривым лезвием, до боевых секир и даже сетей. Пятый боец восседал на верблюде, имея в вооружении длинное копье. Занятное зрелище. Халифу оно нравилось. Как и зрителям, если судить по оглушающему реву сотни тысяч глоток.

Харун повернулся к сидящему рядом визирю, являющемуся одним из ближайших советников. Тот заметив взгляд главы государства немного напрягся, ожидая возможной критики. Халиф успокаивающе поднял вверх большой палец, и чиновник заметно расслабился, раздвинув губы в слепляющей чистотой зуб улыбке.

Толпа тем временем загудела еще сильней, и халиф вернулся к созерцанию зрелища, взяв со столика хрустальный бокал с бирюзовой жидкостью прохладительного коктейля. Из подтрибунного помещения показался боец. Высокий, под два метра, если не больше роста, закованный в стальные доспехи с развевающимся белым плащом с алым крестом на спине, он неспешной походкой пересек черту, отделяющую его от арены и замер в неподвижности, хмуро взирая на противников. Обитые медными пластинами ворота за ним с гулким звуком опустились, перекрывая путь назад. Толпа взорвалась торжествующими воплями. Ну да, все в предвкушении предстоящей битвы. Как и сам халиф. Казалось бы, чего ожидать если расклад сил предвещает быструю расправу. Все же, пятеро против одного, а на стороне численного превосходства еще всадник. За сколько они раскатают раба, которому отвели роль рыцаря Тамплиера? За минуту? За полминуты? Возможно. Однако визирь заверил, что боец не так прост. Что в свою очередь означало две вещи: первое, зрелище им обеспечено; второе, дворцу халифа, как главному устроителю боев обеспечен хороший денежный поток от проигранных на ставках денег. И то, и другое халифу нравилось. Впрочем, он ожидал начало боя еще по другой причине. Утром у него состоялся серьезный разговор с Великим Магистром из Католической Империи, по итогу которого ему предстояло принять серьезное решение. Немного поразмыслив, Харун решил предоставить выбор Творцу небес. Все равно решение уже предопределенно, а значит поставить решение в зависимости от обстоятельств, не такая уж плохая мысль. Потому, от исхода боя будет зависеть будущий ответ для Великого Магистра Тамплиеров. Если христианский, по сценарию воин одолеет пятерку врагов, значит ответ будет положительным. Если же воины ислама одолеют рыцаря-тамплиера, значит отрицательный. Сам халиф искренне надеялся на второй вариант. И даже поставил сотню динаров на победу пятерки воинов, хотя выигрыш при текущем коэффициенте составит всего один динар, и будет выплачен из его же дворцовой казны. Если же ставка проиграет, деньги все равно уйдут туда же. Смех, да и только.

Пронзительный сигнал возвестил о начале поединка. Халиф поставил хрустальный бокал обратно на стеклянный столик, где помимо напитков находилось несколько изящных ваз с различными фруктами, и подался вперед, жадно наблюдая за разворачивающимся зрелищем.

На удивление, рыцарь-тамплиер первым бросился в атаку, за долю мгновения перейдя из неподвижного состояния в быстро увеличивающееся по скорости движения. И это при том, что на него нагромоздили с десяток килограмм железа. Похоже, его противники сами оказались чрезвычайно удивлены такой прыткостью. По крайней мере, иначе объяснить секундный ступор невозможно. Вроде бы всего секунда, а в бою на смерть и она имеет колоссальное значение. Тамплиер быстро разорвал дистанцию, обрушив сокрушительный удар на стоящего слева воина, вооруженного коротким копьем. Тот успел прикрыться щитом, однако удар вышел настолько сильным, что он не удержался на ногах, рухнув на песок. Толпа разразилась восторженными воплями. Тамплиер не стал останавливаться, для добивания врага, а продолжил стремительное движение. Еще одна атака. Звон соприкоснувшейся стали. Длинного меча крестоносца и загнутого кинжала воина исламского халифата. Одним движением кисти тамплиер отвел кинжал в сторону и щитом ударил бойца в живот. Тот отшатнулся назад, спиной наскочив на бок верблюда. Третий воин попытался выполнить удар длинной секиры по ногам тамплиера. Халиф замер, ожидая роковых для рыцаря последствий. Конечно, когда вместо ног останутся обрубки, особо не повоюешь. Там уже счет пойдет на секунды. Тамплиер сумел среагировать — взмыл тело вверх, и секира прошла под ногами, в каких-то миллиметрах от подошвы. Стотысячная толпа зрителей шумно выдохнула в едином выдохе. Тамплиер сумел извлечь из прыжка максимальную эффективность. Приземляясь на песок арены, он опустил меч на шею неудачливого бойца с секирой. Тот уклониться не успел, поскольку инерционно следовал за движением своего весомого оружия, что не нашло препятствия в виде ног противника. Голова воина халифата взмыла вверх, бешено вращаясь в воздухе. Из обрубка шеи сильными толчками выплескивалась кровь, обильно орошая песок арены. Сотня тысяч глоток зрителей слились в одном неистовом реве. Халиф поморщился, наблюдая за тем, как тело обезглавленного воина падает в лужу крови на песке. Минус один. Остается четыре на одного. Все равно не самый плохой расклад.

Рыцарь-крестоносец тем временем зря время не терял. Даже одной секунды. Даже долю той самой секунды. Упав на колени, он откинулся назад, пропуская над собой сокрушительный круговой удар увесистой палицей. Перекатившись по песку, тамплиер избежал прицельного удара длинным копьем от всадника на верблюде, и оказался у того под брюхом. Меч рыцаря погрузился в незащищенное брюхо зверя, разрезая его от одного края до другого. Верблюд взвыл, захрипел, но было поздно. Из распоротого живота на песок хлынули потроха, смешанные с кровью, слизью и дерьмом. Верблюд покачнулся и завалился на бок. Всадник успел среагировать, прыгнув на песок раньше, чем животного. Правда, его это не спасло. Тамплиер швырнул меч, угодивший всаднику прямо в шею. Боец захрипел, руки конвульсивно потянулись к горлу, ухватились за рукоять оружия, но выдернуть сил уже не оставалось. Рыцарь прыгнул вслед за брошенным мечом, подхватил его и тут же упал на колени, пропуская над головой брошенное копье. Перекатившись в сторону, он ухватил воткнувшееся в песок копье за древко, выдернул, резко развернулся, отбив им нацеленный в горло удар меча, и погрузил меч в живот нападающего по самую рукоять. Подняв насаженного на оружие бойца, точно кусок мяса на стальной прут, тамплиер швырнул его вперед, под ноги громилы, вооруженного длинной массивной цепью с шипастым шаром на конце. Брошенное тело заставило гиганта чуть замедлиться. Совсем на немного. Этого времени хватило, чтобы рыцарь отскочил в сторону, подхватил брошенный на песок щит, развернулся всем корпусом и с силой метнул круглый диск в голову громилы. Удар пришелся точно в цель. Тяжелый, усиленный стальными пластинами щит пришелся точно в боковую часть головы, снеся челюсть начисто, раздробив скуловую кость в мелкое крошево и завернув нос набок. Гигант хрюкнул, покачнулся и рухнул на землю, подняв в воздух пылевую взвесь.

Халиф откинулся на спинку мягкого кресла, хмуро глядя вниз на арену. Остался один против одного. Рыцарь-тамплиер против воина, вооруженного длинным копьем и сетью. Учитывая, с какой видимой легкостью крестоносец положил четверых, предугадать исход поединка не представляет никакой сложности. Арена сотрясалась от восторженных криков зрителей. Не смотря на победу крестоносца над воинами Праведного Халифата, бой явно вызывал однозначно положительные эмоции.

М-да… Придется провести задушевный разговор с устроителем боя, после чего тот отправится на псарню, где его труп переработают в собачье дерьмо…

Рыцарь-храмовник сделал шаг навстречу бойцу с сетью. Тот отпрыгнул назад, чем вызвал недовольный гул сотни тысяч глоток. Начали раздаваться выкрики, призывающие воина с зеленым знаменем Пророка не отступать, не сдаваться, биться на смерть и прочее в том же духе. Вот только, боец не спешил поддаваться на крики толпы, делая еще несколько прыжков назад. Рыцарь тоже не спешил, медленно следуя за пятившимся воином. Так они кружили с минуту под улюлюкающий вой зрителей, пока боец с сетью не сделал первый выпад. Метнулся вперед, целясь крестоносцу в голову, и уже в нескольких миллиметрах от цели изменил траекторию, ткнув противника в область паха. Рыцарь сумел среагировать кончиком меча загасив удар и тут же кувырком ушел в сторону от броска сети. Толпа бушевала в экстазе. Еще бы, впервые за бой рыцарь оказался в положении защищающегося, а не атакующего. Следующие два выпада прошли по схожему сценарию. Боец с сетью атаковал, а тамплиер защищался. Изменилось все тогда, когда казалось, что очередной выпад для воина халифата окажется максимально успешным: копье с силой ударилось в бок рыцаря, а сеть уже взметнулась в воздух, накрывая сверху. За одно мгновение ситуация изменилась. Храмовник сделал шаг в сторону, пропуская сеть, после чего ухватился за нее двумя руками, кинув меч на песок, и с силой дернул на себя. От невероятной силы рывка, вкупе с неожиданностью, противника подбросило вверх, и он, пролетев пару метров рухнул на песок. Рыцарь метнулся к выпавшему из рук воина копью и метнул его в начавшего подниматься противника. Острие с легкостью прошила легкий доспех, погрузившись в грудь. Боец упал, задрыгал ногами в конвульсивных судорогах, а затем затих. Арена взорвалась неистовыми криками довольных зрителей, приветствующих неожиданного победителя неравного боя.

Халиф повернулся к бледному визирю, чей лоб усеивали бисеринки пота.

— Мой праведный господин, — начал тот заплетающимся от страха языком. — Я…

— Поговорим позже. — прервал его глава государства, рывком поднимаясь на ноги. — Его, — он указал на медленно бредущего к подтрибунному помещению раба, с надетым облачением тамплиера. — освободить и наградить моим выигрышем в один динарий.

— Будет сделано, мой повелитель! — визирь согнулся почти пополам, выказывая все свое почтение.

Ну да, как же. Когда чувствуешь над своей головой занесенный меч, и не так унижаться начнешь.

Проклятый шайтан…

Презрительно скривившись, халиф развернулся к свободному от общей людской массы проходу. В этом все преимущество его ложи — минимум соприкосновения с простыми людьми. У выхода его дожидались агенты личной службы безопасности — хмурые парни в черных одеждах с мрачными лицами, и глава Корпуса Стражей Ислама. Последний ждал его решения. Что ж, теперь, благодаря закончившемуся бою оно есть. Аллах заявил о своей воле. Разве он вправе ей противиться?

Остановившись на границе выхода из ложи и длинного светлого коридора, уходящего вдаль, к лифтовой площадке, в свою очередь ведущей на подземную парковку, где его уже дожидался кортеж, халиф тихо, так чтобы его услышал лишь руководитель КСИ, сказал:

— Свяжись с храмовником. Я даю добро. Пусть их представитель прилетает в Дамаск.

Арабский Халифат.

Провинция Сирия под управлением эмира Ахмада аль-Хаддама.

Дамаск.

Аэродром имени шейха Саддама ибн Давуда.

09:47.

Пабло Красс внимательно смотрел вниз, на приближающуюся бетонную взлетно-посадочную полосу аэродрома, находящуюся немного в стороне от города. Во всяком случае, они уже над ним пролетели, успели немного отдалиться, и только затем начали плавное круговое снижение.

Спецборт представляющий собой небольшой черный самолет с зеленой арабской вязью на борту, приземлился вечером в Риме на аэродроме военной базы Тамплиеров. Из обслуживающего экипажа по предварительным договоренностям на борту присутствовало три человека. Два пилота, и один сопровождающий. Халифат сдержал свое обещание. Утром Пабло Красс поднялся на самолет, после чего тот быстро поднялся в воздух и направился в сторону одного из древнейших городов планеты, основанного еще две с половиной тысячи лет до Рождества Христова.

Ощущал ли он волнение? Безусловно. Все же, одно дело осуществлять расследование, выявление и подавление ересей на территории Империи, где твоя власть практически безгранична, и в любой момент братья готовы прикрыть, и совсем другое выполнить ту же самую работу в абсолютно враждебной среде, где придется рассчитывать только на самого себя, а в каждом человеке видеть потенциальную угрозу. После Багдадских соглашений, заключенных между Папой и Халифом еще в начале прошлого века, обе Империи находятся в состоянии законсервированной вражды. По-прежнему происходят редкие стычки на приграничных территориях, военные вылазки, аресты шпионов, и прочие подобные вещи, вполне себе приемлемые для конкурентов. Особенно, такого уровня конкурентов. Чего удается уже больше сотни лет избегать, так горячих военных фаз. Надо сказать, окончание военного противостояния, начатого в начале семнадцатого века после создания Арабского Халифата, и продолжающегося почти триста лет, пошли на пользу обоим государствам. Да, дипломатические связи почти на нуле; да, над территорией Католической Империи запрещены полеты воздушных средств Халифата, и наоборот; да, продолжается сильное идеологическое и религиозное противостояние, отчего христиан практически нет на территории Халифата, как и мусульман на территории Католической Империи — и все же, это далеко не реальная война, с сотнями тысяч смертей. Подобный расклад устраивал далеко не всех. Хватало горячих голов, с обеих сторон, мечтающих возобновить полномасштабный конфликт. Одни горели желанием христианизировать восточные земли, крестив иноверцев во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, попутно приватизировав богатые нефтяные месторождения; другие стремились покорить Европейские территории и заставить население отказаться от языческого троебожия, признав существование только одного Аллаха, и Мухаммеда пророка Его, заодно переориентировав производственные мощности Католической Империи на нужды Халифата. К счастью, и у Пап, занимающих Святой Престол, и у халифов хватало здравого смысла не поддаваться подобным идеям. Год назад они уже были на грани, когда в серии чудовищных терактов в Риме участвовал представитель Халифата, и тогда благодаря уступкам со стороны Мекки, удалось избежать большой войны. Одна из уступок уже была реализована — халиф позволил расправиться с главным виновником терактов, прятавшимся на территории Халифата. Вторым компромиссом Рим воспользовался только сейчас. В Дамаске убили инквизитора, и Святой Престол потребовал у халифа допустить до расследования представителя Конгрегации. Глава второй по могуществу Империи на планете, хотя они конечно были несколько иного мнения насчет места в рейтинге, тянул с ответом почти сутки. Ответ в итоге оказался положительным, но с рядом условий. Во-первых, Халифат сам обеспечит проезд, прислав самолет за представителем. Во-вторых, представитель, кем бы он ни был, должен быть только один. В-третьих, представитель на территории Халифата будет работать в связке с агентом Корпуса Стражей Ислама. Условия не самые комфортные, но и Великий Магистр Тамплиеров и Магистр Конгрегации прекрасно понимали — лучшего добиться не удастся. До сих пор, в истории не было таких прецедентов, когда инквизитор работает на территории Арабского Халифата, а значит стоит принять выдвинутые требования, да еще и спасибо сказать.

Потому, Пабло Красс в одиночестве взошел на борт самолета, присланного Корпусом Стражей Ислама, в Риме, и сейчас в одиночестве ожидал приземления на аэродроме Дамаска. Там его должны встречать, а вот, что будет дальше — инквизитор не знал. Хотелось надеяться на благоразумие местных чиновников. И, он надеялся, мысленно молясь Деве Марии, всем ангелам и святым о защите. Здесь, на земле иноверцев, она ему точно потребуется.

Арабский Халифат.

Провинция Сирия под управлением эмира Ахмада аль-Хаддама.

Дамаск.

Цитадель Айюбидов — штаб-квартира местного отделения КСИ.

09:55.

Амир Каддафи напряженно застыл на антресоли, стальной хваткой сжимая металлические поручни. С данной позиции открывался великолепный вид на главный зал оперативного пункта Цитадели, откуда осуществлялось наблюдение и управление за всеми текущими операциями, осуществляемыми по всей Сирийской провинции. Как главный страж, или обер-страж — так его называли коллеги с западной империи — он частенько принимал личное участие в самых важных операциях, желая держать ситуацию под полным контролем. Сегодня же не было ничего важнее, чем посадка самолета с находящимся на борту инквизитором. Амир неотрывно наблюдал за транслируемой на экран картинкой с камер видеонаблюдения на аэродроме и поднятых в воздух боевых дронов. Черная птица соприкоснулась с бетонным покрытием посадочной полосы, чуть подпрыгнула и приземлилась окончательно, начиная стремительное торможение. Снизу, от рабочих рядов оперативного пункта одновременно донеслось несколько приказов, смешанных с экстренными отчетами и вопросами. Амир поднес руку к закрепленному в ухе наушнику и отрывистым голосом доложил, ожидающим его на том конце.

— Птичка на земле. Приземление завершилось успешно. Самолет следует в ангар.

Арабский Халифат.

Священная территория под прямым управлением халифа.

Мекка.

Столица Халифата.

Цитадель Пророка Мухаммада — главная штаб-квартира КСИ.

10:56.

— Птичка на земле. Приземление завершилось успешно. Самолет следует в ангар. — по громадному залу аналитики и боевого планирования, расположенного на третьем уровне под землей, разнесся чуть искаженный электронными помехами мужской голос.

Верховный Страж, глава всего Корпуса Стражей Ислама Мухаммад Аль-Файед удовлетворенно кивнул, в кругу своих советников и помощников наблюдая за картинкой на огромном экране, занимающим часть стены зала, протяженностью более сотни метров. Действительно, видеокамеры на дронах фиксировали, как черный самолет медленно сворачивает вправо, направляясь в сторону большого металлического ангара.

Динамики вновь чуть зашипели, следом раздался тот же чуть искаженный голос:

— Какие будут дальнейшие распоряжения?

Вполне ожидаемый вопрос. Главный страж Дамаска ожидал указаний, поскольку еще до прибытия самолета был поставлен в известность, что операция переходит под полный контроль главной Цитадели. Все остальные здесь наблюдатели. Ну, и исполнители — по мере необходимости.

Какие будут дальнейшие распоряжения?

Хм.

У него был ответ на этот вопрос.

Арабский Халифат.

Провинция Сирия под управлением эмира Ахмада аль-Хаддама.

Дамаск.

Аэродром имени шейха Саддама ибн Давуда.

09:58.

Самолет медленно вкатился в ангар и остановился. Конечный пункт назначения. Во всяком случае, для самолета. Сидящий в другом конце самолета представитель Халифата, довольно молодой парень с густыми темными волосами, нетипично для арабов гладко выбритым лицом и приятной улыбкой поднялся на ноги.

— Пора выходить, дон Пабло. — заявил он, пересекая самолет от хвоста до головы, где и находился выход.

Выходить, так выходить — он ведь не сидеть в самолете сюда прибыл, а заниматься вполне конкретным делом.

Инквизитор подхватил с соседнего сиденья металлический кейс с необходимыми для работы вещами типа лэптопа, пистолета, деньгами, документами, и направился вслед за Язидом — так звали его провожатого.

Не смотря на распахнутые ворота, внутри ангара царил полумрак. Пабло спустился по трапу вниз, и остановился рядом с крутящим головой Язидом. Кажется, тот был несколько встревожен. Даже не несколько, а более чем. Инквизиторский опыт подсказывал, почему. Самолет с гостем из враждебной Империи приземлился на территории Халифата, а их встречает… Да вообще никто не встречает. Забыли? Ага, с таким же успехом можно забыть о засунутой в задницу гранате с выдернутой чекой. Как? Можно забыть? Очень сильно вряд ли. Именно в таком порядке, и не иначе: очень сильно вряд ли. Вот и тут также. Никто не забудет о визите инквизитора на чужую территорию. Во-первых, враг. Во-вторых, враг. Да и в-третьих, тоже самое. Если бы та же ситуация произошла на территории Священной Католической Империи — скажем, убили одного из стражей, и те попросили разрешить их дознавателю заняться расследованием произошедшего, а Папа милостиво разрешил. Прибудь он на самолете с сопровождением в лице одного из имперских безопасников, или храмовников, то как бы его встречали? Никаких распростертых объятий, разумеется, однако несколько десятков бронетранспортеров они бы обеспечили. Тут же — пустота. Даже патрульной машины нет. Вот, Язид и разволновался. Видать, не ожидал такой подставы. Как и сам Пабло. Теперь вот стой и думай, к добру такая тишина, или нет?

Впрочем, думать ему не дали. Пабло опустил кейс на бетонный пол, намереваясь достать телефон, когда тишину разорвал звук сразу десятка сирен. Язид перестал крутить головой по сторонам, уставившись на раскрытые широкие ворота ангара, через который пару минут назад вполз самолет. Инквизитор смотрел туда же. Через несколько секунд в поле зрения показались черные внедорожники, несущиеся по взлетно-посадочной полосе. На крыше у каждой мигали синие проблесковые маячки.

— Черные… — пробормотал проводник, делая шаг назад.

— Чего? — Пабло повернулся к нему.

Лицо Язида заметно побледнело. Инквизитору его выражение не понравилось. Совсем не понравилось.

— Секретная служба. — пояснил провожатый, указывая рукой на стремительно приближающиеся черные массивные внедорожники с голубым свечением.

— Откуда знаешь?

Действительно, откуда тот мог знать? Внедорожники, как внедорожники. Отличаются конечно от имперских, ну так и производители совсем разные. У Халифата этим занимаются их собственные предприятия, никак не сотрудничающие с имперскими. Все же, у двух государств хоть и перемирие, но никак не дружба.

— Черный цвет. — пояснил Язид. — На таких разъезжает только Секретная служба. На темно-зеленых Корпус Стражей. Никто другой не имеет права красить машину в черный, или зеленый. Потому тут просто. Если автомобиль черный, значит принадлежит Секретной службе. Если зеленая, значит КСИ.

— Ясно… — пробормотал Пабло, пристально всматриваясь в приближающиеся автомобили.

Ему доводилось слышать о Секретной службе Халифата. Что-то среднее между службой Имперской Безопасности, Орденом Тамплиеров и отделом международных спецопераций Конгрегации. Секретная служба Халифата, или ССХ, занималась разведкой, ликвидацией и охраной государственных лиц. Вполне стандартная служба, наличествующая в каждом серьезном государстве под разными именами. В Халифате — Секретная служба, в Российской Империи — Тайная канцелярия, в Священной Католической Империи — служба Имперской Безопасности. Чего так сильно разволновался Язид, не понятно.

— Так, в чем проблема? — Пабло внимательно посмотрел на проводника. Парень выглядел реально напуганным. Боялся за себя? Ну да, не за чужака же.

— Нас должны встречать не они! — почти выкрикнул Язид. — Не они!

Они, не они — какая разница. Или, он чего-то тут не понимал… Да, скорее всего последнее.

Первый внедорожник тем временем влетел в ангар, с воем пронесся по пустой территории, наполняя пространство многоголосым эхом, и с визгом затормозил перед самолетом. За ним последовали остальные автомобили. Всего Пабло насчитал двенадцать машин. Девять черных, с белой арабской вязью, и три темно-зеленых с красными полосами. Когда внедорожники выстроились в плотное кольцо, двери распахнулись и оттуда показались вооруженные бойцы. Черная форма, состоящая из штанов, рубахи, и бронежилета; на голове черная кираса, лицо полностью замотано черной тканью, а на глазах темные солнцезащитные очки. Из вооружения, поясная кобура с пистолетом и штурмовые винтовки на руках. Причем, последние направлены в его сторону. Со всех сторон. Язид испуганно пискнул и кинулся в сторону, уходя из зоны возможного обстрела. На него никто не обратил внимания. Оружие по-прежнему было направлено в сторону прибывшего с официальным дозволением руководства обеих государств, инквизитора.

Пабло медленно поднял руки, показывая, что у него нет оружия. Встречающих данный жест нисколько не успокоил. Они по-прежнему хранили молчание, наведя винтовки на гостя. Изменения пришли со стороны трех зеленых внедорожников, принадлежащих если верить сбежавшему проводнику, Корпусу Стражей Ислама. Дверцы одного из них открылись, и оттуда вышли двое в темно-зеленых длинных облачениях, цепью с полумесяцем на груди и тех же, солнцезащитных очках, скрывающих глаза. Они прошли за живое оцепление бойцов Секретной службы и подошли к Пабло. Один из них, тот что слева снял солнцезащитные очки, показывая темные умные глаза, в которых не было видно ничего, кроме холодного безразличия.

— Думаю, вы понимаете дон Пабло, что лучше проследовать с нами добровольно… — в голосе говорившего не имелось и намека на гостеприимное радушие.

Инквизитор, поджав губы, кивнул.

Он понимал.

Все понимал.

— Хорошо. — страж КСИ одел очки обратно на глаза, повернулся к агентам Секретной службы и махнул им рукой. — Все. Грузите. Выдвигаемся к Цитадели.